Marauders.Rebirth

Гестии Джонс начальство прощало многое. Вежливое хамство, скандалы на совещаниях, открытое непослушание и все по-своему делание. Ей разрешали творить беспредел в отдельно взятой лаборатории, ставить опыты на животных и подследственных, опаздывать и не реагировать на вопли в спину. Она могла позволить себе много и даже еще чуть-чуть. До тех пор, пока все ее начинания служили на пользу родному аврорату и благому делу упекания в Азкабан виновных. Благодаря этой хрупкой негласной договоренности между Аластором Грюмом и мисс Джонс царило спокойствие и умиротворенность. По их меркам. Секретарши же и простые авроры предпочитали затыкать уши и прикидываться вениками, когда мимо них проносились безобразно ругающиеся волшебники. Извечная солдатская мудрость – от начальства подальше, к кухне поближе. Таким образом, с небольшими дополнениями и изменениями, и протекала работа в грозном оплоте Министерства.

В тот день ничто не предвещало беды. Профессор Трелони не изрекала пророчеств, охранник вежливо поздоровался, а в коридоре моментально стало пусто и никто не мешал Гестии гордо исчезнуть за тяжелой дверью, ведущей в святая святых – лабораторию аврората. За умиротворяющим бульканьем котлов и написанием ядовитых писем редактору «Алхимика» и прошел очередной рабочий день. В подсознании скромно поскреблась мысль, что добром эта тишина не кончится, но тут же испугалась собственное смелости и удалилась подальше. Дождавшись финальной стадии кипения очередного экспериментального зелья, Джонс зафиксировала котел, внесла необходимые записи в журнал наблюдений и, весьма довольная собой, начала складывать бумаги. Через несколько дней предстояло заседание Визенгамота по делу очередного подозреваемого в пособничестве, укрывательстве ПС и убийстве нескольких маглорожденных волшебников. Показания ведущего специалиста, собственно мисс Джонс, играли главную роль в обвинении, а потому ошибок быть не могло. Зельевар всегда крайне скрупулезно относилась к даче показаний в суде, ее бумаги были образцовыми, выступления четкими, логичными и непробиваемыми. Прокурор на нее молился, адвокаты дружно ненавидели, судьи облегченно вздыхали и, не колеблясь, подписывали обвинительный приговор. Стоит ли уточнять, какое количество врагов нажила себе волшебница в неполные тридцать лет? Сама Гес относилась к этому философски – издержки профессии, у всех бывает. Правда, с палочкой и экстренным набором зелий не расставалась никогда и тренировки не забрасывала, сколь тяжелыми не выдавались дни и ночи. Хочешь жить – умей сражаться.
От предвкушения горячего чая, мягкого дивана и чтения магистерской по теме «воздействия на подсознание с помощью зелий», Гес отвлек громоподобный стук в двери. Колотить кулаком в дверь лаборатории мог только один человек в аврорате и именно его видеть Джонс не желала. Это явление Аластора народу означало очередной выезд, бессонную ночь, хмурое утро и лишение премии за непотребные ругательства в адрес начальства. Мельком убедившись, что все зелья убраны, запечатаны, спрятаны, а компромат нигде не валяется, волшебница направилась к выходу. Распахнув створку, она впустила матерящегося на чем свет стоит Грюма и с удовольствием захлопнула дверь перед носом у любопытных коллег. Судя по их количеству, случилось что-то из ряда вон выходящее.
- Что на этот раз? В Запретном лесу сдох кто-то большой и вонючий? Ты нашел похитителя Рождества? Вольдеморт пришел с повинной и закончился пергамент, на котором он пишет все свои злодеяния? – Сложив руки на груди, Джонс скептически наблюдала за орущим аки обиженный ребенок начальством. В конце концов, ей надоело следить за беспорядочным мельтешением, пришлось переходить к серьезным мерам противодействия. Подножка, направленный толчок в грудь и вот уже Грюм сидит в кресле и угрюмо таращится на нее снизу вверх. К сожалению, насладиться благословенной тишиной Гес не дали. Передохнувший Аластор напустился на бедного, несчастного зельевара с новыми силами. В пылкой речи цензурными были только запятые так, что приводить текст мы не будем, достаточно того, что, по мнению, Грюма, Гестия была самой бездарной идиоткой, которую свет видывал. А самое главное, из-за непроходимого упрямства, тупости и лени этой девчонки они могли проиграть дело в Визенгамоте. А все почему? Потому что вышепоименованная зараза не прошла ежегодное собеседование с судебным психиатром. На этом месте обалдевшая от напора мисс Джонс не выдержала и отправила любимое начальство в далекий поход по местам половых сношений животных разной степени ядовитости и мерзости. Поорав друг на друга и отведя душу, волшебники угомонились и смогли в тихой, дружественной обстановке обсудить сложившуюся ситуацию.

цитата:

- Бегом марш к этому ублюдку от психиатрии! - Бум! Кулаком по столу. - Что хочешь делай, но чтоб завтра все бумаги были в порядке!
- Ни-ку-да я не пойду! – Хрясь! Летят папки, осыпаются бумажки. – Первый раз слышу подобную глупость!
- Ах, первый раз?! Это твоя вина! Никогда не читаешь планы работы и не выполняешь распоряжения министра!
- Во-от как вы заговорили… Отлично, вы хотите, чтобы я выполняла указы министра? – Вкрадчивый голос. – Все-все указы министра? Вплоть до последней точечки, согласно расписанию и составленным инструкциям восемьсот занюханного года? А вы в курсе, что по этим бумажкам расход кровевосстанавливающего на одного аврора составляет 250 мл в месяц! Сами подсчитаете, сколько венков на похороны надо будет заказать через две недели или калькулятор дать?
- Ну, тише-тише, девочка. Покричали и хватит. Ты же сама все понимаешь. Без этой бумажки, нас адвокаты самих под суд подведут. Мы этого подонка еле поймали, если его отпустят из-за такой мелочи, я тебя первый убью.

В результате Гес уже десять минут стоит в коридоре и изучает табличку с золотыми буквами - Дэмиан К. Уоррингтон, судебный психиатр. Если уж Гестией Джонс пугали новичков в аврорате, то Уоррингтоном пугали стажеров-адвокатов. С Джонс они практически не пересекались, словно хищники, которые слишком умны, чтобы нарушать границы чужой территории. И вот сейчас она должна переступить порог его кабинета, более того, ей придется уговаривать его, упрашивать, умолять. О, она не сомневается, что он получит море удовольствия от такого зрелища. Надеяться, что Дэмиан Уоррингтон не извлечет пользы для себя и отпустит ее просто так? Чушь. Эту чашу унижения Гес выпьет до дна, и оттягивать дальше некуда, время утекает сквозь пальцы, а бумаги завтра утром должны быть на столе у Аластора. Поправив складки мантии, в сотый раз проведя рукой по волосам, волшебница зажмурилась и постучала в ненавистные двери.

Как приятно в погожее утро испортить кому-нибудь настроение. Например, главе аврориата, который так кичился своей поимкой, что смешно становилось. Лорду осуждение выгодного ему человека было невыгодно. Значит, все его верные ПСы должны были взять палки в руки и идти вставлять их в колёса министерской калымаге правосудия. Не то, чтобы это было очень сложно, даже наоборот, это порой было так легко, что всякий азарт сходил на нет, вся радость от чужой неудачи и не думала являться, а предвкушение победы отдавала горькой скукой. Обычно Дэмиан в такие вещи и не лез, подобные мелкие пакости его мало волновали, достаточно, что он говорил своё веское слово на заседаниях, доводил до безумия лишних свидетелей и писал эти дурацкие отчёты, которые никто никогда не читает, но которые всем непременно нужны. Иногда, правда, эту работу можно было перекинуть на секретаршу, но ведь не всегда есть время объяснять ей суть дела и перечислять то, что отчёт должен в себе содержать. Что называется, легче сделать самому, а Твенти пусть готовит любимому шефу любимый кофе, который тоже является неотъемлемой частью погожего утра. То самое, когда он неожиданно тоже решил взять в руки палку и настучать ею кому-нибудь по голове. Почему он ввязался в это? Всё элементарно - личная заинтересованность. Как только в деле засветилось имя Гестии Джонс, Дэмиан решил, что это хороший шанс убить одной палкой сразу двух зайцев //а если повезёт, то они будут играть на барабане//: и показать Лорду, что он тоже, как все, старается ради общего блага, и получить возможность поболтать с печально известной зельеваршей, которую он давно заприметил, да всё как-то руки не доходили. Интересных личностей, знаете ли, не так уж и много в наше время, упускать их было бы крайне неразумно. Именно поэтому ещё вчера за кружечкой огневиски Уоррингтон намекнул Итану, что есть одна дамочка, упорно не выполняющая указания Министерства //а, как выяснилось, такое указание действительно было//, а раз не выполняет указания, значит, не уважает, а не уважает, значит, может представлять опасность... Получив обещание разобраться в ближайшее время, Уоррингтон усмехнулся и продолжил наслаждаться вечером. А потом и утром, заметьте, беспохмельным, а после и днём и вот уже почти готов радоваться вечером... Но, что поделать, если бы мир был идеальным, людям не пришлось бы изобретать туалетную бумагу.
Стук в дверь застал Дэмиана собирающим в стопку последний отчёт, написанный Твенти, который он только что прочитал и остался вполне им доволен. Решив, что это Намберс, которую он отпустил полчаса назад, что-то забыла и вернулась, Уоррингтон выждал десять секунд и нахмурился. Потому что, будь это действительно Намберс, любая из двух, она бы разрешения ждать не стала, ведь молчание - знак согласия, стало быть, можно входить и говорить всё по делу. Или не по делу. В общем, говорить. А в кабинете пока было тихо и пусто. И каким дементором кого-то занесло к нему за полчаса до конца рабочего дня?
- Войдите, - громко сказал Уоррингтон, усаживаясь обратно в кресло и тут же расплываясь в вежливой улыбке, - Мисс Джонс! Чем могу быть полезен? Я, честно говоря, не ждал вас так... скоро. Конвой, я так понимаю, остался за дверью?
Вот уж действительно сюрприз так сюрприз. Оказывается, и в Министерстве умеют работать оперативно. Хотя, конечно, могли бы сработать ещё оперативней, тогда бы ему не пришлось откладывать встречу на завтра - ведь какой же полноценный сеанс в такое время? В такое время вредно работать, уже пить пора, вдали отсюда, ну, или мучить какую-нибудь жалкую шваль, смеющую звать себя человеком, а тут что? Безусловно, общение с Гестией - это в первую очередь прекрасное развлечение, но ведь ей-то об этом знать совсем не обязательно? Сохраняя на лице вежливую улыбку, Уоррингтон, скрестил пальцы перед собой и выжидающе посмотрел на Джонс. С демонстрации каких зубов, интересно, начнёт беседу наша мисс Строптивость? С передних, любимых, гнилых или сразу со всех? Интрига-интрига, господа.