Отправлено: 04.12.11 14:28. Заголовок: [Oh, what a beautiful morning - 23.11, около 9:00]

Локация: гостиная дома Сабрины Мезьер
Персонажи: волшебники, которых Максимильен Мезьер привел из паба

 Отправлено: 04.12.11 14:28. Заголовок: пост..

"Заявление.

Я, Максимильен Антим Мезьер, будучи... ну... назовем это трезвой памятью, память-то, это, все-таки, отдельно от пьяного вдрибада тела, верно?... отдаю себе отчет в том, что ВИНОВЕН по всем статьям, которые придумает на мою бедную голову мисс Сабрина Мезьер, моя кровная племянница и, прошу заметить, любимая родственница. В связи с моими неправомерными действиями разрешаю ей применять на мне допустимые законом Магической Англии методы воздействия, как то:
- пинки обычные и волшебные (исключая "Ступефай);
- ругань в полный голос, литературная и нет;
- проклятья на мои седины, благо таковых не имею;
- принудительная конфискация заначек.
За явку с повинной прошу хоть немножко скосить срок, а так же уповаю на право каждого гражданина, именуемое "Понять и простить".

За подписью Максимильена Антима Мезьер, он же Омакакис, он же любимый дядюшка."

Тяжелое утро. Дурацкий будильник, что трезвонит на весь дом. Гостиная, в которой в лежку спят какие-то непонятные и незнакомые люди. Разве что Макс Мезьер, громко посапывающий на полу с диванной подушкой под головой и пустой бутылкой подле, мог бы показаться хозяйке вполне себе знакомым человеком, если бы его голова не была прикрыта ни пойми откуда взявшейся ковбойской шляпой. Разбросанные вещи, еще парочка-другая бутылок на столике и на полу, чьи-то носки, висящие на камине, и даже галстук на люстре. Вот что ждет с утречка-пораньше проснувшуюся Сабрину...

 Отправлено: 05.12.11 23:17. Заголовок: Как любой нормальный..

Как любой нормальный человек, будь то мужчина, женщина, ребенок или кто еще (ну мало ли случается?), Макимильен Мезьер будильники не любил. Не любил и не уважал - вот даже так, потому что чего их, извергов, уважать? Да будильники должны были быть придуманы еще в Средние Века, когда на пике популярности находились самые жестокие и изощренные пытки, потому что быть разбуженным ото сладкого сна - это вопиющие безобразие и неуважение ко всему роду человеческому!
В своей жизни по этому самому будильнику Макс никогда не вставал, потому что либо будильника он и вовсе не слышал, либо будильник в первые же минуты своего дребезжания получал под зад коленкой и улетал прямиком в стену, либо же Макс просто-напросто забывал его завести. Одно из трех правил всегда и непреклонно срабатывало. Именно поэтому еще в школе Макс прогуливал не только завтрак, но еще и первую лекцию. Правда, иногда желание хорошо перекусить с утра таки заставляло его поднять голову с подушки, но это была редкость. Чаще всего Макс заботливо запасал себе что-нибудь вкусненькое с ужина и дрых столько, сколько влезет. В путешествиях будильник тоже требовался редко, потому что Мезьер не боялся проспать даже свой поезд или корабль - да какая разница, ведь будет еще один следом! А если и не следом, то почему бы не прокатиться кругом и не побывать в местах, о которых даже и не знал ничего? Свободная, вольная жизнь - жизнь без будильников! Алюминь!
Но жизнь в доме Сабрины приучила его к тому, что здесь будильники были озверелые. Мало того, что они дребезжали на весь дом, так еще и находились в другой комнате, и добраться и выключить эту жуткую штуку у Мезьера обычно не было сил. И даже тапочки не долетали, что самое обидное - так вот кинул бы, и все, нет истязателя.
Поэтому сегодня, в это тяжелое-тяжелое для похмельной головушки дядюшки Мезьера утро, сатанинское изобретение магглов вытащило Максимильена из спасительного мира волшебных грез, и ему пришлось судорожно вспоминать то, а чего, он, собственно, валяется на полу с диванной подушкой в обнимку - опять, что ли, со своего спального места навернулся ночью?
И вот тут-то он вспомнил! Забрезжила одна-единственная здравая мысль в отдающей глухой болью головушке!
- Граждане, пора выметаться! - скомандовал Мезьер. - Как я и обещал - не палимся, Сабрина не должна никого заметить!
Интересно, а всех - это кто? Макс смутно помнил, с кем он по-панибратски обнимался в пабе, кого смачно чмокнул в румяную щеку, и когда вообще прокричал на всю Ивановскую: "Ээээ, идем все ко мне, приглашаю!". А что? Макс всегда отличался гостеприимностью, что его теперь, побить за это? Так ведь он же с душой приглашал, с хлебом и солью! Даже муки для Сабриночки припас - вот как испечет им племянница пирожков, будет вам и хлеб. Ну а соль - это дело простое и белое.
Так кого он, все-таки, привел? Точно Макс помнил только одно - где-то тут должна была быть Фредди.
Что бы взбодрить окружающих и что бы показать, кто тут капитан дальнего похмельного плавания, Макс нащупал рядом с собой холодный бок бутылки из-под огневиски и, схватив тару за горлышко, замахал ей в воздухе, будто пират саблей. Из бутылки в ответ вылились остатки алкоголя - прямо по ладони и за манжет француза, да потекли ниже, к плечу.
- Брр! Гадость какая! - Макс бросил бутылку - кажется, по донесшемуся "Ой!" в кого-то прицельно попал.
Вытирая мокрую ладонь о подушку, Макс пытался понять, а почему, если утро, перед глазами настолько темно? Не может же так случится, что он в миг ослеп, верно? Принялся щупать лицо - вместо носа почему-то наткнулся на странный бант. Эй, кто заколдовал его голову в подарок? И что же в этой коробочке так дребезжит? Ах да, будильник...
- Фредди, Фредди, я ослеп! - простонал прокаженный, и больной, и обездоленный. - Скажи Сабрине, что ее дядя не выдержал неравного боя с ядерным алкоголизмом и лишился своих светлых очей! Пусть не поминает лихом и купит мне белую трость! Или катает на каталке в пледике - обязательно, что бы клетчатом, я проверю! Не знаю как, но проверю...
Еще парочка ощупываний, и тут Максимильена озаряет, что это вовсе не падучая слепота:
- А не, стоп, отбой, Фредди. Это шляпа. А где я ее взял? Фредди?
Мезьера озарило еще раз - он вдруг вспомнил, что для милой сердцу Фредерики он весь вечер яро отвоевывал место на диване. Значит, до девушки - рукой подать. Он и подал. Нащупал чью-то ногу.
- Фредди, это ты, ядрена кочерыжка? То есть, звезда незрячих очей моих? - нога отпиналась от Мезьера и скрылась под пледиком. Кстати, Мезьер тоже пледик хотел и ему в отличие от всех, кто тут присутствовал (лююююди, вы ктоооо?), не нужно было вставать и никуда не нужно было идти. А этим всем милым - несомненно, милым! - собутыльникам стоило выметаться, пока Сабрина не проснулась и не направилась на кухню или в ванную.
- Все встаем, а пледик мне! - и Макс стал стягивать плед с дивана.

 Отправлено: 06.12.11 19:48. Заголовок: Снился Фредерике пре..

Снился Фредерике прекрасный сон, как лежала она на мягкой перине в лосинах цвета фукси, а в рот ей летели галушки. Возле её кушетки по струнке смирно с выражением неописуемого счастья на лицах стояли механизированные Джона Стамп и Рома Желудев и энергично махали опахалами, обветривая свежим воздухом Крэбб. Над головой её парили большие бабочки, которые так же спешили попасть к Фредерике в рот, ибо они сотворены были из фрикаделек. В общем, райское сновидение послано было женщине в то чудесное утро. И она бы с удовольствием досмотрела его до логического конца, где обязательно из-за кустов тропического растения с ветвями из баварских сосисок выехал белый рояль из бисквита и заварного крема. Если бы над ухом кто-то не принялся методично бурчать. «Фредди, Фредди!» На разных ладах подвывал таинственный инфернальный голос, и Крэбб сквозь блаженную дремоту начинала потихоньку ощущать нечто вроде deja-vu. Что-то подобное она имела честь слышать в детстве, когда мама врывалась в её комнату ни свет, ни заря часов в двенадцать пополудни и принималась вот аналогично же жужжать у неё над ухом с целью поднять дитятко свое и отправить на завтрак, который уже обед. Именно поэтому женщина сейчас исключительно рефлекторно отмахнулась от объекта, посылающего в её стороны звуковые волны, поуютнее устроила голову свою на мягкой подушке и крепче завернулась в кусок материи, которым была добросердечно укрыта. И только когда она сладостно причмокнула губами и невнятно пробормотала «еще пять минуток, мусенька», до неё дошло озарение, что ей не девять лет и дражайшая родительница уж несколько лет как на том свете.
- Мне сегодня не надо на работу, - на всякий случай предупредительно поведала Крэбб хозяину голоса, кем бы он ни был. Если она лежит на диване, а не под диваном - значит, можно подойти к заключению, что она в хорошем месте находится. А раз так, то и нечего ей волноваться. Аррр, вновь запорхали птички с крыльями из леденцов перед ней, да вдалеке потекли реки из какао - она идет к вам! Она уже вот-вот засыпает, и обязательно продолжится далее эйфория миража - вдруг это последний такой сон в её жизни? Ей необходимо досмотреть, чем там интрига закончится... Кто-то вредительский поспешил дотронуться до её ноги и тем самым в очередной раз отвлечь её от важного сопения в обе дырочки. Зря, между прочим, зря. Чисто все на тех же детских рефлексах наша аристократичная во всех смыслах мадам посчитала важным пнуть три раза по всем канонам своей длинной ступней. А чтоб неповадно было еще разок помацать конечность великолепную - вообще свернулась калачиком.
Но дальше... Дальше у Фредерики просто не находилось никаких способов выразить свое возмущение, когда у неё предприняли попытку утащить матерчатую крышу, растянутую над её головой. Буквально шатер чуть не скоммунистили! Естественно, Фредерика не собиралась такого произвола над собой терпеть. Что её - то её, это без сомнений! Она будет защищать до последнего вздоха своего недоброжелателя! Зря он пошел атакой на Фредерику. Ведь Фредерика спросонья - это тот же самый медведь-шатун! Жутко раздраженный и недовольный, и рычит аналогично.
- Уйди, коммунист! - Взбрыкнула Крэбб на диване и окончательно запуталась в тряпке. От безысходности ей пришлось разлепить наконец глаза и... - Мааакс, Маааакс! - На надрыве взвопила она, ища помощи от единственного на всем белом свете человека, которому она бы жизнь свою доверила без малейшего сомнения. - Маакс, спаси меня! ЗАМУРОВАЛИ, ДЕМОНЫ!!!
Тело, покачиваясь, поднялось с кряхтением с места - и вот среди кургана Мамая (или где там Фредерика находилась) возвысилась величественная стелла во славу полегших на поле. Или даже не стелла, а нечто похожее на громадную куколку бабочки. Куколку слегка покачнулась и активно зашевелилась, пытаясь распустить ручонки свои на волю. Спустя несколько секунд мучений Фредерика наконец смогла беспристрастно оценить ситуацию и понять критичность своего положения.
- Макс. - Деловито произнесла имя друга своего дорогого дамочка, внимательно разглядывая тело этого самого друга, которое хоть и находилось в положении вертикально, но головы самого Макса там не имелось. Имелась только громадная шляпа, с которой, Фредерика, собственно, и планировала вести диалог. - Макс, ты помнишь, что вчера было? Ты можешь объяснить мне, почему я, горгулья меня разорви, - она экспрессивным жестом освобождает Мезьера от оков шляпы, - в платье с кринолином на манер XVII века?
И тут взгляд её падает на диван, и она сдавленно охает. То, что она по простоте святое принимала за подушку, внезапным образом оказалось ПАРИКОМ. Не долго думая она полезла рукой себе куда-то в корсаж и явила на всеобщее обозрение фляжку. То тоже было чисто рефлекторный жест, но...
- Без ста грамм в этой детективной истории нам не разобраться, не разобраться... - Уверенным голосом поведала она и покачала головой. - Помоги мне, что ли, расслабить шнуровку, у? Не продохнуть.
Тяжка доля женская, тяжка!

 Отправлено: 06.12.11 23:43. Заголовок: - What the fuck is g..

цитата:

- What the fuck is going on? - Ленинградский почтальон!

Вот уже пять минут Роме казалось, что кто-то стучит. Ладно бы еще в дверь или по стене, ну или на крайний случай по батареям, к такому он привык и это бы ему спать не помешало. Но стучали по голове и это уже начинало надоедать. Как и то, что глаза упорно не хотели открываться. Если бы он знал, что они не открываются потому, что ресницы слиплись из-за клея которым ему приклеивали накладные розовые с перьями ресницы, он бы уже орал благим матом и в слепую слал аваду, на всех, кто попадется под горячую руку.
Но ничего такого он не подозревал и просто чувствовал легкий дискомфорт и отчаянное желание поскорее открыть глаза дабы узнать что так страшно храпит и порыкивает у него под боком. К храпу ему было не привыкать, Джона конечно могла утверждать сколько угодно, что спит она без звуков и даже сопения не слышно, но он-то знал, что она храпит на всю квартиру, но сейчас это точно была не он. И если Рома не ошибался, то по ощущениям храпел рядом мужик.
Осознав в полной мере весь ужас сложившейся ситуации он уже начал волноваться по поводу закрытых глаз и на всякий случай начал ощупывать себя на предмет одежды. Потому что проснуться рядом с мужиком это еще полбеды, а вот голым это уже непечатное слово. Но вчерашний свитер с оленями, который он всегда носил что бы побесить Яксли, были на нем, как и штаны, носок был почему-то один и как нарочно остался дырявый, а целый куда-то делся, как и ботинки.
Подумать об этом как следует Желудев не успел, потому что тело рядом с ним издало уж больно пугающий звук и Рома, со страху, не иначе, резко распахнул глаза одновременно отодвигаясь подальше. Отодвигаясь от одного тела он наткнулся на другое, потер чешущиеся веки, не обратив должного внимания тому, что ресницы на ощупь были довольно странными и огляделся вокруг.
Зрелище открывшееся его взору воистину поражало. Такое количество убитых тел он последний раз видел на прошлое Рождество, когда Джо «совершенно случайно и не запланировано, вот мимо проходила, смотрю чуваки тусят, ну я не могла не подойти» пригласила на пьянку двадцать человек, это еще не считая тех тридцати, что к тому времени уже были приглашены. Но даже тогда, проснувшись утром первого января Рома не видел, что бы кто-то лежал в платье века эдак восемнадцатого, уж тем более Фредди. Человека с хорьком на плече спящего в полусидящем состоянии привалившись к стене тоже. Да и вообще, так люди с которыми он просыпался после попоек никогда не видели и Роме было даже страшно представлять сколько же они вчера выпили и чего, раз всех так перло. Тем более было страшно представлять почему они все в таком странном виде и какая была система при распределении ролей.
А если медленно, но все же работающие мозги не обманывали его, то каждый из возлегающих на всех горизонтальных поверхностях неопознанного помещения представлял какого-то героя. В углу вон спала типичная Афина-Палада, у нее на светлой голове даже соответствующая безумная шляпа имелась. А рядом, уложив на прикрытое простыней (самые классные тоги получаются из простыней) плечо воительницы спал одноглазый пират, да-да, тот самый с хорьком на плече. У дивана, рядом с мужчиной лицо которого было накрыто шляпой, лежала Джона, во всяком случае Желудеву показалось что это она. Хотя он мог ошибаться, потому что костюм графа Рошфора несколько затруднял процесс опознания. Но если это все-таки Стамп, то усы и бородка ей идут, Рома даже сделал в уме заметку, что когда она очнется надо будет сообщить об этом, она точно обрадуется, и от родителей с этого дня будет прятаться, переодеваясь в этот костюм. Разглядывая усики Джоны, Желудев понял, что если все или по крайней мере большая часть возлегающих в костюмах, то очевидно и на нем надето что-то, что он с просони принял за свою одежду.
Кое-как, несколько раз заваливаясь на таинственного храпящего и рычащего мужичину, Ром все-таки поднялся на ноги и посмотрел вниз. Лучше бы он этого не делал. В первую секунду ему показалось, что это не его тело, по крайней мере раньше он не замечал за собой любви к женским платьям с декольте и расшитым какими-то странными кружочками, от которых болел зад, уж простите за подробности. И тем более раньше он не был большим поклонником леопардовой расцветки, да еще и с розовыми вставками.
Чувствуя себя по меньшей мере неуютно, в красках представляя что будет когда очнется валяющаяся рядом Верун, увидит его в этом и что будет, если она расскажет тете Мирославе, он прикрыл глаза рукой и вот тут-то понял, что странные ресницы ему не показались. Перескакивая через пьяные тела он подскочил к стоящему у окна зеркалу и посмотрел на свое отражение. Ну да, по сравнению с перьями на глазах, черной мушкой над губой и аккуратно уложенными крупными локонами волосами платье казалось сущим пустяком.
- Бля, люди добрые, что ты вчера происходило? – Громо осведомился Желудев и сжал в руке палочку, благо что та нашлась в рукаве платья, в ожидании проклятий. Но народ просыпаться не спешил и тогда Рома сунул в рот два пальца и свистнул, у спящих не осталось ни единого шанса. – Эй, мсье Лорд, вы в курсе почему мы так странно одеты? – Рома пнул ногой лежащего рядом мужчину с обмотанным волшебным скотчем лицом, от чего казалось, что у него нет носа и приготовился слушать. В конце концов узнать-то все хотелось, потому что в голове о событиях вчерашней ночи не осталось ничего. Совершенно.

 Отправлено: 06.12.11 23:52. Заголовок: Нет, вряд ли это был..

Нет, вряд ли это был сон, навеянный алкогольными парами. Полин, конечно, весь вечер с особенным упорством поглощала "Голубые Гавайи", а потом еще Мэдкап предложил ей попробовать "Гавайи Зеленые", со знанием дела намешав ей в стакане какую-то, действительно зеленую, бурду, а потом они перешли на "Красные Гавайи", и потом по кругу, и пили уже на брудершафт, и, понимаете ли, все в честь воцарения на трон мистера Очарование, а в народе - просто Душки... Но Полин хоть сейчас сказала бы вам, что тот момент, когда она, лихо размахивая шашкой наголо кричит: "Гип-гип ура новому министру!" - это было на самом деле. Вот только в какой момент - девушка точно не помнит. То ли это воспоминание о детских утренниках, наложившееся на ее вчерашнюю радость по поводу избрания в Министры Итана Вэллона, то ли Барри и правда - залихватский гусар с огромными и почему-то обязательно рыжими усищами, то ли - это все подстроил Мэдкап со своими опасным и радужными напитками. Потому что не может же сон быть настолько живым и ярким, настолько близким к реальности, что, тысяча чертей, Полли помнит даже запах пролитого ей на сапог огневиски! Кого-то даже за это она, как честный гусар, вызвала стреляться с двух шагов, и даже назначила своим секундантом прекрасную госпожу Маршмэллоу. Но, поскольку даже два шага пройти ровно никто не смог, из затеи ничего не получилось. А жаль. Полин бы застрелила обидчика, ей-богу застрелила!
И вот теперь Полин чувствовала себя как гусар, который только что свалился со своего лихого скакуна прямо на землю-матушку, причем, похоже, сильно-сильно приложился головушкой, потому что звон в ней не прекращался, а только отдавался болью в виски, сдавленные жестким ремешком. Барри попыталась перевернуться на один бок, но второму боку стало холодно, а под первым боком оказалась как раз та самая сабля, которой она размахивала, сейчас мирно висевшая на поясе у девушки в ножнах. Получилось как-то не очень уютно и удобно. Поэтому Полли подумала (что далось очень и очень сложно) и перевернулась обратно, вот только теперь в лицо полезли какие-то перья, защекотало в носу, девушка чихнула и открыла глаза. И увидела перед собой - что бы вы думали - действительно, перья! А над ними - возвышающуюся голову сопящего Тимоти, и на голове у него... впрочем, нет, пусть он сам объясняет, что это и как это оказалось на его блондинистой макушке. Полли опускает взгляд ниже и видит...
- Либо это действительно то, что я думаю, либо твое импровизированное жабо съехало тебе на пояс! - оповещает она Тиму и принимается пинать того в бок, что бы гарный хлопец скорее проснулся.
И тут воспоминания начинают всплывать все явственнее и явственнее - Полли вспоминает того смешного дядьку, который вскарабкался на барную стойку и, брызгая вином из своего бокала, провозглашал: "Братья и сестры, ля бель постель! Предлагаю прокатиться в нумера!", вспоминает, как всей толпой они вывалились на пустынную лондонскую улицу, и там сразу стало весело, и вспоминает... Да, дальше уже что-то совсем из ряда вон. И единственным ярким пятном почему-то всплывает огромный желтый цыпленок, похожий на мягкую игрушку-переростка.
- Тим, где мы? Скажи, мне, мой друг чудесный, на каких Гавайях в этот раз? - еще один пинок в бок, и Полли попыталась приподняться на локте, но тут же что-то потянуло ее голову назад - ах да, это та самая гусарская высокая шапка, кивером, кажется, зовется! Вроде же так, правда? Значит, про дуэль точно не приснилось.
Инвентаризация того, что на Полин надето, показала, что отныне Полли носит белые рейтузы с золотым узорчиком на бедре, лаковые черные сапоги, красный гусарский сюртук-доломан со всей портупеей, со всеми аксельбантами и даже золотым, пусть и бутофорским орденом за славу, а еще накрыта девушка теплой, и тоже красной, куртяшечкой с меховой оторочкой. Красота, да и только! А еще - у Полли теперь и правда есть усы. И, шевеля ими, Полли таки поднимается повыше и, пытаясь не засмеяться, улицезрев Тимочку, лежащего на подушках рядом, во всей красе, замечает с другого бока от него и подругу дней своих суровых. Во что одета она - тут уж тоже разговор отдельный...
- Талулла, ты жива или спишь? ©
И тут взгляд девушки натыкается на кое-что еще более интересное - на того самого огромного желтого цыпленка, раскинувшегося около шкафа и занявшего своей тушей едва ли не всю гостиную. Ну так точно же не сон!
- Макс! - кажется, его так звали - того господина, который всех забрал из паба? И именно это имя доносится из кружевных складок на диване? - Осторожнее, в цыпу попадешь!
А чего он бутылками кидается? Вдруг и правда кого зашибет? Это хорошо еще, что цыпа - мягкий, он простит, а вот ежели в нос кому прилетит?
- А, ну вас, все спят, и я сплю! У меня голова болит! - надула губки девушка и, потолкавшись немножко, устроила голову на плечике Тимочки и запричитала:
- Да убери эти свои перья, Тим! Ты-то у нас еще не цыпа! Максимум - лебедь. Или аист. Или сам реши кто.
А сегодня у нас какой день недели вообще? Случаем, не вторник? Хотя какая разница - вот гораздо интереснее вопрос: они реально побывали в карнавальном магазине или гримерке какого-то местного театра, и что им за это будет? Или же кто-то внезапно изобрел машину времени, и за всю ночь они побывали в нескольких разных эпохах? И вон, даже дракона спать на коврике и охранять дом с собой притащили? Полли явно попала в нужное время - роль гусара, пусть даже усатого, была ей по нраву. Она даже, как любая модница, тут же продумала себе пару выходных нарядов в военном стиле. Но это все потом, когда туманище в голове пропадет и когда Полли сможет нормально воспринимать информацию, поступающую из внешнего мира. А пока... Ну раз Мэдкап не встает, значит и на работу еще рано. Да и какая работа? У Полли война, господа офицеры! Война за больничный лист! И выписывать ей будет вот этот каналья под боком, который ее и споил! Опять! Дуэль, Мэдкап, теперь и с тобой! Стреляться или важную бумажку на бочку!

 Отправлено: 07.12.11 01:44. Заголовок: Вообще-то говоря, Ве..

Вообще-то говоря, Вера была девушкой приличной. Она была воспитана в лучших традициях рязанской аристократии и не планировала совершенно проснуться сегодняшним утром в закрытом купальнике, красных трусах, каске и с рыжей бородой впридачу. Вчера она, например, планировала пропустить по стаканчику огневиски вместе с Мишей в пабе, а затем посверлить дрелью стенку часиков этак до двух ночи на радость соседям.
Но что произошло - то произошло. И произошло это чисто случайно, когда её вдруг заметила Ваблатски и настоятельно заверила, что Вере просто необходимо для поддержания жизненного тонуса пить, гулять и швыряться гусями в непонравившиеся физиономии. Она как народный целитель отвечала. А Рома, как истинный джентльмен, тут же поставил перед своей сестрицей буквально оторванную от сердца бутылку горилки, которую Вера и поспешила под бдительным взором опустошить.
Но она совершенно не собиралась надраться в стельку в первые же два часа, а затем большую часть вечера извиваться в непристойном танце маленьких утят на барной стойке, обливаться текилой, чтоб победить в конкурсе «мисс Лучшая Мокрая Майка», выливать огневиски на чужие ботинки, обзывая «водичкой», и пихать Мэдкапу в нос листочек алоэ.
Это все была случайность. Ужасная случайность. При этом она периодически дергала Вишневскую за лямки бюстгалтера и утаскивала в туалет «покурить». Та, на удивление, особо не противилась и даже говорила, что «мало» ей. И Вера дымила с большим усердием, пока не надымила черного человека, у которого в наличии имелся здоровенный копченый лосось, которого, если верить рассказам, черный человек по имени Линкольн только что спас из пожара.
И раз уж мы заговорили о случайностях, она честно-пречестно не собиралась просыпаться с параличом и стойким ощущением, что мерзкие капиталистические кошки использовали её рот в качестве лотка. Ибо иного объяснения вате, летящей в разные стороны при каждом её слабом «Мишаааа, Мишенькааа», она найти так и не смогла. И как удивительны были последующие открытия, когда спустя нескольких бесконечных минут после пробуждения она все-таки смогла разлепить свои глаза и обозреть окружающую её обстановку!
Ну взять хотя бы самое незначительное: что с правого борта кинул свой черный якорь тот самый Линкольн. Его розовое трико моментально свело Веру с ума. Еще больше она сошла с ума, когда чувства её тоже пробудились, и она смогла в полной мере осознать, что она мертвецки скована аж в двух местах. Вера задумчиво почесала свою шикарную рыжую бороду и попробовала пошевелить ногой. Не получилось. Нижние конечности точно отрезало. Что-то томительно сковывало её тугим обручем чуть выше колена, «кровь замедлила свое циркулирование, ноги отсохли и отвалились». Предварительно её долго и мучительно долбили раскаленной кувалдой, причем именно по голове, если судить по тупой ноющей боли в виске, а после «мерзкие капиталистические проститутки» обмотали её со всех сторон жгутами. Это было во-первых. Во-вторых, на плече её совершенно хозяйским образом расположилась ладонь человека в трико, и Вера не имела ни малейшего понятия, что с ней вообще делать: опасно укусить за палец или раскрыть свой рот страшным воплем «помогите, изнасиловали!» Но тут же она пришла к выводу, что то в крайней степени неразумно. Её крики могут пробудить дражайшую Мишеньку, которая где-то в куче непонятных тел, та может лицезреть падение своей подруги и отвернуться от неё навек. Такого Вера допустить ни в коем разе не могла, ибо денег у неё на бриллиантовое колье уже не имелось. Тогда Вера решила, что раз уйти она не в состоянии, то она отползет. Да, отползет! На нюх найдет Вишневскую, возьмет её зубами за воротник, и вместе они скроются в утренней дымке, делая вид, что их вообще никогда не было в этом борделе.
И вот сейчас, осторожно проползая тихой и неприметной улиточкой по полу, Желудева смутно припоминала события вчерашнего вечера и ужасалась. Правду говорят, что пьяному и море по колено. Хотя чего там, у этого Линкольно, и по колено, спрашивается. Но да речь не о том. Оказавшись под столом, Вера тихонечко вздохнула и хлопнула себя рукой по ляжке. И тут на неё ниспослалось очередное озарение, ибо опустила она глаза свои и узрела спущенные колготки советские. И наполнилось её сердце ностальгией по годам, проведенным в детском саду. И заплакала она. Потом сняла колготки, засунула их за резинку трусов-семейников красных и дальше поползла на поиски. Осторожно-осторожно, стараясь никого не разбудить и не потревожить, она аккуратно проползала мимо телес. Проползая, она старательно дышала на каждого и протирала рукавом лица, выясняя, Миша это или не Миша. А когда от неё отмахивались, то интересовалась: «девочку не видели?» Ощущение такое не покидало, будто ползет она по полю, где только что прошли военные действия. В прошлой жизни она явно была Штирлицем, ибо все-таки сумела добраться до противоположной стенки и таки поднялась во весь свой рост и зыркнула глазами своими покрасневшими от плача по сторонам. Когда и увидела её. Невозможно прекрасную. Самую очаровательную. Казалось, Вера будто ослепла. Казалось, будто кто-то внезапно нажал на маленькую красненькую кнопочку и отключил силу притяжения. Её вдруг резко понесло куда-то, в глазах все запрыгало солнечными зайчиками, а в животе расплодились бабочки. Все сконцентрировалось только на ней одной. В этом мире были только они вдвоем и никого больше. И тогда мисс Желудева поняла, в чем заключается смысл её бренного протирания штанов, более известного как «жисть». Она должна завоевать её, во что бы то ни стало. Её. Вкусную и питательную. Её, полезную и ободряющую. Водку «столичную», короче.
Е-мое, там был целый оазис наслаждения! Целых две бутылки! Оябу Пресвятой Джигурда! Пыщпыщ! Взгляд её переместился чуть далее, и Верочка вновь расплакалась от нахлынувшего чувства невыразимой нежности и любви к миру. Ну кто, кто еще мог быть таким дальновидным, таким умным и таким трогательным даже с бодунища?
- Слава гривожуйной мохнатке! Мишенька, я нашла тебя!
Оторвала с лица рыжую бороду и трубно высморкалась в неё.

 Отправлено: 07.12.11 16:12. Заголовок: Светлое теплое солны..

Светлое теплое солнышко освещало путь в мокрой, но приятной воде. Знаете, как хорошо просто плыть куда-то вперед, не разбирая дороги, а как будто знаешь, куда ты движешься, знаешь, что вот за тем валуном твоя остановка. Вот и она плыла сейчас и плыла себе, не замечая ничего вокруг. Разве что какой-то противный гул в ушах слегка раздражал, но теплое солнышко скрашивало эту неприятность. А противные водоросли путались в волосах, мешали плыть вперед, цеплялись за хвост... Стоп. Хвост? Таллула, конечно, всегда предполагала, что сны - это коварные создания дьявола, но чтоб до такой степени издеваться над людьми. Однако раз это сон, то пусть будет хвост. Маршмэллоу хлопнула им по воде, в которой барахталась последние неизвестно сколько часов и с довольным улюлюканьем нырнула куда-то в пучину морскую.
Она мнила себя принцессой здешних мест. Уже даже видела впереди золотой трон с трезубцем и слуг, поклоняющихся ее неземной красоте. Но чей-то противный крик вырвал несчастную из ее королевства. Лу недовольно поморщилась и накрыла голову одеялом, которое, судя по всему, стащила с кого-то. Ее это мало волновало. Сейчас для девушки было важно вернуться обратно в море и издать закон, запрещающий будить принцессу, пока она сама того не пожелает. Голос же продолжал вопить о том, что он ослеп и казался подозрительно знакомым. В сознании варварски разбуженной мисс Маршмэллоу начали всплывать смутные воспоминания прошлого вечера, который она провела с Полин и Тимоти. Они начали с одной бутылки, и судя по всему ею все не закончилось. Она пила за душку-министра, снова за душку-министра, потом за душку-душку, потом просто пила, а потом смотрела, как Полин пробует какую-то цветную гадость и пила за это. А потом удивлялась, как это они еще не выпили за душку-министра, и на весь бар кричала тосты и пела песни в честь душки. А потом она ничего не помнила, кроме этого противно громкого голоса. Он, кажется, тоже там был и тоже что-то орал, но тогда он не казался таким противным.
– Лучше бы я спала, – пробурчала девушка из-под одеяла. Она чуть-чуть спустила его вниз, высунув на свет божий один глаз, нос и прядь зеленых волос. Это показалось странным, но пока Таллула не осознала, что эта прядь ее волос. Зато рядом лежал Мэдкап в перьях и гусар Полин. Это было еще страннее, чем зеленые волосы. - Кого там так бьют, что он так противно орет и мешает честным людям спать? Привыкнув к свету, Лу полностью высунула голову из укрытия, и вот тут-то пришло озарение. Она с ужасом оглядела свои руки, на которых покоились зеленые пряди длинной чуть ли не с рост самой Таллулы. Раскрыв рот от ужаса и удивления, она принялась ощупывать свою голову.
– ПОЛИИИИИИИИИИИН!! – завизжала Лу что есть мочи. – Полин!! У меня голова зеленая!! Ты видишь это?! Полин!! Тимоти!! Мэдкап!! У меня зеленые волосы!! Да проснись же ты!! Она принялась что есть мочи трясти несчастого Тима, отплевываться от перьев, которые с того летели, и тыкать ему в нос зелеными волосами. Следующим потрясением стал хвост. А она-то все думала, что запуталась в одеяле и поэтому ногам так неудобно лежать на мягком чем-то. И судя по тому, как болели пятки она влезла в этот хвост вместе с туфлями и одному Мерлину известно зачем и как она дошла сюда. Хотя был вариант, что ее принесли, но этот вариант в мозг блондинки не добрался, ибо мозг был занят более насущной проблемой зеленых волос. Маршмэллоу откровенно говоря была в шоке от случившегося и продолжала трясти несчастного Тиму, пока Макс, а она таки вспомнила, чей это противный и коварный голос, напялил на голову шляпу, носился по комнате и пытался отобрать у кого-то плед.
И тут, прямо на нос измученной Таллулы упала светлая прядка, и светлый ум догадался, что на ней парик. Выдохнув, Маршмэллоу упала поперек пуза Мэдкапа и собственно Полин, которая на этом самом пузе тоже возлеживала. – Отбой тревоги. Это парик, – довольно пробубнила Лу, запутавшись в шикарном, но ужасно линяющем боа Тимоти. Даже осознание того, что она с хвостом не было столь ужасно, как зеленые волосы.

 Отправлено: 10.12.11 19:54. Заголовок: Вообще-то Габриэль н..

Вообще-то Габриэль никогда не любил подобные мероприятия. Будь то инагурация нового министра Магии, президента США, день рождения любимой бабушки начальника да хоть начало Мировой Магической Войны - он никогда и ни за что не отправился бы в паб "отмечать", что на деле означало бы бездумно прожигать галеоны и галеоны на выпивку, а ему - взять хотя бы все упомянутые выше случаи - в сложившихся обстоятельствах некогда заниматься подобной ерундой. В первом случае нужно удостовериться, что вся документация в порядке, если "новая метла" решит учредить проверку по этажам, затребовав отчеты по всевозможным делам, актам и проектам того или иного отделения Министерства. Во втором - не такое это уж и событие, чтобы из дому выходить, в третьем - нужно подобрать подходящий подарок, чтобы и ненавязчиво, и недорого, и свою признательность бабушке продемонстрировать, что она, дескать, родила такого замечательного волшебника, начальника Габриэля. Конечно, ее участие в этом процессе было косвенное, а признательность пришлось бы выражать через самого "замечательного начальника", но так-то оно и лучше и, в принципе, для этого и затевалось бы.
В случае с ММВ все сложнее. Габриэль не верил сплетням о том, что идеи Темного Лорда, растекаясь, заражают, как чума, все больше и больше умов, а в его уютном нейтральном мире и вовсе не была места никаким противостояниям. Максимум - противостоянию столу, который с недавнего времени то и дело расшатывался, что педантичного Бэддока невероятно раздражало. Хотелось расшатать этот стол еще сильнее, так, чтобы в конце концов он перевернулся, а горы бумаг и папок на столе разлетелись по кабинету к дракловой матери.
Подобные всплески эмоций особенно остро стали проявляться у Габриэля недавно, и он боялся их. Подсознательно он знал в чем дело, но вздумай Пожиратели пытать его на эту тему, он куда охотнее выдал бы им все, что знает о делах Министерства, нежели признал тот простой факт, что его невероятно задело, что какая-то советская мисс сочла его "нудным английским бюрократом" (да-да, она так ему и заявила) да еще и возвела свою импульсивность и безбашенность в статус ключа к ее над ним превосходству. "Ага, счас," - мог в приступе мстительного чувства подумать Габриэль, если бы был пылким юнцом, но он был респектабельным взрослым мужчиной, в связи с которым в данный период его жизни слово "пылкий" можно было бы употребить только если употребляющий озаботился описываемого предварительно поджечь, поэтому он не подумал ничего, что могло бы содержать в себе молодежный сленг, и мстительного чувства в тот момент не изведал.
Зато едва он узнал, что Вэллон избран, Габриэль решил, что это очень удобный повод пригласить Гингему куда-нибудь и, наконец, понять, что же она такое. Бэддок знал, что стоит ему "раскусить" ее, вся эта непонятная и необъяснимая эмоциональная нестабильность, так измучившая его в последние дни, разом пройдет. Тем не менее, потом его взгляд наткнулся на саму Гингему, стоявшую рядом с Вэллоном, и стоило ему ее увидеть, как вся его решительную решимость как рукой сняло.
Словом, в паб Бэддок пришел, чтобы ощутить себя частью великого британского магического общества, а "Дырявый котел" выбрал потому, что там по умолчанию не могла не собраться толпа, особенно в такой вечер, когда вся магическая Британия (по мнению Бэддока) стояла на ушах.
Два стакана огневиски превратились в две бутылки по чистейшей случайности.
Очевидно, в тот вечер щедрое магическое общество тоже хотело, чтобы Бэддок ощутил себя его частью, причем в полной мере и никак иначе. А то как же объяснить, что сегодня утром он проснулся в ванной, лежа в ней калачиком и завернувшись в чье-то полотенце? Ванная отнюдь не была похожа на его собственную, полотенце - тоже, а одного взгляда на запертую изнутри дверь и крепко зажатую в руке волшебную палочку хватило, чтобы смутные обрывки того, как какие-то звери неистово в эту самую дверь долбились, намереваясь растерзать (или изнасиловать? - Габриэль точно не помнил.) заместителя главы Бюро Магического Законодательства, а он отчаянно защищался, накладывая на дверь все известные ему запирающие заклинания.
Теперь дверь открыть было еще страшнее, не говоря уже о том, чтобы подать голос и тем самым обнаружить себя: вдруг эти страшные твари еще там?¹

Скрытый текст

1 - подозреваю, что страшными хищниками Габриэлю мерещились бойкие участницы гулянки, которые всего лишь хотели над ним пошутить, а в итоге загнали бедного, пребывающего в состоянии крайнего опьянения Бэддока в ванную, вестимо, изрядно повеселившись на тему его страха перед женской лаской upd: поправляйте, пожалуйста, если вдруг ванная уже кем-то была занята

 Отправлено: 11.12.11 01:14. Заголовок: Джемма лежал на кров..

Джемма лежал на кровати в неудобной позе: голова свернута набок, словно он собирался посмотреть себе за спину, одна рука обнимает дреды, как будто он хотел защитить их от невидимых пока ударов. Вторая рука и вовсе почему-то в кармане.... соседа. Ноги радушно раскиданы в разные стороны, широко – широко, одна коленка уставилась на стенку, оклеенную каким то диким цветом, другая рассматривает то ли воронье гнездо прошлогоднее то ли бюст дамочки в красном. Если бы в гнезде сидела ворона или бюст в красном, то она(он), наверное, удивилась бы такому странному человеку с паклей на голове. Складывается впечатление, что Джемму кто-то принес, да и бросил беззаботно и небрежно на кровать, как какую-нибудь старую сломанную штуку. Его положение оправдывало лишь только то, что рядом так же сломано валялись еще три неподвижных тела, одно из которых смачно похрапывало и пускало слюни на джемино колено, которое, как мы помним, разглядывало бюст дамочки в красном.
- ыыыыхрык какого джигруды? - простонал паренек.
Джемма открыл "покусанные осами" глаза и попытался приподнять голову. Организм отреагировал на это незамысловатое движение моментально – череп взорвался вихрем боли, потемнело в глазах. Джема снова бережно опустил голову и еще больше застонал.
-дементоровские подтяжки... уыыы
В висках филином ухал пульс и было такое ощущение, что он стучит то в правом виске, то в левом и этот болевой микс был настолько мучителен, что паренек преодолевши немощность и, издав что то не членораздельное, сел на жалобно скрипнувшую кровать.
- ты кто? - промычал Мьюз, убирая чью то мужскую ногу с себя. Но в ответ послышалось только звонок будильника и чьи то визги. - да потише можно то? колбоса вам в ребра.
Мьюззззии сфокусировал взгляд, затем осмотрелся по сторонам, а зря. В помещении творилось мракобесие. Повсюду в таких же неудобных позах спали взлохмаченные люди и выдыхивали зловонные пары проспиртованности.
-водыыыы мнее.. - и решительно свесив босые ноги с кровати, Джема попал правой конечностью в небольшую лужицу,и там была явно не вода. Кое-как обтерев ногу и ругаясь непотребщиной, наш герой, преодолевая ватность суставов, поплелся к двери, но открыть её он не в силах. В ответ на его жалобное царапание дверь с скрипом открывается сама. Но дверь оказалась проходом в гребаную Нарнию с шубами.
-Зоиииииииии - заорал он - помоги мнеее. Или ты вот - он указал пальцем на полупустую бутылку выдохшегося пива.

 Отправлено: 21.12.11 13:27. Заголовок: И да увидел он свет,..

И да увидел он свет, и понял он, что это... ну не сказать, что бы очень хорошо. Знаете же, что спьяну - все слишком яркое, в глазах рябит, и вообще ужас что такое. Но это, несомненно, радость - что он прозрел. Спасибо Фредди. Прозрел, и увидел, что тянет он на себя вовсе не теплый плед, а кружевную дамскую юбку. А еще увидел, что сам одет в ковбойскую рубаху, кожаные штаны-чапсы, да еще с бахромой по бокам, и джинсы под ними, а на поясе - ремень с пряжкой в виде черепушки, и это, кажется, уже что-то из байкерских принадлежностей. Но какая разница? Мезьеру прикид определенно понравился.
- Йиииихааа, а я ковбой Мальборо! - пока Фредди пугается своего вида, Макс своему радуется, как ребенок. Кем он только не побывал в своей жизни - и индейцем, и моряком, но вот что бы ковбоем - это впервые, и это интересно! Да еще, кажется... дааа! У Макса тоже заначка - ну а что еще такое булькает в сапоге-то?
Но сам-то он ладно, вот теперь Мезьер увидел Фредерику. Нет, ну после такого она только Фредерика, никаких Фредди - к дама из высшего общества так просто не обращаются. Это ж вы посмотрите какой пассаж, какая ля фам! Какое декольте и мон плезир, ай-я-яй!
- Бааааааааааааааааааа.... - протянул Мезьер, садясь и царапая пол шпорами на сапогах. - Пресвятая хурма, да ты просто принцесса! Не, не принцесса, а королевна! Ля мур тужур, екарный бабай!
Где Макс нашел в гостиной Сабрины высшее общество? Ну здравствуйте, Фредерика - одна по-королевски спит на диване, а Макс - у ее ног, на диване - значит, выше, все просто. И вот попробуйте поспорить с его железной ковбойской логикой, и Макс выхватит из кобуры... очередную бутылку? Прекрааасно!
- А что вчера было? Хорошо вчера было, раз сегодня плохо. Ну.... - Макс оглянулся вокруг: красота, да и только - просто целая Кунсткамера: есть крокодил у порога, есть греческая богиня, есть какой-то негр-акробат (ну а кто еще трико носит, тем более, розовое?), есть проползающие мимо тело, есть гусар и русалка, есть человек-кокошник-балерина, есть даже со спины симпатичная дамочка в леопердово-розовом.
- Судя по-всему, мы тебя короновали, а не Вэллона, - почесал ноющую репу Максимильен. - Причем на свою коронацию ты созвала весь свет - земной, небесный и подводный. На карауле у тебя были ковбой и гусар, а империя у тебя - Русско-Африканская, потому что по-другому крокодилов и кокошники я объяснить не могу. А еще у тебя есть приемница, смотри, - указал мужчина на девушку-принцессу, спящую на крокодильчике. - Эй, руссо туристо, облико-то морале? - обратился Макс к кокошник-мэну. - Одно не могу понять... откуда у нас в доме курица? Кто-то заказывал цыпленка табака, ей, граждане?
Желтый цыпленок и правда пугал Макса - ведь кто же знает, а кто там в этом переростке затаился. Может - внезапно - Сабрина? Кстати, о ней...
- Тссссссссссс! Цыц! Разбудите кровинушку! - шикнул Макс, когда девушка с розовыми ресницами принялась залихватски свистеть, русалка заверещала, а какой-то странный парень со свалявшемися сосисками волосами звать неизвестную Максу Зои. - Все отползаем, отползаем, говорю! Завтрак в постель я вам не обещал!
Мезьер удивленно приподнял бровь, когда Фредерика огласила свою просьбу, но раз дама просит - он что, совсем умалишенный, что бы отказывать?
- Да с радостью, вашество, - хитренько улыбаясь, Макс полез через дебри кружев и бантиков к корсету Фредди. Фредерики, простите. По дороге вытащил из загашника-сапога бутылку огневиски - еще даже не открытую, вот Мезьер запасливый! - выпил, занюхнул подолом, понял, что жизнь прекрасна, запутался, второй раз запутался, наткнулся на парик, посмотрел на него, почесал собственную репу, и вот только после этого оказался лицом, так сказать, к лицу, точнее, к спине, с завязочками.
- Мать моя женщина, отец мой мужчина, это ж что ж тут навертели-то? Сейчас, подожди... тут надо еще выпить.
И Макс выпил - да так, что разом осушил половину бутыли. Уж извините, он еще и моральных терзаний полон - гостям-то он вполне логично объяснил, что делает весь этот пестрый карнавал в гостиной Сабрины, но вот как объяснять это Сабрине?
- Не рыпайтесь, ваша светлость, и у нас все получится, - бодренько заявил Мезьер, сунул бутылку, что бы она не упала, в парик, и принялся за веревочки на спине у Фредди, но уже через пять минут заныл: - Я не завидую мужчинам 18-го века, не-не-не, не завидуюююю... Да ля бель постель!
Руки Мезьера не слушались, поэтому он злился-злился, да потом не выдержал, да как дернет! И тут уж не просто дерни за веревочку - дверца и откроется, тут из-под корсета, который для приличия Максу пришлось держать, что бы он не съехал, как бутылки-то разбежались во все стороны, да в складках юбки пропали!
- Да у тебя тут склад, леди! Прямо не знаю, за что хвататься! - воскликнул обрадованно Мезьер. - Лови их, лови!
Мерлин Пресвятой, вот если Сабрина появится именно в этот момент - шуму будет еще больше, и Макса ждут жаркие поцелуи со сковородкой. Ибо ладно пьянка, ладно непонятный народ, но девица на диване, и Макс, вцепившийся в ее расстегнутый корсет... Мезьер виновато уставился в потолок, вознося молитвы, что бы обнесла его чаша сия, точнее, как мы уже сказали, сковородка.