Отправлено: 27.05.10 19:23. Заголовок: [Runes never lie - 21.10, чуть позже полудня]

Локации: Больница Святого Мунго
Участники: Джереми Спенсер и Хельга Хоррор

<\/u><\/a>

 Отправлено: 27.05.10 19:26. Заголовок: Когда Хельге было ше..

Когда Хельге было шесть лет, они с родителями часто бывали на даче, и почти всегда отдыхали там: читали, смотрели фильмы, слушали музыку вместе, катались на велосипедах до речки и купались, и только иногда выпалывали сорняки или подрезали розовые кусты секаторами. Однажды в земле девочка нашла старые ручные часы – без ремешка, только часы, с разбитым стеклом. Часовая и минутная стрелки заржавели и прилипли к циферблату, на котором пока еще было можно разобрать бледные цифры. И только секундную можно было осторожно передвигать пальцем. А иногда вечером, под неровным, дрожащим светом лампы, Хельге казалось, что тоненькая стрелка дрожит и медленно ползет, хотя остальным уже все равно, хотя она одна не сможет двигать механизм. Она стремилась, она пыталась и верила, хотя ее время прошло... Что-то толкало ее. И тогда девочка смутно понимала – хоть это и глупо, по-детски, предполагать, что стрелка движется сама, - бывает такое и в жизни, когда все затормозило, а кто-то идет вперед.

...Через два дня после своего страшного свершения Хельга поняла, что нельзя всю жизнь вспоминать о нем, в ужасе засыпать, видеть кошмары, в котором это бледное лицо смотрело на нее мертвым, остекленелым взором, что нельзя прятаться от течения судьбы. Нет, пора жить дальше, пора продолжать эту жизнь, какие бы жуткие моменты в ней не были – оно ведь стоит того. У нее есть будущее, оно просто должно быть у нее, ведь иначе не может быть. Девушка отправилась искать работу и через пару дней устроилась санитаркой в больницу Святого Мунго. Она думала, что начнет все заново, что все изменится. Но разве прикажешь Року?

Она вошла в чистую белую палату, как всегда, чтобы сменить постельное белье – это полагалось делать раз в три дня. Она уже ко всему привыкла в Мунго – как-никак, работала почти месяц. Раньше в этой палате никого не было, а недавно сюда привезли какого-то молодого парня, как сказали, чуть ли не ее одногодка. Что-то там с ногой у него, можно даже выяснить. Вот он как раз и лежал на кровати, накрытый одеялом – черноволосый, симпатичный юноша. Что-то знакомое было в его чертах лица, только взрослящие бакенбарды какие-то лишние, а еще вот эта рука, ладонь на ключице, знакомый жест...
- Аарон! – вырвался возглас. – Привет, даже не ожидала встретить больше!
Юноша сначала замер, потом прищурился и радостно улыбнулся во весь рот – узнал.
- Хель! – воскликнул он. – Какими судьбами?! Я потерял тебя после Хогвартса! Где ты пропадала четыре месяца?
Хельга промолчала – ответить на этот вопрос она не могла. Девушка легко перевела разговор на другую тему, заставив друга рассказать о себе. Он с упоением начал повествование, которое в результате затянулось на полчаса. За работой и слушая, она вспоминала о том, как они с Аароном дружили в школе. Они были оба на Гриффиндоре, сначала дрались, потом вместе подкалывали однокурсников, потом начали дружить как-то серьезно, без дураков... Она уже не понимала, как можно быть без твердой руки друга рядом, а ему было неуютно, когда Хельга пропадала куда-то... Они гуляли вместе, давали друг другу взаймы, а друзья шутили – мол, это любовь. Любовь... а может и правда? Хельга даже не успела подумать об этом, Аарон как раз рассказывал о своей поездке в Америку, но тут все оборвалось, как-то очень неожиданно.
В дверь постучали, и в образовавшуюся после щель скользнула худенькая изящная девушка в белом халатике, который висел у нее на плечах и смешно оттопыривался сзади. Хельга удивленно улыбнулась посетительнице и с немым вопросом в глазах повернулась к другу.
- О, Хельга, я же как раз не успел тебе рассказать! – воскликнул тот. – Познакомься, это Джессика, она как раз из Америки, мы с ней познакомились во время поездки... Моя жена.

Прощай, позабудь... И не обессудь.
А письма сожги, как мост.
Да будет мужественным твой путь,
Да будет он прям и прост...

Хельга обернулась резко, так, что юная жена Аарона вздрогнула. Да, многое же произошло за эти глупые четыре месяца, месяца поиска, притворства, лжи, смерти... Хельга встала с постели больного, которая только что казалась ей самым уютным местом на земле, – так приятно поговорить с другом после разлуки – а теперь неуютно топорщившая свои холодные складки. Подошла к девушке, заставила себя улыбнуться, вернее, почти улыбнулась по-настоящему при виде ее немного испуганных, удивленных глаз.
- Здравствуйте, - сказала она. – Меня зовут Хельга Хоррор, мы с Вашим мужем на одном факультете учились.
- Очень приятно, я Джессика, раньше Кисс, а теперь Стэнфорд, - представилась американка и наивно улыбнулась.

Да будет во тьме для тебя гореть
Звездная мишура.
Да будет надежда ладони греть
У твоего костра...

Воцарилась какая-то неловкая тишина. Хельга секунду смотрела в чистые, ничем не замутненные глаза Джессики. Молоденькая, свежая, чистая, неопороченная, невинная, ничего на свете не видевшая. Девушка смотрела на нее, и в ее глазах читалась такое простое желание остаться с любимым наедине. Открытая! Беспомощная... Такой каждый может наплевать в душу. Лишь бы этого не случилось... Не должны такие нежные чувствовать боль. Для этого есть более закаленные. Они должны защищать таких. Хорошо, что рядом с ней Аарон, боже мой, это же и правда хорошо! Хельга набрала в грудь воздуха и очень весело сказала:
- Ладно, Рон, я вас оставлю. И так заговорилась – мне же надо работать. Счастливо вам!

Да будут метели, снега, дожди
И бешеный рев огня...
Да будет удач у тебя впереди
Больше, чем у меня...

Она снова улыбнулась и пошла к двери. Уже в проеме она остановилась – просто ей показалась, что нужно что-то сказать. Хельга обернулась, бросила быстрый взгляд на Джессику и тихо произнесла:
- Миссис Стэнфорд... Вам очень повезло. Ваш муж... очень хороший человек. Я знаю. Он верный, преданный, сильный, добрый, отзывчивый, на него можно положиться... Я верю: у вас не будет никаких препятствий в жизни. У вас все будет хорошо... У вас будут дети, внуки, вы не будете знать страха, вам будет сопутствовать удача... Счастья вам, счастья... всегда.
Она быстро вышла из палаты, оставив семейную пару разговаривать, заботиться друг о друге – и лишь раз спросить о том, кто эта светловолосая санитарка. Она спросит, он ответит, что она «так, одна знакомая, учились вместе». Она рассмеется и забудет, как и он. Они отправятся дальше, и ничего не останется в их сердцах от той синеглазой девушки с пронзительным взглядом и от ее слов, которые на самом деле были просто душевной болью, а не только пожеланием счастливого брака.
Да будет могуч и прекрасен бой,
Гремящий в твоей груди...
Я счастлив за тех, которым с тобой,
Может быть, по пути. ©




...Так вот, чего ты хочешь от меня, Джозеф Уоллас. Ты хочешь конца моей жизни. Хочешь удавить ее, утащить в могилу за собой... Нет, Джозеф Уоллас, нет. Не для того я убила тебя, не для того уничтожила память о тебе, чтобы твои мертвые руки тянулись к шее моей жизни и затягивали на ней петлю... Ты не получишь меня, Джозеф Уоллас! Я буду жить долго, у меня будет муж, дети, бабушка будет жива и здорова, и сестра выйдет замуж, и работать я буду там, где мне захочется, и где мне будет нравиться! И все будут здоровы, все будут рядом... Я буду хозяйкой своей судьбы, и ничто, ничто не помешает мне осуществить эту мечту! Тихий домик под Драмменом, вокруг сосны, и невдалеке плещется река... И то, что я убила тебя, не будет меня преследовать, и ничего в моей жизни не сломает эта месть! Счастье будет ходить со мной за руку, надежда, как ветер, как воздух, будет вокруг меня, я буду дышать ею, я буду упиваться ею... Я верю, Господи, верю в это, позволь мне верить...!
Внутри ее почему-то клокотало. Казалось бы, почему? Она не имела планов выйти замуж за Аарона Стэнфорда. Не хотела вообще выходить замуж – пока. Но ей казалось, что судьба что-то отняла у нее, вырвала из рук, как у беспомощного ребенка, пока она была занята бесполезным делом - местью. Что-то она упустила за эти четыре месяца, что-то пропало даром, успело пропасть... Какое-то чувство. Какое-то счастье. Какая-то любовь... Да нет, и не любовь вовсе, это все она выдумала, глупая...
Она взяла новую пачку накрахмаленного белья и отправилась к новому «клиенту». Открыла дверь, вошла в палату... И поняла, что не может ничего сделать. Слезы подступали к глазам – глупые слезы, неправильные, ненужные, лживые... Не об этом надо плакать, не об этом, - твердила она себе. Юноша, лежавший на койке, смотрел на нее, а она стояла в дверях и боялась двинуться, чтобы рыдания не задушили ее. В горле стоял комок. А может, этому парню больно? А он не плачет, это только она, дура, так может... Она молчала под Круциатусом, что же теперь, она разрыдается от того, что ее друг женился?!
К ужасному стыду, это было похоже на правду.
- Извините, мне... мне нужно вымыть руки, - прошептала Хельга, положила стопку белья на постель больному и бросилась к раковине, которая была отгорожена от палаты матовым стеклом.

 Отправлено: 04.06.10 21:49. Заголовок: You got me through t..

You got me through the days
When I thought I couldn't face it
Let me count the ways
The love we have you can't replace it

А Джереми говорили, чтобы он не лез на рожон. И что древние руны индийского поселения весьма опасны чтобы пытаться их разгадать. Спенсер же всегда лишь отмахивался. Его путеводный блокнотик уже напоминал справочник телефонов всех шести миллиардов людей и волшебников на земле вместе взятых. А всё из-за рун.
Как и хотел, после Хогвартса Спенсер занялся исследованием рун. Бросил всё: мать, отца, Морвен, её жениха (даже не успел ему наказать чтобы он не обижал подругу детства), дом, Англию - и уехал. Он давно читал о том, что в затеряных пещерах и чащах находили диковиные руны, которые обладали такой волшебной силой, которую и сам Дамблдор не смог бы вложить. Реми подозревал что за этой силой скрывается не самая позитивная магия, так как волшебники прошлых эр, особенно жители подобных местностей, не отличались тягой ко всему светлому и хорошему, скорее уж наоборот.
Два года его не было в родных пенатах. В основном, он колесил по Индии. Нет, начал с Китая, потом каким-то образом посетил Грецию, Румынию, а потом Индия... И всё. И последний год - только Индия. Джерри так проникся атмосферой этого места, проникся его волшебством. Там даже маглы были волшебными, как ему казалось. Он вставал на рассвете солнца и молча гулял вдоль берега океана, размышляя о планах на целый день. А планы всегда были одинаковыми: исследования. В первую очередь в своё время юноша посетил все старейшие библиотеки, пытался найти какие-то крупицы информации о рунах. Наиболее всего ему помог труд Боми Балсара, известного волшебника в Индии, который жил не одна и не два столетия назад. Боми описал загадочное место, которое хранит в себе руны, созданные древнейшими и сильнейшими магами. Якобы раз в столетия там собирались самые лучшие представители волшебников того времени и вкладывали свои силы в эти руны. И тот, кто разгадает эти руны - вберёт в себя силу великой древней магии.
Если честно, Джереми мало верил в сказки про "получение силы". Он как-то привык думать что человек и волшебник в этой жизни добиваются всего только трудом и терпением. Но Индия, эта страна сказок, рикшы... Всё это подогревало его научный азарт. Здесь атмосфера говорила сама за себя.
Только всё-таки, Джереми, зря ты не послушал бывалых людей, говоривших, что добраться к этим рунам непросто. Ты даже подойти к ним не смог: тебя отбросило с такой силой, что он чуть не проломил себе череп.
Очнулся он неделю назад, в Святого Мунго, куда его перенесли знакомые из Индии. Да уж, это наверняка стоило им немалых усилий, хорошо ещё что его нашли. Врач пока сказал ещё неделю полежать в больнице, но в принципе Реми чувствовал себя неплохо.
А утро началось... Да, утро началось. И делать было решительно нечего. До полудня Джерри успел сгонять покадрить медсестёр, съесть завтрак и обед, съесть чей-то ещё обед (да, аппетит у нас неплохой), погулять. Вид некогда бледного, а теперь загорелого и с обветреной кожей и ярко-голубыми глазами юноши вызывал удивление и улыбку. Ну что ж, хоть какой-то прок. Джерри как раз раздумывал не позвать ли ту симпатичную медсестру на свидание, когда дверь раскрылась и на пороге появилась светловолосая голубоглазая девушка. Спенсер резко повернулся. Казалось, она вся была на нервах, её вот-вот прорвёт. Девушка быстро извинилась, Джереми нахмурился:
- Эй...
Послышался плеск воды, Реми медленно подошёл к матовому стеклу, которое отделяло рукомойник и аккуратно постучал по нему. В ответ не раздалось ни звука.
- Эй... С тобой всё в порядке? Тебе чем-то помочь?
Легче было, конечно, просто подойти к девушке и посмотреть на неё и на её состояние, но природная вежливость и сущность джентельмена не позволяли парню столь нагло вмешиваться.

 Отправлено: 07.06.10 17:34. Заголовок: Вода была обжигающе ..

Тишины хочу, тишины...
Нервы, что ли, обожжены?

Вода была обжигающе холодной, но все равно стало легче. Струйки, которые было теперь нечем вытереть, стекали по шее, щеки горели, как обожженные горячим маслом, а Хельга вытирала глаза и все не закрывала кран, чтобы никто не услышал за неистовым ревом воды ее минутной слабости. Из носа потекло, и она поспешно высморкалась. Разревелась, тоже мне, нежная. В стекло внезапно постучали, и Хельга замолчала. Еще не хватало, чтобы кто-то увидел ее в таком состоянии. Девушка в последний раз умылась (хорошо, что в ее привычках нет макияжа, а то сейчас бы ходила с черными полосами туши на щеках), выключила воду и, вытерев глаза рукавом, открыла дверь в бокс.
- Добрый день, - сказала она, смастерив на лице улыбку. – Я пришла поменять постельное белье. Ваше неудобство будет непродолжительным, это не займет много времени.
Она уже научилась вежливо говорить с больными. К ним нужно быть очень гуманной, очень доброжелательной. Это ведь так тяжело – находиться в больнице. Одиноко, подчас даже страшно, к тому же многие страдают психомоторными пароксизмами, - маги тоже люди, а ведь от таких болезней - болезней мозга - нет устраняющих лекарств. Дежурные медсестры – героические люди, как они встают по ночам, как помогают метущимся по кровати людям лечь, заснуть спокойно... И к тому же все эти ужасы онкологии, это же так страшно. И как они это выдерживают? Алекс сама попросилась на наименее жуткий этаж, да и тут хватало ужасов. Она не сильная для такого. К тому же еще раз увидеть чью-то смерть было бы для нее невыносимым.
Девушка быстрыми и четкими движениями сняла с подушки наволочку, вытащила из пододеяльника полосатый плед, сбросила на пол простыню, а потом также быстро привела постель в аккуратный вид. Бросила уважительный взгляд на парня, мол, пожалуйста, надеюсь, не утомила. Она смутно припоминала, что он себе что-то серьезно повредил, когда в Индии пытался (вот дурак!) разгадать тайну древних рун. Ее коллеги-санитарки рассказывали, что заклятие, наложенное на руны, хорошенько шарахнуло его об пол, так, что переломало несколько ребер. О, она очень хорошо знала, что с рунами связываться не стоит. В конце концов, она родилась в Норвегии, великой Скандинавии, практически родине шаманства и тех же самых рун. Если их владелец был могущественным колдуном, их мог брать в руки только он. Вырезали руны из родового дерева, соответствующего клану, а знаки чертили кровью обладателя... Потом кровь обладателя сменилась кровью живого существа, соответствующего ему по календарю, но не в том была суть. Вся энергия – светлая ли, темная ли, - отражалась в этих рунах, и руны великих волшебников могли не то что отбросить, а просто убить на месте того, что покусился на них. Но вот этот непутевый натуралист уже отошел и скоро выпишется из больницы. Физическая боль быстро проходит...
Да, она сейчас попрощается и отправится в столовую. Сейчас купит у этой американки-буфетчицы стаканчик чаю, посидит немножко, приведет в порядок свои мысли. Как-то все у нее происходит неожиданно. И бьет.

 Отправлено: 17.06.10 00:12. Заголовок: Нет, возможно, он и ..

Нет, возможно, он и не должен с ней разговаривать. Возможно, он даже не обязан интересоваться как у неё дела. И дело не в том, что она медсестра, или кем она там числится по пергаменту ведомости, Джереми никогда не был спесивым. Дело в том, что перед ним стояла не маленькая девочка, а взрослая девушка, которая, наверное, и сама справится со своими проблемами, к тому же она так ненавязчиво его отшила.
Нет, он не запал на неё. И не надо сейчас Реми вспоминать все его похождения, это, считайте, в прошлом. И Камала из Индии не считается. И Раджи тоже. А Ямини так вообще сама была согласна на всё что угодно, никто никого не принуждал, Спенсер всегда был джентельменом и позволял даме первой на себя накинуться с объятиями. Но ведь главное для него были руны, а все вышеперечисленные (или даже не все...) девушки в чём-то помогли парню, особенно когда он потерял надежду найти ту пещеру. И вообще он поклялся никогда не жениться, ни при каких обстоятельствах не заводить семью, не обременять себя детьми. И какая жена вытерпит мужа, которая как моряк дальнего плавания - появляется дома в лучшем случае раз в полгода, при этом измученный, раненый, будто он только что сражался с пожирателями.
А отвлекаться от рун Джерри не планировал.
И всё-таки белокурая девушка вызвала в нём жалость. Нет, ну вообще это нормально - сначала рыдать, а потом говорить что всё нормально? Тупой ум молодого мужчины просто-напросто отказывался принимать логику. Реми вообще-то всегда был, эм, туповат, прямолинеен. Он не выдумывал ничего, он делал всё так как ему подсказывало сердце.
Вот и сейчас он первые минуты две наблюдал как ловко девушка меняет ему постельное белье (как давно он не спал на нормальных кроватях, кстати), а потом помотал головой:
- Слушай, брось это дело.
Недовольно пробормотал Джерри и взял девушку за запястье. У неё была тоненькая-тоненькая ручка, а кожа была такая бледная... Да уж, на фоне девушки Джерри смотрелся просто как африканец. Он даже не задумывался как сильно загорел в Индии. Но зато у неё и кожа была нежная, ни в какое сравнение с грубыми руками парня, которые были изрезаны и исколоты в поисках древних рун, высушены на горячем солнце и обветрены. Она вообще была ещё и такая низенькая... Опять же, по сравнению с Реми.
Парень сам сел на кровать и усадил девушку:
- Слушай, я всё понимаю, это совершенно не моё дело, но может всё-таки расскажешь? Я не всесилен, но что-то мне подсказывает, что на любую проблему найдётся решение. Может водички?
Не дожидаясь ответа парень вскочил с кровати, налил из графина на тумбочке в стакан воды и протянул всё это дело блондиночке:
- В Индии, конечно, вода из родника лучше, но куда деваться, цивилизация.
Он извиняющеся улыбнулся и продолжил:
- Меня Джереми зовут. Джереми Спенсер. Я тут, надеюсь, ненадолго.
Усмехнулся парень и снова сел на кровать рядом с девушкой. Наверное, не вежливо так пялиться, но он поможет ей. Даже если она сама того не хочет. Джентельмен он или где?

 Отправлено: 17.06.10 18:29. Заголовок: Хельга послушно села..

Хельга послушно села на кровать и, ничего не понимая, с немного затуманенным взором уставилась на этого молодого парня. Ей было неловко за свою слабость, а он еще и обратил на это внимание. Девушке стало стыдно, хотя, казалось бы, повод рыдать был, хоть и не самый серьезный, да еще плюс ее постоянная нервозность. Впрочем, она не должна была показывать свои чувства другим. Это почему-то всегда казалось ей признаком слабости и бессилия, чем-то позорным – всю ее жизнь с того момента, как ее детство закончилось по взмаху палочки мистера Уолласа.
Она вообще всегда была скрытной. Даже не просто скрытной настолько, чтобы не подходить на улице к незнакомому человеку и не говорить ему, что она убила, убила, и что ей страшно, что она не знает, что делать. Из нее порой вообще нельзя было ничего вытянуть. Это относилось ко всему, от самых простейших разговоров до темы, одно упоминание которой заставляло Хельгу стискивать зубы и заново клясться в мести. Когда девушка была еще в Хогвартсе, она долго, почти в течение года, не отвечала на расспросы о своих родителях. Молчала. Уходила. Потом научилась ненавязчиво переводить разговор на другую тему. Помнится, только Аарон сумел вывести ее из ступора. Она рассказала ему все. Слишком долго она держала в себе это горе, слишком долго оно точило детскую душу. К несчастью, вскоре об этом узнала вся школа: какая-то девочка подслушала их разговор, и начались сочувственные взгляды, шепот за спиной, а из-за этого драки, удары, растрепанные волосы, синяки под глазами. Ее не раз вызывали к директору за сорванные уроки (и что за дурацкая манера сажать в одном классе гриффиндорцев со слизеринцами! Будто нарочно), а в школе оставляли только за неимоверное желание выучиться. Во что бы то ни стало. Она была лучшей в классе, потому что знала, как она в конце концов использует все эти умения, знала, что без этого ей не отомстить.
- Да нет, сэр, все хорошо, это просто синдром такой, все время плачу, прямо самой неприятно, - попыталась Хельга избежать объяснения, и вообще какого-либо контакта. Она не привыкла рассказывать о себе первому встречному. Однако молодой человек оказался на редкость настойчив и проницателен – хотя какая уж тут проницательность, если она у него на глазах разревелась. Он покачал головой и усадил ее на кровать, протянул стакан воды. Она не стала отказываться, а отхлебнула пару глотков и, улыбнувшись, поставила стакан обратно на столик. Этот молодой человек показался ей интересным, даже очень. Она никогда не была разборчива в людях, однако его профессия заинтересовала ее. В конце концов, она никогда не уезжала куда-либо за пределы Лондона, а он был и в Индии, и в Китае, и в Румынии, как ей говорили, и ей это понравилось. Человек с интересами, в чем-то даже фанатик – это незаурядная личность, и с ним всегда приятно поговорить. В конце концов, если он попросит рассказать о чем-то совсем личном, никто не мешает ей сказать, что она не собирается говорить с ним об этом. Тем более, это последний «клиент», делать больше нечего... и говорить с кем-то – много лучше, чем ходить по коридорам больницы. Там просто страшно, а еще скучно и одиноко.
- Очень приятно, мистер Спенсер, - она улыбнулась. – А меня зовут Хельга, Хельга Хоррор. Странное имя, однако аббревиатура очень удачная, я нахожу. А вас, кажется, выпишут через неделю, если не раньше – мне кто-то говорил, точно помню.
Она снова улыбнулась, не зная, что сказать еще. В конце концов, если она будет улыбаться, ее минутная слабость будет и правда похожа на беспочвенную. Тем лучше, тем лучше... Потом она придет домой, все расскажет бабушке, сестра услышит, они вместе попьют чаю, и все станет на круги своя. Спокойно, тихо и просто. Дома ее поймут всегда.

 Отправлено: 18.07.10 16:42. Заголовок: Да, в Хогвартсе он б..

Да, в Хогвартсе он был Дон Жуаном. Но в отличие от слизеринских "Казановых" Джерри каждую из своих девушек любил по-настоящему. Кто виноват, что он слишком часто влюблялся. И что девушки попадались такими... Не идеальными. После расставания Спенсер честно страдал своё, честно думал о том, почему ему так не везёт в этой жизни на личном фронте. Потом мысленно обвинял во всём Морвен, мол, эта неприятность чуть выше метра ростом вечно мешала ему построить нормальные отношения, и после этого парень успокаивался.
Но единственное, чего нельзя было отнять у Спенсера - это его вечная тяга окружить девушку заботой. Он свято верил, что любая, даже самая страшная девушка заслуживает должного внимания, ибо не бывает некрасивых женщин, бывают дураки-мужчины, вот как. А тут перед ним была милая такая... Нет, он не мог просто позволить себе отпустить её на все четыре стороны. Ведь если не он, кто её успокоит? То-то же. Никто.
Так что, Реми, у тебя есть возможность сделать доброе дело.
- Ну да, синдром называется "что-то случилось". Я угадал?
Он улыбнулся и погладил девушку по спине, удивляясь её бледной коже. Сам-то он был загорелым, а тут - хрупкая блондинка... Ох, нет, Джереми, ты же поклялся, что однажды уедешь навсегда в Индию и станешь монахом. С другой стороны - ты пока и не уехал...
Ладно, плакать можно долго.
- О Мерлин, ещё неделю я тут не выдержу. У вас отвратительно кормят. Я не могу питаться травой, которая подаётся порциями как для улитки.
Ухмыльнулся весьма доброжелательно Джереми, в надежде развеселить Хельгу Хоррор, как представилась девушка. Очень красивое имя, кстати. Такое прям... Хорошее, вообщем. Оно славянское или откуда-то ещё? Надо будет выяснить на досуге.
- Хельга Хоррор, во-первых, давай на "ты". Я не думаю, что у нас такая большая разница в возрасте.
Он улыбался, но в его голосе чувствовалось не столько предложение, сколько настоятельная просьба. Очень настоятельная. Он же мужик хдд
Ему надо было как-то развеселить девушку. Парень неожиданно схватил её за руку и, попутно схватив какую-то сумку, потащил девушку на улицу.
- Ну-ка, тебе надо развеяться.
Решительно заявил он.
Что касается сумки - зря вы думаете, что пациентам не могут отдать личные вещи. Если ты красивые молодой парень, а медсёстры в Мунго - юные девушки, то ты без проблем получишь всё чего хочешь. Этим Спенсер и пользовался.
Он вывел почти не споротивляющуюся Хельгу во двор. Точнее в парк, по которому гуляли больные и их посетители. За эти дни Джерри успел неплохо изучить это место, поэтому он сразу направился к дальне скамейке. Он знал, что там обычно тише всего, народ до туда не добирается.
- Ты уж просто, что я тебя так выдернул... Но надо же тебе как-то отвлечься.
Он снова улыбнулся. Впервые за несколько дней он чувствовал себя нужным кому-то.

 Отправлено: 01.08.10 21:20. Заголовок: Хельга улыбалась во ..

Хельга улыбалась во весь рот. Ее откровенно смешила эта настойчивость Джереми выяснить, что же произошло с кудрявой желтоволосой санитаркой. Эта его фраза насчет того, что же означает «синдром», откровенно походила на реплику из какой-то плохой американской комедии, на просмотр которой Хельга однажды случайно попала в кино, и вызвала очередную усмешку. Однако его неожиданное прикосновение заставило девушку слегка вздрогнуть. Потом последовала критика мунговской еды, и напоследок Джереми предложил отношения на «ты». Она с улыбкой пробормотала себе под нос что-то не совсем вразумительное, потому как все эти реплики, так быстро перерастающие из беспокойства во флирт, вводили ее в замешательство. Она решительно не предполагала, что образованный ученый-руновед может оказаться просто молодым и – хорошо-хорошо – очаровательным Казановой. Наконец, Джереми довольно неожиданно взял ее за руку и повел за собой в больничный парк, так что она даже не успела решить сопротивляться. Все-таки хорошо, что рабочий день подошел к обеду – а то бы ей влетело за всякие там «похождения».
Она под руку со Спенсером подошла к маленькой аккуратной скамейке, стоящей в тени и вдали от любопытных глаз. Юноша сообщил, что всегда садится именно здесь, потому что ленивые больные не добираются до сюда. Хельга улыбнулась и откинулась на спинку скамейки, которая оказалась покатой и потому на редкость удобной. Она не стала заговаривать первой, а начала думать о своем.
Мысли вертелись в области нового знакомого. Между прочим, она точно не первая пассия у этого юноши – в Мунго, то есть. Одна ее приятельница в Мунго с восторгом рассказывала о безумно приятных ухаживаниях этого высокого, красивого, остроумного и т.д. и т.п. парня. Тогда Хельга только улыбалась и кивала – ну не интересовали ее никогда ни флирт, ни кокетство, ни ухаживания. Ее редко замечали в качестве возможной кандидатки на роль «девушки» - пару раз в кафе предлагали закурить, но она отказывалась. Раньше она не курила. А теперь попробовала. На следующий день после убийства, купив газету, она вместе с ней купила самую дорогую пачку сигарет. Если начинать – то не с дешевых, правильно?
Девушка похлопала себя по карманам брюк и белого халата – пачка сигарет обнаружилась за пазухой. Она в который раз обрадовалась, что во внутреннем парке Мунго, благодаря заклинаниям, тепло, и перед тем, как выйти на свежий воздух, не нужно одевать пальто или куртку. А то бы в этих всех карманах она точно запуталась.
- Не возражаешь, если я закурю? – спросила Хельга. Получив согласие на этот, в общем-то, вопрос вежливости, она откупорила белую пачку с красной полосой и надписью «Marlboro». Потом пошарила за пазухой и, достав палочку, запалила сигарету. Из-под белой бумаги потянулся серый дымок; Хельга вставила сигарету в уголок рта и начала постепенно затягиваться, держа сигарету между указательным и средним пальцами и выпуская дым в сторону затянутого тучами неба. Стало как-то спокойнее. Раньше она не понимала курильщиков – почему им становится легче, как они могут таким образом успокаиваться? Закурив впервые, она страшно закашлялась и совсем перестала понимать, как этот ужасный дым может приводить нервы в порядок. Однако теперь ей все стало ясно. Размеренные затяжки, стряхивание пепла на землю – отвлекаешься, расслабляешься. Серый дымок тянется вверх, сливается с таким же серым небом и растворяется в воздухе, как будто чья-то душа...

 Отправлено: 12.09.10 15:41. Заголовок: Чему учит нас Гоа, м..

Чему учит нас Гоа, мой свет? Расстояние лучший врач.
Расставания больше встреч.
Драгоценно то, что хватило ума не присвоить, не сфотографировать,
не облечь
Ни в одну из условностей; молчанье точней, чем речь.
Того, чего не имеешь – не потерять.
Что имеешь – не уберечь.

Надо же, а Лондон тоже может быть солнечным. Джереми вдохнул воздух и даже улыбнулся. Конечно, это солнце не сравнится с жарким, обжигающим солнцем Индии, где каждый луч, подобно раскалённому железу, жжёт кожу, хотя боль спустя какое-то время не так уж и чувствуется.
Факт оставался фактом: Англия, как и подобает европейским барышням, была такой ухоженой, такой загадочной. Как и девушка сидевшая рядом. Бледная кожа, правильные мягкие черты лица, светлые вьющиеся волосы, руки... Руки - они выдавали всегда. Руки девушки рядом были мягкие, кожа была нежной, тонкие пальцы и ни следа грубой или тяжёлой работы. Она, кажется, даже не выезжала часто в южные страны или не выезжала вообще. На руках нет никаких колец, ни даже следов от них. Ноготочки не длинные, ровные, белые. Кажется, родители или с кем там она жила в детстве любили её. И она, наверное, в детстве была не слишком шебутным дитём.
Ни чета Реми. В детстве его руки были в мозолях от веток деревьев, по которым мальчик скакал, подобно своим праотцам, о которых писал Дарвин. В Хогвартсе он вечно вляпывался в какие-то истории, руки по-прежнему были в ранах и ссадинах, а Минерва закатывала глаза, утверждая, что этот несносный мальчишка убьёт себя в очередной переделке. А после Хогвартса - Индия, сначала Гоа. Теперь в свои 20 лет руки Джерри были шершавые, загорелые, грубые. Он практически не чувствовал боли или слишком высокой температуры, руки привыкли.
- Кури, конечно.
Вообще-то волшебницы не курили. Особенно такие молодые и такие милые. Но Спенсер не нашёл возможность возразить. И необходимость. Если девушка желала, то кто он ей, чтобы запрещать? В конце концов, сам в Индии курил всё что возможно. И разрешённое, и то, что было разрешено только древними богами той местности.
Он бы и сам затянулся, но всё-таки для начала следовало посоветоваться с врачом. Ему пока ещё мало говорили об ограничениях, а их ведь должно было быть великое множество. Да и не хотелось курить так уж сильно. К тому же в обществе дамы. Да-да, джентельменское "что-то" сложно было устранить.
- И всё-таки?
Внимательно взглянул на девушку Джереми. Упёртый молодой человек, если он решил помочь, то сделает это даже в ущерб тому, кому требуется помощь.
Парень хрустнул костяшками пальцев, улыбнулся девушке и задумался в ожиданни её ответа. Наверное, пока он тут, надо навестить Морвен и её этого, как его, Серебряное Копытце, или как там зовут её мужика. Впрочем, неважно. Можно было бы навестить ещё пару бывших девушек, с которыми ещё сохранились приятельские отношения, а потом возвращаться в Индию. Тут Джереми делать решительно нечего.
- Расскажи. Знаешь, я не буду говорить что станет легче. Но вдруг я уже сталкивался с подобной ситуацией, может знаю способы решения проблемы. Всё лучше чем доводить себя плохими мыслями до истерики.
В Индии не было плохих мыслей. Там вообще не было ничего плохого. Там было только солнце, океан, руны, улыбающиеся люди и старина, которой дышал каждый камень.

 Отправлено: 12.09.10 20:15. Заголовок: Хельга медленно затя..

Хельга медленно затягивалась, одновременно оценивающе рассматривая неожиданного знакомого. Да, явно не врали про его путешествия по странам Азии – загорелый, обветренный, волосы цвета жженого сахара в тени чашки (почему-то ей в голову пришло именно это описание). Ученый-руновед. Красивый, молодой мужчина. И наверняка неплох в магии, хотя его руки явно держали иное оружие помимо волшебной палочки – палку уж точно, а про метлу явно и говорить не приходится. Наверняка, как все мальчишки, был в восторге от квиддича. Хельга тоже занималась Полетами, и даже с усердием, и ради этого преодолела страшную боязнь высоты. В детстве она боялась колеса обозрения, не лазила по деревьям, очень любила копаться в земле, а ее отец – психолог и искусствовед, тогда работавший над древними календарями, объяснял это тем, что ее стихия – Земля. Но Хельга поднялась в воздух. Понимая, что неожиданно для совершения мести может понадобиться и это искусство.
Боже мой, я же жила ради того, чтобы убить.
Девочка, маленькая, нежная девочка с ангельски-светлыми волосами и голубыми под стать небу в ее собственном мирке глазами, девять лет только и думала о том, чтобы умертвить живое существо.
Хельга поперхнулась дымом и страшно закашлялась, согнувшись пополам, но скорее не от курения, а от осознания страшной мысли. Наконец ее отпустило, и только тут она почувствовала на своей спине руку Джереми Спенсера. Это было как-то очень непривычно – чувствовать теплое, нежное прикосновение от постороннего. Мало кто любил ее кроме родных и лучшего ее друга – Аарона Стэнфорда.
Который уже почти позабыл ее, вспомнил лишь из вежливости, и, наверное, уже никогда больше не позвонит и не встретит ее.
А потом этот странный молодой человек с белоснежными зубами, светящимися из-под смуглой кожи, спросил ее про тот ужасный рев, который она учинила почти у него на глазах. Хельге пришлось вернуться в реальность, а потом и к своему обычному восприятию всех малознакомых людей. Наверное, он считал ее какой-нибудь истеричкой. Но, в конце концов, ей было все равно. Ведь не позже чем через полчаса они расстанутся. Навсегда. Поэтому и душу можно вылить, наверное. Можно себе позволить в кои-то веки вылить кому-нибудь постороннему душу.
Хельга улыбнулась и вернула в рот сигарету, а потом стала рассказывать, глядя прямо перед собой и не смотря на Спенсера.
- Да ничего страшного не случилось. – Затяжка. – Просто в предыдущем до тебя боксе я встретила старого... самого лучшего и... единственного друга. – Затяжка. – А потом к нему пришла его жена. Он женился, пока я... – Пауза, осознание того, что чуть не сболтнула не то что лишнего – а запретного, замаскированное затяжкой. – За четыре месяца, пока мы не встречались. Его жена – американка, Джессика Кисс.
В голове внезапно мелькнула постыдная, какая-то страшно женская мысль: да что он в этой малявке нашел? Хельга отмахнулась от нее, одновременно сбивая дым в сторону.
- Глупо, правда? – Хельга наконец повернулась к слушателю и рассмеялась. – Наверное, просто накопилось. Нервы, я не знаю.
Она несколько секунд помолчала, а потом страстно захотелось перевести тему, чтобы он больше ничего не сказал, не стал ее жалеть. В детстве она ненавидела, когда ее жалели. Она отмахивалась и говорила: «Ерунда!», в душе раздраженная и расстроенная, но никто будто не желал этого видеть, все говорили: «Нет, это не ерунда, сходи к психологу, он поможет тебе», хотя ей было противно одно упоминание о своих проблемах, а о том, чтобы с психологом разговаривать... Мерзко, противно. И как люди не понимают, кого надо утешать, а кого лучше не надо? И почему они все так любят утешать? Хотя нельзя судить по себе. Хельга никогда не умела утешать людей. И даже не пробовала. Слишком рано она ожесточилась. И ей требовалось неимоверное количество усилий, чтобы сохранять в себе хоть какую-то частицу тепла, чтобы не превратиться в бездушный лед, камень, неспособный жалеть и любить... Тем более она не могла отдавать это тепло на жалость. Вся жалость была внутри. Она грела, грела, давала тепло, не давала забыть, что она еще была человеком, что она еще чувствовала...
- Говорят, ты был в Индии? – с улыбкой поменяла тему Хельга. – Ты руновед? Знаешь, эта профессия мне очень по душе... Ведь руны пришли из древних времен, за ними стоит нечто большее, чем просто рисунки красной краской на дереве... А мне всегда нравилось что-то значительное. Не расскажешь о своих исследованиях? Я бы с удовольствием послушала, если это, конечно, не секрет. – И она рассмеялась, затягиваясь.
Ее папа ведь тоже был искусствоведом, и руноведом в частности. Ее папа... Сначала без памяти любивший. Потом предавший. А потом спасший ей жизнь и умерший за нее. И руны ему выпадали всегда одни, и это всегда было неиссякаемым источником шуток.
Gebo, Turisaz, Evas.
Любовь, Слабость, Препятствие.
...После того дня Хельга стала верить в руны.