Отправлено: 15.06.12 23:22. Заголовок: [The ink will fade with us]

конец июля 1979 года
Дандер Гвин и Руби Миффлин

 Отправлено: 15.06.12 23:31. Заголовок: фэрли нотт: И дернул..

фэрли нотт:
И дернул же его черт подписаться на все это. Разве знал милый пухлый светловолосый мальчик, тогда в Хогвартс-экспрессе, что в далеком будущем этот рыжий смешной щупленький мальчишка принесет ему столько проблем? Тогда Ли и не догадывался, что ему предстоит стать для Дандера не просто лучшим другом, а лекарством.
Ли чувствовал, когда Дандер начинает злиться, и мог остановить его до момента, когда агрессия может перерасти во что-то более страшное. Гвин очень спокойный человек, скрывающий свои эмоции, поэтому если все, что копится у него внутри, вырвется наружу, начнет апокалипсис, и уже никто его не остановит. Нотт мог искоренить его злость в зародыше, так сказать. Именно поэтому он всегда был поблизости, всегда знал, когда нужно появиться и что сказать или сделать.
Вышагивая по пустому Дувру, Ли думал о том, какой он молодец и какой он незаменимый. Мало того, что от психушки кое-кого спасает, так еще и грязную работу за него делает. Кто достал дело из архива? Фэрли. Кто идет за Руби? Фэрли. Но с другой стороны, он сам на все это подписался. А если бы не подписался, то Гвин так и лез бы грудью на амбразуру, пытаясь себя если не убить, то хотя бы покалечить, а Руби, наверное, так и страдала бы в тишине и одиночестве у себя в квартирке. Таки Нотт был нужен им обоим. Кто кроме него сведет этих дураков вместе? Никто. Так что Ли чувствовал себя, как минимум, купидоном.
Поднявшись по ступенькам, Нотт три раза стукнул в дверь и отступил на шаг, повторяя про себя речь, которую придумал. Он выдумал пятьсот причин, по которым Дан прислал его за Руби, но ни одна из них не была правдой. А правду говорить ей не нужно. Меньше знает, крепче спит. Наконец, дверь открылась и из-за нее выглянула Руби.
– Привет! Нотт улыбнулся как можно дружелюбнее. Он знал, что не его она ждала, но увы, пока девушке придется довольствоваться только его обществом. – Я от Гвина. Он прийти не смог, поэтому я отведу тебя к нему. Ли поднялся на ступеньку выше и прошел внутрь, когда Руби пригласила его войти. – Сразу говорю: все в порядке. Просто так будет лучше. Потом объясню все.
Как лучше? Что лучше? Нотт пытался в собственных показаниях, но фраза "потом объясню" всегда играла на руку в таких делах. Это "потом" может и не наступить, а объяснит ей все сам Дандер. Это уже не его, Фэрли, дело вообще. Он планирует привести Руби в назначенное место и уйти спать, а они пусть там хоть поубивают друг друга. Хотя Ли расчитывал на нечто более противоположное. Он верил, что скоро будет гулять на свадьбе.
Дождавшись, когда Руби наконец решится, Ли взял ее за руку и закрыл глаза. Открыл он их, стоя напротив дома Дандера в темном переулке. Нотт быстро пересек улицу, ведя за собой Руби. Выудив из кармана ключ, он открыл дверь квартиры, где их ждал Дандер.
– Прибыли, – возвестил Фэрли, закрывая дверь за девушкой. Он вынул палочку и произнес несколько защитных заклинаний, ограждая квартиру от ненужных посетителей. – А теперь я спать, а вы тут что хотите, делайте. Он развернулся и отправился прямиком в спальню.

дандер гвин:
Дан молча сидел в пустой квартире, нервно глядя на часы. Вот уже час как Ли ушел за ней. Неужели что-то пошло не так. Гвин бросил взгляд на папку, которая лежала перед ним. Он не открывал ее, но знал что там. Он знал каждый документ наизусть и мог даже сказать нумерацию страниц и расположение фотографий. Все это было когда-то его делом и сыграло ему на руку. Но потом все эти документы стали ему противны, потому что его терзало чувство вины, такое сильное, что заглушало чувство долга.
Дандер отвернулся к аквариуму, наблюдая за рыбками. Как же спокойно им живется. Плавают себе, едят и ничто их не заботит. Иногда, в детстве, Дан хотел стать рыбкой, или птицей, или еще каким-нибудь животным, чтобы его не касались проблемы людей. Сейчас это желание снова проснулось.
Он резко повернул голову, когда щелкнул замок. Наконец-то. Гвин поднялся на ноги, поправляя рубашку. Нотт запретил ему выходить из дома без него после сегодняшнего "выкидона", как выразился сам Ли, а у Дандера просто не было сил спорить. Но если бы не Фэрли, его бы просто сожгли. Какой-то магглорожденный волшебник решил, что сотрудничество с пожирателями это не для него и спалил себя заживо. Нотт вовремя успел оттащить Гвина, и им обоим только слегка опалило спины. Но Руби об этом знать ни к чему было, и Дан надеялся, что Ли ей ничего не сказал.
Кивнув Нотт в знак, благодарности, когда тот глянул на него, проходя в спальню, Дан повернулся к Руби, которая все также стояла у двери.
– Прости, что так. Но лучше перестраховаться. Проходи. Он подвинул стул к столу и поставил перед севшей на него девушкой чашку с горячим чаем. А заодно порадовался за себя, что смог сдержать дрожь в руках. Последний их разговор на этой же кухне закончился плохо. Гвин надеялся, что этот разговор закончится лучше. Хотя вариантов развязки было больше, чем два.
– У меня для тебя кое-что есть, – проговорил аврор, садясь напротив Руби. Он положил руку на папку, подвигая ее к девушке. – Здесь то, что мы никогда не должны были брать, и тем более кому-то показывать. Но у меня просто нет другого выхода.
Дан убрал руку, открыв глазам Миффлин надпись "Дело №562. Миффлин Джордж. Миффлин Дафна.", а внизу красовалась красная печать "ЗАКРЫТО". – Я думаю, ты должна это увидеть. Гвин допил свой чай и поднялся, чтобы отнести чашку и дать Руби время осмыслить происходящее.

 Отправлено: 15.06.12 23:31. Заголовок: Он сказал, что объяс..

Он сказал, что объяснит все вечером, и исчез после того, как поцеловал ее. И все это время, пока в ее дверь не постучали, Миффлин терялась в догадках и не находила себе места - что же такое произошло, что Дан вновь возник в ее жизни, и был так смел и в своих действиях?
Что все это значило? Почему он так поступил? Почему появился, спустя целых три недели с их последнего разговора, почему нарушил обещание - и еще как нарушил! - почему, наконец, поцеловал так, что все, что Миффлин пыталась за эти недели успокоить в своем сердце, усыпить, тут же всколыхнулось и загорелось пуще прежнего?
Девушка никак не могла дождаться вечера, то и дело поглядывала на часы, и даже когда вернулась из Мунго домой, тоже не смогла успокоится. Она так сильно скучала по аврору, и вот, он вновь объявился, и это было многообещающее начало, и... что же дальше? Ну же, расскажите Миффлин! Надежды снова набирали силу, и, как бы девушка не пыталась их урезонить, это было бесполезно.
"Одумайся, Миффлин! Что с того, что он пришел? Это, возможно, был лишь порыв, который он не смог сдержать - сколько раз за все это время ты ловила себя на мысли, что тебе очень хочется подобраться, будто бы невзначай, поближе к Министерству, к Аврориату? Сколько раз одергивала себя, а потом опять думала: а, может быть, случится чудо, и мне так повезет? Что же, вот и повезло. Он пришел. Он поцеловал тебя. О Мерлин мой, он меня снова поцеловал! И исчез, наобещав все объяснить позже. Но ты же знаешь, Миффлин, черт тебя дери, ты прекрасно знаешь, что твое решение нельзя изменять даже сейчас. И чем бы ни были вызваны такие действия Дана, ты все-равно не должна быть с ним!..."
Ох уж этот голос разума. Он делал только хуже - он изводил девушку, которая и без того была на нервах. Она боялась, что стоит ей увидеть Гвина еще раз, и ее чувства поднимут бунт и, что неудивительно, победят ее выдержку - как же сильно она скучала по его поцелуям! Вот только сегодня, когда Гвин уже уходил, а она коснулась своих губ пальцами, она поняла, что ее зависимость от Дандера только усилилась благодаря попытке быть от аврора подальше.
Она боялась, что, стоит ей увидеть мужчину еще раз, и она не устоит - тут же броситься ему в объятья, покроет поцелуями его лицо, а дальше... вполне понятно, что ждет их дальше - такое волнующее и заставляющее щеки девушки розоветь от одной только мысли.
Поэтому она боялась себя - сердце, будто насмехаясь над Миффлин, уже наобещало ей поддаться на любые глупости, в которые его втянут чувства, и это было очень и очень опасно.
Дандер... Руби вспоминала то, какая уверенность светилась в его глазах, когда он шел по коридору Мунго к ней. Нет, она точно не устоит. Ее не остановит даже то, что она должна злиться на него - о, Миффлин уже успели растрезвонить о том, что Генри досталось от "того аврора-симпатяжки с голубыми глазами". Что же ей теперь делать?!
Когда в дверь постучали, ее сердце тут же прыгнуло куда-то в пятки. Девушка вскочила с диванчика, на котором до этого сидела, пытаясь прочесть хотя бы одну строчку в свежем выпуске "Ежедневного Пророка", но все эти ужасы с газетных страниц сегодня не находили отклика в душе девушки - ее душой полностью владела любовь. Поправляя короткое синее платье, она оказалась в коридоре, и, когда открыла дверь, уже готовая повиснуть на шее у Гвина - она не могла себя контролировать, - Руби отпрянула на шаг назад, увидев перед собой не Дандера, а Фэрли.
"С Даном что-то случилось! Какая-то беда! Господи-Господи-Господи!..." - вот что первое она подумала. Но Ли вовсе не выглядел печальным или напуганным, и от сердца Миффлин отлегло, и только после этого она смогла поздороваться с хит-визардом и спросить:
- Ли, это ты... а Дандер? Где он? - она и сама заметила, какой взволнованный у нее голос. Наверняка это же заметил и Нотт, потому что после ее вопросов он как-то слишком внимательно задержал на девушке взгляд.
- Я... я сейчас, - заикаясь от волнения, торопилась девушка. Пока Ли топтался в коридоре, она быстро вернулась в гостиную за кофточкой, и вернулась назад.
"Что происходит? Почему он прислал Ли? Хорошо, что он прислал Ли!!!" - о да, это оказалось спасением. Руби не натворила тут же глупостей - спасибо Нотту. Но ее нервозное состояние явно усугубилось.
Они аппарировали, и Руби сразу же узнала это место - Уайтчепел сложно с чем-то перепутать, да еще Нотт перенес ее буквально в сотню метров от того мечта, где девушка впервые сама целовала Гвина. Какой же это был прекрасный момент, лучшее свидание... Как бы она не пыталась его забыть, но из-за каждой мелочи, напоминавшей о том чудесном дне, сердце Миффлин тут же наполнялось сладостью.
- Ли, объясни мне, что происходит! - начала было девушка, но хит-визард уже направился быстрым шагом через улицу, и Руби пришлось поспешить, что бы не отстать от Нотта.
А вот уже через несколько минут Руби предстала перед Гвином. Ли тут же ретировался, а Руби больше на него и не обращала внимания. Боясь пошевелиться, она смотрела на Дандера: вот он, ее аврор, что собирается поведать ей что-то очень важное, иначе бы Руби не оказалась здесь, потому что он - честный человек, и нарушить слово мог только по веской причине...
- Дандер... - едва слышно девушка позвала мужчину по имени. Будто не было этих трех недель - будто буквально пять минут назад они расстались. Потому что все эти дни - они стали такими далекими и неважными, оказались такими пустыми, когда Дан был рядом... Руби, Руби, опомнись!
Она присела на стул и вопросительно посмотрела на аврора - что же за дело у него к ней? Дандер устроился подле нее, и от его близости по спине девушки побежали мурашки. Аврор протягивал ей какую-то папку, а девушка пыталась дышать ровнее, что бы не выдать то, как сильно она соскучилась по Дану.
Дандер убрал руку с приклеенной к папке записки с надписью, и вот, когда до Миффлин, наконец, дошло, что там написано... Холод. Опять этот холод. Девушка тут же ухватилась тонкими пальчиками за папку, и Руби пришлось глубоко вздохнуть, прежде чем она смогла заговорить:
- Это... это... зачем? - она волновалась, боясь развязать тесемочки и посмотреть, что же там за тайна внутри. Всего один тонкий листок пергамента отделял ее от того, что бы узнать все подробности того процесса, который устроили власти, поймав Дафну и Джорджа. Руби помрачнела. Ее пальцы ухватились за тонкую ленточку, но решится развязать узелок девушка не смогла.
- Секретные документы, - огласила Миффлин то, что висело в воздухе. - Прямо из Министерства Магии, из самого архива. Верно? Откуда они у тебя?
И вот к вопросам, которые мучили ее, добавился еще с десяток таких, ответы на которые Миффлин боялась узнать. Документы из Министерства, вот так в доме у рядового аврора... Аврора. Миффлин снова проморозило изнутри. О, она читала, чем сейчас заставляют заниматься авроров. Неужели и Гвин не отступил?
Миффлин было страшно.

 Отправлено: 15.06.12 23:35. Заголовок: Скучал ли он по Руби..

Скучал ли он по Руби? Конечно. Дандер жил как в тумане. Все три недели он просто пытался существовать. Его грела лишь надежда, которая теплилась в его сердце после разговора с Ли, после их маленького плана, который должен был окончательно решить судьбу Дандера и Руби. Гвин не был уверен, что все закончится хорошо, но надеялся на это. Ведь он принес ей не свои слова, а доказательства, которые документально подтверждены, которые заверены независимыми волшебниками. Не все судьи Визенгамота подвластны министру. Некоторые из них имеют свое мнение, и им Дан доверял даже больше чем себе. И он надеялся, что им поверит Руби. Поверит, что он не лжец, сможет хотя бы попытаться начать ему доверять и верить. Этого он хотел больше всего на свете.
Гвин нервно сжал кружку, когда Руби позвала его по имени. Он мечтал еще хоть раз услышать ее голос, услышать, как она произносит его имя. Дан обернулся и выдавил улыбку, но она получилась какой-то нервной. Последнее время его нервы были натянуты как струны гитары, готовые вот-вот лопнуть. Ему не хватало лишь повода сорваться. Но сейчас, глядя в глаза его маленькой любимой Руби, Дан чувствовал, как по телу приятно разливается спокойствие. Впервые за эти дни он ничего не боялся, и не искал проблем, чтобы дать волю гневу.
– Ты должна знать всю правду. Обратную сторону цирковой жизни. Дан сел обратно. Он был так близко. Протяни руку он руку и смог бы коснуться ее щеки. Только расставшись с ней, Дандер понял, насколько она ему нужна. Эта девушка украла не только его сердце, она поработила его разум. Кроме нее он не мог ни о чем думать.
Откуда это? Гвин усмехнулся, вспоминая, как Ли достал эту папку. Если бы была возможность, то он бы обязательно рассказал Руби как им досталась эта папка, но он не мог взвалить на нее еще одну тайну. Эту ношу они с Ноттом понесут вдвоем. Им пришлось воспользоваться империо, чтобы попасть в архив. Это неприятно, но другого выхода Ли не нашел. К счастью, сейчас запрещенные заклятья не были столь запрещенными, поэтому никто ничего им не сказал и не сделал. Все были слишком заняты дележкой власти, поэтому на двух рядовых авроров в архиве никто не обратил внимания. Это было им на руку. Дандеру не хотелось так поступать, но жизнь сейчас слишком сурова и сложна, поэтому приходится переступать через свои принципы. Они смогли пересилить себя и начать охоту за магглорожденными, хотя Дан сам был таким. Зато они спрятали Лейкерсов. Спрятали так далеко, как могли. Грюм помог, за что Дандер и Ли будут ему вечно обязаны, ибо он прикрывал и Гвина, беря на себя столько ответственности сразу. Поэтому Гвину приходилось добросовестно выполнять эту мерзкую грязную работу, которая теперь легла на плечи авроров. И судя по лицу Руби, которая нахмурилась глядя то на папку, то на Дандера, она знала, чем приходится заниматься Гвину, и не одобряла. Но ему было все равно. Главное, что так он обеспечивает ей безопасность. Помимо отлова они потихоньку расшатывают эту систему. Тихо, тайно, но расшатывают.
– Не важно. Скажем так, у нас есть полезные знакомые в архиве, – наконец, ответил Дан. Он отвернулся к аквариуму, сцепив пальцы на руках в замок, чтобы скрыть дрожь и перебороть желание прикоснуться к Руби. Еще раз. Сегодня утром он решился не просто прикоснуться. Снова поцелуй в Мунго, но уже не тайно, не в темноте, а при всех. И пусть теперь все будет, как будет. И если бы Руби уже забыла его, то она не пришла бы сейчас. – Просто прочти это. Третий и четвертый листы... Допросы. Дан заставил себя произнести это слово, глядя Руби в глаза. Он не допрашивал их, поэтому не мог знать, что они скажут. Но он читал эти листы уже после закрытия дела, и знал, что они признались сами. И знал, что Грюм никогда не будет применять сыворотку правды или заклинания. Он слишком аврор для этих низостей. Но разум говорил ему, что Руби не поверит. Она не верила ему никогда, с чего вдруг поверит, прочитав эти бумажки?
Одумайся, Гвин! У тебя нет шансов. Ты сделаешь только хуже.
Разум убеждал его, но Дандер, даже если ему светит перспектива все испортить, готов был рискнуть. По крайней мере, так Руби будет знать правду. Пусть горькую, но правду.
– Я могу уйти... Он не договорил. Просто подумал, что зря начал это. Одной ей будет еще тяжелее это понять и принять, а он обещал ее удержать. Он всегда будет рядом, как щит, который защитит Руби от всего. Поэтому Дан сложил руки на столе, глядя перед собой, в стену, на пол, куда угодно только не на Руби. Хотя ему очень хотелось заглянуть ей в глаза, понять, что она чувствует сейчас, помочь ей справиться с этим. Но он чувствовал тот колючий взгляд, которым она одарила его, когда увидела надпись, и поэтому боялся поднять на нее глаза и встретиться взглядами.

 Отправлено: 15.06.12 23:40. Заголовок: "Должна знать вс..

"Должна знать всю правду". До этого момента девушке казалось, что она все и так знает - ее родители ни в чем не виноваты, это все происки Министерства, и Гвин сыграл решающую роль в том, что бы Миффлинов осудили. Все предельно четко и ясно. Руби казалось, что она хорошо знает своих родителей, а потому она верила в их непогрешимость и невиновность без оглядки, но сейчас, когда Миффлин держала в руках папку с делом, ее уверенность уже не была такой же безупречной, как до этого. Во-первых, Дандер не принес бы ей дело, будь там все так, как она думает - Руби понимала, зачем ему это все, он не хочет больше быть лжецом в ее глазах. И просто-напросто хочет быть с ней... Во-вторых, сомнения закрадывались в ее душу довольно давно, но она безжалостно отметала их, ослепляя верой в этих двух людей, что подарили ей жизнь. Она хотела верить в Дафну и Джорджа, и точка.
Но Миффлин настолько запуталась в своих чувствах, что никак не могла решить, за что же ей зацепится. Мало того, что после появления Дандера в Мунго сегодняшним утром, она жутко нервничала, а теперь... Она хмурилась и никак не могла решится развязать ленточку. Руби прекрасно понимала, что стоит ей открыть дело, прочесть первые строки, и все изменится, и она еще не знала, в какую сторону. Может быть, она возненавидит Дафну и Джорджа, обнаружив, что они - совсем другие, а не такие, какими ей виделись. Может быть, она возненавидит Дандера еще больше, и это принесет ей еще больше боли. Или, возможно, облегчение, что она не стала строить с ним отношения дальше? И слава Мерлину, что Ли, объявившийся на пороге ее дома, спас ее от еще большей ошибки, чем ей казалось? Неизвестность - это страшно. И страх все больше и больше подчинял девушку себе.
Ах, все было бы куда проще, если бы Гвин сам пришел к ней, знал бы он, на что она была готова - совершить главную глупость в своей жизни или верный шаг к своему счастью...
- Нет, не уходи, - строго ответила девушка. - У меня еще много вопросов. Например, такие: ни я, никто другой не имеет права читать эти документы, не так ли? И только потому, что ты хочешь что-то доказать мне, они здесь? Верно?
А может, она просто тянула время, потому что пальцы тряслись, когда она потянула за конец тесемки, опоясывающей папку. И не зря тянула - откинув лист обложки, Миффлин громко втянула воздух, когда прямо с фотографий, прикрепленных к делу, на девушку взглянули ее отец и ее мать. Девушка прикрыла рукой рот, отпрянув от документов. Она даже про Гвина забыла, когда ее сердце наполнилось болью: Миффлины на фото были печальны и на свою дочку взирали виновато улыбаясь. Отец даже плечами пожал - прости, милая доченька, все не так, как ты думаешь... Такие родные лица, Руби помнила каждую морщинку, каждую улыбку, ей припомнились даже их голоса: "Руби, милая!", "Доченька!", "Маленькая мисс Миффлин!", "Моя Крошка Ру!"... И вот сейчас даже на фото Дафна и Джордж казались какими-то пристыженными, сожалеющими о том, что они сделали, обеспокоенными. Миффлин пришлось собрать все силы, что бы, закусив губу, перевернуть листы и найти те самые, о которых сказал ей Гвин - листы допросов. Жадно впиваясь глазами в текст, девушка принялась читать, и чем больше она узнавала, тем тяжелее камень ложился ей на душу.

"- Ваши имена. Полные имена.
- Дафна Джейн Миффлин, в девичестве Уэйн.
- Джордж Дуглас Миффлин."

"- Мы все расскажем сами. Да, мы считаем, что чистокровность - залог здорового магического общества. Да, мы считаем, что Лорд поддерживает именно такие взгляды. Да, мы знаем, что его методы бесчеловечны."

"- Нет, не приплетайте сюда нашу дочь! Она ничего не знает. Мы же говорим - выносили документы только мы вдвоем, Руби Миффлин ни в чем не замешана."

"- Да, я, Джордж Дуглас Миффлин, признаю себя виновным.
- Да, я, Дафна Джейн Миффлин, признаю себя виновной."

Руби будто была там - на допросе. Ей рисовались серые каменные стены, суровые работники Визингамота, пренебрежительно смотрящие на семейную пару, что сидит в самом центре комнаты, сгорбившись и тихо признаваясь в совершенных преступлениях. Их жизнь решается, но для тех, кто ведет допрос, они - лишь очередные отступники, которым место в тюрьме. Рука Дафны в руке Джорджа. Они до последнего вместе, они никогда друг друга не придают. Они переглядываются. Джордж явно хочет забрать всю вину на себя, выгораживает Дафну, стараясь сделать так, что бы ее отпустили - кто же будет заботится о Руби, если они вместе окажутся в Азкабане? Но Дафна не отступает, ее пальчики сжимают ладонь мужа. Они вместе. И так до конца. В радости и печали. И в трудную минуту - всегда опора друг для друга. Но кому есть дело до того, что они чувствуют? Визенгамосткие морщатся, ненавидят их, отвратительно жестоки и сухи.
- За что они так с ними? - тихо прошептала девушка. - Грубо, бесчувственно, все для галки...
Миффлин было ужасно больно. Все настолько очевидно, а она до сих пор не может в это поверить. Сжечь бы эти листы, что бы их никогда не было! Сжечь эту несусветную чушь, гадость! Каждое слово - выжечь бы огнем!
Миффлин резко вскочила на ноги и отпрянула от стола. Листы бумаги опустились на открытую папку, а девушка была уже в двух шагах от них.
- Зачем ты это принес? ЗАЧЕМ?! - воскликнула она, и зло уставилась на Гвина.
Она была сама не своя - страх, боль, будто почву из-под ее ног кто-то выбил. Она так верила, до конца, так билась за это все... билась за ложь, верила в ложь, боготворила ложь. И что же ей оставалось сейчас, растроганной, измученной этим всем, пораженной до глубины души, напуганной, обманутой? Она не могла думать рационально - нет, конечно. Ее спасло лишь одно - она должна была выплеснуть свои эмоции, и под горячую руку попал он, Дандер Гвин. Она не могла понять, ненавидит ли она его или еще сильнее любит, и потому защитила себя тем, что напала первой - дала волю своим эмоциям. Она настолько потерялась и растерялась, что не понимала, что творит. Спрятаться за гневом, потому что больше никакой защиты у нее нет - вот что предпочла Миффлин.

 Отправлено: 15.06.12 23:40. Заголовок: Знала бы Руби, каких..

Знала бы Руби, каких усилий Дандеру стоило заставить себя решиться на это. Знала бы она, какую цену им с Ли пришлось заплатить. А даже если бы и знала? Что она бы сделала? Да ничего. Она бы просто возненавидела их, как остальных авроров, а теперь еще и пособников пожирателей. А как еще их назвать? Ведь все авроры, которые не ударились в бега, сейчас вынуждены делать то, что им приказывают, чтобы сохранить жизнь или свободу. У них нет выбора.
У Гвина была мысль бежать, но он смог бы уйти без Руби, а она бы за ним не пошла. Нет, она слишком принципиальна и даже в минуту опасности, вряд ли бы полностью доверилась ему.
– Ты знаешь, что я хочу доказать тебе. Дандер ответил спокойно. он понимал, что вся строгость и холодность Руби лишь нервная. Он бы тоже нервничал, если бы ему принесли дело его сестры. Но его он знал наизусть, а этих документов не видел уже давно. И то не все. Там были и его показания. Его допрос проводился с большим пристрастием, нежели допрос Миффлинов. Ему пришлось пить зелье, потому что никто не верил, что он говорит правду. На листке с его показаниями так и написано: "Допрос проводится с применением сыворотки правды." До него Руби не доберется, ибо он лежит последним в папке и ей вряд ли интересно то, что она и так уже знает. – Эти документы не должны даже выходить за стены архива, но нам повезло... Гвин замолчал, наблюдая как Руби развязывает тесемки папки. Внезапно ему захотелось вырвать папку у нее из рук, чтобы она не видела ничего этого, но было поздно отступать. Если решился идти до конца, то действуй. На попятные нужно было идти еще там, в архиве, когда они перебирали папки и коробки.
Пока Руби читала бумаги, Дандер вспоминал свой допрос. Его три дня держали в полутемной комнате с серыми стенами. И три дня спрашивали одно и тоже, надеясь, что рано или поздно он скажет что-то расходящееся с показаниями. Он хорошо помнил того визенгамотского хлыща, который его допрашивал. Высокий, светловолосый. Явно сказочно богат и жесток к тем, кто ниже его по сословию. Они все считают авроров низшей кастой, но Дандеру было плевать. Он три дня подряд твердил одно и тоже. Даже когда его поили отвратительной на вкус сывороткой правды, он говорил тоже самое, что и без нее.
Гвин настолько увлекся своими воспоминаниями, что не заметил, как сжал руки в кулаки от злости. Он каждый день видел эту улыбающуюся физиономию и каждый раз хотел подойти и врезать его по аристократическому лицу, чтобы жизнь медом не казалась.
– Они со всеми так, – вздохнув, ответил Дан, отгоняя горькие воспоминания.
Он лишь успел увидеть как изменилась в лице Руби перед тем, как вскочить с места. Гвин положил ладонь на бумаги, когда девушка выпустила их из рук. Нельзя потерять ни одну из них. Дан закрыл папку, и тоже поднялся на ноги. А вот теперь он точно все испортил. Ну значит, и терять ему теперь уже нечего.
– Зачем? – переспросил Дандер. – Ты сама знаешь зачем. Он стукнул ладонью по папке, пытаясь призвать себя к спокойствию. Она не знает, что говорит, ее можно понять, но ему было обидно, что когда он приносит доказательства правды, Руби ему не верит. – Когда-то давно ты назвала меня лжецом. Теперь я доказал тебе, что я не лгу. Дан открыл папку и вынул последний лист, развернув его к Руби. – Видишь, сыворотка правды. Меня пичкали ею три дня! Три чертовых дня я сидел в темной комнате и думал что мне припишут: шпионаж, пособничество или пожирательство? Ты не знаешь как страшно в Азкабане, когда ты сидишь в камере, а возле прутьев то и дело проплывают дементоры, высасывая твои самые лучшие и светлые воспоминания! Я знаю. Я там был. Гвин швырнул бумажку на пол, под ноги девушки. Она вывела его из себя. Даже осознание того, что она имела право на такую реакцию, не помогло. Дан нервничал не меньше Руби, и тоже имел право сорваться. Впервые за такой долгий срок, он сорвался. И, увы, участь расплескать все то, что копилось в нем выпала именно Руби Миффлин. Той, которую Дандер любил всем сердцем и душой.

 Отправлено: 15.06.12 23:49. Заголовок: "Виновен. Виновн..

"Виновен. Виновны. Крошка Ру. Вы сознаете, сколько бед принесли, мистер Миффлин, миссис Мифлин? Милая, мы любим тебя." И это все - сквозь острые шипы, которые в кровь ранили сердечко Миффлин. Только злость - на себя, на Гвина, на отца и мать, контролировала Руби и собирала воедино все ее разрозненные мысли. Ярость и гнев командовали девушкой, хотя там, за ними, она была лишь испугавшейся маленькой девочкой, не сумевшей справиться с тем, как больно может ранить ложь близких людей. Во вранье Гвина верилось гораздо проще - тогда, когда все это начиналось, и девушка еще не знала, какой он, она могла обвинить его во всех грехах, всю вину с отца и матери перевесить на этого ни пойми откуда взявшегося аврора, утверждающего, что он поймал Миффлинов с поличным. Что за бред? Дафна и Джордж Миффлины на службе у Лорда? Да как у него вообще язык повернулся такое сказать? Да как он посмел?
И вот теперь, когда все было очевидно, у Миффлин не стало того, в кого ей можно было верить - ее родители оказались совершенно чужими ей, и это ранило, потому что она тянулась к ним, не хотела до сих пор ассоциировать их с чем-то плохим, а верить в себя у Руби никогда не получалось. Потому что она - слабая. Кто бы что ни говорил, и как бы она не старалась доказать обратное. Но кто она, в конце концов? Маленькая девочка, еще такая наивная, еще делящая мир на добро и зло, и не видящая середины. Она глупа и бездарна. Она истерична, в конце концов. Да, истерична, потому что ее состояние сейчас - это форменная истерика. И Гвину придется это выдержать.
- Знаю? - повысила она голос снова. О да, она прекрасно знает! Он хотел, что бы она увидела, что он вовсе не лжец, что он - рыцарь на белом коне, что он - непогрешим и светел, и что поступал правильно, и что исполнял свой священный долг. И это, может быть, в чем-то похвальное желание, но сейчас Гвин представлялся Миффлин самонадеянным и самопровозглашенным героем. И кое-что он не учел. Кое-что, что Миффлин сейчас ставила ему в вину, за что уцепилась, и что заставило ее психовать еще больше.
- Да уж, я знаю! - гордо вздернула она подбородок. - Вот, смотри, Руби, вся правда как на ладони, а я кто? Я герой! Захотел мне доказать, что ты не лгал? А как теперь мне жить... с этим?
Она указала на папку.
- Как ты посмел вообще, показав мне это, мнить себя святошей? Ты горд собой, да? Ты растоптал все, во что я верила, только для того, что бы глупенькая Миффлин осознала, наконец, какой ты весь из себя хороший? А о том, каково мне будет, ты не подумал?
Ей больно - об этом он забыл? О том, что заставляет ее чувствовать себя настолько отвратительно, когда окунет ее с головой в ее самые болезненные воспоминания?
И да, пусть так, пусть теперь ей просто придется поверить в то, что ее родители связаны с Лордом, что они - виновны, что они совершали все те страшные вещи, которые им приписали, но разве Гвин не подумал о том, что это разобьет ей сердце?
- Три дня! А вот они... - она шагнула к столу и вытащила из папки фотографии - пусть Гвин еще раз взглянет в эти лица, ему полезно будет. Сейчас на фото что светловолосая зеленоглазая Дафна, что темноволосый Джордж испуганно крутили головой: нет, нет, не нужно, Руби, не нужно так...
- А вот их не только упекли навечно - пусть даже за дело, да, доволен тем, что я верю? - они умерли там! Умерли! - Миффлин дрожала от злости. А где-то там, за гневными словами, за грубостями, за жестокими обвинениями, ее сердце снова разбивалось на куски. Дандер не врал, он не врал же, он не мог врать, она же знала, что он не такой, он, ее любимый Дандер!.. Но для любви места осталось совсем немного, когда Миффлин охватывала эта пустота: ее прошлое разбилось на мелкие осколки, в ее будущем вообще ничего не было, а это настоящее - оно было просто ужасно.
- Самодовольный эгоист! - в ход пошли оскорбления.
Миффлин откинула фотографии на стол, а потом шагнула к Гвину, и, глядя на него снизу вверх, продолжила:
- Радуйся, что же ты не радуешься? Во всей красе доказал мне, что мои родители - последние сволочи. Верю, верю, верю! Но посмотри на себя! Во что превратился ты! Благородно, нечего сказать! Скольким ты уже обеспечил "счастливую жизнь", м? И ты до сих пор считаешь себя лучше их? Ты мне отвратителен, Дандер! - "Я люблю тебя". - Ты... ты... - "Я не могу без тебя".
Она толкнула его в грудь, а потом сжала ладошки в кулаки. Все та же Миффлин - вздорная гордячка. Такая же, как была в самом начале их знакомства. И такая же холодная и неприступная, как тогда, в квартире Нотта. И так же, как тогда, половина ее слов - это эмоции и желание сделать больнее самой себе - что бы не повадно было лишний раз мечтать о Гвине. Глупость все твои мечты!
Вот только чего еще она боится в этот момент - об этом Гвин вряд ли догадывается. Ее же все так же тянет к нему. И, стоя так близко с ним, она едва ли владеет собой. Это пугает ее. Она так боится ошибок. Она заставляет себя вновь и вновь отталкивать Гвина, боясь признать то, что ей безумно хочется, что бы именно он осушил все ее слезы и прогнал все ее печали - он может, она знает.
- Лучше бы я никогда не встречала тебя, Дандер Гвин, - злой шепот. О, Руби может быть той еще змеей, и может больно кусать, когда ее душевное равновесие растоптали в пыль. Когда ее любовь оголена, как искрящий провод. И ей самой страшно, куда она заведет девушку. Но Дандер знает, что за всей этой мишурой, за всем этим гневом, обидами, злостью, все так же его ждет та Миффлин, в которую он влюблен - кроткая, нежная, волнующаяся за него. Любящая Миффлин. Только как теперь отыскать ее, если девушка ощетинилась, как ежик? Да и точно ли Гвин знает?...

 Отправлено: 15.06.12 23:49. Заголовок: – Конечно, – злобно ..

– Конечно, – злобно прошипел Дан, прищурив глаза. Она вывела его из себя. И теперь не только ему придется терпеть ее истерику, но и ей придется увидеть темную сторону Дандера Гвина, которая ужаснее чем можно себе представить. Он пытался сдерживаться, пытался заставить себя не вестись на это, ибо знал, что так будет. Какие бы надежды его не грели, он знал, что Руби не примет эту правду. Ну и пусть. Может быть так легче будет выбросить ее из головы, не так больно будет вырвать себе сердце и жить железным дровосеком. – Только ты у нас думаешь о других! Только ты святая мученица, которую злые дяди обидели, отобрав то, что она так любит. Не обольщайся, девочка.
Остановись! Успокойся! Браслет! Ну, же! Браслет! К черту браслет!!
Гвин рванул браслет с руки. К черту все. Она хотела скандал, он его получит. Деревянные бусины упали на пол, разлетевшись в разные стороны. Руби видела доброго Дандера, видела нежного Дандера, она видела даже злого Дандера. Но Дандера, в которого вселился Дьявол она не видела. Что ж, приятно познакомиться.
Он не забыл о том, что ей будет больно принять эту правду, что ей будет тяжело с этим смириться. Но Дан всегда считал, что лучше правда, чем ложь. И пусть лучше она узнает это от него, нежели потом, когда что-то всплывет она будет корить его за то, что он не сказал ей, что обманул и скрыл.
– Думаешь, я не видел их лиц? Не смотрел им в глаза? Дандер смело глянул на фотографии, но не увидел ни лиц, ни того, что делали изображенные на них люди. Он был так зол на Руби, что голубые глаза будто затянуло дымкой. Теперь он видел только ее искаженное злостью лицо. – И знаешь, что? Они были смелыми людьми. Смелыми и благородными, а ты просто маленькая глупая истеричка!
Дандер говорил это, чтобы задеть, чтобы обидеть, чтобы ответить на те обиды, которые она нанесла ему. Он терпел долго. Он сносил все ее выпады, оскорбления, колкие взгляды. Еще утром все могло повернуться иначе, останься он в Мунго еще на несколько минут. Они могли бы уже быть вместе. Но видимо не судьба.
они умерли там! Умерли!
Дан резко развернулся и сделал шаг к столу. Он вытащил из ящика еще одну папку. В тайне от Ли, он вытащил еще одно дело. И пусть Дан знал его наизусть, и надеялся, что оно не пригодится, таки решил взять. Пригодилось. Аврор ткнул его прямо в лицо Руби. – Читай! – зло оскалившись произнес он, тыкая пальцем в имя на папке. – Прочитала? Уна Гвин. Моя младшая сестра. Ей было всего двадцать. Ты училась с ней. Это она подарила мне этот чертов браслет, а не Меган. Она погибла там, в Азкабане, оставив меня одного. Она сидела в соседней камере с твоими родителями. Дандер швырнул папку на стол. Бумаги разлетелись по столу, некоторые упали на пол, но до этого уже никому не было дела. Дандера душила злость. Сейчас глядя в глаза Руби, он не мог найти той нежности, той любви, которую он испытывал каждый раз глядя на нее. В нем бушевала ярость. Струна лопнула, разнося оглушительный свист по комнате. Теперь вместо двух пылких влюбленных в гостиной столкнулись два урагана, и живым не уйдет никто. Он лишь пошатнулся, когда девушка толкнула его в грудь. Дандер уже не мог отступить. Теперь над ним властвовала его болезнь. Тот Дандер, которого знала Руби, ушел куда-то далеко, и свету впервые явился другой, темный Дандер. Если бы он был героем кинофильма, то у него обязательно потемнели бы глаза, а на губах появилась бы злобная усмешка. Но лицо его было каменным, а глаза все такие же голубые. Но теперь там было не весеннее небо, а лед. Холодный, жгуче холодный взгляд, в котором штормом бушевала злость.
– Что ты знаешь обо мне? – снова прошипел Дан, хватая девушку за руку. Он не пытался сделать ей больно, но хватка была достаточно сильна, чтобы заставить ее смотреть ему в глаза. – Что ты знаешь о постоянном страхе? Ты сидишь в своем мирке, отгородившись от мира кучкой принципов и ничего, н-и-ч-е-г-о не знаешь! Гвин отпустил Руби и отвернулся к окну. На Уайтчепел опустился темный вечер, плавно переходящий в ночь, но Дан не замечал времени. Его била мелкая дрожь. Он судорожно схватился руками за подоконник, да так, что побелели костяшки пальцев.
– Лучше бы я погиб сегодня, – также шепотом ответил Дандер на шепот Миффлин. – Тогда бы всем стало легче, не так ли, Руби? Он обернулся, глядя на девушку. Раньше прикосновения к ней дарили ему блаженство, а сегодня они обжигали и били током. – Сгорел бы. И все. И никакого дела, никакой боли. Подумаешь, подох какой-то лживый глупец, который испортил тебе жизнь, а потом еще надумал себе, что у вас есть какое-то будущее. Дан усмехнулся, представляя свое обожжённое тело. Раньше его пугали такие мысли, а сейчас его пугало его же состояние. Если сейчас не появится Ли, то быть беде. Внутренний голос молил ворваться в спальню, разбудить Фэрли, попросить о помощи, но Дан не слушал его. Они же только начали этот разговор по душам. Теперь он точно узнает, что Руби думает о нем. Без прикрас и преувеличений. Он предупреждал ее, что Дандер Гвин – псих. Она не поверила. Пусть расхлебывает теперь.

 Отправлено: 15.06.12 23:54. Заголовок: - Смерть родителей -..

- Смерть родителей - о да, это так неважно, что эта девчушка вообще возмущается? - в тон Дандеру продолжила Миффлин - закончила его мысль. Конечно, у нее всего-то, что отобрали тех, кого она любит. С кем не бывает, эка невидаль! Тут и вовсе переживать не стоит!
Где же тот, прежний Дан? Тот, в которого она влюбилась? Вот стоит перед ней человек, но любимые черты до безобразия искажены гневом, будто что-то внутри у Гвина сломалось. Холод во взгляде - да такой, что девушка дрожит еще больше, будто она - в центре ледяного смерча. И что делать Миффлин? Снова боятся.
- Никогда, запомни, никогда не смей использовать эту трагедию для того, что бы доказать свою правоту! - воскликнула она.
Она будто в центре огненного круга. Как странно, холод его глаз, и тут же, рядом - огонь, и уже не ледяной смерч, а огненный бушует вокруг Миффлин. И она пытается вырваться, но куда ни кинь, куда не сделай шаг - языки пламени тут же обжигают. Столько причин боятся! И, находя все новые и новые, испуганная девушка, ища, чем защититься, злится все больше.
Просто маленькая глупая истеричка - да, именно так и есть. Но именно этой маленькой глупой истеричке сейчас больно и страшно. Да, знаете ли, маленькая глупая истеричка тоже человек. Маленькая глупая истеричка тоже умеет чувствовать. Неожиданно, правда?
- Да пусть так, я и не обольщаюсь на свой счет, - злобно добавила девушка. Думает, этим он обидит ее больше того, чем уже обидел? О нет, на этот выпад она еще и огрызнется.
В следующее мгновенье Дандер вытащил еще одну папку, и Руби и предположить не могла, что сейчас услышит. Каждое резкое движение Гвина - то, как он рванул браслет с руки, как хлопнул ящичком, как ткнул ее чуть ли не носом в еще одно дело, заставляло девушку вздрагивать и боятся еще больше: Дандер открывался совсем с другой стороны, и эта сторона девушке очень не нравилась - взгляд мужчины был какой-то безумный, и Руби явно не просто разозлила его, она вывела его из себя. Впрочем, Миффлин и сама сейчас была далека от себя настоящей...
Сестра, значит. Значит, у него тоже есть те, кто был отправлен в Азкабан. Если бы девушка услышала это, пребывая в спокойном состоянии, она бы отреагировала совсем по-другому - она бы выслушала Гвина, она постаралась бы помочь ему тем, чем может - отдала бы частичку своего тепла, обняла, пожалела. Но сейчас... Руби была как загнанный зверь, причем охотниками были ее собственные чувства, устроившие Миффлин настоящую засаду. А злость Гвина заставляла этот капкан сжиматься еще сильнее.
- А теперь я должна тебя пожалеть? - снова повысила голос Миффлин, отмахиваясь от дела.
Дандер схватил ее за руку, и это заставило Руби занервничать еще больше. Нет, она, слава Мерлину, даже будучи на нервах, не стала сопротивляться и кричать "Отпусти меня!", но ее ладошка сжалась в кулачок, и Гвин мог почувствовать, как напряглась ее рука, когда его пальцы оказались на запястье девушки. Нет, она не кричала, но она взглядом, полным ненависти, уставилась на мужчину: что, сильнее меня, да?
Вызов. Плотно сжатые губы, но вот-вот Руби скажет что-то, и это вряд ли обрадует Дандера, вряд ли успокоит его. Ей страшно, но в тот момент, когда Гвин схватил ее кисть, Руби решила бороться до конца.
- А знаешь, какого это - жить и боятся, что к тебе в любой момент могут завалиться Пожиратели и потребовать сделать то, что не получилось у твоих родителей? Думаешь, мне не страшно? - ее голос дрожал, но слез в ее глазах не было. Нет, она не будет снова перед ним плакать. Ни за что. Пусть даже комок уже подкатил к ее горлу.
- Погиб? Это было бы слишком просто, - вновь обращалась в змею Миффлин, шипя и добавляя яд в свои слова. Она не желала Гвину зла, но ерничала и издевалась, потому что только так могла спастись от того, что бы тут же не разреветься, проклиная всю свою жизнь, стать тенью себя прежней, опустить руки, сломаться. Уже продолжив говорить дальше. она заметила, что на спине под рубашкой Гвина просвечивают бинты - он явно где-то пострадал, где-то его жизнь подверглась опасности...
- Никакой боли - ты просто боишься! Ты, наверное, и за сестру не смог из-за этого заступится! - потом она поймет, что это было уже слишком, и она никогда не будет пытаться оправдать то, что сказала. Она прекрасно поймет, насколько было отвратительным говорить о сестре Гвина, но страх - о, этот страх, так часто звучит это слово - он сделал из Миффлин просто-напросто марионетку, и, дергая за ниточки, заставлял ее бить по самому больному. И как Миффлин не сопротивляйся - она тут же закрыла руками рот, испуганно уставилась на аврора, но это было сильнее ее. Слабая, глупая, маленькая истеричка - да, Гвин, ты прав.

 Отправлено: 15.06.12 23:56. Заголовок: – Забыл с тобой посо..

– Забыл с тобой посоветоваться, – злобно ответил Дандер на выпад Руби, приказывавшей ему не использовать ничего в своих целях. Он уже не контролировал ни свои мысли, ни эмоции, ни действия. Поэтому ему было наплевать. Будто его заперли где-то внутри, а телом завладел кто-то другой, кто-то более могущественный, бесстрастный, злой. Но с другой стороны это Дандер. Тот самый Дандер, который любил Руби. Он и сейчас ее любит, но она делает ему больно, очень больно, поэтому он защищается. Скажите, не должен? Должен понять, что ей больнее, что ей тяжелее. Нет, он не хочет понимать. Слишком часто она делала ему больно. Слишком многое накопилось у него.
Чего он ждал, показывая дело сестры? Понимания? Возможно. Жалости? Нет, никогда. Дандер был не из тех, кому нужна жалость. Хотя он в ней отчаянно нуждался. Он всегда был сильным, но иногда так хотелось побыть слабым, и именно это обстоятельство, "пятно", как говорили родители, давало ему право быть слабым.
– Твоя жалость – последнее, что мне нужно. Мне вообще ничего от тебя не нужно. Он не хотел этого говорить, но так стремился задеть, уколоть в ответ, что говорил не то, что думал, а то, что диктовали эмоции, которые сейчас бушевали не только в голове Дандера, но и в самой комнате. Любой зашедший почувствовал бы, как напряжены оба, почувствовал бы ту боль и обиды, и ту злость, с которой они наносят друг другу эти обиды.
И снова она считает его тем, кем он не является. Это злило Дандера еще больше. Эта девчонка возомнила себя той, кто вправе судить его. Но никто не вправе осуждать Дандера и его поступки. Только он сам, а он себя корил сильнее всех остальных. Но об этом он позабыл сейчас. Его разум был слишком затуманен гневом и злостью на эту маленькую бестолковую Руби Миффлин, которая ничего кроме своего страха не видела, прячась за горсткой глупых принципов. Дандер любил ее, но не мог простить ей этого. Видимо, их любовь была лишь иллюзией счастья, которую они сами себе придумали. Сейчас все стало таким каким должно было стать давно. Никаких поцелуев, свиданий, разговоров. Только вражда, только сражения до последней капли крови. Только так, и никак иначе.
– Ничем. Но ты и не лучше. Зря я ввязался в это. Зря дал обещание твоей матери. Нужно было отправить к ней кого-то еще, чтобы она умоляла кого-то другого позаботиться о тебе. Но она, в отличие от тебя, была умной женщиной, и знала. Она все знала, или предчувствовала. Дандер бил по больному. Также как и Руби. Она не должна была называть его трусом, не должна была касаться темы сестры. Гвин боролся за нее. Он голыми руками готов был разобрать Азкабан на камушки, лишь бы спасти ее. Но она призналась, и после этого все было решено.
– Слишком просто? – переспросил Дандер, снова отворачиваясь к окну. Он вцепился руками в занавески. Пальцы не слушались его. Если бы в руках была палочка, то Гвин не смог бы произнести ни одного заклинания. Он просто не смог бы ничего удержать. – Что же по твоему не просто? Если ты такая правильная, иди, сдай меня пожирателям. Скажи им, что я знаю кое-что важно. Сдай Нотта, и всю его семью. Сдай нас всех. И тогда твоя душа будет отомщена, потому что все виновники получат по заслугам.
Ты, наверное, и за сестру не смог из-за этого заступится!
Едва Руби закончила фразу, как Дандера будто переклинило. Она перешла черту. Даже в таком состоянии он был адекватен, но сейчас будто что-то сломалось внутри. Словно Миффлин сама наступила на ту хрупкую веточку спокойствия и разума, с хрустом переломив ее. Гвин резко дернул занавески, сорвав их с карниза. Он сжал в руках ткань и повернулся к Руби. Не было ни боли в глазах, ни обиды. Только злость. Он сделал шаг вперед, вплотную приблизившись к девушке и заговорил:
– Никогда. Не. Смей. Судить. Меня. Каждое слово он произносил тихо и спокойно, но в глазах застыла ненависть. Он ненавидел Руби в этот момент. Еще никто не делал ему так больно всего лишь одной фразой. Еще никто не обижал его настолько сильно. Это было ново и необычно, поэтому пока прогрессирующий приступ не знал, как себя вести. Гвин был напряжен. Вены на шее, казалось, вот-вот лопнут, а пальцы так крепко сжимали бывшие занавески, что побелели до такой степени, что, казалось, будто кровь не вернется к ним никогда. – Я слишком долго боялся. Теперь страха нет. Осталось только это. Дандер поднял руку, в которой держал ткань занавески. Вторая рука безвольно опустилась вниз. Гвин не хотел причинять Руби боль, физическую боль. Дан никогда не поднимет на нее руку. Но он знал, что теперь они квиты. Теперь они оба чувствуют одинаковую пустоту внутри. Никакой веры, никакой надежды. Только огромная черная дыра и злость и ненависть.

 Отправлено: 15.06.12 23:58. Заголовок: давай-давай, думай в..

давай-давай, думай всё что угодно про меня,
словом свободным рань меня, выбери самое больное ©

Если бы только Руби могла бы остановить мгновение, сделать хотя бы маленькую передышку, обдумать то, что она говорит... А еще лучше было бы просто щелкнуть пальцами, и исчезнуть - что бы не слышать того, что говорил ей в ответ Гвин. Приди он с утра к ней сам, она бы не отпустила его, и никогда бы не узнала о том, что за буря нарастает в их душах, что бы пролиться холодным дождем на них двоих и, разбудив от грез холодными каплями прямо за шиворот, напомнить о том, кто они и что еще не сказано между ними.
Каким далеким казался тот счастливый вечер. И даже утро, которое стало для Руби и Гвина таким печальным из-за расставания, превращалось в какое-то далекое, сказочное воспоминание. Будто всего этого никогда не было. Будто не дрожали они от холода фонтана так, как дожат сейчас от гнева. Ничего не осталось - так казалось Миффлин. Все было растоптано, причем все самое лучшее и важное - в первую очередь. И теперь уже совсем несбыточным казался тот вариант, что Дандер сможет услышать за всей ее озлобленной болтовней ее настоящий голос. Миффлин, кажется, уже и сама перестала его слышать...
- Ничего не нужно? - повторила она. - Вот как? То есть, все это ты устроил лишь для того, что бы поиздеваться надо мной?!
Конечно, это не так, но Руби легче было цепляться за слова, чем что-то решать.
"Подумал, что есть какое-то будущее", - так сказал Дандер. Могло же все быть иначе. Может быть, Руби и правда стоило попросить Гвина оставить ее одну, когда она открыла эту злополучную папку с документами - эту шкатулку Пандоры. Тогда бы она злилась в одиночестве, а, когда все обдумала бы и поняла... то было бы, наверное, очень правильно: что бы Дандер, вернувшись, обнял ее, наобещал ей всегда быть с ней и никогда не позволять ей сдаваться. Это было бы так чудесно: находить утешение в человеке, который так сильно ей дорожит. Ведь она знает, что дорожит! Тот, лучший, милый, добрый Дандер!
А не такой, каким Руби видит мужчину сейчас...Это не ее Гвин. Не тот, которого она любит. Поэтому она может высказать ему все, что приходит ей на ум, какими бы чудовищными не были эти обвинения.
- Обещание? Моей матери? Какое, к чертям, обещание?! - она ничего не знала ни о каких обещаниях, а Гвин преподносил девушке открытие за открытием. Сначала все, что она услышала про его сестру, потом - все, что она узнала о его работе, и вот теперь - обещание. Что это за обещание такое? Мама, милая, неужели ты даже из Азкабана, даже со скамьи подсудимых думала обо мне? Вот теперь Миффлин было сложно не расплакаться. Воспоминания о матери накинулись на нее, и Руби в своих мыслях увидела этот родной образ - мамы, которая всегда найдет ласковое слово, которая пожалеет, которая спасет...
- И ты... ты оказывался рядом только потому, что пообещал ей? - воскликнула Миффлин, ставя под сомнения все чувства Гвина. Руби ослепла от ярости, от боли, и не было никого, кто смог бы ей помочь. Даже Дандер уже не смог бы. Даже не смотря на то, как сильно ее душа зависела от него.
- Спасибо, - выпалила Миффлин. - Вот спасибо, что видишь меня исключительно как мстительную дуру, это как раз то, чем я и являюсь!
Вот сейчас Руби сделалось обидно. Прощаясь с Гвином, она ясно дала ему понять, что не хочет причинить ему боль, что никогда не появится вновь в его жизни, и это значит, что не станет мстить. И вот теперь Дандер приписывал ее к тем, кто может так поступить - сдать обидчика властям, что бы потешить свое самолюбие. Вот, значит, какова Миффлин в его глазах?
И вот Гвин стоит всего лишь в шаге от нее, вот в его глазах горит ненависть, и он чеканит слова. Вот он превратился и вовсе в какого-то психа, выместил свою злобу на ни в чем не повинных занавесках, сорвал их с окна, и теперь сжимает ткань в руках, а она, приняв на себя удар, безвольно колышется от ветерка.
- Кто ты такой, что бы что-то мне запрещать?
Дан был выше ее, и то, как он смотрел на Руби сейчас, пугало ее: она чувствовала, просто почти что физически ощущала то, насколько этот мужчина сильнее ее, и то, что внутри него бушуют демоны, заставляло Миффлин трепетать и снова, снова, снова искать защиты в грубых словах.
Бесстрастное лицо ее и колкий взгляд, и...
- А я ведь почти начала тебе верить. Наивная. Как хорошо, что мы вовремя остановились. Какую чудовищную ошибку могла я допустить! Чуть ли не всю себя доверила! Тебе! Скрывавшему от меня столько всего! Потакавшему только своему эго! Я хочу лишь одного - вычеркнуть тебя из своей жизни, но ты не достоин даже этого усилия!
"Я люблю тебя", - вновь зашептало сердце. "Я люблю, люблю, Дандер, пожалуйста, откликнись! Умоляю, слушай только свое сердце! Что оно тебе говорит? Что оно видит? Что оно уже давно знает? Слушай его, Дандер, иначе все разлетится на осколки!".
И разлетелось...

 Отправлено: 16.06.12 00:03. Заголовок: Однажды, еще будучи ..

Однажды, еще будучи стажером, Дандер бывал в отделении для душевно-больных в Мунго. Его туда отправили, чтобы проводить к медикам одного волшебника, который был явно не в себе, но вел себя спокойно. Но едва он увидел медика в лимонном халате, как его лицо побледнело, глаза налились кровью, а поведение резко из плюса перескочило в минус. Этот волшебник кинулся на врача с кулаками, выкрикивая какие-то фразы на только ему понятном языке. Его едва оттащили. Потом медики объяснили Дану, что такое бывает. У многих людей страдающих психическими расстройствами любого типа, даже самыми легкими, случаются приступы неконтролируемой агрессии. Дандер до смерти боялся этих приступов. Поэтому при нем всегда было успокоительное и Нотт. Но сейчас ни того, ни другого не было. Да и не помогло бы оно уже. Демоны вырвались наружу и уже завладели не только разумом, но и сердцем Дандера. Он не слушал ни себя, ни Руби. Если бы он мог, то прочитал бы в ее глазах мольбу услышать ее, понять, но он видел лишь то, что ему подсказывало сознание: гнев, злость, ярость, желание обидеть, задеть.
– Конечно! Мне же больше заняться нечем! Гвин попытался усмехнуться, но вышло как-то странно, и его лицо лишь скривилось, будто от отвращения. – Я просто ради шутки залез в архив, выкрал секретные документы, применил империо! Все только, чтобы поиздеваться над тобой. Весь мир крутится вокруг тебя, да! Он не заботясь ни о соседях, но о спящем в соседней комнате Фэрли, повысил голос, пытаясь образумить скорее себя, нежели Руби. Ее крики на него не действовали. Ее голос был скорее раздражителем.
– Я не обещал ей околачиваться возле тебя днями и ночами, – выпалил Дан. – Я бы с радостью держался подальше! Что и делал до того, как ты явилась обвинять меня во всех грехах мира! И до того, как я в тебя влюбился! – добавил Дан уже про себя. Светлая сторона хоть и была слаба, но продолжала бороться за место под солнцем. На какой-то краткий миг в глазах Дандера мелькнул страх. Он вдруг осознал, что он творит, что говорит, что делает, что хочет сделать. Это напугало его. Но тут же страх снова сменился гневом. Его будто выжигало изнутри от злости. Было больно, физически больно это ощущать. Голова разрывалась на части. Видимо, это те последствия, о которых его не предупредили. Но Гвин лишь отмахивался от сильной пульсирующей боли в висках.
– Ты же видишь меня предателем, лжецом и трусом. Почему я не могу видеть в тебе дуру? Дан пожал плечами, будто они говорили о погоде и плохих дорогах. Он все еще сжимал в руке несчастную занавеску, которая с каждым движением побелевших пальцев мялась все сильнее и сильнее.
Завтра, когда он будет вешать новую занавеску, когда будет собирать деревянные бусины с пола, Гвин пожалеет обо всем, что наговорил сегодня. О каждом слове, о каждом взгляде. Он будет корить себя за то, что посмел так смотреть на Руби, на его маленькую хрупкую девочку. На ту, кого он сам себе поклялся защищать и оберегать, ту кого хотел завоевать. Но сейчас он не осознавал этого. Дана обидели все слова Руби. Все то, что она сказала о нем, все, что думала. Это сделало свое дело. Но он же знал, что ее недоверие никуда не денется. А чего он ждал? Что Руби разрыдается, бросится к нему на шею и согласится на все? Увы, так не бывает. За все приходит расплата. Даже если ты выполнял свой долг, спасал сотни жизней, расплата все равно настигнет.
– Так в чем дело?! Дверь вон там! Дан указал рукой в сторону двери. – Вычеркни! Забудь! Я же не талантливый стажер из Мунго, который дарит тебе ромашки! Гвин бросил тряпку на пол и прошелся по ней. Обходя Руби, вопреки всему он даже не задел ее. Тронуть ее было бы самым ужасным, что он мог совершить сегодня. Его злили ее слова. Она едва не доверилась ему! А он? – А я доверился тебе. И вот, что из этого вышло! Ты все разрушила! Ты! Гвин ткнул пальцем в сторону Руби.
– Невинная овечка, оскорбленная бесчестным волком! Как же! Дан ходил туда сюда по крохотной кухне и бубнил себе под нос. Сейчас товарищи в желтых халатах забрали бы его в палату, если бы увидели. Он был точь-в-точь как половина пациентов Мунго. А ведь Дандер всегда так боялся оказаться именно таким. Но одна только ошибка, одна фраза и все, он сорвался. Никто не действовал на него так, как это делала Руби.
– Да твою же! – выругался Дан, стукнувшись локтем об аквариум. Он схватил его и швырнул на пол к окну, туда где еще несколько минут назад стоял сам. – Да за что мне эта любовь?! последнее слово пришлось как раз на момент, когда стеклянный куб стукнулся об пол и со звоном разлетелся на сотни осколков.
– ДАНДЕР!!!
Гвин обренулся и увидел Ли, который выскочил из комнаты через секунду после того, как аквариум разбился. Он не хотел этого! Он не хотел причинить кому-то вред! Вдруг его как холодным душем окатило. Его будто котенка за шкирку вытащили из темноты на свет божий, и тяжелая реальность свалилась на плечи, казалось бы, сильного аврора. Гнев и злость сменились страхом. Паническим страхом. Гвин смотрел то на Ли, то на Руби, то на рыбок, которые беспомощно били маленькими хвостиками по полу, барахтаясь в лужах воды и стекла. Дандер тоже открыл рот, но так и не смог ничего сказать. Его душило осознание того, что он мог бросить этот аквариум в Руби. Он ведь мог! И даже на какую-то долю секунды захотел этого! Просто чтобы избавиться от той боли, которую она ему причиняет. Но Дан не сделал этого. Однако легче от этого не стало.
Прости! Прости! Мерлин Всемогущий, Руби, прости меня! Что я наделал? Как я мог? Прости меня, родная! Я же люблю тебя! Прости, прости, прости! Дан смотрел на Руби, но не мог вымолвить ни слова.

 Отправлено: 16.06.12 00:44. Заголовок: all I ever wanted wa..

all I ever wanted was to hold you
what can I do now to make things new? ©

Все должно было быть иначе. Еще с утра, когда Дандер поцеловал ее на глазах у лекарей и пациентов Мунго, Руби понадеялась на то, что эта смелость обоснована чем-то таким, что заставило его поверить в их мечты и забыть про обещания. Руби думала, что стоит и ей узнать причины, и она тоже обнаружит, что ее обещания больше не нужны. Весь день ей рисовались идеалистические картинки - что ей, наконец, можно быть с Даном, не смотря ни на что, что ее душа больше не отягощена виной перед родителями, что, наконец-то, у них получилось найти способ стать счастливыми.
А в итоге все превратилось в разбитые мечты и надежды. Причем таким отвратительным способом, что становилось горько на душе. И, когда Руби остынет и поймет, что ее эмоции - это только лишь защита от пустоты и страшного, всепоглощающего одиночества, она в который раз возненавидит себя. Но пока...
Почему у него такой безумный взгляд? Почему он сжимает в руках эту чертову занавеску? Почему Руби кажется, что сейчас Гвин сделает что-то страшное? Почему ее опять трясет? Почему ей все больше хочется обнять его, но она не смеет, потому что боится даже на шаг ближе подойти к нему? Почему его слова так сильно бьют ее?
Весь мир крутится вокруг нее одной? О да, конечно, она всегда считала себя центром Вселенной! О да, ей все обязаны, а она - одна здесь Королева! Такой он ее видит, да?
- Вот и... и... и держись подальше! - нервы Миффлин были на пределе, и она даже стала заикаться от возмущения, которое накатило на нее из-за несправедливых слов Гвина. Всю свою жизнь она считает себя маленькой глупой девочкой, которой даже гордиться не чем, но Дандер только что сделал из нее эгоистичную королеву драмы.
- А кто бы не явился на моем месте? - вскричала Руби. - Кто бы оставил без внимания то, что отец и мать погибли?
Она не выдержала его взгляда и сделала шаг назад.
- Да думай ты что угодно про меня! - ее голос и вовсе задрожал - казалось, что девушка вот-вот расплачется, но вместо слез в ее глазах так и осталась злость. - Теперь мне совсем плевать! На тебя плевать!
Те, кого любишь, всегда ранят больше всех. И Руби, конечно же, было вовсе не плевать. И если отбросить все другие серьезные причины, то сейчас ей стало обидно за то, что Гвин считает ее виноватой во всем. Она - не ангел, и вовсе не подарок, и да, поступала неправильно, и сейчас творит что-то из ряда вон, но только ли ее вина в том, что сейчас происходит? Она все разрушила, да? Да она их спокойствие сберечь хотела, когда наступила себе на горло и заставила давать эти глупые обещания, которые, между прочим, нарушила первой вовсе не она!
- И вычеркну! И уйду! И стажера себе найду, пусть даже с ромашками! - ответила она. - Раз это я во всем виновата! Конечно! Кто же еще?
Как же это невыносимо! Как же это прекратить? Но новые и новые оскорбления срываются с губ девушки, хотя это вовсе не то, что ей хотелось бы говорить Гвину:
- Ты гадкий, - "ты удивительный человек", - мерзкий, - "ты самый лучший", - отвратительный! - "пожалуйста, вернись ко мне, верни того Дана, ласкового, хорошего, с его заботливым взглядом!"
И лучше бы она сразу ушла. Потому что то, что случилось в следующее мгновенье, просто парализовало ее.
- Что... что... что ты делаешь?! - успела воскликнуть она, пока Дандер, задев аквариум, вдруг обхватил его руками, вознамерившись выместить всю свою злость на ни в чем не повинном предмете. - Неуравновешенный псих!
Она взвизгнула, когда аквариум, ударившись об пол, разлетелся на осколки, а вода хлынула из него прямо под ноги девушке. Взвизгнула и отпрыгнула прочь, закрыв рот ладонями и со страхом уставившись на Дана.
До нее только потом дошло то, что он при этом сказал, ей понадобилось время, что бы осмыслить, но пока она испугалась уже не на шутку того, что Дандер сделал и мог еще сделать. Она не ожидала от него такого - мужчина стал просто неуправляемым, и ей, "крошке Ру", стало страшно, на какие еще ужасные сюрпризы он готов, что еще может выкинуть со злости и сможет ли Миффлин с этим справится. Гвин на одно мгновение превратился в полного безумца, и это была та сторона Дандера, о которой Руби и вовсе лучше бы было не знать. Ее любимый - тот, в чью выдержку, спокойствие, размеренность, любовь к порядку, она верила, в одно мгновение превратился в сумасшедшего, который рушит все на своем пути. Злость девушки вдруг разом куда-то исчезла, остались лишь страх, непонимание и один-единственный вопрос: "Что я натворила?".
Слава Мерлину, что появился Ли - где же он был раньше, их вечный громоотвод. Руби захотелось просто спрятаться от такого Гвина, и она метнулась к Ли, уткнулась лицом в его широкую грудь, а он аккуратно положил руку на ее плечо. Единственное, о чем девушка сейчас думала... Что же, это были рыбки. "Нужно спасти их, как же они без воды, рыбки, рыбки...", - все остальное сделалось таким сложным, что Руби не могла ничего решить - в ее голове сделалось пусто, и она уцепилась за самую маленькую проблему из всех - за рыбок.
И только сейчас, когда злость пропала, до Миффлин, наконец, дошел смысл слов Гвина: "Да за что мне эта любовь?". Любовь. Слышишь, Миффлин, любовь!
Она не отпрянула от Фэрли, но тут же, всхлипнув, обернулась к Дандеру, что бы встретится с его беспомощным взглядом.
Он прав, Руби, какая же ты дура! Посмотри, посмотри, это дело твоих рук! Посмотри, до чего ты довела Дандера! Посмотри, как ему больно! А теперь, вместо того, что бы придти ему на помощь, преодолев свой страх и веря в одно - в любовь - ты прячешься. Причем это настолько демонстративно - ты выбрала искать защиту у Ли, а не разбираться с тем, что натворила, ты спряталась в дружеских объятьях и совсем забыла о том, что кое-кому как воздух нужны твои объятья. Нужна твоя поддержка, но нет, ты молчишь! И даже сейчас молчишь! Вот такая она, видимо, твоя любовь.
Девушка дернулась в сторону Гвина, надеясь, что еще не поздно все исправить, но ее остановила тяжелая рука Нотта на ее плече: Ли просто-напросто не пустил ее к Дану.

 Отправлено: 16.06.12 00:48. Заголовок: But blood makes nois..

But blood makes noise
It's a ringing in my ear ©

Что он делает? Зачем? Как он мог допустить такое? Дандер впервые сорвался. Впервые с того момента как узнал о своей болезни. Конечно, до этого были прецеденты, но он всегда мог себя остановить. А сейчас просто не смог. Или не захотел? Он задавал себе этот вопрос уже в сотый раз, стоя напротив несчастного разбитого аквариума, который принял всю его злость на себя. И если бы не Ли, кто знает, чем бы это все закончилось.
Неуравновешенный псих! Неуравновешенный псих! Неуравновешенный псих!
Это крутилось в голове, будто в патефоне заело пластинку, которую некому сменить. Он псих! Он, и правда, псих. Он опасен для общества, опасен для себя, для Руби. Меньше всего ему хотелось причинить зло ей, но он мог это сделать. Пусть не осознанно, пусть в порыве приступа, но мог же, а этого нельзя допускать. Она права, он неуравновешенный псих. Дандер попятился, схватившись рукой за стол. Он все еще не мог поверить в то, что сделал. Злость отступила, уступив место страху и отчаянью. Это его проклятье. Оно еще хуже, чем оборотничество. Лучше бы он бегал по лесам в полнолуние и ел овец, но не это.
– Дан. Откуда-то из тумана раздался спокойный голос Ли. Дандер повернул к нему голову, а в глазах не отразилось ничего кроме страха. – Дан, все хорошо. Нотт сделал шаг вперед, отодвинув Руби, которая дернулась к аврору. Фэрли остановил ее, покачав головой. Она же не знает. Она ничего не знает. Нельзя ей рассказывать! Пусть лучше считает его психом и лжецом, чем будет знать правду.
– Нет, – тихо произнес Дан. Голос его звучал глухо, будто он говорил откуда-то издалека. – Нет! Нет! Дан пятился все дальше. Он уперся спиной в ящики, которые висели на стене, где он хранил посуду. Резко обернувшись, Гвин напугался собственного отражения в стекле и отпрянул от шкафа. Он снова повернулся обратно к Ли и Руби. – Нет! Нельзя было давать волю чувствам. Нельзя было делать этого. Нельзя было нарушать обещание. Нельзя было встречаться с Руби. Нельзя было оставаться на работе дольше положенного тогда. Нельзя. Нельзя. Нельзя. Он помахал головой и аппарировал, оставив Нотта наедине с Руби и разбитым аквариумом.

And it's killing me
Like it's killing you
The stranger in your heart ©

– ДАНДЕР!!!
Ли выскочил из комнаты как раз вовремя. Он слышал весь их разговор, но не думал, что все зайдет так далеко. И хотя знал, что Дандер последнее время был на пределе, он бы не стал срываться на Руби. Но видимо Фэрли недооценил своего друга и его эмоциональное состояние. Нотт был уверен, что он сдержится, но после сорванной занавески стало понятно, что дело зашло слишком далеко. Однако он собирался выйти еще раньше, когда услышал про дело сестры. Они не брали его. По крайней мере, Ли не брал его. Значит, Дандер сделал это за его спиной. За это Ли должен был отчитать друга. Но сейчас, стоя перед ним, и глядя на разбитый аквариум, У Нотта язык не поворачивался начать разговор об этом. Он сейчас был щитом для Руби, которая кинулась к нему, едва он вышел к ним, и громоотводом для Дандера, который только что осознал что натворил. однажды видел такие глаза. И в тот раз было не так страшно, как сейчас. В тот раз Гвин был более адекватен.
Руби дернулась к Гвину, но Ли остановил ее, покачав головой. Не стоит. Он сам сделал два шага вперед, остановившись у кромки лужи, которая медленно расползалась по комнате, и попытался образумить Дандера.
– Дандер! Стой! – крикнул Ли, но Дан уже исчез из комнаты. – Черт! Нотт выругался, забыв о Руби, которая все еще стояла в двух метрах от него. Где его теперь искать? Что с ним будет в таком состоянии? Что он скажет его матери? Ли обернулся, отходя от воды, ибо она уже успела намочить ему даже пятки, а это не хорошо.
– Зря ты так, – наконец произнес он, обращаясь к Руби. Ли прошел в спальню и, вынув из кармана куртки палочку, вернулся обратно. Нужно же здесь прибраться. Он надел обувь, чтобы не пораниться о стекла.
Ли прошел мимо Руби, накинув ей на плечи свою куртку. Ту самую, которую когда-то ей одолжил. Ее трясло, но Нотт знал, что не от холода. Однако любой знак внимания мог вернуть девушку в адекватное состояние, а ему сейчас это очень было нужно.
– Он, конечно, сделал ошибку, и, да, он псих, и сам это осознает, но переживает это очень болезненно, – начал Ли, обходя диван. Он взмахнул палочкой, прошептал несколько заклинаний и аквариум собрался снова, будто и был всегда целым, вода исчезла с пола. – Агуаменти, – произнес Нотт, наполнив аквариум водой.
Он поставил аквариум обратно на тумбу, все еще поглядывая на Руби. Нотт ждал чего угодно. Истерики, скандала, слез.
– Ты как? Нотт гляну на Руби очень внимательно, пытаясь оценить ее состояние. Таки они с Гвином идеальная пара. Этих двоих он не мог раскусить, Ли не знал чего еще можно ждать от этой парочки. Выдавив улыбку, Ли принялся собирать несчастных рыбок с пола. Некоторые уже перестали даже шевелить плавниками и лишь смотрели стеклянным глазом в потолок, а некоторые продолжали бить плавниками и хвостом, открывая рот. Этих Ли собирал в первую очередь.
– Такое с ним впервые за почти десять лет. Последний раз он таким был после Чарли. Фэрли продолжил начатый разговор. Он знал, что ему сейчас придется все рассказать Руби, чтобы оправдать поведение Дандера, а он очень хотел его оправдать. Он же знает, что Гвин ее любит, поэтому потерять Руби для него будет равносильно смерти. – Тогда мы лишись отличного журнального столика и, кажется, трех картин с рамками. Нотт усмехнулся, вспоминая ту историю. Тогда же они узнали и об этом ОКР. Что это такое не знал ни Гвин, ни Нотт. Они оба были шокированы и напуганы заявлением врачей, но потом Ли выяснил, что может влиять на Гвина, поэтому всегда держался рядом, а Гвин не возражал. – У него ОКР. Обсессивно-компульсивное расстройство. Говорят, что легкая форма, но я думаю, что тут что-то нервное еще в придачу к этой гадости.

 Отправлено: 16.06.12 01:25. Заголовок: Только спустя минуту..

Только спустя минуту девушка поняла, почему Фэрли предпочел остановить ее, хотя она уже готова была бросится Гвину на шею и умолять простить ее за все грубости, которые она в запале наговорила. Ее бы просто не услышали, а Гвин исчез еще раньше, чем она успела бы что-то сделать. Дандер смотрел на нее как-то совсем безучастно, а когда Ли выступил вперед и обратился к нему, и вовсе как-то невменяемо стал повторять лишь одно слово - "Нет". У Миффлин в душе холодело, когда она видела Гвина таким. Что она с ним сделала? Что случилось? Она ничего не понимала, а Дандер предпочел объяснениям аппарацию. И девушка осталась с Ли. С Ли и жгучей болью у сердца.
Руби чувствовала себя опустошенной, и единственное, что на что она еще была способна - это расплакаться. Теперь рядом не было Дана, и девушка могла себе это позволить: по ее щекам потекли слезы, но Миффлин опустила голову, и не стала устраивать истерику. Ли сходил в спальню, принес ей куртку - Руби все еще трясло после увиденного и услышанного, и это было очень кстати. Ли принялся собирать рыбок, и Миффлин, присев рядом, стала ему помогать.
- Я знаю, - ответила девушка, передавая Фэрли еще трепыхающуюся рыбку. Щеки Руби были мокрыми от слез, но ее взгляд оставался все таким же серьезным и напуганным. - Мне страшно, Ли. Мне так страшно! За него, за себя... Я потеряла последнее, что у меня было - его доверие и веру в своих родных. У меня теперь ничего нет.
Ее голос был спокойным, она больше не кричала, просто четко и ясно излагала то, во что вдруг выстроились ее мысли. У нее не было сил ни спорить, ни защищаться, а оправдывать себя она и не собиралась даже, и, когда она это поняла, все сразу встало на свои места: она растоптала последние надежды на собственное счастье, а то, во что она безоговорочно верила, на проверку оказалось очередной иллюзией, которую Миффлин себе придумала, что бы защитится от тягот жизни.
На полу остались лишь водоросли из аквариума, а сам он, потерявший половину своих жителей, вернулся на прежнее месте. Девушка сгребла в кучу склизкие растения, а потом они полетели в урну - в след за уже мертвыми рыбешками.
- Какая разница, как я? - Руби поднялась на ноги и укуталась в куртку Нотта, а по щекам с новой силой потекли слезы. Ей было горько и одиноко, и больше всего заботило то, куда Дандер мог пойти, где его искать, и что, возможно, он ее и видеть больше не захочет. На себя - плевать. Руби уже привыкла к тому, что новые встречи с Дандером приносят ей новую боль и обостренное до предела чувство, которое зовут любовью. Но что с ним? Как ему помочь? Кто может ему помочь? Как его отыскать? Дандер, любимый, прости...
- Где он, Ли? Ты сможешь его найти? Ты должен его найти! - после того, как Гвин исчез, Руби пребывала в какой-то апатии, и вот только теперь впервые в ее голосе появились эмоции - мольба. Она верила, что Фэрли удастся вернуть Гвина в прежнее состояние, а вот она... теперь все точно было кончено. Дандер вряд ли когда-нибудь простит ей ее слова, какой бы сильной не была его любовь. Руби была слишком груба, слишком язвительна, а злость и ярость сделали свое дело, подсказав девушке самые отвратительные слова, которые она тут же, не задумываясь, выпалила Гвину прямо в лицо. И теперь он всегда будет думать, что это - то, как Руби по-настоящему относится к нему. Что это все - правда, а не бред напуганной девицы.
Любовь... Она опять повторила про себя фразу аврора: Руби нужна ему, но именно Руби сумела задеть его больнее всех. Да что же она за человек такой, когда же научится хоть что-нибудь делать правильно?! Испуганная маленькая истеричка. Дан прав. И ей правда больше не во что верить - у нее не осталось ничего, кроме собственных принципов, из-за которых она шла до конца. Но что теперь с ними делать? Радуйся, Руби, ты в очередной раз превзошла себя - думаешь, ты вся такая правильная и честная? Да нет же... Никогда она так и не думала... Кто она? Да никто. Пустое место. И любви она недостойна. Никакой.
Когда Ли поднялся, Руби шагнула к нему и прижалась к его плечу: он прекрасно понимал, что она сейчас чувствует. И он уже давно, даже раньше них самих, понял, что они с Дандером полюбят друг друга.
- Кто это - Чарли? - вытирая тыльной стороной ладони слезы, спросила девушка.
Чарли... Впервые она слышала это имя, и могла лишь строить догадки. Это могла быть и Шарлотта, и какой-нибудь Чарльз, родственница или друг, а может быть - какая-нибудь давняя возлюбленная.
Руби столько всего не знала про Гвина: про обещание матери, про его сестру, про вот этого человека, которого зовут Чарли, про то, каким Гвин может быть в гневе.
И теперь еще одно. ОКР.
Девушка впервые слышала про такое заболевание. Длинное, заумное и непонятное название, оказывается, описывало все то, что произошло с ее аврором - его эмоции, действия, его безумство, в котором была виновата только Руби. Слова Гвина все еще причиняли ей боль, все еще таили в себе обиду, но отступали на второй план - с Даном просто было что-то не то, именно поэтому он наговорил добрую половину того, что он наговорил. Вот что, оказывается, украло у Руби настоящего Дандера - такого, в которого она без памяти влюбилась.
- Расскажи мне все, Фэрли, пожалуйста. Все, что знаешь. Про это ОКР, про сестру, про этого или эту Чарли. Я хочу знать. Даже если это уже ничего не изменит: я хочу знать, что я потеряла.
Она отошла от Ли и присела на стул - туда, где сидел до Руби Гвин. На столе осталась его кружка, и чай еще не остыл. Руби дотронулась до бочка чашки пальчиками: всего каких-то десять минут назад Дандер касался ее. Сидел, волновался, ждал, что Руби скажет ему. Надеялся на то, что это что-то изменит - что Руби узнает правду о своих родителях.
На их счет можно было теперь не сомневаться. Теперь все прошлое было перечеркнуто, все хорошие моменты, хоть Руби и знала, что в те моменты ее родители вовсе не претворялись, а были самими собой, окрасились в мрачные тона - все-равно окрасились, потому что теперь Руби точно знала, что мать и отец многое от нее скрывали. И как оправдать их Руби пока не знала. Она не могла на них злится, но на душе у нее становилось гадко.
Руби собрала раскиданные документы - все-таки, ради них Гвин рисковал собой, своей карьерой и репутацией, а теперь они валялись на столе, будто какая-то ненужная макулатура.
Руби всхлипнула и, что бы это было менее заметно, тут же повторила:
- Расскажи мне все, Ли.

 Отправлено: 16.06.12 02:09. Заголовок: – Ничего ты не потер..

– Ничего ты не потеряла, – пробубнил Ли. – Дай ему время. А его доверие ты не потеряешь никогда, уж поверь мне. Нотт как никто другой знал о жизни Гвина, знал о его характере. Он был уверен, что едва Дан остынет, он начнет корить себя за все, что сказал и сделал. Даже за то чего не говорили или мог бы сказать, но не успел. В этом весь Дандер. Слишком зациклен и слишком самокритичен. Массовая беда всеобщих любимчиков.
– Где угодно, – не задумываясь, ответил Фэрли. Он не знал где Дандер. Хотя догадывался. Раньше было лишь два места, куда он мог отправиться, сейчас их стало три. И Ли предполагал, что он именно в третьем месте, но об этом Руби лучше не знать. Сейчас Гвину нужно побыть одному. Он уже никому ничего не сделает, поэтому нужно просто дать ему время прийти в себя, а Руби способна снова все испортить, поэтому Ли предпочел остаться с ней.
Нотт приобнял Руби за плечи, когда она уткнулась ему в плечо. Это лучшее, что он мог сделать сейчас. Говорить что-то, приободрять было бы глупо, да и лишнее это сейчас. Она прекрасно осознает свою ошибку, также как и ошибку Дандера, поэтому Ли просто предпочел держаться в стороне, прекрасно играя свою роль громоотвода для обоих. Это у него получалось лучше всего.
Когда Руби отошла, Нотт придвинул второй стул к столу, но не сел. Он обошел девушку, которая разглядывала чашку Дандера. Аврор не стал предлагать ей новую. Уж чем-чем, а кружкой Гвина она сейчас точно не будет брезговать. Ну, по крайней мере, так казалось Нотту. Фэрли налил себе чаю и вернулся к столу, поставив перед Руби тарелку с печеньем.
– Это очень долгая история, Руби. И боюсь, что не все, что я расскажу, тебе понравится, – задумчиво произнес Ли, устраиваясь на стуле. Он собрал светлые волосы в хвост, ибо они лезли в глаза и глядел на Руби, пытаясь понять что она думает. – Ты ничего еще не потеряла, – снова повторил Нотт, взяв девушку за руку. Он надеялся, что хоть так получится немного ее успокоить. Просто ничего другого он ей предложить не мог. Ли лишь казался сильным, но он тоже боялся, и сегодняшний случай доказал ему, что он не так крут и велик, как ему казалось раньше. Нотт улыбнулся Руби, придвинув ей тарелку с печеньем, и подпер щеку рукой.
– Ну, если ты настаиваешь, – наконец заговорил он. – Начнем с самого начала. Чарли – это Шарлотта. Шарлотта Лейкерс. Ты, наверное, слышала от Дандера про Эндрю? Так вот. Она его жена. Мы дружили еще в школе. Чарли училась на курс младше нас, и она нравилась Дандеру. Очень нравилась. Нотт замолчал, отпив немного из чашки. Он часто вспоминал школьные годы, часто думал о том, как тогда все было хорошо и легко. Сейчас они жили в страшные времена, которые им принес мальчишка, который родился якобы готовый убить самого страшного темного волшебника.
– Он влюбился в нее, но она выбрала Эндрю, – продолжил аврор, нахмурив брови. – Это стало тяжелым испытанием не только для Дандера, но и для нашей дружбы. Для каждого из нас. Однако Гвину хватило ума уйти в сторону, дав шанс их счастью. Теперь он просто добрый дядя Дан для малышки Норы. Ли улыбнулся, вспоминая малышку. Он поднялся на ноги и, взяв с полки фотографию, протянул ее Руби. С маленькой картинки в черной рамке ей махали руками Дандер, который держал на руках пятилетнюю Нору, сам Ли и чета Лейкерсов. Все счастливые и не подозревающие, что скоро их жизнь рухнет. – Тогда же всплыло это ОКР. Это что-то вроде психического расстройства. Я не знаю точно, что это, ибо знаю об этом только со слов Дандера. Но именно из-за этого он так тщательно приводит в порядок свое жилище, и поэтому постоянно перебирает бусины на браслете. Это успокаивает его, когда начинается приступ. Но сегодня нервы не выдержали.
Ли снова содрогнулся, вспомнив взгляд Дандера в тот момент, когда он швырнул несчастный аквариум на пол. Такого безумия он не видел даже в глазах пожирателей. Это пугало. Нотт засунул в рот печенье, тщательно пережевывая хрустящее лакомство. Еда его успокаивала, а когда он спокоен, он может шутить, а это разряжает обстановку. Сейчас им просто необходимо было разрядить то напряжение, которое витало в воздухе. – Кстати, по поводу Чарли можешь не беспокоиться. Она уже давно не занимает в голове Гвина никакого места, кроме жены друга. усмехнулся, не договаривая самую малость к последней фразе. Он забыл упомянуть о том, что теперь вся голова, сердце и другие органы заняты самой Руби. Об этом Руби должна узнать не от него.
– А про сестру я знаю только, что она была связана с пожирателями, и что погибла в Азкабане, когда он рухнул. Это все, что Дандер рассказывал. Фэрли пожал плечами. Он действительно не знал о сестре ничего, кроме того, что ему рассказывали. Нотт никогда не лез с расспросами. Если Гвин хотел, то рассказывал, ибо тянуть из него что-то было бесполезно. Этот партизан не расколется никогда.
– Так что у вас больше общего, чем ты думаешь. Намного больше.

 Отправлено: 16.06.12 02:13. Заголовок: Если бы только слова..

Если бы только слова Нотта оказались правдой... Девушка не думала, что Гвин ее простит. Уж слишком она была груба и глупа, учитывая то, что связывало их и то, как глубоко в души друг друга они смогли пробраться. Что же ей делать? Как все исправить? Как доказать Дандеру, что она без ума от него, и что ей очень, очень, очень хочется в его объятья?
Она только кивнула на слова Нотта - что бы он не волновался за нее так сильно, но на самом деле она не питала никаких надежд.
Где угодно... Совсем один, с разбитым сердцем, со всем тем ворохом проблем, которые Руби затронула, отвергнутый ей и до последнего веривший в то, что их любовь может победить. Сказать, что Руби волновалась - это значит не сказать ничего. Ей было стыдно за каждое слово, которое она произносила в лицо Гвину. И пусть ее тоже можно было понять - вера в невиновность родителей была для нее всем, единственным законом, но теперь все превратилось в пыль, и она больше не знала, что ей делать. Она испугалась так, как не пугалась никогда в жизни. Но сама Руби уже и этим не могла себя оправдать. А когда узнала у Нотта все подробности жизни Гвина, и подавно сделала виноватой во всем только себя.
- Все-равно я должна знать, - упрямо повторила она, а Нотт положил свою руку на ее ладошку, что бы ободрить девушку. Если бы только она сама смогла поверить в то, что они все-равно, наперекор ошибкам, обстоятельствам, мнениям и собственным страхам, могут быть вместе...
Как многого, оказывается, она не знала о Дандере. Он открывался совершенно с другой стороны.
Слушая историю о Чарли - все-таки, догадка о возлюбленной была верна, Руби в который раз находила подтверждение тому, что думала о Гвине - что он всегда и во всем честен и благороден. Любить девушку, с который ты не можешь быть, которая предпочла не тебя, а твоего лучшего друга - это приносит столько боли! А уйти в тень, позволить другому любить ее так, как мог бы любить ты, не мешать счастью и остаться верной поддержкой - для такого нужно обладать поистине добрым сердцем. Ведь ставить во главу счастье любимой, а не свое счастье не каждый сможет. И не каждый справится с отчаяньем и болью. Это только внешне все такие герои сильные, но сильного человека, оказывается, так легко ранить... Для Дандера это оказалось слишком.
Руби искренне не понимала, как можно предпочесть Дандеру кого-то другого. Ей хватало одного его доброго, заботливого взгляда, что бы сказать ему, что да, да, она любит его. Какая жалость, что она так и не успела открыть ему эту тайну, как жаль, что она сдерживала этот порыв, заставляя себя помнить о том, что нельзя так делать...
- Они... - уточнила девушка, вновь вытерев слезы. - ...так никогда и не были вместе? До того, как она ушла к Эндрю, верно?
А теперь Дандер думает, что и новая его любовь закончится ничем... Найти бы его, доказать ему обратное!
- И расстройство никак нельзя вылечить, можно только контролировать? - спросила девушка, а потом ее осенило: - Браслет!
Он же сорвал его с руки, и лишился такой нужной ему вещицы... Девушка тут же достала волшебную палочку и поискала на полу деревянные бусины взглядом.
- Репаро, - браслет вновь собрался воедино - бусинки сами выкатились из-под стола и буфета, и собрались на нитку. - Акцио.
Браслет оказался на столе, подле папок - это было единственное, что Руби смогла вернуть и исправить. А вот что касается их с Гвином взаимоотношений... Как же ей хотелось отыскать Гвина - немедленно, срочно, обнять, умолять простить! Но она прекрасно знала, что сейчас ему не до нее. Им обоим нужно остыть и многое обдумать, прежде чем столкнуться еще раз. И Руби безумно хотелось доказать мужчине, что он может ей верить, что ей больше никто, кроме него, не нужен.
Девушка покосилась на папку с делом о сестре Гвина. Ли ничего толком не знал, но, стоило открыть эти документы, и девушка узнала бы все про таинственную Лу. Но Миффлин не собиралась этого делать - она и так растоптала все хорошее в душе Дана, а если будет пытаться вызнать еще что-то сокровенное - это будет некрасиво и нечестно. Поэтому Миффлин промолчала и приняла к сведению только то, что рассказал ей Ли. А потом заметила, что ее пальцы легли на деревянные бусинки.
Листик, который Дан бросил на пол в порыве гнева - листик с записью его допроса - попался Руби на глаза, и, слушая Смита, девушка то и дело поглядывала на него, напоминая себе, что следует и его вернуть на место.
Она может не беспокоится по поводу Чарли... Когда Руби это услышала, она осознала, что и правда немножко ревнует Гвина к той, кому раньше доставалась вся его любовь. Но девушка тут же одернула себя - не радоваться же тому, что где-то там, в прошлом, Дан был несчастен настолько, что это заставило его подсознание сыграть с ним в эти безумные шутки и наградить столь странной фобией. Но Руби никому бы не отдала его - это факт. Только бы он подпустил ее к себе после того, что произошло...
- Если бы только я знала обо всем раньше... - с горечью в голосе заметила Руби.
Нотт пододвинул к ней печенье, но девушке совершенно не думалось о еде. Она вновь посмотрела на валяющийся на полу листочек, и решила, что пора его поднять, поэтому она встала и, обогнув стол, подобрала бумагу. Руби не удержалась и пробежалась глазами по тексту: первое, за что зацепился ее взгляд, так это эти ужасные слова - сыворотка правды. А потом Миффлин обнаружила, что чиновники и работники суда были с Гвином так же грубы и безучастны, как и с родителями Миффлин. Девушка зажмурилась, и слезы с новой силой потекли по ее щекам. Она вернулась на свое место - снова села за стол, убрала листок в папку с делом, и на большее ее стойкости просто не хватило.
Она спрятала лицо в ладонях, облокотившись о столешницу, и ее плечи содрогнулись.
- Я же его так люблю... я так сильно его люблю... - произнесла она вслух. Впервые.

 Отправлено: 18.06.12 19:24. Заголовок: Если бы только Руби ..

Если бы только Руби знала о том разговоре, который состоялся две недели назад между Ноттом и Гвином. Если бы она с самого начала была в курсе всего, и если бы Ли уговорил Дандера признаться во всем, то тогда сегодняшний вечер прошел бы иначе. Нотт все еще раздумывал над тем стоит ли рассказывать Миффлин об этом разговоре, или предоставить все это Дандеру. Но кто знает, как Гвин себя поведет, когда вернется. И вернется ли? Этот вопрос мучал Ли не меньше, чем Руби.
– Нет. Нотт покачал головой, отвечая на вопрос Руби. – Она не была ни с кем. А потом сделала свой выбор. Сразу и без каких-либо проволочек. Чарли не из тех, кто будет играть с кем-то в кошки-мышки. Она похожа на тебя чем-то. Такая же вздорная. Ли усмехнулся. Слишком много общего было у них с Руби. И он был уверен, что именно поэтому Дандер из всех девушек, которые вертелись вокруг него, выбрал именно ту, которая была ему недоступна. Так же как было с Чарли. Все повторялось. Разве что чувства к Руби у него были сильнее. Уже не юношеская влюбленность, а настоящее сильное чувство, которое он уже вряд ли сможет перебороть. Именно поэтому Ли сейчас так старался убедить Руби не сдаваться. Убедить Дандера он сможет, а вот с Руби ему не совладать. Она слишком непредсказуема.
– Не знаю. Он ничего не говорит, предпочитая держать все в секрете, а я особо не лезу ему в душу. Не мое это дело. Нотт был лучшим другом, а не психологом или лечащим врачом. Он поможет в любой ситуации, среди ночи сорвется и поедет туда, куда его позовут, даже жизнь отдаст, но лезть в душу к человеку против его воли не станет. Рассказывать о личном не конек Дандера, а Нотт всегда легко переводит тему на что-то менее задумчивое и эмоциональное, чтобы не давать Гвину или кому-то еще впасть с депрессию. Это его работа – делать мир веселее.
Ли молча наблюдал за тем, как Руби собирает браслет. Он как-то забыл о том, что хотел собрать бусины, но лучше пусть это сделает она. Может полегчает. Хотя вряд ли все исправишь просто собранным браслетом и бумагами.
– Если хочешь, загляни, – произнес Ли, заметив как Руби покосилась на второе дело. – Завтра я должен их вернуть, пока в архиве не хватились. Но сейчас они полностью в нашем распоряжении. Я тебе о ней больше ничего не смогу рассказать, просто потому что ничего не знаю, кроме того, что ей было около двадцати, и она связалась с каким-то пожирателем, которого отказалась выдать. Это все. Остальное там. Нотт кивнул на папку. Он не собирается ее читать, но знает, что Руби этого хочется. В конце концов, она должна быть в курсе, если уж они начали этот разговор.
Говорить все это должен был Дандер, но Ли, как парламентер готов был сыграть роль рассказчика, которые поведает несмышленому ребенку всю историю с самого начала. Хотя Нотт уже начал с середины. Если бы он начал с начала, пришлось бы рассказывать историю знакомства, но это не имело отношения к делу. Это потом Дандер расскажет ей сам. Когда они помирятся, а Нотт был уверен, что это случится. Он знает это лучше их обоих, ибо еще, когда ничего между ними не было, Фэрли знал, что что-то случится. И случилось. А все он и его спор. Ли был доволен собой. Он можно сказать стал главным виновником их отношений, и именно после тех тридцати минут в его спальне между Дандером и Руби что-то вспыхнуло. И пусть развивалось оно медленно, но развило же. Даже вон до поцелуев дело дошло, а остальное это дело техники, как говорится. А уж технику Ли им обеспечит.
– А что бы изменилось, если бы ты знала раньше? Нотт был уверен, что это ничего бы не поменяло. Просто Дандеру нужно было прийти в другое время, и не стоило показывать Руби дело родителей. Нужно было ее подготовить, но так как идея эта была Нотта, то и расхлебывать ему. Он исправит все, что натворили эти оба, и то, что натворил сам.
Признание Руби застало его врасплох. Фэрли, конечно, ожидал, что Гвин ей нравится, но чтобы вот так, и сказала она это ему, Фэрли, а не самому Дандеру. Аврор даже расстерялся, не зная что и сказать. Он съел еще одно печенье, чтобы хоть чем-то занять мысли. В его голове уже звучали свадебные колокола, но пока об этом рано было думать.
– Руби, – наконец произнес Ли, снова взяв Руби за руку. – Не я должен тебе это говорить, но... – Нотт вздохнул, собираясь с мыслями. – ... он тоже любит. Поверь мне, я знаю. И любит так сильно, что отказался от своих родителей, стерев себя из их жизни, потому что если он остается здесь в такое тяжелое время, родство с ним для них опасно. У него осталась только ты.
Ли протянул девушке платок. Многие магглорожденные делали как Гвин. Стирали себя из памяти родных, чтобы не навлечь на них беду, и ударялись в бега. Но Дандер не сбежал. Он не смог бросить Руби. И Ли уважал его за это еще больше, чем раньше. – Один маленький совет. Пережди. Пару дней. Он остынет, а потом сам захочет поговорить, и даже извиняться будет.

 Отправлено: 18.06.12 19:30. Заголовок: Что бы вновь обрести..

Что бы вновь обрести себя, Миффлин нужно было найти то, во что она будет верить. Жизнь без веры во что-то - отвратительна и бессмысленна. Миффлин как воздух нужно было что-то такое большое, важное, что бы она стремилась к нему и никогда не сдавалась на своем пути. Ей хотелось жить не просто так, а для кого-то. Она - гордая, непокорная, но никогда она не была эгоисткой. Частенько слыша в спину за свои язвительные реплики "стерва" или что-то подобное, Руби проглатывала это и шагала дальше - помогать тем, кому она может помочь. Отсюда ее забота о Подморе. Отсюда - ее желание отстоять честь и гордость своих родителей. Отсюда ее решение пойти в волонтеры, пусть даже она совсем не подходила на эту работу: неплохо справляясь с медицинской частью - быстро освоив повязки, запомнив заклинания и самые важные лекарства, Руби частенько не справлялась со своими эмоциями. Стойкая только внешне - это, в который раз, было именно про нее.
И все становилось пресным и пустым, если у Руби не было того, чем она всегда могла защитится - верой в хорошее. Но что теперь хорошего в ее жизни?
- Значит, эта любовь не принесла ему ничего, кроме грусти, что ничего не выйдет... А я повторяю историю, - сказала девушка.
Наравне с тем, что Дандер удивлял ее стойкостью, с которой принимал любые удары судьбы, она просто восхищалась им. Он был особенным, он принадлежал к тому редкому типу людей, что готовы забыть себя для других. И если точно так же он готов был бросить все ради нее... Мерлин, как же сильно она ранила Гвина, когда обвиняла в том, что он ищет способ доказать то, какой он хороший. Он хотел доказать вовсе не это - он собирался показать Руби, что все гораздо сложнее, чем она думает, и что ее вера слепа, и ей нужно, наконец, прозреть и увидеть все так, как есть. Он собирался разрушить эту стену между ними, заставить Руби присмотреться внимательнее и понять, что, что бы не случилось, у нее есть человек, которому она может верить. У нее есть Дандер. Был Дандер... Теперь он исчез.
Как бы ей сильно не хотелось узнать о Гвине и его сестре еще больше, она запретила себе лезть в папку, и поэтому закачала головой и ответила Нотту:
- Нет, нельзя. Это его, это личное. Лучше он сам мне расскажет. Если когда-нибудь вообще со мной заговорит...
Вместо того, что бы взяться за дело Таллулы, девушка придвинула к себе дело своих родителей. И снова открыла лист с фотографиями. И вновь вглядываясь в родные лица, она понимала, что, следуя своим принципам, она должна осуждать этих людей, ненавидеть их, но вместо этого Руби в очередной раз поняла, как сильно не хватает ей мамы и папы. "Зачем вам все это было нужно? Зачем вы не побоялись влезть во все эти страшные вещи? Почему выбрали такой путь? Чего вам не хватало? Почему?" Но она вглядывалась в эти лица, и могла думать лишь о том, что ей хочется, что бы отец обнял ее, а мама рассмеялась и как-нибудь ласково назвала Руби... Дандер всего лишь исполнял свой долг - как он и говорил раньше, а Руби не хотела слышать. Он не желал ей зла - он даже о ее существовании тогда не знал. Так просто жизнь рассудила...
- Многое, - сказала девушка, захлопнув папку. - Многое бы изменилось. Я не бежала бы от него, и таких грубостей никогда бы не стала говорить...
А теперь она сидит и плачет. И вслушивается в то эхо своих слов, что звучит у нее в голове: "Люблю, сильно люблю". А что это, если не любовь - когда ей каждый день кажется безрадостным и серым, даже если на небе светит яркое солнышко, просто потому, что Гвина нет рядом, что бы улыбнуться ей? Что это, если не любовь, когда ей хочется, что бы каждое мгновение ее жизни было похоже на то, что они пережили, стоя в фонтане, или когда Гвин подхватил ее за талию, что бы помочь ей перебраться через забор, или когда он пришел к ней с букетом полевых цветов? "Держи меня, Дандер", - вспомнилось девушке. Но она сама вырвалась из его объятий и сбежала прочь.
Нотт коснулся ее руки, заставив девушку взглянуть на него.
- Я... я знаю, что нужна ему, - тихо ответила Руби. - Но теперь он не захочет видеть меня. И Джо, пожалуйста...
Она колебалась, и ей потребовалось несколько секунд, что бы собраться с мыслями, но она уже решила. И вот - ее взгляд вновь обрел былую уверенность и серьезность.
- ...не говори ему то, что услышал. Так будет лучше. Если ты окажешься прав, и если нам удастся снова поговорить с Даном, я хочу, что бы он решал сам, а не жалел меня.
Это было бы просто нечестно: девушка хотела, что бы Дандер в первую очередь подумал о том, что чувствует он сам, а не о том, что чувствует она. Она не хотела влиять на его решение, заявляя, пусть даже через Ли, о том, что он ей нужен, и точка. У нее нет права посягать на его свободу, подчинять его мысли себе, и уж тем более она не в праве вынуждать его отвечать ей взаимностью - тем более после того, что она высказала ему. И пусть это только добавит шаткости ее состоянию. Она это заслужила, в конце концов, своей отвратительной истерикой...

 Отправлено: 18.06.12 19:38. Заголовок: – Эта любовь не прин..

– Эта любовь не принесла ему ничего, потому что это не было любовью, – философски заметил Нотт. Он был свидетелем всех тех событий, и как человек умный и проницательный знал, что там не было любви. было юношеское увлечение, может быть легкая влюбленность. Но Дандер просто вбил себе в голову, что любит Чарли, и поэтому так истязал себя. Это было равносильно помешательству. Или просто желанию заполнить пустоту в душе. Вот Гвин ее и заполнил мнимой любовью к девушке, которая считала его только другом, не более того. - У вас своя неповторимая история. И, да, может быть началась она не очень хорошо, но то как она закончится решать тебе, и только тебе. Ты сама можешь все исправить. Главное захотеть.
Ли верил в судьбу, верил в знаки. Он даже верил в инопланетян и в ад и рай. Поэтому он был убежден, что отношения Руби и Дандера - это ни что иное как судьба и провидение. Поэтому, какие бы испытания не выпали на их долю, они будут вместе вопреки всему. И уж он-то постарается убедить в этом Гвина. Хотя там и убеждать не нужно.
– Ну как знаешь. Но он не расскажет. Он никогда о ней не говорит. Даже родители не знают, что она умерла. Никто не знает. Фэрли пожал плечами, отодвигая свою чашку с чаем от края стола. Хватит на сегодня разбитой посуды.
Что делать и как помочь Руби Нотт не знал. Он просто старался ее поддержать и избавить от горестных мыслей. Аврор был уверен, что Дандер в любом случае первым придет к ней. Он не сможет долго жить без нее. Это тоже Ли хорошо знал. Он вообще думал, что Миффлин и Гвин два дурака, которые только и делают, что издеваются друг над другом. Почему нельзя было просто быть вместе? Неужели так сложно было просто попробовать? Конечно, Нотт не знал всех подробностей их отношений, да ему и не интересно, но сам факт того, что они уже давно могли бы быть счастливы и не портили бы нервы Фэрлиу, который сейчас должен успокаивать Руби и думать куда мог деться его непутевый друг. Если бы он мог обратиться к Эндрю, то тот бы отправился на поиски Дана. Но Ли не имел права даже думать о них. Робардс потратил слишком много сил, чтобы спрятать их, поэтому они с Дандером даже не вспоминали о них. Но сегодня такой день, что пришлось, иначе Джо не смог бы оправдать друга в глазах его будущей девушки.
– Нет, Руби, ты бы все равно бежала, - спокойно ответил Джо. – Твои принципы были сильнее твоих чувств на тот момент. А сейчас ты бы все равно отреагировала также. Это ты не смогла бы контролировать.
Может быть, Джо и ошибался, но что сейчас уже говорить о том что могло бы быть. Сейчас нужно исправлять то, что уже сделано. Нотт, конечно, не магистр психологических услуг, но помочь чем-то и он может. Например, наставить на путь истинный непутевую парочку.
Нотт промолчал, ибо убеждать Руби в том, что видеть ее Дандер захочет и очень скоро судя по всему было бесполезно. Пусть сама в этом убедится тогда, а Фэрли этому еще поможет. Но он очень внимательно выслушал просьбу девушки. – Я не скажу. Но Дандер не из тех, кто жалеет. Он никогда не будет мучить тебя из жалости.
Нотт потянулся, уперевшись руками в стол. Ему так и не удалось поспать, ибо их крики не дали ему уснуть. С одной стороны он не должен был вообще вмешиваться во все это, но с другой стороны хорошо, что вмешался. Кто знает, до чего еще додумался бы Гвин. И оставлять Руби с ним одну на тот момент было просто опасно, а Нотт как благородный человек не смог бы себе простить того, что так и не вмешался. Хотя первым его желанием было выйти, столкнуть их лбами и сказать "целуйтесь уже". Его прямо раздражало то, что вместо того, чтобы помириться, они еще сильнее разругались, да еще и наговорили друг другу таких гадостей. Конечно, это не сразу забудется, но ведь забудется. Да и сейчас такое время, что хорошая память может стоить многого.
Впервые за свою жизнь Ли не знал что сказать. Он просто молча разглядывал оставшихся в живых рыбок, которые плавали в аквариуме, изучая новое пустое пространство.

 Отправлено: 18.06.12 19:39. Заголовок: - Даже если так, ему..

- Даже если так, ему было очень больно, - ответила девушка. Она сама, пожалуй, никогда не влюблялась безответно - да ей казалось, что до Гвина она вообще не знала, что такое любить. Но боль оттого, что ты не можешь быть с любимым человеком, ей была хорошо известна, поэтому она могла понять Дандера. И ей было так жаль, что его боль привела к тому, что это вылилось в его странности - в это ОКР. И девушка знала, что скандал, который произошел между ними сегодня, еще больше поспособствует расстройству. Руби-Руби, зачем же ты так с ним...
- Я очень хочу, - тихо произнесла девушка. Да она теперь все сделает, что в ее силах - главное, что бы не было уже поздно. Тут даже не нужно было, что бы Ли ее на это наставлял. Если есть еще надежда, что она может быть с Дандером - Руби схватится за нее своими руками и ни за что не отпустит. Лишь бы надежда нашлась.
- Вот, пусть он сам решит, что он хочет, что бы я знала о его семье, - ответила девушка, снова дотронувшись рукой до лежащего на столе браслета. Она вспомнила, как ей нравилась привычка Гвина крутить эти бусинки пальцами, но теперь, зная, зачем это было ему нужно, Руби находила его привычку еще притягательнее - она показывала, насколько Гвин волевой человек, что всегда и везде контролирует себя - он нашел для этого способ.
Контролировал...
На душе у Руби сделалось совсем мрачно. Грозовые тучи ее неба, сверкавшие молниями, превратились в беспросветную мглу. Миффлин было тяжело: на ней висела вина за все, что случилось, и Руби ругала себя за каждое оскорбление, которое сорвалось с ее губ.
- Мои принципы... - Руби хотела возразить Фэрли, но у нее не нашлось сил спорить с ним, и она просто махнула рукой. - Да какая разница, все уже свершилось так, как свершилось.
Она могла бы объяснить Ли, что, если бы знала про Гвина, она была бы с самого начала внимательнее к этому человеку.
- Я знаю. Он всегда думает о чувствах других. В отличие от меня, - поморщилась девушка. Она сама себе была неприятна: грубая, вздорная, всегда за правду - а на деле просто трусиха... Может быть, она просто запуталась, а все эмоции - такие сильные, и эта любовь - такая изматывающая тем, что требует у Руби дать ей, наконец, волю, настолько расшатали ей нервы, что девушка уже ни с чем не справляется. Каждую ночь она мечтает о Дане, а каждый день корит себя за это. А теперь рухнуло то, что разделяло ее и Дандера - она поняла его, наконец, приняла, наконец, то, что он поступал правильно. Но ценой этому стало то, что она обидела его так сильно, как не обижала даже эта Шарлотта.
- Все-равно ему не нужно это знать, - вздохнула девушка.
Миффлин поднялась со стула, посмотрела печальными глазами на Нотта и сказала:
- Я теперь ничем не могу помочь... Пожалуйста, найди его, тебя он станет слушать. И сообщи мне обязательно, что с ним и где он.
Ей нужно было побыть одной. Ей нужно было поплакать вволю, не боясь своих слез, а это возможно было лишь в том случае, если Руби никто не будет видеть. Она не сдержалась при Фэрли, но это был лишь отголосок той боли, что засела у Руби в сердце.
Она обхватила себя за плечи и сделала пару шагов к выходу. Если Дандер вернется и увидит ее здесь - это будет не хорошо. Ей нужно уйти.
- Ли... - обернулась она. - Мне нужно с ним поговорить, ты прав. Пусть пройдет немного времени, мне нужно подобрать правильные слова, а ему... Пожалуйста, ты - его самый лучший друг, не дай ему за эти дни совсем упасть духом. Пожалуйста.
Если она ничем не может помочь, то она хотя бы убедиться, что он будет не один. И ей стало гораздо спокойнее, когда Фэрли утвердительно кивнул ей.
Через минуту она оказалась на улицах Уайтчепела. Темнело, но Руби не было страшно - что, страшнее того, что уже случилось, могло случится еще? Она снова прошла мимо того места, где они с Дандером целовались. Ей хотелось вернуться в то мгновение и остаться в нем навсегда. Может быть, еще один шаг навстречу друг другу тогда, может быть, скажи Руби Дандеру да, сейчас бы они были счастливы. Но теперь его сердце разбито, и ее тоже. На маленькие-маленькие осколки. И нужно очень много времени, что бы все собрать воедино. Это может сделать лишь любовь, а она - только скулит теперь в уголочке и чего-то все еще ждет...