Marauders.Rebirth

цитата:

J'ai peur,
Mourir toute seule!

- Ты чего так смотришь на меня? Не пропаду с твоими пирожными. Я это. На вот, ущипни.
Цири вытянула руку перед собой, при этом работала челюстью, тщательно пережевывала заварное пирожное и сладко причмокивала, пачкаясь в креме.
Девочка, хотя точнее уже девушка, восседавшая рядом с Цириллой на кровати смахнула с лица роскошные темные волосы. Она была крайне взволнованной.
- Цири, то, что это ты – я вижу. Но ты какая-то… странная. Знаешь, что тебя все искали?
Де Трой закатила глаза и притянула к себе плошку с печеньем. Вкусным, свежим овсяным печеньем, которое она так любила.
- Знаю. Прекрасно знаю. Искали, только вот не нашли. Кстати, Йоль, ты знаешь, что я все это время находилась всего в двух кварталах от вашего?
- Нет! – Йоль, как обычно называла девушку Цири, удивленно расставила руки в стороны.
- То-то же. Тебе я могу много чего рассказать, сама знаешь. Ты и не разболтаешься и мне поможешь. Только Йоль, никому ни слова!
- Я помню, я тебя не видела и никому ничего не рассказывать. В двух кварталах ты была.. где именно? Я плохо ориентируюсь в наших улочках.
Цирилла вытянула ноги вперед, откинулась на спинку кровати и поставила на колени миску с пирожками. Да, теперь под раздачу голодного ребенка попали пирожки. Де Трой заботливо погладила заурчавший живот руками:
- Тихо, братюня, сейчас мы наедимся так, как никогда прежде не ели.
Схватив один из румяных пирогов, Цирилла принюхалась.
- Ух, с повидлом? У тебя мама лучшие пирожки делает!
Йоль улыбнулась, отвернулась от Цириллы и налила полный стакан молока.
- Знаю. Мама хорошо готовит… - вновь поворачиваясь к де Трой, Йоль протянула той стакан.
Цири приняла его, стараясь не пролить содержимое по кровати. Они устроились вполне мило, ведь бывало такое, что курсе на пятом, как раз на каникулах, Цири часто навещала подружку дома. Они запирались в комнате у Йоль, рассиживались на кровати и уплетали выпечку, сопровождая столь интересное занятие бессмысленными разговорами.
- Потрясающе. Молоко! А меня только вином поили… кстати, Йоль, не пей вино. Оно вкусное, но после него очень болит голова.
- Хорошо, я не буду пить вино.
- Вот и правильно. О! А это с яблоком. Вкуснятина, - облизнувшись, Цирилла надкусила пирожок. – Фто там я гофофила? Ах, фа! Офну сефунфу.
Пережевав пирожок, Цири запила его молоком и поправила миску, чтобы та не свалилась.
- В двух кварталах отсюда живет семейство. Блишвиков знаешь?
- А кто же не знает? Фамилии чистокровных известны каждому, их зазубривают, чтобы не ударить в грязь лицом при встрече.
- Да-да, - спешно махнув рукой, Цири перебила Йоль. – Дело в том, что все эти месяцы я… была любезной и обожаемой гостьей в доме Блишвиков. Куинн помнишь?
- С Куинн в школе не общалась.
- О ней мы поговорим позже. Ты мне должна будешь помочь. Поможешь ведь? – выжидающе посмотрев на Йоль, Цири не требовала ответа. – Сейчас мы вернемся к рассказам куда более интересным. Что? Да, шрам, не пялься на меня так. Я тебе и про это расскажу, дай только начать с нужного момента. Так и учти, расскажешь – будет плохо!
Йоль виновато опустила голову. Она все время так и всматривалась в шрам Цириллы: некрасивый, длинный, очень видный. Цири ведь никогда не отличалась идеальной внешностью, Йоль это знала. Если на пятом курсе у Йоль были ухажеры, то у Цири – нет. Ее не просто боялись, ее считали не шибко привлекательной миледи. Сама Цири знала что именно о ней думают, поэтому так себя и вела. Разбойничала, ругалась со всеми, отстаивала честь ехидного слизерина, забывая о том, что жизнь можно устраивать иными путями.
- Давай сначала переключимся на мужиков Блишвиков. Их двое, а нам будет интересен только один. Знаешь Хиткота?
- А кто не знает Хиткота? О нем легенды слагают, а он еще и красивый до невозможности. Они приходили к нам на званый ужин, который устроили родители. Эх, жалко, что мне всего семнадцать…
Цири поперхнулась. Йоль пододвинулась к Цирилле, постучала ту по спине. Девочка откашлялась, смахнула слезы с глаз и выдохнула.
- Мать вашу… - шепотом пискнула Цирилла.
- Цири?
- Ты сейчас серьезно?
- Я тебе когда-нибудь говорила что-то не серьезно? Сама знаешь, что не умею. Ну ведь правда! Расскажи о нем! Ты была у него в доме гостьей… хорошо там было, да?
- О-о-о-о-о-о-о! Волшебно! Я таких гостеприимных людей вообще не видывала!
Йоль уловила сарказм в голосе Цириллы и нахмурилась.
- Йоль, ты и вправду влюблена в такого человека?
- Я не говорила, что влюблена. Прозвучало то, что этот человек мне очень симпатичен. Ну ведь согласись, внешность какая!
- Не внешность приоритет, а внутренний мир человека! – Цири сжала пирожок в руках.
Тесто провалилось, пальцы испачкались в джеме.
- Я не знаю характер человека. Совершенно не догадываюсь о том, какой внутренний мир. Внешне он кажется очень собранным и серьезным, – Йоль потянулась в сторону за салфетками.
Цири не требовались салфетки, она слизывала джем с пальцев, при этом фыркая.
- Тебе никогда не казалось, что в этом человеке таится слишком много жестокости и тщеславия? Он идет по чужим головам, лишь бы заполучить то, что возжелает. Он не боится причинять боль, он ломает людей и понимает это. Ему не свойственно быть… ну, человеком теплым, добрым. Ему не свойственным чувства, которые есть у нормальных людей. Вот скажи, Йоль, ты бы радовалась, если бы мучила другого человека?
- Нет. Но Цири, вспомни себя. Ты радовалась, когда над кем-то издевалась. А все равно я считаю тебя очень хорошей.
- Йоль, я и Хиткот это разные вещи. Это как помидор и козинаки. Мне семнадцать лет недавно исполнилось, а ему уже… сто? Двести или еще больше? Взрослые не имеют права быть такими. Они должны подавать пример тем, кто младше. Причем всегда, вне зависимости от того, что происходит. Чем больше ты узнаешь человека, тем больше должен убеждаться в том, что он - пример, которому хочется следовать и подражать.
Де Трой кашлянула, почесала ногтем шрам.
- Просто… никогда мне не попадались на глаза такие люди. Блишвика я встретила только с того дня, когда оказалась в приспешниках Темного Лорда. Если я опишу тебе этого человека… в общем, это будет два разных описания. Он поражает своей рыцарской осанкой и свежим лицом, поразительным, если учесть его страсть к перепоям, обжорству и разврату, повсеместно известными и уже ставшими притчей любого рассказа. В том наверняка заслуга крепкого организма и здоровой британской крови, потому что другие чистокровные мужики, даже напившиеся меньше и по шлюхам ходившие реже, в молодом возрасте уже обзавелись животами до колен, мешками под глазами и красно-синими носами – если таковые у них все еще сохранились. А что мы здесь видим? Словно король Артур с рыцарских миниатюр.*
Йоль взволнованно выдохнула, а Цирилла с удовлетворением заметила, что порой умеет красиво выражаться.
- А на самом деле является нечто иное, - она кашлянула, делая паузу. – Обосравшийся кочкодан. Нет у него понятия об истине, нет у него верного взгляда на окружающий нас мир. Такие люди не просто эгоисты, здесь что-то намного хуже. Это особая порода, выведенная в особых условиях. Мне не представляются некоторые особенности такого человека. Невозможно посмотреть на таких, не испытав удушающего страха. Настоящего страха, ведь есть я смотрю на тебя, ты улыбаешься. Вот, ты опять улыбаешься только потому, что я ем пироги, - де Трой тряхнула булкой, - и кривляюсь. А знаешь, что значит смотреть в глаза тому, кто не умеет искренне улыбаться? Для таких людей веселье и то происходит только от мучений.
Йоля грустно вздохнула, а Цири вручила той пирожок и потребовала кивком головы, чтобы та сию минуту жевала вкусняшку.
- Не вспоминай об этом человеке в моем присутствии, - Цири первая нарушила тишину. – Хватит на сегодня.
- Тебе страшно? - Йоль взяла пирожок, но не поспешила надкусывать.
Цири же принялась за пятую или шестую жертву хлебобулочных изделий.
- Это не страшно, - она хмыкнула и во все стороны полетели крошки.
Девочка была свиньей, а ее подружка к этому привыкла.
- Страшно как раз другое. Тот, кого ты возжелала… фу, блин. Не ожидала от тебя такой гадости.
- Я же сказала, что это обычная симпатия. Тебе вот нравился кто-нибудь? Локстон, ну, помнишь?
- Вот не надо мне сейчас! Не… не нравился он мне! Он Та-тарлин нравился! – с таким волнением де Трой стала заикаться.
- Я с тобой редко спорю, но сейчас пойду напролом. Он тебе нравился на четвертом курсе. Когда ты заметила этого слизеринца, сидя на трибунах во время одной из тренировок, что с тобой было? Краской налилась, руку мне сжала сильно. А потом расспрашивала всех о Локстоне как только выпадала оказия. И при встрече что было? Ты его ударила!
- Потому что он мне не понравился.
- Понравился-понравился. Просто ты честно уступила все Тарлин. Ты же добрая, я всегда это говорила.
- Йоль, ты иногда такая странная. Если я говорю, значит, так оно и есть. Не надо спорить, не зли меня лишний раз. Он мне не нравился! Никогда! И сейчас тоже не нравится! Но если Тарлин с ним счастлива, то и я за нее счастлива. Ясно?
- Прости.
- Просто дай мне заварных пирожных и помолчи.

- Может и еще как может, - Цирилла фыркнула, поправляя подушку за спиной. – Суть в том, что окружающий нас мир непрестанно тебя подлавливает, ни за что не упуская оказии унизить тебя, подстроить неприятность или обидеть. Что он только и ждет, когда ты спустишь портки, чтобы тут же приняться за твою голую задницу**.
- Выражать всю философию мира ты научилась сравнительно интересно…
- После того, что пережила я, сложно воспринимать мир под другим углом. Моя философия очень верная, Йоль, - девочка подняла стакан с молоком и поднесла его к лицу. – Мир не только добрался до моей голой задницы, но еще и сам портки стянул.
- Так что все-таки случилось?
- Ну, тот, кого ты считаешь красивым и добрым, на самом деле является редкостной тварью. Знаешь, как навозный жук, постоянно копающийся в своем же дерьме и выстраивающим в нем свой мирок. Он именной такой. Вечно елозит по старой траектории и с разломанной дерьмовой кучки-башенки лепит новую. Не видит иных горизонтов. Понимаешь?
- Не очень.
- Не беда.

- Слушай, Йоль, ты всегда сидишь дома?
Йоль смахнула пыль со стола, застелила тот скатертью. В скором времени на нем появилась миска с фруктами и ваза с цветами. Красивыми белыми лилиями. Цири очень любила лилии, поэтому не удержалась и прошла к столу, тыкаясь потом чуть ли не в сами цветы.
- А куда мне выходить?
- Гулять? – малышка потянула на себя одну лилию и вызволила ту из вазы.
Утирая пальцами капельки воды, Цири внимательно изучила ладони.
- Не с кем. Тем более я не люблю гулять. Лондон славится плохой погодой.
- Я тоже не особо люблю гулять, но пошли сегодня на улицу. Хочу посмотреть город и увидеть Биг Бен.
- Ты не видела Биг Бен? – Йоль поправила ожерелье на шее, стряхнула с рукава платьица листочек.
Цирилла замялась. Он не видела Биг Бен, пусть и жила в Лондоне столько времени. Ее прежде никогда не интересовали города, культура, красивые здания и прочие прелести истории. С последним годом ей всегда казалось, что она больше ничего и никогда не увидит. Вдвойне грустно было припоминать то, что некоторые достопримечательности или мелочи она совершенно не оценивала живым взглядом.
- Никогда еще. Только на открытках или там в книжках каких-нибудь.
- Серьезно? – Йоль округлила глаза и присела за стол. – Тогда пойдем, скажем, часа через два?
- Нет, мы пойдем ночью. Мне нельзя светиться днем на улице. Лондон хоть и большой город, но шансов увидеть кого не надо слишком велики.
- Ночью? По Лондону? Одни? Цири, страшно же!
Безразлично отмахиваясь, де Трой аккуратно надавила ногтем на стебель лилии, оторвала распустившийся бутон. Она поправила волосы, закрепила цветок на макушке и улыбнулась, подмигнув Йоль:
- Лучше расскажи мне о том, что творилось в школе пока меня не было.

- Холодно! И дождь моросит.
- Накинь капюшон.
- Так не видно цветок. Странно, почему он еще не завял? – Цири перекинула железный прут в руках.
- Ты совсем забыло о том, что в первую очередь ты – волшебница.
- Да я помню. Самое интересное то, что у меня нету палочки. Хаха! Я и без палочки отлично справляюсь со сложностями жизни!
- Постесняюсь спорить…
Цири взбаламошенно крикнула, подпрыгнула на месте и ткнула пальцем куда-то в сторону, раскрывая глаза. Йоль подпрыгнула рядом, размеренно выдохнула и успокоилась, углядев Биг Бен во всей красе. Ее часто водили сюда родители, поэтому такого удивления, какое переживала Цирилла, девушка не схлопотала.
- Смотри какой свет! Ого! А циферблат! Йоль! Йоль! – тыкая железякой на Биг Бен визжала де Трой.
Она бешено задергала подругу за руку.
- Мне не нравится то, что здесь никого нет. Вообще никого. Странно, Цири…
- Поздно потому что. Оказывается, что Биг Бен такой красивый… о, смотри, еще туристы.
Де Трой кивком головы указала на фигуры взрослых людей в количестве трех штук. Цирилле было на них все равно, поэтому девочка сразу подняла голову и принялась изучать достопримечательность Лондона. А Йоль же вжала голову в плечи, ухватила Цири за локоть и потянула за собой, приговаривая, что нужно шевелиться.
Грубо отдернув руку от Йоль, Цирилла пискнула что-то оскорбительное. Ей не удалось договорить красноречиво, не получилось поставить ожидаемую точку, так как за спиной послышался басистый голос. Таким только в опере голосить, предрекая смерть Дездемоне.
- Де-е-е-евочки!
Цири скривила губы, смело шагнула вперед и крутанула в руках прут
- Че те надо, осел хромой? – презренно бросила де Трой, призывая Йоль молчать.
Та молчала. Говорить начали те, кто остановился в трех шагах от Цириллы, которая воинственно задрала голову и прищурилась. Мужчины задумчиво изучили выражение лица девочки. Один из них хихикнул, при этом прикрывая рот кулаком. Другой потер затекшую шею. А третий, видимо, играл роль альфа-самца.
- С взрослыми так не разговаривают. Малышка, хочешь сладкого? Конфетку, например? – высказавшись, мужчина заржал от души.
Цириллу его слова даже не улыбнули. Он склонила голову на бок, перекинула жердь в свободную руку.
- А что, если хочу?
- Цири-и-и-и, - Йоль дрожащим голосом позвала подругу, несмело протягивая руку, - пойдем отсюда. Я аппарирую. С тобой. Ну, пойде-е-ем.
- Тихо, Йоль, я хочу свои сладости. Ну так что, любезные, где мои конфеты?
- А пойдем с нами, мы покажем.
- Ты мне так дай конфету. И вали отсюда к едрени матери.
- Дерзишь, наивная девка? Щас я тебе покажу, что за сладости предпочитают взрослые.
Цири передернуло. Но она не подала виду. Даже не подумала шевельнуться, когда рослый мужчина с покрытой головой двинулся на нее, вытягивая руки и хватая малышку за курточку на груди. Цири рявкнула оскорбительное выражение, услышанное прежде на арене от одного их своих противников. В руке она крепче сжала выломанную из ограды жердь. Одним ловким взмахом прута Цири саданула рослого мужчину по лицу, тем самым заставляя того ослабить хватку.
Резво дернувшись в сторону, она успела отряхнуть курточку, развернуться на одной ноге и толкнула мужчину ногой в бок. Тот повалился на асфальт словно колода. Один из подмастерья упавшего заревел как лев. Если бы она не присела, ее бы схватили руками. Цири успела. В один момент поднимаясь с колен, девочка крутанулась в пируэте, размахивая жердью весьма грациозно. Одним ударом наотмашь удалось врезать несчастному нападавшему точно по уху. С неудачным выбором траектории движения, Цириллу обрызгала кровь.
По улице разлетелся истошный крик второго сваленного на землю. Мужчина поднимал дрожащие руки, хватался за ухо, утирал сопли и размазывал всю кровь по лицу. Боль, по соображениям Цириллы, была неимоверная.
Третий подстрекатель по раздаче конфет детишкам вжал голову в плечи, оценивая глупым взглядом корчащихся на земле друзей. Он не спешил наступать на Цири, так как видел в ее глазах жуткий огонь. Девочка уже давно привыкла к таким стычкам, посему считала себя отличным бойцом.
- Любишь сладкое? – она огрызнулась, отерла испачканную жердь мантией.
Самый молодой парень из троицы сглотнул, сжал кулаки и заревел, словно лев. Он рванул на Цири так, что девочка сию минуту захотела запечатлеть это движение на какой-нибудь фреске или картине.
Он ведь мог прибить маленькую выскочку, которой предназначались совершенно другие роли. Он бы прошел мимо ее неряшливого выпада, крутанулся на каблуках, поймал бы руки малышки и обязательно залом за спину. Ее жердь со звоном могла упасть на дорожку, а затем… затем простая философия жизни добирается до голой задницы и штудирует. Цири пользовалась эти определением уже не раз. И если бы парень не споткнулся, то это определение обязательно стало правдой.
Йоль взвизгнула, преподнося руки к лицу. Глаза та тут же закрыла, зажмурилась, прикрыла ладошками и забормотала «мамочка».
Цири не упустила момента, пропуская мимо поведение Йоль. Она просто не могла упустить такой оказии, ведь ее противник совершил главную ошибку за всю свою жизнь. Он споткнулся. Цири ударила с полуоборота в голову, при этом закрывая глаза.
Парень упал на землю глухо и молча, но малышка отчетливо слышала, как сломались кости. Скинув неряшливую шляпу с лица своего противника, Цири не удержалась и ахнула, пошатнувшись. Этого лица девочка никогда не забудет: залитое кровью, смертельно бледное искаженное лицо.
Раненый зарычал удивительно громко и напал, не думая оставаться на земле. Цирилла схватила жердь обеими руками и рубанула еще раз, сильно крутанувшись. По шее хлынула черная кровь, а голова противника рухнула на грудь. Он упал наземь, дергаясь в конвульсиях.
Прошло слишком много времени, прежде чем он замер.
Йоль позвала Цириллу, громко выкрикивая имя. Девочка не отреагировала. Брезгливо перевернув сраженного паренька на спину носом ботинка, оценила свои старания и хмыкнула, утирая сопливый нос. Оторваться от такой картины, которая гипнотизировала малышку, заставила приглушенная ругань того, кто получил жердью по уху. Мысленно обругав себя за несобранность, Цирилла пожалела, что не ударила того со всей силы.
Переступив через одного покойника и кое-как живущего, она подошла к ругающемуся мужчине. Он сильно прижимал руку к ране, выдавливал из себя оскорбления.
- Figlia di puttana!
- Зря.
Рука сжала жердь так сильно, что послышался приятный хруст косточек. Лежащий получил по щеке, залился кровью. Ему этого было мало, он, возможно, готов был драться, дабы восстановить справедливость и дабы показать мелкой девке, кто он такой. Но Цирилла не позволила. Подскочила еще ближе, ударила жердью промеж глаз. Мужчина взвыл.
Выл он не долго. Цири насчитала двадцать одну секунду, прежде чем тот заткнулся.
Она вспомнила о Йоль как только услышала тихое рыдание за спиной. Пришлось выронить жердь, подорваться к подруге и взять ее за плечи. Поймать взгляд той Цирилла не могла. Йоль закрывала глаза, а если и открывала, то отворачивалась, боясь смотреть на де Трой. Она помнила Цири не такой, знала ее в другом ракурсе.
- Йоль, ты хоть знаешь чего они хотели?
- Знаю! Мо-можно было ап-па-па-парирова-а-а-ать… а ты… Ци-ци-цири, ну заче-е-ем?
Чтобы разобрать слова Йоль Цирилле потребовалось более минуты.
- Помнишь, я говорила тебе о философии жизни? – покинув подружку на несколько минут, Цири подобрала жердь с асфальта.
Слабый кивок явился ответом на вопрос. Де Трой вытерла жердь мантией, оглянулась и оценила свои старания. Один из этой троицы все еще был живой.
- Причин жаловаться нет, - она повторилась.
- Цири но…
- Если бы я не врезала этим уродам, если бы я не выделила им удары жердью… Йоль, ты бы сейчас валялась где-нибудь в кустах. При этом твоя юбка была бы задрана повыше бедер, уж поверь, - вынимая лилию из волос, продекламировала Цири. – Отхандошили бы и…
Ее окинули удивленным взглядом. Йоль еще никогда не видела смерти, а уж тем более никогда и не думала о том, что Цири докатится до такого.
- Так вот, мир бы принялся за твою голую задницу, если ты не терпишь прямых выражений. Вытри нос, выпрямись, держи осанку! Почему губы дрожат? Сделайся серьезной! Как я заставляла ходить тебя по школе? Гордо, шагай гордо, смотри гордо, чтобы не случилось! Вот! Пошли, я хочу еще немного посмотреть на Биг Бен.

- Йоль, я больше не появлюсь в твоем доме.
- Как? Почему? Уходишь?
Цири молча кивнула. Йоль опустила голову.
- Тебе нужна палочка.
- У меня есть палочка, - девочка извлекла из голени сапога волшебную палочку. – Она ложится в руку легко, а заклинания летят только так.
- Где твоя старая?
- Сломалась, - огрызнулась Цирилла, пряча палочку.
- Чужой палочкой…
- Опять? Хватит меня учить! Почему все планируют меня перевоспитать или нагнать советами? Эту палочку, - де Трой ткнула себя в грудь, - я украла. Понятно? Эта палочка явилась причиной сотни синяков, шрамов и поломанных костей.
- Цири, можно спросить?
- Что именно? Хотя спрашивай, все равно отвечу, сама знаешь, - заканчивая ковыряться ножом в зубах, монотонно заметила Цири.
- Какого это – убивать?
Де Трой пожала плечами, громко хлюпнула носом.
- Совершенно обычно. Как… как сорвать живой цветок с клумбы, посмотреть на него и выкинуть. Или как вынуть рыбку из аквариума, прикрываясь тем, что тебе интересно как она себя поведет без воды.
Йоль поежилась, складывая салфетку вчетверо.
- Цветок – это не человек.
- С чего ты взяла? Убить человека так же легко, как сорвать цветок. Просто это можно сделать несколькими способами. Палочкой, можно руками, можно любой тяжелой вещью. Можно просто ловким движением рук. Что именно тебя интересует? – сдунув прядь волос со щеки, Цири подняла глаза на Йоль.
Подружка призадумалась, формируя вопрос должным образом.
- Ты как-то рассказывала мне про Турецкого… вот… что ты чувствовала, когда убила его? Это ведь был первый раз?
Цири насмешливо выдохнула и закинула ноги на стол, принимаясь ковыряться ножом под ногтями.
- Первый раз… ха! Я думала, что разговор про «первый раз» будет на счет мальчиков. Когда я убила Турецкого, мне было страшно и стыдно. Лишать жизнь – это на самом деле очень легко, но только в том случае, если живешь ты как насекомое. Если боишься, что тебя вот-вот прихлопнут, стоит тебе только присесть на какой-нибудь сладкий кусочек сахара.
- Я быстро забыла о Турецком. Мне, наверное, все воспоминания из головы выбили вместе с зубами. Для полной композиции. И вообще, почему мне должно быть жалко того, кто мечтал загнать меня в загробный мир, а? Почему меня должна волновать чужая жизнь человека, готовившего отпевать поминальные молитвы для моей персонки?
- Но ведь у Турецкого могла быть семья, - темноволосая все еще настаивала на своем, забывая упрекнуть Цириллу в назальном поведении.
- И что? Я за себя волновалась. Надеюсь, этот ублюдок сейчас вертится в гробу. Ну или тухнет где-нибудь в выгребной яме.
- Эгоистич…
- Йоль! Еще раз ткнешь меня в мои ошибки и я за себя не ручаюсь. Да, я убила человека. Да, я выживала. Вы в это время наслаждались жизнью и кадрили мальчиков. Никто не тыкался носом в песок, не плевался кровью. Никто из вас такого не познал. А я вполне вкусила такого фрукта. Почти каждый день скакать по арене, приносить деньги тому, кто тебя ненавидит и изводит. Сможешь распробовать весь сок такого дела? Никогда, Йоль. Заткнись. Прекрати мне напоминать о том, что и так врезалось в мою память.
- Цири!
- Что? Ты меня обвиняешь еще?
- Может быть.
- Ха! – бывшая слизеринка скривила губы. – Важно не в чем нас обвиняют, а в чем мы признаемся***. Запомни, потом будешь всем рассказывать, что перед тем как уйти, Цирилла Елена Марилен де Трой говорила умные вещи.
Йоль замолчала, а Цири принялась изучать отражение в тонком лезвии ножа. Серебрянная полоска шрама, сверкнувшая в свете лампады, заставила ее разозлиться.
Все последующее время они вспоминали какие-то моменты из прошлого. Цири громко хохотала, держалась за живот и жаловалась на то, что болят скулы. Йоль веселилась не меньше. Потом Цирилла поднялась, сделалась очень серьезной. Она смахнула с лица прядь волос, поправила кофту, застегнула мантию и попросила Йоль проводить ее до двери. Напоследок черноволосая крепко обняла де Трой, а та даже не шевельнулась, стояла как истукан, напряженная как тетива.

* цитата великого Сапковского.
** его же.
*** он же.