Marauders.Rebirth

You've been biting bullets all these years, I know,
There beside yourself choking are tears

Тишина это самое страшное. Сэм молча кидал вещи в чемодан. Он не знал, что сказать. Все уже было сказано, оставалось только молчать. Хиндер через плечо глянул на жену, которая сидела к нему спиной. Он не знал, что творилось в ее голове, не знал что творилось у нее в душе. У него все разрывалось на части, но иначе он не мог. Без работы жизнь была ему не мила, а Шерил никак не хотела мириться с его кочевым образом жизни. Наверное, права была Терри – они слишком разные. Чересчур разные для того, чтобы ужиться вместе. Сэму нужно было иметь терпение и твердость Марка и самообладание и желание создать семью Терезы, чтобы стать идеальной парой для Шерил, но природа обделила его этим, наделив лишь жаждой свободы. Едва северный ветер проносился по улицам Лондона, как Сэм уже рвался следом. Он не мог сидеть на одном месте, не терпел рутину. Глупо? Да. Безответственно? Да. Но иначе он жить просто не умел.
Хиндер резко отвернулся, когда жена дернулась в его сторону. Он не хотел смотреть ей в глаза. Было совестно. Сэм был уверен, что сломал ей жизнь, и теперь она навечно обречена быть его женой. По крайней мере, формально. Но физически он ее ни к чему не принуждает и никогда не будет.
Захлопнув чемодан, Сэм заметил, как она вздрогнула. Он хотел остаться, пытался жить как все, как обычные люди, но не смог, оказался слабым, и теперь просто сбегал. Сбегал от нее, от семьи, от себя самого. Хотя от себя вряд ли убежишь.

Тихо прикрыв за собой дверь, Хиндер шел по ночной улице, вдыхая холодный воздух. Ветер больно бил в лицо острыми шипами мороза. Он будто кричал ему «Вернись! Опомнись! Одумайся!», но Сэм не слушал. Он еще быстрее шел вперед, желая убежать подальше от всего, что тянуло обратно. Ветер не понимал, что он идет за ним, он тянется к свободе, и не хочет жить в клетке, но продолжал свою зазывную песню.

«Так будет лучше... Намного лучше... Лучше! Лучше! Лучше! Для всех... Для нее, для меня, для Марка и Терри...»

Сэм пытался убедить себя, что для всех его родных будет лучше, если он уйдет. Он большая ходячая проблема. Ребенок в теле взрослого, которого невозможно перевоспитать. Ребенка можно научить, переучить, а Хиндера уже нет. Ему двадцать четыре года. В этом возрасте уже нужно думать о детях, а не быть самим детьми. Но Сэмюэл Хиндер, так ненавидящий свое полное имя, не хотел взрослеть. Он убегал, как мальчишка, плакал, хоть и в глубине души, но плакал, хотя Сэм был из тех, кто считал, что boys do cry, ибо они тоже люди. И ничего в этом зазорного нет. Любой может сломаться. И сейчас сломался Сэм.

Пошли уже третьи сутки после того, как Сэм исчез. Разыскать его было не сложно. Просто никто не подумал, что это может быть настолько просто. Трое суток Сэм напивался, заливая свою горечь спиртным. Он выложил в этом пабе все свои деньги и только когда его попросили оттуда, он столкнулся с Марком и Терри, которые проходили мимо. Вот уж кого-кого, а их он точно не хотел видеть. Вечно осуждающий взгляд Терезы, которая уже практически просверлила им дыру в мозгу Сэма и взгляд брата, который был еще тяжелее. Марк его жалел, а это было самым мерзким, что можно было представить. Хуже, наверное, было бы наткнуться на Шерил. Но это было за гранью фантастики.
– Осуждаете? – промямлил он, когда, наконец, поднялся на ноги, отряхаясь от снега. Зима выдалась снежная, что радовало детей, и взрослых в Косом переулке. – Праально... Осуждайте, ругайте. Кого же, как не меня? Главный мальчик для битья в семье. Давайте, скажите какое я ничтожество. Сэм в очередной раз рухнул на снег. Он уже не рискнул подниматься. Просто сидел и смотрел, как Марк присаживается рядом и пытается помочь, а Тереза все также осуждающее и с жалостью смотрит на то, что когда-то было кузеном ее мужа.

***

«Ты ничтожество, Сэм! Ты не достоин ее!»

Так говорила ему Терри, когда узнала, что он ушел. Так же думал Марк, но молчал. Он не говорил, но Сэм был уверен, что он так думал. Он знал, что всегда был разочарованием. С самого детства он был не таким как Оливер. Он был гордостью отца. Самый умный, самый смелый, гриффиндорец, лучший ученик на курсе. Пошел по стопам отца в министерство, и сейчас занимает достаточно высокую для его возраста должность. А Сэм как паршивая овца в стаде. Вечно нарушающий правила, порядки и традиции. Но его любили. Он разряжал обстановку своим весельем в любой ситуации, стараясь избегать запретных тем. На него смело можно было оставить детей, и никто бы из них не потерялся и не поранился бы. Так бывало и с Алекс, когда Сэм гостил у Марка. Эта девочка заменила Сэму всех. У него не было своих детей, и после расставания с Шерил он был уверен, что уже и не будет, поэтому всю свою любовь, а Сэм любил детей, он отдавал этому маленькому созданию. А она в свою очередь отдавала ему свою.

«Иногда мне кажется, что ты не мой сын...»

Сэму тоже так иногда кажется. Ему казалось, что в детстве его просто подкинули Хиндерам и те приютили его. Но внешнее сходство с братом и отцом, характер и повадки матери выдавали в нем кровного родственника. И это-то было еще страшнее. Сэм бы пережил то, что он не родной. Ему уютнее было у тети с дядей, родителей Марка и Патрика, чем в родном доме. Те хотя бы принимали его таким, какой есть, не пытаясь что-то навязать.

«Ты завидуешь! И ты тоже! И все вы!»

Так кричал Сэм в детстве, когда он делал все то, что не решались делать брат и его друзья. Он лазил по деревьям, дрался с соседскими мальчишками, вместо того, чтобы как примерный сын сидеть подле отца и внимать его россказням. Ему не были интересны склоки министерства, которые так любит собирать его папенька.
С возрастом ничего не изменилось. Сэм все также кричал всем что они завидуют. И он был уверен, что это так и есть. Ведь никто не решился покинуть страну и жить кочевой жизнью. Хотя на самом деле завидовал он. Он боялся заводить семью, боялся ответственности, боялся отвечать за кого-то еще кроме себя.