Отправлено: 27.11.10 17:00. Заголовок: [Скажи мне, только честно]

Участники: James Liverpool, George Wilbury, Winston Fields
Время: 21 февраля 1978 года
Место действия: дом Ливерпуля в Ливерпуле

 Отправлено: 27.11.10 17:13. Заголовок: Житие Джеймса Ливерп..

Житие Джеймса Ливерпуля в Хогвартсе все меньше и меньше его устраивало. Необходимость каждый вечер запираться в своей крохотной келье-кабинете, который, несмотря на все старания по созданию уюта, был все таким же мрачным и одиноким, угнетала Джеймса. Все казалось ему бессмысленным, учебная суета вокруг, прежде так радовавшая его, приносила лишь нервозность, а молодое поколение, которое было раньше столь ловким и изобретательным, превратилось в шумное скопище недоумков. Глупенькие девочки и неотесанные мальчишки, которые хотели получить на ЖАБА высший бал по нумерологии, и считали, что он растет прямо пропорционально их нытью под дверью профессора, осаждали его денно и нощно, не давая погрузиться в науку. Винни пропадал на работе: аврориат особенно активизировался, и даже Филдс, никогда не бывший трудоголиком, проводил в Министерстве дни и ночи. Джордж не писал и не появлялся; Джеймс знал, что друг обдумывает что-то, он всегда исчезал из поля зрения близких, когда его еликом занимала какая-нибудь мысль. Риччи вовсю работал в больнице. У них не было повода собраться вместе - не праздновать же им День Святого Валентина, учитывая, что только один из них счастлив в браке и наверняка проведет этот день с супругой? Компания их, некогда такая крепкая и дружная, расползалась по швам, и от старых школьных друзей оставались какие-то призраки: трудоголик, мыслитель, семьянин и одинокий нумеролог в депрессии. Из-за всех этих мыслей, которые одолевали его именно в Хогвартсе, Ливерпуль вернулся домой. В конце концов, он мог каждое утро пользоваться камином, чтобы приходить на занятия.
Однако дома печальные мысли не оставили его. В домашней библиотеке он нашел альбомы, на которых четверо веселящихся молодцов смеялись и подмигивали друг другу, и ему, взрослому Ливерпулю, тоже. Ностальгия захлестнула его с новой силой, и он хотел уже было вернуться в Хогвартс, но понял, что метания с места на место не даст ему ничего, и нужно лишь успокоиться, выпить горячего чаю и подумать, что же делать дальше. Чувство одиночества и заброшенности всеми не оставляло Джеймса уже неделю: это был не то чтобы сильный повод для беспокойства, но подавленное состояние вызывало у него крайнее неудобство. Работать в нормальном режиме, как он обычно любил это делать, Джеймс не мог; плюнуть на все и уволиться - тоже. Он висел в воздухе, неслышно крича о том, чтобы его сняли с этого невидимого крюкаи снова поставили на ноги.
В один из вечеров, когда Ливерпуль сидел в кресле у камина и жалел себя, в дверь постучали. Он замер. Он совершенно не мог предположить, кто бы это мог быть; его дружки обычно трансгрессировали без спросу, зная, что он им всегда рад, а если они и не вовремя, то пара затычин лишь освежит их существование. Все, кто мог постучаться, приходили только по предварительному согласованию. Проблем с законом у Ливерпуля не было. Поэтому он неспешно подошел к двери, все еще пытаясь угадать, кто стоит за нею.

 Отправлено: 05.12.10 03:12. Заголовок: Казалось бы, Джордж ..

Казалось бы, Джордж должен был быть счастлив. Ведь теперь у него снова была Патти - родная и любимая, и все совсем как в те счастливые годы их юности, когда любовь, самая чистая и верная, цвела и распускалась в их душах... Романтика, сотни маленьких воспоминаний, от которых становится теплее двум одиноким до этих дней людям. Ее почти забытая улыбка, которую Джордж снова видел с утра, стоило только открыть глаза, запах ее духов - даже он, кажется, совсем не изменился...
Подумаешь, годы за плечами. Чего в них было? Они принесли только морщины. Но они не зарубцевали сердца, и эти сердца помнят, как нужно любить.
Только один вопрос, всего один вопрос, который мучил Джорджа на протяжении 15-ти лет, и теперь не захотел отпустить Уилберри и дать ему вздохнуть свободно. Глупый, дурацкий, идиотский вопрос, так долго терзавший Джорджа, и так и не получивший ответа. Забыть его не получилось. А приказывать себе не думать о нем не получалось. И это отравляло все краски.
Почему? Почему она тогда ушла?
Сама Патриция не хотела об этом говорить. И стоило Джорджу спросить, в ее глазах появлялись боль и жалость. А потом больно становилось самому Джорджу - будто он до сих пор не верит ей, не верит в то, что она вернулась и никуда больше не исчезнет.
Приходилось молчать. Но молчание - это вовсе не залог того, что Джордж не пытался выяснить, что же тогда произошло.
Он много размышлял об этом. Вспоминал о своем предложении - помнил каждое свое слово, каждый ответ Патти, потому что уже не раз проигрывал все это в своих мыслях. Пытался понять, куда могла исчезать Патти днем, и откуда были те розы... Розы. Наверное, все дело в них. Красные, как пятна крови, будто из царапин на их нежном чувстве. Патти не любит розы. Она любит лилии.
Сейчас, впервые, Джордж понял, что она могла не просто нравиться кому-то еще, но что этот кто-то мог решится на отчаянные действия - признания, попытку увести ее у Джорджа. Но в итоге Патриция сбежала. И вряд ли сбежала с кем-то - нет, она бежала одна, ведь никто из ее знакомых больше не пропал... Да и не такая она. Патти честная. Предельно честная. Она бы не стала обманывать Джорджа. Так что же тогда? Что же ее мучает даже сейчас? Что она не могла рассказать ему? Может быть, она оберегала Джорджа потому, что ему было бы больно узнать, кто этот тайный воздыхатель?
Итак, Джордж. Кому еще нравилась Патти?
О нет. Ты, конечно, помнишь, какие взгляды кидал на нее Джеймс. Но нет, но не может же быть...
...Ливерпуль должен быть дома. Уилберри недавно узнал, что Джеймс предпочитает возвращаться из Хогвартса в родной город, как только появляется возможность. Что же...
Именно Джордж сейчас, полный самых разных чувств и мыслей, стучал в дверь к другу. В любой другой бы день ворвался без спросу, радостный и с бутылкой огневиски под мышкой. Но не сегодня.
- Нужно поговорить, Джеймс... - без приветствия сообщил Уилберри, когда Ливерпуль показался на пороге.
Странное чувство - все тот же милый друг, но что-то, что-то совсем маленькое изменилось, и... и, кажется, теперь все летит в тартарары. Столько лет от Джорджа скрывали правду. Столько лет!

 Отправлено: 08.12.10 02:06. Заголовок: И где-то за секунду ..

И где-то за секунду до того, как руки сами отворили дверь, Джеймс неожиданно все понял: и кто стоит за дверью, и зачем он пришел, что он сейчас ему скажет, и что Ливерпуль ему ответит. Он отчего-то знал это все, и даже не приготовил палочку; но когда он открыл дверь, он был удивлен так, как мог бы быть удивлен, если бы его чаянья не оправдались. И моментально забыл все слова, столь тщательно приготовленный в эту долю секунды.
- Поговорить?.. - повторил он, будто пытаясь выиграть время. Он всегда говорил лучше Джорджа, но когда тот вдруг высказывал четкую, настойчивую позицию, Джеймс не находил аргументов против. Он мог лишь растерянно молчать.
Он знал, что Джордж пришел поговорить не о строении Вселенной. Была лишь одна маленькая материальная точка, от которой и можно было вести отчет всей этой истории. Единственная маленькая точка, которая сейчас волновала Джорджа; которая больше уже совершенно не волновала Джеймса, но служила причиной его волнения. В общем, все было невероятно запутано даже для нумеролога. Вот только Джордж все знал.
- Проходи, Джордж, - покорно отозвался Джеймс. - Хочешь чего-нибудь... чаю?
А ведь чаем, если подумать, Джеймс скрывался всегда и от всего. Проблемы? Чаю. Праздник? Чаю. Сложная задача? Снова чай. Неприятный разговор... конечно же, чай. Вот только никакой сорт чая пока не заглаживет вину. Да и вообще, чай не решает никаких проблем. Он может лишь отвлечь или стимулировать ход мысли, а сейчас Ливерпулю не нужно было ни то, ни другое. Он не мог отвлечься сам или отвлечь Джорджа от того, что терзало их обоих пятнадцать лет, всего лишь чашкой ароматного черного эрл грея. А мысли... нет, сейчас Ливерпуль предпочел бы и вовсе не думать. Не раскладывать же ему математически все свои безумные эгоистичные поступки, в которых он никогда не думает о тех, кто его окружает? Не основывать же логически, что, когда им управляют эмоции, он не подвергается ни здравому смыслу, ни логике, ни элементарным понятиям этикета? Это вряд ли понять Джорджу - он был рабом одного чувства на век, и чувствовал себя комфортно в этом рабстве, а Ливерпулю вдруг взбрело в голову совершить глупость, и эта глупость разрушила столь приятное его другу рабство... Ливерпуль никогда не чувствовал ничего долгого. Он не мог понять, как можно любить все пятнадцать лет любить одну женщину, которая осталась лишь на магической фотографии - вот она, стоит и машет тебе рукой, как будто ни в чем ни бывало.
Ливерпуль всегда знал это, но с возвращением Патриции прошлое вернулось и теперь стоит перед ним. В образе серьезного Джорджа.

 Отправлено: 08.12.10 22:59. Заголовок: Когда Джордж шел сюд..

Когда Джордж шел сюда, он был полон противоречивых чувств. То принимался проклинать все на свете - включая себя, за недогадливость и тугодумство, растянувшееся на целых 15 лет, то винил Джеймса, а то доставалось даже Патти - за то, что она молчала и так ничего и не решилась рассказать, а ведь хватило бы всего-то разговора - тогда, в тот самый день, правды вместо недосказанности...
Но потом он понимал, что Патти по-другому просто не могла, что так она устроена - не причинит никому боль, а все заберет на себя. Милая, чудесная Патти... Себя Уилберри никогда особо и не уважал, так что даже не удивлялся своей глупости, а вот Джеймс... Джеймсу досталось, пожалуй, больше всех. Конечно, ну а кто еще был виноват?!
Но когда друг открыл дверь, когда посмотрел на Джорджа так, будто в миг все понял, Джордж поумерил свой пыл. А если точнее, то вся его злоба разом исчезла, опустошив Джорджа и оставив его ни с чем. Он сказал, что нужно поговорить, а как продолжить этот разговор...
Ему вспомнился и тот день после, когда Джордж пришел к другу, и Ливерпуль действительно помог ему, а если учесть, как не сладко было самому Джеймсу... Но ведь он же соврал!!!
Как много мыслей, как много обвинений. Но Джордж всегда оставался собой - незлобным, всепрощающим малым, который верил в человеческие души, который умел и хотел прощать. И черт побери, он хотел простить Джеймса, только пока что еще сам не знал, сможет или нет. Ведь, с одной стороны, это предательство, но с другой - боже, сколько времени прошло, и жизнь уже прожита так, как есть, и сейчас Джордж понимал, что все-равно счастлив, и что уже все-равно ничего не поменять...
- Нет, не нужно чая, - спокойно сказал Джеймс и прошел в комнату, даже не посмотрев на Джеймса.
Зачем-то задержался у книжного шкафа, будто больше всего его сейчас интересовали книги Ливерпуля, потом, наконец, обернулся к другу.
- Джеймс, ты ничего не хочешь мне рассказать? - произнес Уилберри. - Это нетрудно, ты ведь прекрасно помнишь тот день.
Может быть, лучше для самого Джорджа было бы кричать, обвинять, бесноваться, выплескивая наболевшее, но он стоял и спокойно смотрел на Джеймса. А внутри него мешались в кучу злость и жалость, печаль об упущенном и желание не допустить новых ошибок и не потерять друга.
А может быть, легче всего винить судьбу, а не Ливерпуля?

 Отправлено: 10.12.10 13:41. Заголовок: Когда-то давно Джейм..

Когда-то давно Джеймс выкопал в библиотеке дурацкую книжку, которая рассказывала о выдающихся легиллиментах современности, и притащил ее к друзьям. Филдс, конечно, радостно за нее ухватился и начал вещать, как же, наверное, приятно быть легиллиментом и лазить в человеческие головы направо и налево; Рич, как водится, только рассмеялся и сказал, что в филдсовой голове легиллименту будет невыносимо скучно и одиноко; а Джордж фыркнул презрительно и сказал, что быть легиллиментом - это огромное проклятие, потому что каждую секунду приходится бороться с соблазном не лезть в мысли близких людей, чтобы не узнать чего-то такого, что изменит их жизнь раз и навсегда. Все тогда стушевались и решили оставить эту дурацкую затею, а вот сейчас Ливерпуль жалел, что Джордж не может просто взять и залезть к нему в голову, чтобы прочитать там все события, все мысли и сожаления, все пятнадцать лет воспоминаний и страхов, что когда-нибудь этот день наступит. Все пятнадцать лет раскаянья, которое, как полагал Джеймс, уже ничего не изменит.
Что там древние фолианты говорили об искуплении? Раскаяние человека есть способ залужить прощение, потому что без шанса исправить свою ошибку человек, согрешив однажды, уже не остановится. Но тех кающихся из древних фолиантов прощала какая-то неведомая субстанция, которая вообще прощает всех, даже тех, кто ее об этом не просит, да, к тому же, еще и любящая всех одинаково, всезнающая и всеведущая. С таким набором качеств, пожалуй, и можно играть в покаяние, но когда ты виноват перед обычным человеком, в особенности - перед своим другом, пожалуй, нужно что-то другое. Знать бы, что.
Ливерпуль упал на диван, уронил голову на руки. Он не смотрел на Джорджа. Его голос был хриплым и приглушенным. От чувства стыда связки сжались, и в горле будто встал невидимый ком. Ливерпуль заговорил:
- Джордж, я не... вернее, ты и сам прекрасно все знаешь, что я хотел, и я сделал, но я не знал, что все настолько серьезно. Мне не стоило этого делать. Просто я... я не знал, что у вас все настолько серьезно. Мне казалось, что это просто интрижка, что сегодня вы вместе, а завтра можете наскучить друг другу, и что ничего страшного не будет, если из-за меня это произойдет чуть раньше... хотя нет, я вру, вру. Я думал, то, что я чувствую - самое сильное, гораздо сильнее твоего. Это был эгоизм. Я... я не... - он помолчал немного, чтобы собраться с мыслями. Но они только еще больше расползлись. - Я думал, что я буду первым... первым, кто полюбит... так. Из нас троих, не считая Рича. Рич - это особая история... - тут Ливерпуль даже слегка улыбнулся. На Рича никогда никто не злился. - Из нас. Не думал, что у кого-то из нас может быть что-то серьезное. Я даже злился тогда на тебя, потому что думал, что для тебя это просто игра, думал, что я буду лучше. А вышло все... так, как вышло. Прости меня, Джордж.

 Отправлено: 12.12.10 20:29. Заголовок: Значит, все его подо..

Значит, все его подозрения - это правда. Значит, виной всему - именно Ливерпуль. И Джорджу не пришлось самому предъявлять обвинения, а по поведению Джеймса, по его заламыванию рук и дрожащему голосу, Уилберри понял, что Ливерпуль слишком долго хранил эти тайны, и они мучили его, и мучили не меньше, чем потеря Патти Джорджа. У каждого из них был свой тяжкий груз на плечах. Джордж 15 лет мучился вопросом "Почему", Патти мучилась вопросом "Как же я могу?...", а Джеймсу достался не менее сложный "Должен ли рассказать?". Судьба обеспечила всех их собственным демоном, каждому раздала причины поломать голову и переиначить собственную душу. А Джордж так верил в эту судьбу...
Он слушал друга, стоя напротив него, сгорбившись и сунув руки в карманы, и не находил слов.
Да, он все узнал. Он все, наконец, понял. Но ведь легче-то от этого не стало. Разве что Джеймс теперь мог, наконец, сказать все честно, раскаиваясь и отпуская то, что подтачивало его сердце все эти годы.
"Просто интрижка?!... Эгоизм? Да, эгоизм! Первым, кто полюбит?..."
Что самое трудное? То, что Уилберри даже сейчас не мог дать выход своей злобе, обиде, разочарованию.
"Прости меня, Джордж".
- Я должен бы сейчас возненавидеть тебя, - голос Уилберри поначалу звучал отстранено, но после, наконец, бывший рейвенкловец поддался эмоциям: - Но я даже этого не могу!
Он всегда давал людям право на ошибку. Но тут это его качество столкнулось с неразрешимой проблемой. Это было предательство, и невозможно было закрыть на него глаза, и начинало казаться, что все, что связывало Уилберри и Ливерпуля раньше - это ложь, и только ложь. И когда разум признавал, делая логичные выводы, что это так, душа просто не хотела верить, не пускала все это к себе, закрывалась, и Джордж просто хотел исчезнуть.
Больно ли ему было? Больно.
Эмоции, наконец, прорвали рассудительность и спокойствие Уилберри, и он, сорвавшись с места и схватив Джеймса за грудки, приподняв того над диваном, вскричал:
- Джеймс, ты понимаешь, что ты предал меня???
Он смирился со своей судьбой, решив, что ничего уже не исправить, и что в итоге счастье все-равно его не покинуло, но смирится с тем, что отныне к Джеймсу, лучшему другу Джеймсу, он должен относиться иначе, не верить ему, не слушать его, не знаться с ним - вот что было ужасно!
- Я не узнаю тебя больше, - вышло какое-то шипение...

 Отправлено: 14.12.10 20:32. Заголовок: Голова Джеймса безво..

Голова Джеймса безвольно моталась над воротником, как воздушный шарик, а тело было как баллон с гелием, из которого Джордж выпускал воздух. Вот только шарик бы надувался, надувался, и в конце концов обязательно бы лопнул, а голова Ливерпуля болталась, болталась, болталась... Он надеялся, что все мысли высыпятся из нее наружу, Джордж поднимет их с пола и увидит, как на самом деле Ливерпуль хотел бы ему ответить. Джордж рассмотрит их, расколотит парочку об пол, заберет несколько слов себе и сложит их в карман.
Но сколько бы он не тряс шею Джеймса, из него не вылетало ни слова. Он бы и хотел сказать что-нибудь, но не мог придумать ничего, что бы его оправдало. Нет такого категорического императива, который заставлял бы уводить чужих девушек без всяких альтернатив.
Если бы Джеймс мог сказать что-то, что развернуло бы время вспять и вернуло Джорджу Патти, а ему - спокойствие, он бы не задумываясь сделал это. Он привык к волшебству - когда скажешь одно слово, и по мановению руки вокруг тебя происходит то, чего тебе хочется. А теперь он чувствовал себя последним жалким магглом - у него не было того самого слова, которое могло бы ему помочь.
Вот только предателем он себя не чувствовал. Предать можно нарочно, преследуя какую-то свою цель, но никак не по глупости, думал Джеймс. Даже сейчас он отказывался поверить в то, что друг из него никудышный, и что он еще не вырос, чтобы выпускать его в настоящий взрослый мир. Ему дали реванш в пятнадцать лет, но он все равно ни на шаг не продвинулся вперед, к сознанию того, что он сам отвечает за свои поступки, и не придет добрая фея-крестная и не исправит все его проблемы, погладив его по голове.
- Ты... в праве думать так. Ты можешь сейчас сделать все, что угодно. Ударь меня... так... будет легче.
Когда в юности они дрались из-за какой-нибудь ерунды, Джеймс никогда не подставлялся и наровил первым дотянуться до скулы товарища. Он думал, что сдаваться - это не его привилегия, сдаться могут позволить себе только последние слабаки. Но тогда он был на тысячу процентов уверен в себе и знал, что последняя бутылка сливочного пива принадлежит ему, а не Джорджу, и что он сделает все, что угодно, лишь бы доказать свое превосходство. Но позволяли себя бить вовсе не те, кто не мог ответить, а те, кто считали, что заслужили это, и сейчас Ливерпуль был таким. Он хотел, чтобы его били, чтобы чувствовать свою вину остро, физически, а не так смутно и отвратительно, как сейчас. Но это была не ответственность, а бег от нее - он выводил ее из области рационального на область простых шишек и синяков, которыми он мог отделаться, но не делал ничего, что могло бы помочь им обоим.
- Ну же, Джордж... бей.

 Отправлено: 16.12.10 20:09. Заголовок: Тише, Джордж. Ведь э..

Тише, Джордж. Ведь эта злоба зря. Разве есть в ней смысл, разве ты когда-нибудь считал, что в злобе есть хоть какой-то смысл? Идиотское чувство для тех, кто не умеет слушать свою душу. Гнусное прикрытие для слабых духом. Решение для недоумков, которые не умеют иначе. А ведь ты же, ты же умел...
Джеймс говорит "Ударь, бей". Для тех, кто все решает кулаками - это, конечно, выход. А что? Набить морду, да хорошенько, так, что бы Ливерпуль едва не захлебывался от крови, а потом простить друг друга и напиться в хлам. Так, вроде бы, все решается в суровом мужском мире? Но, кажется, не так все решает Джордж.
Вместо того, что бы послушаться совета друга, Джордж выпустил его воротник и отступил на шаг. Будто уже сейчас не доверял советам Джеймса... Но это не так, Уилберри все бы отдал за то, что бы все стало как раньше - как день назад, как два, как год... Для друг друга они были как прочитанные книжки - когда столько раз листал их страницы, что знаешь каждую опечатку и каждый загнувшийся листок. Но, оказалось, что основную мысль-то они и пропустили... То, что было скрыто в словах, что было в них зашифровано, только сейчас открылось по-настоящему. И это была ложь.
- Кому будет легче? - с обидой спросил Джордж. - Мне? Тебе? Или это что-то изменит? Мы будем квиты?
Разбитый нос - маленькая цена, этим не заплатить за то, чем смог попустить Джеймс годы и годы назад. Как же это так вышло, что ты не попытался прислушаться к тому, что чувствует твой друг?
- Я мог бы все понять, Джеймс, и ты знаешь это. Но ты молчал! Молчал все это время! Ты трус, Ливерпуль! Простить тебя за трусость? Что, у каждого свои слабости, и нужно с ними мириться?
Джордж уже плохо понимал, что говорил. Попытка удержать себя от мордобоя в итоге переросла в попытку высказать все, что наболело, Джеймсу в лицо. Каким бы спокойным и смиренным духом не был Джордж, а наступает время, когда и такой человек может сорваться. Да так, что мама не горюй. Те, кто дают волю эмоциям время от времени, быстрее и избавляются от гнева. А тут... тут начинается страшное.
- Я не знаю, как тебе теперь верить! И дело даже не в том, увел бы ты у меня девушку или нет, и не в том, что я мучился без Патти столько лет, а в том, что ты, мой, черт тебя дери, друг, оказался самым подлым из лгунов!
Уж лучше все оказалось неправдой, уж лучше у Патти были другие причины сбежать. Потому что Джордж, вспоминая те дни, когда Ливерпуль успокаивал его, заставлял его верить в лучшее, стремится к чему-то в будущем - теперь это окрасилось в цвета ненависти. Красный. Багровый. Кровяной. Джордж ненавидел даже не Ливерпуля, он ненавидел себя. Доверчивый придурок, наивный обиженный на жизнь романтик!
Что теперь? Так что же теперь?...

 Отправлено: 18.12.10 02:39. Заголовок: Джордж не любил прим..

Джордж не любил применять силу - за все те годы, что Джеймс знал его, а это добрых три четверти его жизни, он очень редко видел друга, который хотел кого-то ударить. Вернее - просто никогда. Уилберри считал силу не просто самым последним средством, а тем, что нужно применять не просто перед лицом смерти, а уже после того, как смерть вцепилась в тебя и ты чувствуешь ее отвратительное гнилое дыхание. Таков был Джордж - аврор, который не способен обидеть и мухи, если эта муха не применила к невинному магглу заклинание "Круциатус". Он не был сейчас способен обидеть и Джеймса, хотя тот на его месте уже давно бы возил об стену злосчастного обидчика. Слова словами, но некоторые вещи нужно решать эмоциями и тем, на что они тебя толкают. Если хочешь ударить - бей, кто же будет заботиться о том, по совести ли ты поступил, если ты и есть пострадавший в этой ситуации? Но нет, наш Джордж всегда был героем и димпломатом, который скорее сам ляжет под поезд, чем позволит ближнему своему страдать. Даже сейчас он ведет себя как возвышенный герой произведений эпохи Просвещения: никакого вреда, исключительно душевные излияния. Джеймс устал от этих разборок. Куда проще было нарваться на кулак и чувствовать физическую боль, не это вяжущее и тянущее чувство вины.
- Знаешь, что, Джордж? Я устал. Я чертовски устал за все это время от вины перед тобой и Патти, но больше всего сейчас меня убивает не это. Это ты, ты сейчас утомляешь меня больше всего! Это тебя я сейчас должен выслушивать, хотя ты говоришь мне все то же самое, что я уже неоднократно говорил себе за все эти пятнадцать лет. Не можешь мне верить? Не верь! Я не лгал тебе, я просто боялся сказать тебе правду! Но разве я говорил, что не причастен к исчезновению Патти? Нет, я не говорил такого! Если ты вспомнишь все мои слова, то ты поймешь, что я всегда хотел сказать, но мне не хватало духу! Тем более, я утешал тебя - это то, что было тебе тогда нужно, а вовсе не еще одна потеря, или тебе хотелось потерять всех и сразу, да? И девушку, и друга, и лучше вообще пошло все к дементору, лишь бы мне не мешали страдать, так ты думал, да? Лишь бы уважали твое эго, которые не способно даже набить морду тому, что разлучил тебя с девушкой. Оно же ВЫШЕ этого, ну конечно!
Ливерпуль бушевал. Он сам не знал, что он делает, но это казалось ему правильным. В конце концов, он далеко не ребенок и сам давно уже понял, как виноват, поэтому сейчас бессмысленно укорять его в этом. Он надеялся, что разговор с Джорджем, который он в красках представлял все это время, принесет какое-то долгожданное освобождение, но вместо этого становилось еще хуже, еще мутнее, еще больше непонятных чувств. Опять куча какие-то слов, которые имеют лишь отдаленный смысл, и никаких решений - потому что все решения в их тандеме всегда принимал он.

 Отправлено: 30.12.10 16:03. Заголовок: Как все просто, когд..

Как все просто, когда ты юн и молод! Эмоции - это единственная вещь, к которой стоит прислушиваться, все взгляды - от крайности до крайности, либо черное, либо белое, храбрость в словах, безрассудство в головах и любую ошибку можно легко исправить, ведь столько всего еще впереди!
Но когда ты старше, к эмоциям прибавляется еще и ответственность. Ответственность за сказанное, за сделанное, за то, о чем ты умолчал. Уилберри привык к тому, что все делает обдуманно. А сейчас его эмоции так и норовили взять верх. Ливерпуль, наверняка, там, глубоко внутри, понимал, что он в ответе перед Джорджем за то, что случилось так много лет назад, но вел себя сейчас как зеленый студент. И это факт. Так чего же таким же не стать самому Джорджу? Все мужчины как дети, так что же не побыть на пару часиков юнцом, с пеной у рта доказывающим свою правоту?
Вот и Джордж добрался до самой грани между способностью держать себя в руках и желанием крушить все на своем пути. А слова друга сделали еще хуже, гораздо хуже.
Точка кипения - это не шутки. Она действительно есть у каждого человека. У кого-то она здесь, на поверхности, совсем близко, и одно неосторожное движение - и все, человек зол и неуправляем. Но есть такие, у которых эту точку еще нужно найти - например, как у Джорджа. Но, и в сотый раз но...
- Ах, значит, это МОЕ эго? Значит, ТЫ устал? УТОМЛЯЮ, значит? - взбеленился Джордж.
Вот оно как. Да, конечно, Джордж так и думал - это Ливерпуль у нас здесь святая простота и невинность, бедный мальчик, так сильно мучившийся все эти годы! Трус, трус, который боялся и боится сказать! И даже соврать у него толком не вышло, это верно.
- Тебе так и не хватило духу, - прокомментировал Джордж. - Даже сейчас. Если бы я не догадался, ты бы так все и оставил. А что, действительно, все теперь счастливы, и твоя вина как-то так разом сама раз, и исчезла, да? А на мой счет ты заблуждаешься!
Уилберри, конечно же, обидело замечание о том, что он не может ударить того, кого считает проблемой своих несчастий. Он не мог, потому что еще помнил о том, что Джеймс Ливерпуль - его друг, и он и правда сделал многое для того, что бы, после ухода Патти, Джордж вернулся хоть в какую-то форму. Как ни крути, а Джеймс всегда был рядом.
Но теперь Джордж забыл о дружбе. Перед ним был только вызов - сможет он ударить или нет. А на вызовы Джордж привык отвечать.
- Заблуждаешься, сволочь! - с этим "победным" кличем, Джордж кинулся вперед, занося кулак и целясь аккурат другу в нос. Злость затмила на этот раз все, и интеллигентный мужчина Джордж Уилберри превратился в разъяренного психа...

 Отправлено: 31.12.10 18:37. Заголовок: Что на свете самое г..

Что на свете самое главное? Работа? Преходящая занятость, которая разбавляет пресные деньки и дает возможность питаться и одеваться относительно прилично – то есть, жизнеобеспечение. Семья? Семья – это важно, только не у всех она есть. Например, у Уинстона Филдса семьи нет. Маггловская семья, в которой он рос не в счет: отец редко им интересовался, мачеха, конечно, за подснежниками зимой не посылала, но тоже не особенно волновалась его судьбой, а та, что была его кумиром, глупо-глупо погибла. Остаются друзья... Но с друзьями все сложно...
Нет, не в плане того, что их нет – просто они далеко, не тут. Винни даже Джорджа, коллегу своего, и то нечасто видит, а если и видит, то время есть только чтобы сказать «Привет» и спросить «Как поживаешь?» Ричард возится со своими совами и ящерицами, Джеймс вообще в Хогвартсе, мучает бедных детей никому не нужным предметом. Когда встречаться? Пару раз летом, и то не факт – у авроров редко бывает отпуск. Когда они последний раз собирались вместе? Уинстон уже и не помнил. А еще та дурацкая история столетней давности, сломавшая несколько жизней. И игра в молчанку, которую Винни никогда не одобрял, но прекрасно понимал...
Но-но! Он все-таки вырвался! Февраль, зима, снежок, легкий морозец – почему бы не навестить своего друга? Джеймса предупреждать не обязательно, он знает – если в гостиной раздается неожиданный хлопок – это пришел к нему в гости Уинстон, и он, как всегда, без стука. И будет гавайская гитара под ор вестернов из маггловского телека, вопли индейцев и визг пленниц отвратительных бюрократов, влюбленных, разумеется, в вождей племени. Будут пьяные песни и фейерверки... Да-да, никто никого не ждал, но все счастливы, и потом еле-еле доберутся до диванов и заснут в обнимку, перед этим в последний раз выпив на брудершафт. Вот оно – настоящее Братство.
Уинстон проверил, есть ли в кармане палочка и новенькая, непочатая еще бутылка огневиски, накинул свитерок и аппарировал.
- А вот и...!
Он замер на полуслове. Разборки в Бронксе, говорите? Да тут было похлеще! Джеймс с пеной у рта что-то орал... А потом Винни повернул голову. Тут был еще и Уилберри... Личные дела, крики, вопли... Уинстон сразу понял все. Они не выдержали. Пришел Уилберри и стал требовать объяснений. Где Пат? Что случилось тогда? Почему никто ничего не говорил?
- Levicorpus! Levicorpus! – заорал аврор, опережая кулак Джорджа, занесенный прямо над многострадальным носом Ливерпуля.
Тишина. Тишина и кряхтение двух взрослых людей, забывших забавные заклинания и дружбу, за пару минут превратившихся во врагов... повисших в воздухе вниз головой.
Ничего. Пусть повисят. Вспомнят молодость. Им полезно.
Уинстон громко поставил огневиски на журнальный столик и устало опустился на диван. Он знал, что этот момент когда-то наступит. И что ему, именно ему придется что-то делать, пока эти двое брызжут слюной и орут друг на друга, как истерички на базаре. Есть повод, да. Но дружба – важнее, не так ли? Впрочем, говорить им об этом не надо. Потому что Винни и сам не уверен. Для Уилберри, например, важнее была любовь. Правильно говорят – мужские компании тогда распадаются, когда в них появляется женщина... Это только у Ремарка так может быть – три товарища, четыре товарища...
- Так... – протянул Филдс и поднял, наконец, голову на двух разъяренно дергающихся друзей. – Я принял крайние меры, и нечего на меня так смотреть, Уилберри. Пока вы не успокоитесь и не решите свои проблемы мирным путем, я не произнесу обратное заклинание. Спокойно, Маши, я Дубровский, и я пришел вас утихомирить. Вообще, я пришел с вами выпить, но ваше поведение, ребята, в корне меняет дело.
Горько и страшно, когда ты становишься связующей ниточкой между готовыми оторваться и полететь в разные стороны телами. А особенно, когда в течение десяти или даже больше лет думал, что скажешь тогда, и до сих пор понятия не имеешь.
- Честно скажу – я не знаю, как вас помирить. Я понимаю, что то, что произошло, не может сделать вас ближе и помочь вам разрешить ваши проблемы вместе. Но я хочу, чтобы вы остались друзьями. Я вижу, что вы сами не меньше меня этого хотите. Хотите все забыть, надраться вместе и запеть веселые песенки, но не можете. Я все вижу. Я хочу вам помочь.

 Отправлено: 08.01.11 13:59. Заголовок: Ливерпуль ливерпулей..

Ливерпуль ливерпулей подлетел к потолку, а ведь даже и не успел заметить, что произошло. Еще мгновение назад Джордж собирался бить его (вот, наконец-то, первый раз в жизни, чертов моралист!), а сейчас он уже заботливо подвешен в собственном доме одним воинствующим аврором. Как всегда, беда не приходит одна, и если ты решил подраться с другом, то всегда прибежит другой друг, готовый вас разнимать.
А где ты был, Филдс, когда Джеймс, прихватив розы, шел к Патти? Ты был на очередном своем дурацком задании, или где-то еще - неважно, тебя не было там, где ты должен бы был быть. Ливерпуль был ужасно обозлен на Уинстона: еще бы, если себя винить не позволяли годами накручивавшиеся моральные блоки, то легче всего было обвинить того, что ни сном, ни духом, не ведал о происходящем и просто случайно оказался на другой дороге.
Пытаться быть взрослым - вот игра, в которую безуспешно играл Джеймс уже лет двадцать. Хогвартс дал ему знания, но, увы, не умение жить. Ливерпуль выпустился еще зеленым малышом, и таковым остался по сей день. Ни один преподаватель на земле не смог бы вытравить из него эгоиста, маленького ребенка, который видит красивую игрушку и кричит на весь магазин: купи мне ее, купи! Он мог отказаться от хлеба, от воды, но не от желаемого. Он всю жизнь скитался по чужим жизням и жил на подачки из чужого милосердия, чужих извинений, чужого прощения. У Ливерпуля никогда не было ничего своего. Ему просто не за что было раздавать эти самые христианские прощения: он всегда успевал нанести удар первым, задолго до того, как это сделает потенциальный обидчик.
Вот и сейчас - он висел под потолком, а провидение опять увело его от наказания. Да, впрочем, где! Глубокое, душевное волнение никуда не делось, оно только временно притупилось более сильными эмоциями. Какого черта вмешался этот Филдс, он опять не дал Джорджу проявить себя; кто знает, вдруг, впервые ударив человека по-настоящему, тот понял бы, что вся жизнь - только в его руках, а вселенская справедливость и желание сделать ближнего счастливым в угоду своему собственному счастью - великий миф и большая боль в области малого таза? Но любопытный аврор подвесил Джорджа к потолку, вернув ему чувство беспомощности и внезапности; и Ливерпуль, и Уилберри сейчас символизировали то, с чего начали. Джеймс был как маленький ребенок, зацепившийся за гвоздь на заборе штанами, и теперь ждал, пока придет добрый папочка и снимет его. Джордж был как ручной тигренок, который впервые в жизни вышел на волю и почти загнал антилопу, но тут его подхватили ловкие руки зоолога и вернули обратно в клетку. Нет, не дает им жизнь проявить самостоятельность! Пусть они и взрослые люди, один учит детей, другой защищает их от сил зла, но ни один из них, слышите? - ни один! не вырос настолько, чтобы выучить и защитить самого себя.
- Чертов Филдс, немедленно верни меня на пол! - Разразился руганью Ливерпуль. - Еще тебя мне тут не хватало! Не вмешивайся в то, что тебя не касается!

 Отправлено: 09.01.11 16:42. Заголовок: Видела бы его в этот..

Видела бы его в этот момент Патти. Наверное бы, ее поразило то, каким Джордж мог стать - грубый, кидающийся на друга, пусть и по делу, злой, как собака, с дурным блеском в глазах. Вот тебе и милый парень Уилберри, называется.
Но он толком-то даже задеть Ливерпуля не сумел - вдруг какая-то неведомая сила дернула аврора вверх, и он поднялся под потолок, кувыркаясь и сжимая зубы, что бы не заорать от обиды: впервые в жизни решился на опрометчивый поступок, решил впервые потакать только своим эмоциям и желанию сделать обидчику больно, как это пресекли на корню. А от таких действий бушевать хочется еще больше.
- Да черт... черт... - не понимая еще, что происходит, шипел Уилберри.
Вот, пожалуй, именно в этот момент ему пришла мысль о Патти. Кэррол бы не одобрила то, что он сейчас делает. Кэррол, девушка с доброй душой, испугалась бы той злости, которой мог, оказывается, поддастся Джордж. Но вместо этого девушка сейчас была дома, или же в своем цветочном магазине, возможно, немного волновалась бы за Уилберри, размышляя о тайнах, которые не смогла ему открыть сама. Она ничего не знала о том, куда сегодня направился ее возлюбленный - Джордж ничего не сказал. Но могла догадываться о том, что Джордж что-то понял... Она же чуткая...
Джордж, наконец-то, вычислил того, кто подвесил его под потолок: мистер Филдс. Да, а кто же еще-то у нас любитель таких радикальных мер! Возможно, когда Джордж успокоится и смирится, и когда придет в себя, он скажет другу спасибо - за то, что тот не допустил ошибок Джорджа.
Но не сейчас. В эту минуту вся та злость, что не досталась Ливерпулю, грозила вылиться на ни в чем не повинного Филдса. Ну как ни в чем... Он, конечно, известен своими радикальными способами пошутить, но черт, в этот раз нужно было быть деликатнее.
Хотя Филдс всегда такой. Бунтарь, он иногда просто не заботиться о каких-то мелочах, вроде оскорбленного честолюбия.
- Филдс! - вторя Ливерпулю, заорал Джордж. - Хватит! Клянусь, ты тоже у меня получишь!
Бедняга-Джордж, все-то у него всегда так выходит: только собрался геройствовать, и на тебе. Только собрался что-то доказать, и на тебе.
Радовало в этой ситуации одно: он не обидит Патти. А ведь ей будет очень неприятно узнать о том, что ее любимый набил морду другу. Ну что же, теперь уже не набил...
- Винс, твою мать! - пуще прежнего заорал Джордж, все еще пытаясь кое-как уцепиться за висящего рядом Ливерпуля - больше для того, что бы удержать равновесие.

 Отправлено: 09.01.11 17:29. Заголовок: Ладно. Предположим, ..

Ладно. Предположим, он как всегда не вовремя, как всегда сделал глупость и испортил еще один чудесный вечерок с потасовкой, не дал Уилберри самовыразиться и врезать Ливерпулю от души. Но не смейте осуждать Филдса. Он делает, как считает нужным, даже если это никому не нравится, и о мнении чужих о себе уж совсем не заботится. И пусть его друзья – не чужие, ему сейчас тоже плевать, что там они себе о нем думают и насколько мерзкие мысли роятся у них в головах.
- Заткнитесь, - бросил Уинстон лениво, движением палочки подводя тело Джорджа к стене – подальше от Ливерпуля. – Обопрись, старина, я же вижу, что тебе некомфортно.
О, этот сарказм Винни, как же он всех бесит. Но Уинстон продумал свою политику. Чем сокрушаться и философствовать о том, кто им сейчас нужен, чем говорить очевидное, не зная, собственно, зачем он это говорит, он оттянет чашу ненависти на себя. Он будет говорить гадости, оскорблять, мурыжить, шутить черно и невпопад. Пусть они ополчатся на него. Совместная злоба объединяет.
- А вот у меня определенное чувство, Джеймс, что это все касается меня очень даже прямо, - проговорил Филдс, слегка покачивая повисших в воздухе друзей нежными поворотами кончика своей заклеенной изолентой палочки. – А ты, Уилберри, не трогай мою мать. Я понимаю, что это такое выражение, но отвлечемся на личные мотивы. Ребята, вы можете ненавидеть меня, сколько вашим душам угодно, вы можете сейчас пообещать успокоиться, а когда я вас отпущу, забить меня подушками или шнурками, как хотите. Если вы хотите драки – я собственноручно набью вам морды, вы будете довольны? Я могу уйти, но с одним условием. Я не позволю вам бить друг друга, ясно?
Он не позволит им поссориться. Он – ладно, ему плевать, он просто не вовремя зашел и поэтому подвергся опале. А эти, если подерутся, будут всю жизнь при встрече угрюмо щуриться, а потом вечерами, за горьким коньяком, вспоминать блаженные деньки детской дружбы... Он-то ладно. Он вытерпит, ему не так плохо. Ему никогда не было хуже других, он не привык жалеть себя. Но им он поссориться не позволит, никогда в своей жизни. Лучше попасть под шальную Аваду, чем знать, что ты мог спасти их дружбу и не смог. Ответственный он человек, он иначе не может.
- Как же вы меня расстраиваете, идиоты, - горько пробормотал Уинстон и начал бродить по комнате. Он налил себе огневиски, выдул весь стакан одним глотком, поморщился и, повернувшись к висящим в воздухе друзьям, жестом предложил им то же, а потом спохватился, что вниз головой пить неудобно. – Один идиот лезет в чужую жизнь, а другой идиот мирится со всем, что с ним происходит. Что же мне с вами делать-то? Может, дать вам по палочке, чтобы вы меня убили? Вот ты, Джордж, хотел бы всадить в меня сейчас Аваду Кедавру? – как-то буднично и уже немного пьяно осведомился Филдс, засовывая в рот лимон. Он любил лимоны. Он всегда с наслаждением морщился, когда ел эту вожделенную дрянь.

 Отправлено: 27.01.11 14:01. Заголовок: Никогда не подвешива..

Никогда не подвешивайте Ливерпуля к потолку! Слышите? Недостаток солнечного света, питательной пищи и веры в человечество убьет его.
Ливерпуль всегда считал людей хорошими, и даже собственное предательство лучшего друга не разубедило его в этом. Вера в людей - она, как и любая другая вера, иррациональна: ни один логический довод не может ее поколебать, ни одна здравая и разумная мысль не может из нее произрасти. Подчиняя весь мир законам этой прекрасной логической структуры, Ливерпуль, сам того не ведая, оставлял в своем сознании место для суматошного, беспорядочного и бесполезного верования в людскую доброту. Так делают все сумасшедшие ученые, потому что им некогда забивать голову такими сложными человеческими изобретениями, как отношения.
Джеймс считал Джорджа случайной жертвой обстоятельств, себя - запутавшимся олухом, и только Филдса сейчас он считал главным злом на свете. Может быть, хорошая оплеуха от друга была бы решением всех проблем. Джеймс понял бы, что дошел до последней точки, после которой заканчивается прохладный Эдэм джорджевой души и начинается безжалостная истлевшая вулканическая пустыня. А Джордж понял бы, что сила, состредоточенная в его руках и так неожиданно нашедшая выход, не должна более поднимать свою драконью голову, потому что он осмелился применить ее на друге. Но волшебного, все решающего и все прощающего удара не состоялось, потому что вмешался Филдс. Долбаный миротворец.
Геройство - хорошая вещь, если это твоя профессия, и ужасная, если это твоя личная инициатива. Стоять один на один с Пожирателем смерти - это достойно. Пытаться творить мир там, где бушуют человечские страсти - идиотски. Но Филдс не мог этого знать, потому что он был еще один такой же, свято верующий безумец. Верующий в то, что люди не просто могут быть хорошими, а должны быть хорошими, а если по какой-то причине они ими не являются, то их нужно остановить и дать им время одуматься.
Если бы Филдс не вмешался, то Ливерпуль и Уилберри сейчас уже, возможно, плакали бы и обнимались, просили друг у друга прощения и рассуждали, что все это, в сущности, неважно, что Любовь в самом прекрасном понимании этого слова преодолевает все преграды, а запутаться - это может каждый. Но ярость Джорджа не нашла выхода. Готовность пасть жертвой этой ярости Ливерпуля не нашла выхода также. Конфликт утратил эмоциональную составляющую: теперь Филдс будет увещевать их разумными доводами, пока его не выставят за дверь.
Кстати, а почему это Филдс внезапно стал командовать в этом доме?
Голосом отчаянно пытающегося успокоиться человека Ливерпуль проговорил, шумно дыша:
- Так. Филдс. Прекрати этот цирк. Если ты пришел проводить здесь сеанс психомагической терапии, то разворачивайся и уходи. Есть вещи, которые тебя ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не касаются. - Ливерпуль старался изо всех сил, но уже начинал понимать: даже если сейчас он убедит друга и тот уйдет, прежнего накала уже не будет, и Уилберри, чьи эмоциональные реакции по своей редкости и внезапности были подобны цветению кактуса, просто уйдет вслед за ним. Навсегда. Было отвратительно осознавать это, но злость на Филдса затмевала все существенное. - И, черт побери, что тебе вообще здесь нужно! Ты меня не понимаешь? Уилберри, что ты молчишь, сражи этому уроду, чтобы он проваливал!
Ливерпуль и сам не заметил, как Джордж из протвиника стал его союзником.

 Отправлено: 24.04.11 13:28. Заголовок: Видимо, это у Джордж..

Видимо, это у Джорджа такая карма - всегда быть тихим пареньком, не способным постоять за себя, ведь даже, попытавшись это изменить, Уилберри был остановлен самим Провидением в лице Уинстона Филдса.
Правда, какое из Филдса Провидение? Этот раздолбай в него все-равно не верит. Слишком абстрактная субстанция. Слишком непонятная и аморфная. Кто его вообще видел, это Провиденье? Те, кто верят в силу прорицаний? Вздор.
И Джордж бы, будь ситуация не такой исключительной, принял все это с благодарностью и привычной флегматичностью. Но сегодня - не тот день.
Впервые в жизни аврора - не тот день, когда его добродушие и умение прощать должны победить. И издевательства Филдса только лишний раз подстегивали Уилберри.
Вот правда, лучше бы все закончилось синяком Ливерпуля...
- Филдс, это не твое дело, ясно?! Немедленно опусти меня на пол! - недобро зашипел Уилберри. Но вместо того, что бы выполнить требование Джорджа, Винс отправил аврора в свободный полет к стенке, за которую, барахтаясь, Джордж теперь пытался удержаться.
- Какая на хрен Авада? И с чего ты, дементор дери, решил, что ты здесь самый умный и все знаешь?!
Кажется, сегодня от Джорджа люлей получат оба - Ливерпуль за дела давние, Филдс за дела нынешние. Уилберри отвечает.
- Он у нас мать Тереза местного розлива, - сквозь зубы процедил Джордж, глубоко в душе понимая, что Филдс и правда желает им с Ливерпулем только добра.
Вот он, по крайней мере, всегда был в дружбе честен. Конечно, со своими сложностями человек, да и характер у него не из простых, но все-равно - он не предавал никого из них. За это Джордж его ценил, но... Но злобу нужно куда-то деть. Вот нужно, и все.
- А ты у нас, черт, в чужие жизни ни разу не лезешь? - съехидничал аврор.
Пришлось ухватится одной рукой за лацкан собственного пиджака, иначе вся одежка съезжала вниз, воротником закрывая нос. Черт, и шея затекает...
- Филдс!!! - терпение Джорджа было на исходе.
А Уинстон еще и огневиски решил угостится - сейчас в добавок на философию потянет? Будет втирать двум висящим в воздухе людям, в чем же смысл их жизни и в чем они наделали ошибок? За своей бы жизнью последил. Черт побери, они - взрослые люди, могут разобраться и без посредников. Вот зачем нужно было влезать?
- Ладно, все, кончай свои шутки, Филдс. Иначе будет хуже, - выдохнул Уилберри.

 Отправлено: 24.04.11 14:58. Заголовок: Есть каждый час, исп..

Есть каждый час, исполненный смыслом
Есть нервная суета.
И кто-то уйдёт, а кто-то станет
Под пули, но не предаст.
Есть вспышки, что длятся доли секунды -
Есть свет, что будет всегда.
Есть просто друг - и есть друг, который
Никогда не предаст. ©

Если честно, Филдс и сам уже был не рад, что оказался здесь сейчас - в ненужное время, в ненужном месте. Ну что, как всегда. Напомните нам, когда еще Филдс оказывался в нужном месте в нужное время со времен собственного рождения ровно через девять месяцев после того, как отсчет пошел, в роддоме? Да никогда такого не было! Да и что ждать о человека, который трансгрессировал в кафе с девушкой, а умудрился попасть в темный переулок аккурат в то время, когда молоденький Пожиратель в одном из его закоулков намеревался расправиться с очередной невинной своей жертвой!
Филдс как-то тупо присел на стул и уставился в одну точку. Мысли роились в голове, как комары, зудели, но только мешали понять, что же нужно на самом деле сделать. И правда: какого черта он приперся? Какого черта не дал Джорджу надрать Ливерпулю задницу? Наверное, выплеснул бы все это на его морде, а потом, они, с разбухшими рожами, счастливые до чертиков, хлестали бы подарочный огневиски из этой вот бутылки, наплевав на то, что напускают в нее общие свои слюни. И на брудершафт еще. И еще. И облобызаться трижды, а потом еще трижды, а потом еще трижды, а трижды три – девять или десять, но это уже неважно. А теперь они висят и объединены полюбовно только в своей общей злости и ненависти к нему любимому.
- Да, я дебил!!! – неожиданно взрывается внутри Филдса то комариное облако, распадается на атомы и меркнет, бледнеет, на фоне этот бессильной ярости, беззащитного желания помочь и полного отсутствия способов сделать это. – Идиот, кретин, чертов одинокий болван и тупорылое безмозглое чудовище!!! И чо?! Для вас это чо, типо новость, да?!!! А вот вы меня реально задолбали!!! Заколебали, поняли?!!! Вы, два умняшки мирных и тихих, чо, грибов обкурились драться, да?!!! Как первокурсники, блин!!! Да через мой труп, шизофреники!!! Только через мой труп!!! Почему?!!! Да потому что я дебил, видите ли, потому что я мира хочу, мира, просто мира, черт вас задери, кретины долбанные!!! Потому что существуют куда более ужасные силы, способные помешать этому миру, и помимо ваших идиотских ссор, ясно вам, психи недорезанные?!!! Да таких как вы надо первее Пожирателей на кол сажать, вашу же чертову мать через коромысло!!!! Ну, что, давайте, орите на меня, давайте, выплескивайте все, все подчистую!!! Если я щас уйду, все закончится слишком дебильно, для всех нас!!! И мира не будет, ясно, придурки?!! Его вообще нахрен не останется, потому что дружба, блин – это последняя инстанция, которая способно помочь в этом бреду гребаном, маразматики!!!! Ну что?!!! Я опускаю вас на пол?!!! Я ухожу?!!! Мы остается, блин, поодиночке, а потом Рич звонит тебе, Джеймс, и получает сообщение о том, что мы, вашу мать, больше не команда?!!!! Да к черту все ваши любовные саги, Джордж, она же вернулась, Джеймс, прошло же, блин, столько лет, почему вы, дебилы, вернулись-то к этому сейчас?!!! Что, адреналину мало на работе, Джордж?!!! Мало ПСов за тобой скакало последнее время?!!!! Да что это за сраный мир такой, что в нем места ни для чего не остается?!!!!
Он обессиленно валится внутрь дивана, выжатый, как лимон – потому что он вылил все, что только накопилось в нем, подчистую, до конца, до последней капли, и не осталось уже больше никаких слов – нечего говорить, нечего абсолютно, даже если он перейдет на английский мат, все равно больше ничего не скажет, ровным счетом. Уинстон обнимает лицо руками, делает странный жест, будто бы умывается, счищает картинку из памяти, чтобы осталась хоть какая-то надежда, что все это – сон, и он сейчас проснется, да-да, уже сейчас, совсем скоро... Но сон не кончается. И придется что-то делать. Что-то говорить. Как-то пытаться все менять.
- Ну что, весело вам? Очень? – процедил сквозь зубы Винни. – Давайте веселиться, что ли. Risum! Rictusempra!

Скрытый текст

большое вам обоим извините xD

 Отправлено: 19.09.11 12:48. Заголовок: У Филдса всегда случ..

У Филдса всегда случались проблески интеллекта, даже тогда, когда, казалось бы, он был уже безнадежен. Сейчас Ливерпуль ждал, что вот оно, вот, еще немного, и Винни, наконец-то, обретет способность нормально мыслить. Но его состояние усугублялось: он начал кричать, бестолково размахивать палочкой, подвешивать друзей к потолку и пытаться навести порядок в их головах. И как только в авроры берут таких вспыльчивых людей? Джеймсу казалось, что он единственный из всей их камерного сборища поклонников житейской трагедии сохранил здравый рассудок, но на самом деле его сумасшествие было иного рода: ему просто невероятно хотелось обвинить кого-то в неподобающем поведении. Раз уж он не мог сам с собой ничего сделать, приходилось тянуть на Филдса: обвинять Уилберри ему не позволяла едва теплящаяся совесть.
Но долго раздумывать о высоких моральных и нравственных качеств друга ему не приходилось: Филдс (хоть и истеричка, но весьма компетентный аврор) направил на них с Джорджем какое-то заклинание, которое Ливерпуль, захваченный собственными квазифилософским размышлением о сущности человеческого бытия, даже не расслышал. Его тут же дернуло вверх и ударило о стену. Филдс изобрел весьма интересный способ его избивать: раньше он просто и незатейливо обходился кулаками.
Стена ударила Джеймс в плечо: или же это была не стена... в арсенале его приятеля когда-то были заклинания, от которых оставались такие следы, будто ты сам изо всех сил бился о стену, или дерево, или о потолок... но никогда до этого момента Филдс не применял их на людях. Особенно на Ливерпуле и Уилберри. Даже если те совсем его доставали. Неужели они сделали что-то ужасное...
Но о собственном поведении у него до сих пор не было возможности задумываться. Его швыряло из стороны в сторону, доселе дружелюбные стены собственного дома теперь, казалось, возненавидели его и пинком под зад отправят в свободное плавание. "Ищи себе другой дом, нам здесь не нужны такие слабаки, как ты". А Ливерпуль даже не мог ответить - он бы ве равно не дотянулся до палочки, и бороться с заклинаниями Филдса с помощью физической силы... он же не дурак, в аврориате учат, как разбираться с такими напастями.
- Прекрати! - Закричал Ливерпуль, чувствуя свой срывающийся голос. Ему не было страшно, да и не было особенно больно, но его со всех сторон будто жалила тысяча невидимых пчел, и это здорово досаждало. Он уже готов был на дипломатию - или хотя бы притворяться, что хочет решить конфликт мирно, - лишь бы Филдс, наконец, перестал демонстрировать достижения современных исследователей в области магических боевых искусств. Зачем он сюда явился? Чтобы потешить свое эго? Ливерпуль не знал, да и не хотел знать. Но ему казалось, что после этого инцидента они уже никогда не смогут быть прежними друзьями. В конце концов, одна из заповедей вечной дружбы гласит "Никогда не размазывай своего друга по стенке, даже если ты считаешь, что он неправ".
А Уинстон эту заповедь нарушил.

 Отправлено: 08.11.11 10:17. Заголовок: Это становилось невы..

Это становилось невыносимым: ну посудите сами, что за чушь - двое злящихся висят под потолком, а у третьего, по всем параметрам, похоже, началась настоящая истерика. Причем ответить на тираду Филдса у Джорджа было много чего, цензурного и не очень, но в том положении, в котором находился Уилберри, во-первых, разговаривать было неудобно, потому что к голове приливала кровь и начинало звенеть в ушах, и, во-вторых, Джордж просто не собирался оправдываться.
Дружба, говорите? Эту дружбу давно предали - около 16 лет назад, как вам такой срок? О какой дружбе можно говорить, если все эти годы Джорджу врали? Так всегда, что ли, поступают друзья? Почему же Джордж не знал? Может быть, ему тоже стоит так же поступать с тем же Ливерпулем, с тем же Филдсом, с Бетховеном? 16 гребанных лет! Это уже давно не детские шутки и не детские обиды, это - осознать, что полжизни тебе врали прямо в глаза! И что предлагает Филдс? "Бросьте, сейчас есть дела поважнее, ведь война...". Да хоть Апокалипсис, это не изменит того, что Джордж, доверчивая тетеря, столько лет маялся и искал помощи у того, кто наверняка еще и посмеивался за его спиной. "Бедный Джордж, он же до сих пор не знает..." И теперь простить? Уилберри всю жизнь, мать вашу, смирялся с другими, заботился о том, что бы никого не обидеть и интересы каждого учесть, старался быть добрым, отзывчивым, честным - он итак отдал много, итак слишком часто наступал на горло собственной песне, и вот теперь, когда дело зашло настолько далеко, когда дело касалось Патти...
- Шестнадцать лет... Шестнадцать лет... - тихо рычал Уилберри, ненавидящим взглядом уставившись на Винса.
Война? Да к чертям! Сплоченность? Тоже к чертям! И, если честно, Уилберри готов был сейчас прибить Уинстона, если бы только из своего положения мог дотянуться.
Но он не стал больше ничего говорить, просто болтался под заклинанием Филдса и выжидал.
Лучше промолчать - этим правилом Уилберри руководствовался по жизни слишком часто, и порой действительно стоило его нарушить, но сейчас - пожалуй, это была правильная позиция.
От заклинаний друга их с Джеймсом стало швырять во все стороны, и пару раз аврор приложился о стену, и еще пару раз задел ногой Ливерпуля, но только после получения очередного синяка, Джордж стал вторить Джеймсу:
- Прекрати, Винс! Ты совсем с катушек... с катушек... слетел?! ХВАТИТ!!! - рявкнул, наконец, Джордж.
В какой-то момент ему ясно и четко захотелось только одного: уйти отсюда. Разобраться с Джеймсом и их ситуацией Джорджу не удалось, и возвращаться к этой теме когда-либо еще Уилберри не собирался. Ну а Винс... За это следовало обидеться еще и на него. И, что бы просто не распаляться в словах, и, что бы не усугублять дальше, и, наконец, что бы не заставлять себя чувствовать настолько погано, Джордж хотел убраться отсюда. Хватит - действительно хватит. С него хватит. Сыт по горло всем этим. Уйти, и все. Забыть такое не получиться, простить - тоже, поэтому оставалось только одно - никогда больше не сталкиваться с Ливерпулем. Вина Винса в этом случае гораздо меньше, но и его Джордж больше не хотел видеть - сегодня уж точно.
Терпение Уилберри закончилось. Все.
- ХВАТИТ!!! ВСЕ! ХВАТИТ!