Marauders.Rebirth

цитата:

Coś się kończy

- Иногда, чтобы сделать что-то ради кого-то, надобно запихивать в задницу свою трусость, Беляу, - Цири сжала кулаки.
Ветер развивал ее волосы, Лето держался за перегородку и хмурил брови. Она стояла у самого края крыши, ради веселья и лишнего волнения перепрыгивая с ноги на ногу.
- Думай, прежде чем что-то просить, - Лето попытался сделать шаг вперед, но нога скользнула по мокрой поверхности. На ногах он устоял благодаря тому, что до сих пор цеплялся за перегородку. – Цирилла, слезь! Дай ты мне свою руку, неужели это так сложно? И прекрати прыгать, здесь мокро. Хотела напугать? Напугала. Довольна?
Он вытянул руку, упрямо сжимая губы.
Девочка хохотнула, прищурилась и поддалась вперед.
- Я сказала, что сначала уговор, а потом мои действия. Тут не так высоко, да? – она посмотрела на землю и кивнула в утверждение. – Совсем не высокого, Беляу. Скажи мне, что ты уйдешь из Лордовских кругов и я подам тебе руку.
- Я не могу, да что такое-то, – Лето потерянно тряхнул головой. – Это невозможно, понимаешь ты или нет? Нельзя так просто взять и сказать «знаете, ребята, у вас тут вовсе не то, что я думал, да и надоело. Я домой, да, спасибо за встречу». Мне не себя жалко, сдохну и сдохну – это не так печально. Мне страшно за тех, кто дорог мне.
Цирилла ухмыльнулась, гордо задирая свой знаменитый заостренный нос. Она вновь посмотрела на землю, потом вернулась взглядом к молодому человеку.
- Нормальный человек пойдет на все, ради кого-то. У тебя этот кто-то – это сестрица моя? Ха-а-а-а, живущая счастливо с каким-то там, имени не помню. Ну-ну, за кого еще волнуешься? За батеньку, которого ты и проводил в царство загробное? – Цири сверкнула глазами.
Лето театрально закатил глаза, отер взмокший лоб.
- Ты сама знаешь кого я имею в виду. Слезь, - скорее с ненавистью выдал Лето.
- Я хорошо спрятала твою палочку. Ты мне никак не поможешь, если я упаду. Даже пока искать будешь, я, видимо, буду очень мучиться, - без особого волнения и страха перед возможным, вещала Цирилла. - А теперь скажи то, что я хочу услышать от тебя, и я подам руку.
Лето крепче сжал перегородку и кивнул.
- Да, Цири. Только дай мне руку.
Она утвердительно кивнула, шагнула к Лето и подскользнулась. Девушку повалило назад, она успела вытянуть руку, коснуться пальцами ладони Пожирателя. Он не поймал ее руки, поддался вперед, ухватил воздух. Цири повалилась назад, что удивительно – тихо. Но вот когда Лето сломя голову побежал вниз, он услышал, как девочка громко закричала.

- Магией не всегда возможно помочь человеку, господин Беляу.
- Она хорошо себя чувствует? – Лето скрутил газету в руке.
Лекарь кивнул и тепло улыбнулся.
- Цирилла девушка сильная и терпеливая. Разрыв селезенки, внутреннее кровотечение. Лекари справились со всем, что можно было исправить, восстановить.
Лето вопросительно приподнял бровь, ясно замечая, что лечащий врач что-то недоговаривает. Он убрал руки в карманы белого халата, медленно вдохнул и на выдохе кивнул в сторону палаты девушки, где была приоткрыта дверь. Беляу остался на месте, словно вкопанный. Он смотрел только на врача, который сделал шаг ближе, понизил голос и угрюмо потер переносицу.
- Девушка упала с такой высоты и ей повезло, что она вообще осталась живая. У лучших лекарей нашей больницы было достаточно времени, чтобы рассмотреть все ее увечья. Девочка несколько раз ломала ноги, руки, у нее нет кожи на кончиках пальцев. Некоторые кости неправильно зарослись.
- То, что не касается ее падения мы оставляем забытым и стараемся не обращать внимания. Цири так же не должна слышать упреков от любого другого персонала по этому поводу. Особенно на счет отсутствия кожи. Ваша работа заключается в другом. Мы с Вами давно знакомы, Грег. Говорите то, к чему пытаетесь отыскать верный подход.
Лекарь посмотрел Лето в глаза.
Высокий и статный, Беляу быстро кивнул головой.
- Вас легко прочитать, если судить по эмоциям. Растерянность и грусть. Сколько я Вас знаю, Вы всегда подходили к поставленной задаче на выздоровление пациентов очень трепетно. Вы вылетали из палаты счастливым, когда они оставались здоровыми и живыми.
- Вторичное поражение головного мозга вам о чем-нибудь говорит?
Лето качнул головой.
- Обусловленное поражение двигательных центров спинного мозга привело к тому, что переферическая нервная система ослабела. Точнее будет сказать, что…
- Цири не может ходить. Можно было не распинаться, но спасибо за подготовку.
Он выпалил это резко, но очень тихо. Лето поднял голову и хрустнул костяшками пальцев, сжимая те в кулак. Грег виновато посмотрел на старого друга и покачал головой, разводя руками в стороны. Невозможность помочь кому-то терзала лекаря больше всего.
- Какой толк от магии, если она бесполезна? - Беляу прошел мимо Грега, открывая дверь в палату Цири.
- Никакого, - на выдохе произнес лекарь, провожая Лето взглядом.
Оказываясь в палате Цири, Лето подошел к ней не сразу. Она лежала на койке у самого окна, рассматривала в руках самый обычный маггловский кубик-рубик и выдыхала при каждом повороте того. Все цвета были перемешанные, лишь несколько квадратиков совпадали вместе. Это радовало де Трой, потому что в глаза ее стоял озорной блеск.
Сменив точку обзора, Лето опустил взгляд на ноги Цириллы. Они были опрятно укрыты пуховым одеялом, виднелись только несколько пальцев девушки. И она ими никак не шевелила.
Цири оторвалась от кубика только когда Лето взял стул у стены и придвинул к ее кровати, присаживаясь рядом. Он молча взял протянутый кубик, сдвинул несколько сторон, повторил действия, после чего одна сторона была полностью собрана.
- Можно собирать каждую сторону по цвету, так получается медленно. А можно быстро, по каждому слою.
Она пожала плечами и отвернулась, смотря в окно.
Лето несколько раз перекрутил кубик, завершил логическую задачку выдохом и поставил игрушку около девочки. Непроизвольно пришлось вновь посмотреть на ее ноги. Девушка заметила его взгляд, повернув голову.
- Цири, мне очень жаль, - виновато буркнул Лето, не поднимая головы.
Она кивнула и вновь уставилась в окно. Беляу взял ее за руку и крепко сжал, продолжая молча сидеть рядом.

- Почему она не говорит? – встречаясь в одном из коридоров с Грегом, выпалил Лето.
Грег поправил большие очки, которые вечно сползали на кончик носа.
- С голосом и возможностью говорить у нее все нормально. Но вопрос на психологическом уровне. Ее собственное желание. Это распространенная травма, нежелание принимать чего-либо. Почему она все-таки оказалась на крыше и решила смело шагнуть? - быстро ответил лекарь, не забывая задать вопрос.
Лето кашлянул.
- Потому что ее надо слушать. И когда психологическая травма пройдет? Это лечится?
- Можно сводить ее к знающим людям. Но по мне, здесь дело времени. Год, два, три, десять. Девушка еще молодая, поэтому кто знает, что именно восседает в ее голове и категорично запрещает говорить. Старайтесь общаться с ней сами. Рассказывайте, делиться чем-то, предлагайте. Если она не ответит, то просто появится особый язык общения.

Она громко стукнула вилкой по тарелке, пытаясь разрезать мясо. Пальцы не слушались, от этого только сильнее разгоралась ярость в ее глазах. Лето не помогал. Он ел спокойно, стараясь не шуметь и не привлекать к себе никакого внимания. Бросив кроткий взгляд на девушку, ему пришлось встать. Она пристально смотрела на него, а поймав взгляд кивнула на тарелку и дернула головой.
Лето поднялся на ноги. Тихонько отставил стул в сторону, подошел к ней и взял в руки приборы. Несколько движений позволили ему помочь ей в нелегком деле. Цири не кивнула. Спокойно взяла в руки вилку и стала есть.
Ему пришлось вернуться на свое место. Потупленый взгляд был направлен на почти пустую тарелку. Цири вновь стукнула вилкой по столу, привлекая внимание Лето. Он сразу же отозвался, собрался вставать с места, но она осталовила его движением руки.
- Хочешь поговорить? – в ответ на его вопрос был послан легкий, но уверенный кивок головы.
«Поговорить» значило для Лето многое. С возвращения из Мунго он только помогал Цирилле в передвижении, старался делать для нее все, что требовалось. Она редко позволяла ему что-то произносить или делиться впечатлениями, так как не любила этого и прерывала все резкими взмахами руки перед глазами. Их общение приобрело новый вид, который был понятен только им обоим.
Если Цирилла приподнимала левую руку – ей требовалось помочь пройтись куда-то. Она полюбила сад за домом, могла сидеть там часами. Но только одна. Никогда Лето не сидел с ней рядом, они обходились без этого. Он нес ее до скамьи, опускал на нее, передавал любимую книгу Цирилле в руки и уходил, наблюдая за ней из окна. Она не требовала забрать ее с улицы, но когда на улице начинался дождь или вечерело, Беляу забирал девушку в дом и сидел молча рядом, слушая ее тихое сопение. Цири спала больше, но только когда рядом был лето и когда в доме был слышен тихий треск бревен в камине.
Если Цирилла поднимала правую руку и двигала пальцами – ей было необходимо что-то сделать. Либо подать какую-то мелочь, либо закрыть занавеску.
Когда Цири хотела есть, ей требовалось просто склонить голову на бок. Лето делал для нее все, что только мог. Он не знал, что именно ей хотелось отведать в тот или иной раз, поэтому фуршет накрывал далеко не для двоих персон. Ему так и не удалось понять в ее взгляде – угадал он с тем или иным блюдом или нет. Она всегда ела, упорно смотря в тарелку и управляясь с приборами.
Было еще множество мелких знаков, которые мог заметить только Беляу. Он изучил Цириллу так, как не смог бы никто. И самое главное – он чувствовал себя виноватым перед ней. Виноватым за то, что она потеряла все свои мечты, за то, что она больше никогда не пройдется одна по улице Лондона, не воспроизведет заклинание громким и уверенным голосом.
Больше всего ему не хватало простой улыбки де Трой. Лучезарной, несколько нахальной, но родной и по-своему доброй.
С произнесенного вопроса о разговоре Лето молчал. Цири крутила вилку в руке. Она не сразу подняла рукав своей блузки, указывая на запястье.
Поникнув, он хмуро выдохнул и задрал пиджак. Метка так и осталась на запястье.
Девушка увидела все, что ей требовалось. Пожала плечами, вновь принимаясь есть. Медленно и нехотя.
- Если я что-то сделаю, то они будут упоминать тебя. Не могу, Цири. Теперь точно не могу.
Потому что если маленькая девушка в возрасте двадцати пяти лет без возможности ходить останется одна - это грустно. И еще грустно потому, что девочка никого к себе не подпускала, кроме Лето. Она не писала сестре, не общалась с друзьями, чаще сидела дома.
Он ждал, пока она что-нибудь сделает или поднимет голову. Но Цири проложила ужинать, накалывая на вилку небольшой клубень картошки.

- Ты очень сильно давишь на перо. Не нервничай. Я могу тебе помочь?
Цири фыркнула и отдернула пергамент.
- Тарлин ничего не поймет из твоего письма, даже я не понимаю. Не проще ли просто попросить у нее встречи? С ней ты будешь говорить.
Она сломала перо, отшвырнула чернильницу. Лето выдохнул.
- Прости. – Ему пришлось придвинуть к ней новый чистый пергамент, перо и чернила.
Цири вновь запыхтела над бумагой, а Лето пришлось просто смотреть на то, как она трудится. Слова давались ей нелегко. Рука вечно дрожала, где сливались буквы, где падали большие капли чернил и проглатывали часть слова. Но прочитать написанное было можно.
«Тарлин.
Я не могу писать много, потому что мои способности не позволяют мне этого. Я не могу говорить, хотя хочу многое объяснить и извиниться. Мне не удается то, что удавалось раньше. Лондон – не тот город, где я остаюсь. Лето отвезет меня в Берлин. Мы не вернемся, только если он не захочет приехать в Англию.
Не стоит писать мне писем. У меня не будет желания их читать. Но, не смотря на это, я тебя очень люблю».
Лето прочитал самую малость из письма. Девочка подула на чернила, быстро махнула рукой. Он сложил высохший пергамент, убрал в белый конверт и вернул ей. Цири долго царапала кому было адресовано письмо.
Сову они отправляли вместе. Цирилла смотрела в след птице, пока Лето кряхтел и гремел чемоданами.
- Лучше все-таки навестить ее, - ставя на пол один из чемоданов, шепнул Лето.
Цири покачала головой и посмотрела на молодого человека. Он молча пожал плечами. Им помогали уезжать, собирали какие-то вещи, часто спрашивали, что куда следует убрать. Лето все это время бегал по дому, раздавал указания, иногда кричал. Цири внимательно следила за всеми людьми, склоняла голову на бок и таращилась, словно истукан. Когда большая часть работы была сделала, Лето вернулся к девушке и взял ее на руки, аккуратно поднимая со скамьи.
Крепко удерживая бывшую слизеринку на руках, Беляу продолжал выдавать команды, советы, где повышал голос и негодовал. Единожды коробку с вещами Цириллы уронили. Он готов был сорваться с места, но вместо этого крепче хватался за девушку, прижимал ее к себе так сильно, что она недовольно задирала голову и дула ему в лицо.
Скорчив рожицу, передавшую все эмоции, приспособленные к извинениям, Цири осталась довольна. По крайней мере, потому что Лето обложил работника не самыми добрыми словами. Чему-то он все-таки научился.
- Все равно там будет дождливо. Однако.... Берлин хороший город, - и еще Цири любила немецкий язык. Только про это упоминать не следовало. Теперь это не было для нее важным. - Крепче ухватись, мне не удобно.
Тогда она подняла голову, поправила прядь волос. Затем улыбнулась.
-Спасибо, - Беляу знал, что на данный момент он улыбается как идиот и лыбится так же, но великодушная улыбка Цириллы была первой за все время с момента, когда девочка упала.
- Нне... за... что, - невнятно и очень тихо ответила де Трой, отворачиваясь.
Ее интерес приковали рабочие, а Лето продолжал улыбаться. Вроде бы ему все очень нравилось, да и можно было в кой-то веке ощутить себя счастливым.

цитата:

coś się zaczyna