Отправлено: 19.07.11 18:16. Заголовок: [в гостях у психопатра]

Fabian Prewett & Winston Fields
15.11.1979; коридор; потом кабинет аврора-Филдса, по совместительству кабинет Филдса-психиатра

[img]здесь будет наша реклама[/img]

Иногда суровая реальность ставит людей на порог создания движения эмо.
И тогда на помощь приходит Человек-Морж!

 Отправлено: 20.07.11 11:07. Заголовок: Все произошедшее ощу..

Внешний вид: серые брюки и жилет в клетку поверх светлой рубашки с закатанным рукавом, ботинки, волосы будто он их со вчера и не причесывал.

Все произошедшее ощущалось точно во сне. Гидеон и Фабиан начинали штурм вместе, но позже, когда выяснилось, что это ловушка, битва разделила их.
Фэб не видел брата, он даже не думал о нем, не успевал, слишком сосредоточенный, слишком поглощенный атакой Пожирателей. Как могли они так просчитаться? Придет ли подмога? Где Хинтер и остальные? За Фабианом было несколько еще более "зеленых", чем он, для которых эта операция была первым серьезным делом, и для большинства из них она стала последним. Страх, страх накатывал удушающими волнами - за Гидеона, за Хиндера и тех, кто с ним, за себя самого и вон того парнишку, который младше его всего на год, и который не сумев отразить заклинание кажется, одного из Лестренджей, теперь лежит и истекает кровью, хватая ртом воздух напоследок. Ему нельзя помочь, и Пожиратели позаботились, чтобы смерть его была медленной и мучительной. И Фабиан ничем не мог ему помочь. Они прятались за выступом, и атака захлебнулась, и Пруэтт хорошо помнил тот момент, когда он перестал видеть рядом с собой хотя бы одного союзника. Или так ему показалось? Он видел как испустил последний вздох парень, он слышал, как сюда вышел какой-то Пожиратель, очевидно, уверенный, что здесь территория "чиста". Фабиан помнил какое отчаяние охватило его в тот момент, какая ярость последовала за этим отчаянием. Он вылетел из укрытия и так прокричал "Остолбеней", что слышно, наверное, было во всем замке, столько силы вложил в него, что Пожиратель пролетел несколько метро до стены, с силой ударившись о нее и свалившись лицом вниз. В тот момент он повернулся, увидел еще одного с другой стороны, которого прежде не заметил и уже готов был получить причитающуюся зеленую вспышку, но тут кто-то повалил его наземь, и заклинание ушло мимо.
"Петрификус Тоталус!" - услышал он тогда голос, так похожий на его собственный, а потом: "Тебе что, жить надоело, Мерлин тебя задери?!" С Гидеоном были другие волшебники, Гидеону повезло больше, он оказался с большинством, а ту маленькую группу волшебников, которую Пожиратели случайно загнали в угол и отдели от большинства, и в которую волею случая попал Фабиан, прикончили целиком. Позже среди тел нашли раненую, без сознания, но живую волшебницу, но это и все. Остальные оказались убиты, и было их немало. И умирали они на глазах Фабиана, а руководство ничего не могло сделать, не пробилось к ним, и если бы не подоспевший Вэллон со своей подмогой, Гидеон и другие успели бы только похоронить Фэба вместе с остальными.
Все это оказалось огромным потрясением для, казалось бы, такого крепкого старшего близнеца. Прошел день, а он все снова и снова переживал битву, слышал смех и радостные возгласы перед сражением, предсмертные крики, заклинания, вспышки, множество людей в масках и черных мантиях с капюшонами, надвинутыми на лицо. Он не мог спать, но и бодроствуя, немногим отличался от инфернала, ходя по Министерству точно зомби из маггловских ужастиков, покачиваясь на ходу и делая всю работу машинально, без каких-либо проявлений человеческого.
Ни Миранда, ни Фабиана его таким не видели, они не участвовали в той операции, а сегодня их отправили на другие задания. На удивление, Фабиан оказался в порядке, тогда как Гидеон вывихнул руку и получил еще несколько не слишком приятных травм, и сегодня получал заслуженный отдых и заботу колдомедиков. Видеть Фабиана таким для того, кто его хорошо знает, было бы невыносимо, но не было здесь сегодня никого, кто бы действительно хорошо знал его, а старшие авроры - навидались и не такого, и ни к чему вываливать на них обломки своих идеалов.
И все-таки почему? Почему он ничего не смог сделать, он ведь всегда везде добивался успеха, он мог бы повести этих пусть не слишком опытных, но горящих желанием биться до последнего молодых волшебников, за собой, придумать стратегию, и они своим малым числом продержались бы хоть против сотни ублюдков в масках. Ведь Гидеон смог...
На самом деле, у Гидеона ситуация была совсем иная, да и там погибло слишком много, ведь в момент, когда подоспела помощь, авроров оставалось буквально - чуть ли не по пальцам пересчитать.
Значит ему нужно было пробиться к Хиндеру, нужно было увести их и не дать Пожирателям отрезать их от остальных.
А он не смог.
Фабиан сам не заметил, когда на обратном пути откуда-то, куда ходил по очередному поручению, остановился в коридоре, не дойдя до лифта, и, прислонившись щекой к холодному мрамору, погрузился в свои самоуничижающие мысли.

 Отправлено: 20.07.11 17:58. Заголовок: Странные дела творят..

Странные дела творятся на этом свете. Вроде как все и хорошо, а вроде как и совсем хреново. И все ежесекундно просто меняется, даже странно - только что мысль мелькает, "как же жить здорово", и ты улыбаешься во все тридцать два, а может, где-то и лишний тридцать третий завалялся, - и внезапно простреливает голову тоской и жутью, и ты прислоняешь голову к чему-то холодному и ощущаешь странную тягу поскорее выпить...
В такие моменты Филдсу очень хотелось пожалеть людей, которые не пьют – потому что, если честно, тогда его самого спасала только выпивка. Удивительно, как это алкоголь дает ощущение сладости в мыслях и слабости в конечностях одновременно – ты не можешь идти нормально, а ржешь и радуешься каждому своему падению, даже если тебе ужасно больно. Потому что эта штука притупляет все – и разум, и болевой порог, и любая боль, что душевная, что физическая, отходит на второй план, когда ты снова наливаешь, что-то бормочешь, пьешь, наливаешь, пьешь, бормочешь, а потом пьешь и понимаешь, что ты еще не налил... И так смешно становится, и ты ржешь, и хочется вытащить из коридора какого-нибудь мужика незнакомого, и поржать вместе с ним, рассказать ему, как ты, идиот, черт подери, пил из пустого стакана, вот оно как, ха-ха-ха! И этот мужик пошлет тебя куда-нибудь, а ты опять рассмеешься, потому что он и понятия не будет иметь, что ты не просто пьяница, а что тебе так отвратительно, что не что иное, как этот алкогольный смех и налет пьяного веселья – не спасает...
Обычно Филдс пил после особенно страшных провалов на заданиях – или в такие ночи и вечера, когда одиночество особенно четко витало в воздухе, а слабое освещение выдавало в нем скукоженного, уже не очень здорового, медленно, но верно стареющего на такой опасной работе мужчину с седыми от увиденных ужасов висками. Выпивка притупляла острое чувство самоуничижения, ненависти к себе, к другим, к друзьям, врагам, всему человеческому роду, который никак не может успокоиться и все воюет, воюет, хоть и сил-то уже нет никаких... Выпивка была лучшим другом, выпивка была вторым Я, выпивка была прекрасна, как женщина, только не была женщиной, и это тоже был плюс, потому что женщины имели тенденцию плеваться Филдсу в душу, складывая губки трубочкой для поцелуя. Филдса даже не смущало никакое похмелье, в первую очередь потому, что по утрам единственное, что надо было заставить себя сделать – так это поднять руку, взять палочку и сказать опохмеляющее заклятье. С магией пить был легко и просто. Впрочем, без этой чертовой магии у Филдса вообще не было бы нужды пить.
Вот вчера например... да что говорить – опять куча народу погибло зазря, брошенные на амбразуру, как будто под гусеницы танку, так, мелкая подачка для развлечения Пожирателей. Да, этот мистер Вэллон получил свое – уважение, благодарность – но разве мистер Вэллон настолько всесилен, чтобы вернуть этих несчастных людей, которые были Филдсу знакомыми, приятелями, даже друзьями? Пожиратели попали в плен – и что с того? Неужели они на допросе скажут волшебные слова, воскрешающие мертвых? Никакие достижения этой битвы не могли и никогда не смогут заменить тех, кто ценой своей жизни их добился. Цена человеческой жизни всегда будет выше тех сведений, которые кровью и смертью добываются аврорами, как горняками – драгоценные металлы в пещерах, где малейшее неосторожное движение грозит обвалом...
Но Филдсу было, пожалуй, куда проще, чем кому-либо другому. В живых остался Уилберри, это было главное; был жив Хиндер, хоть он его и не видел ни вчера, ни сегодня; старая гвардия осталась с ним, он не был единственным уцелевшим в своем роде и не должен был срочно вырабатывать новые образцы ДНК старичков-авроров. Но, хоть самые близкие его люди остались с ним, все равно где-то глухо саднило сердце, саднило и ревело по тем, кто уже никогда не вернется домой.
Он шел по коридору; он сочинил свой отчет о битве (этюд в багровых тонах натурально) и нес его Грюму, чтобы уже поскорее отвязаться. Если честно, все эти отчеты были практически бессмысленны, когда их писали разные люди. Конечно, они освещали разные стороны битв... но какого черта читать об этих ужасах из оперы «Она упала, ее убила Авада Кедавра, лица Пожирателя я не заметил»? Но это было обязательным, и слава богу, что Филдсу не приходило в голову долго заморачиваться, перечитывать, думать, как будто это какой-то роман, трактат и он посылает его на литературный конкурс. Он писал от балды, быстро, сухо и кратко, отчасти оттого, что у него отнюдь не было желания расписывать в красках то, что он пережил, а потом отправлять это препарироваться на стол начальству.
Он бы и отдал свой отчет, а потом пошел домой. Но вот одна персона в коридоре заинтересовала его больше, чем свободное время. Какой-то парень стоял возле стены, прислонившись к ней лицом и пропускал все вызванные лифты; стоял, как в тумане, как будто робот, которого отключили от источника питания. Филдс думал было пройти мимо, но в нем опять сыграла его истинная, совершенно не черствая натура. Тем более, что вблизи этот парень оказался как две капли воды похож на его собственного ученика, бывшего - но не суть - Гидеона.
- Эй? – он осторожно тронул парня за плечо. – Чего с тобой, а?

 Отправлено: 06.08.11 15:16. Заголовок: - Знаешь, я всегда б..

- Знаешь, я всегда был в восторге от твоего имени. Эмма, - Фэб повторил его, словно пробуя. – А ты знаешь, что с древнегреческого «Эмма» означает «ласковая»? – девушка-волшебница была младше его на год, очень сильно волновалась и боялась, что, по ее словам, «запорет все дело».
- Да неужели, а я слышал, что происхождение у него древнегерманское, - раздался совсем рядом голос. Фабиан флиртует с девушкой? Как же тут не вмешаться Гидеону? В конце концов, всегда должен быть естественный отбор и здоровая конкуренция, не так ли? – А вот имя «Вирджиния» в переводе с латыни означает «целомудренная», и у меня есть одна знакомая, которая постоянно интересуется статусом целомудренности моего брата, - девушка смущенно хихикнула, когда Гидеон заговорщицки подмигнул ей, положив руку близнецу на плечо. – О, Фэб, да ты же тоже ее знаешь – некая мисс Олл...
- Окей, я все понял, я сдаюсь, - прервал старший его на полуслове. – Леди, оставляю вас на этого ловеласа, но вы не слишком-то его слушайте, он у нас тот еще дон-жуан, - и Фабиан собрался направиться к Хиндеру – получить последние указания...
...Грохот вокруг. Он едва успел отскочить в сторону, но нужно продолжать наступление. Он выглянул из укрытия, как тут – удар! Зеленая вспышка и оборвавшийся женский крик. Еще одна волшебница окончила свою карьеру, не успев ее толком начать.

Кто-то коснулся его плеча.
Фабиан не сразу пришел в себя. Крик юной ведьмы все еще звенел в ушах, сердце билось учащеннее, как будто он все еще стоял там, почувствовав то, что не должен был, и слышал как рухнуло мертвое тело.
Он обернулся и заставил себя отвлечься. Уинстон Филдс – аврор, бывший наставник Гидеона. В последнее время близнецы стали носить каждый какую-нибудь свою деталь, по которым их легко было отличить, но Уинстон все равно обратился к нему не по имени – наверное, в силу старой привычки, когда близнецов путали абсолютно все, даже самые близкие друзья.
- Мистер Филдс, - он обратился к нему официально чисто на автомате, забыв, что Уинстон, как и Марк, предпочитал, чтобы младшие авроры к нему обращались по имени. – Со мной... со мной все в порядке, извините, - он быстро отвернулся, воспользовавшись тем, что ему нужно было взглянуть на лифт. Тот был на другом этаже, а кнопка погасла. Фабиан нажал ее снова. Аврор почему-то продолжал стоять, и между ними воцарилась тяжелая тишина, а Фэб не смел повернуться к нему лицом, потому что это сразу же убедило бы мужчину, что парень совершенно не в себе.
Лифта все не было, кажется, он прочно застрял на одном из этажей, и когда Фабиан услышал вздох за спиной и шаги, он все-таки не выдержал, обернулся и спросил вслед Филдсу:
- А вы... вы же были там – вчера. Ведь были? Вы же знаете, как так вышло? Расскажите мне правду, для чего это было? Ради славы Вэллона?
Все-таки ведь миссия оказалась чистым самоубийством, и думая об этом, он склонялся к мысли, что невозможно, чтобы «верх» не знал об этом. Значит, все было подстроено? И их нарочно кинули в эту западню?

 Отправлено: 28.09.11 11:23. Заголовок: Память у Филдса была..

Память у Филдса была неважная. Он мог год общаться с человеком ежедневно, на неделю потерять его из виду и при следующей встрече спросить его, с какого перепоя он с ним на «ты», или что-нибудь еще погрубее, - зависит от количества часов, которые он проспал предыдущей ночью. Он мог забыть, сколько будет шестью восемь, забыть заклинание, которое мог раньше вспомнить ночью, если бы его разбудили, проспать свою же собственную лекцию, не придти на собрание – в общем, если что-то не интересовало Филдса постоянно, оно вполне могло выпасть у него из памяти, далеко и надолго.
Вот как и сейчас, с этим пареньком. Нет, это определенно не его ученик – голос чуточку другой, еще... в общем, проехали - а не его ли это Филдс видел тогда, на последнем задании, с кучкой каких-то несчастных, которых одного за другим взрывали зеленые огоньки под дых и сбивали с ног в самую вечность? Филдс уже не помнил, если честно. У него за его аврорскую карьеру произошло столько столкновений на глазах, что не было сил прокручивать в голове последние или прошлые – ему хватало того, что он и его близкие остались живы. Он научился абстрагироваться, не брать в голову, отметать мысли по кускам, синхронизировать, систематизировать свои рассуждения и воспоминания. Когда ему было двадцать пять, он еще мог проснуться с криком, вспомнив открытые глаза девушки, с которой даже толком не был знаком, и ее мертвое, безжизненное белое лицо, такое же в точности, как когда он в тот момент увидел ее тело – да что там вдаваться в парафразы – труп. Но сейчас... Слишком много лет прошло, он работал в Аврориате больше четверти века, и, наверное, очерствел; сейчас его бы не разбудил никакой сон; в первую очередь, по той простой причине, что Уинстон перестал видеть сны.
Да, Уинстон на своей шкуре знал, что это страшно. Когда ты выживаешь. Нет, задания авроров – это вообще страшно, но самое жуткое, - это когда ты одним из немногих выбираешься из эпицентра боя, живой, невредимый, - и, только оказываясь в безопасности, начинаешь прокручивать в голове этот безумный, рваный, колючий порядок: зеленая вспышка – крик – звук падения, и снова, снова, по колесу, по кругу, по спирали, все на более и более высоких, болезненных нотах... Он не понаслышке знал, как это больно, даже не родным, а просто, знакомым: был человек – и нет человека, и близкие его тихим голосом спрашивают о последних минутах, и надо приукрасить, выставить героем, хотя при смерти никто никогда, никогда героем не бывает, и сказать пару бессмысленных утешительных фраз... И смотреть на то, как люди так же тихо говорят свое ненужное «спасибо», отходят опять к своей скученной толпе и так же тихо, но от этого не менее отчетливо говорят «вот он говорит, она спасла ему жизнь перед смертью»... И понимать, что смерть – это так привычно, оказывается, так близко, на расстоянии шага с крыши – и что тебя она не коснулась по чистой случайности, и что твоих близких – так же, и что ничего не может уберечь, нет таких магических и маггловских щитов, чтобы человек не был беззащитен перед ней... Черт, Филдс изучил все эти чувства наизусть, навзрыд, он знал их назубок, как вызубренный конспект, но, препарировав их, он слишком глубоко вникнул в их суть, чтобы они по-прежнему вызывали у него какие-то эмоции. А этот парень еще не стал патологоанатомом смерти. Он был всего лишь молодым, неопытным аврором, и для него смерть еще не превратилась в тягучую, хоть и по-прежнему больную повседневность.
Интересно, почему он извиняется? Наверное, стыдно за свою «слабость», что ли. Уинстон понимал и это. В свое время, на одном из первых заданий, он впервые столкнулся с действием заклинания «Avada Kedavra», которому подвергся его товарищ по школе. Кажется, он тогда не смог сдержать слёз – и ему все казалось, что он сопля, трус и слабак, не мужчина, раз не может сдерживать себя; он оглядывался по сторонам, прятал заплаканное лицо в мантии, бессмысленно и лихорадочно водил ладонью по лбу и щекам, пытаясь холодом пота на пальцах усмирить болезненный жар, - и было такое чувство, что все смотрят на него с отвращением, презрением, считают его слабым и безвольным, хотя он никогда таким не был, ни в свои тридцать восемь, ни в свои далекие семнадцать... Стыд мешался со страхом, тянущей, корёжащей все тело насквозь болью, и становилось так мерзко, так одиноко во всем этом клубке, что хотелось вжаться в стену и исчезнуть, когда даже через запертые кабинки мужского туалета в Аврориате кто-то входящий слышал его редкие всхлипы и шмыганья. Вспоминая об этом, Филдс настолько изумлялся, как годы изменили его, что потом избегал всякого вспоминания. Это была не слабость, понимал он. И никто не смотрел на него с презрением. Все проходили через этот рубеж, по одну сторону которого мучительный ужас, а по другую – фатальное понимание и «принимание». Тот, кто не проходил, ломался через боль в безумца - или уходил из эпицентра Аврориата в бумажную суматоху, где все трупы и потери виделись лишь на бумаге.
- Да, был, Фабиан, - Филдс наконец-то вспомнил имя паренька, да и то, по ассоциации с еще одной молоденькой девчонкой. – Вэллон тут был не при чем. Вэллон подоспел случайно... Но, знаешь, случайностями порой вся жизнь и лепится.
Похоже, этот паренек еще пытался искать в мире какую-то логику. Вэллону нужна была слава => ММ организовало Пожирателей специально для этого => Послало туда авроров => Дало им установку умирать зазря => Чтоб в кульминационный безнадежный момент Вэллон с пафосом возник из ниоткуда и всех нехороших победил. Нет. Ничего никогда не организуется заранее – все получается из как раз тины мелких случайностей, которые опутывают нашу жизнь в коконы, очень редко превращающие нас в прекрасных бабочек.
- А знаешь что, Фэб... – Филдс почесал подбородок, покрытый колючей трехдневной щетиной. – Пойдем со мной. Ты не занят сейчас? Пойдем.
Неожиданно так захотелось помочь. Особенно в тот момент, когда Филдс провел ассоциацию с собой молодым и этим несчастно, бесприютно прислонившимся к стене лбом парнем, которому, как и Уинстону, некому было помочь больше. Очень многие опытные авроры типа Грюма считают, что такие ребята должны сами культивировать в себе иное отношение к этому несправедливому миру, но когда в Филдсе просыпалась жалость и понимание, он просто физически не мог оставаться в стороне; его всегда тянуло к этому чужому, так похожему на его старое, горю, и очень хотелось что-то поменять – чтобы этот парень потом, в тридцать восемь лет вспоминая свои юношеские годы, вспомнил его имя и сказал: «Да, тогда Уинстон (никакой не мистер Филдс, кстати) очень помог мне»...
- И зови меня Винни. Или Уинстон на худой конец. Ненавижу свою фамилию. Какие-то дурацкие поля... Бррр.

 Отправлено: 09.10.11 13:38. Заголовок: - Как скажете, мисте..

- Как скажете, мистер... Уинстон, - машинально ответил ему Фабиан. Все-таки он не мог позволить себе совсем сойти на панибратство с волшебником, который старше и опытнее его. Но зачем он пошел за ним? Наверное, сначала - тоже машинально. Позвали - пошел. Но с каждым шагом ближе к кабинету Фабиан чувствовал, как внутри теплится благодарность Филдсу, который не прошел мимо, а все-таки взял на себя заботу помочь Фэбу осмыслить и пережить то, что произошло. Помочь хоть как-нибудь. Он понимал, что как ни старался удержать эмоции в себе, их оказалось столько, что их просто необходимо было с кем-то разделить. Разделить с Вирджинией? К чему ее волновать? Она и так с такой силой вцепилась в него, когда узнала о том, что произошло, а он вернулся, говорила что-то про то, что больше не отпустит его на это дементорову работу - или это Молли? Молли... Молли вчера расплакалась, когда, примчавшись в Мунго посреди ночи, увидела Гидеона на койке. Рассказать Гидеону? Но ведь из двоих именно Фабиан всегда был старшим - и по факту, и по "роли" в их постоянном дуэте. Гидеону самому может потребоваться поддержка, и Фэб просто обязан предоставить ее ему. Поэтому теперь, когда Уинстон вызвался быть поддержкой для самого Фабиана, для близнеца это значило очень много.
- Пей, - это прозвучало как приказ. До этого мгновения Пруэтт лишь сомнамбулично наблюдал за движениями Филдса, как тот достает бутылку, стаканы, наливает спиртное. Так и подмывало спросить "я?", чтобы аврор ответил "ну не я же". Хотя нет, себе он тоже достал стакан и тоже собирался пить. Фабиан неуверенно взял стакан, сильно сомневаясь в том, что это поможет. Ему казалось, что простой разговор смог бы излечить его от того, чтобы переживать вчерашние события снова и снова. Но он даже не знал, с чего начать такой разговор. Ответ Филдса о том, что все это получилось случайно, и никого высшего замысла за этим суицидом десятков хит-визардов и авроров нет, мгновенно обрубил все.
- Получилось, что они и вовсе погибли зря? - он что - сказал это вслух?