Отправлено: 10.06.12 17:21. Заголовок: [On the morning tide]

21.06.79
Руби Миффлин и Дандер Гвин

 Отправлено: 10.06.12 17:23. Заголовок: я жду, я не смею, вс..

я жду, я не смею, все забыть,
подскажи, как теперь мне дышать? ©

Время - такая строптивая и вредная штука! Порой кажется, что оно тянется медленно, размеренно, будто вовсе не спешит утекать в прошлое, но порой минуты пролетают настолько незаметно, что никак не успеваешь поймать за хвост то чудесное мгновение, в котором хорошо, уютно и замечательно. Время любит растягивать страдания и отчего-то пролетает незаметно, когда приходит счастье. Будто оно получает удовольствие от пристального и детального изучения трагедий, а счастливые события его вовсе не интересуют, и тогда оно проматывает их, предвкушая новые горести и беды. Вот и сейчас время не изменяло себе: Руби с болью понимала, что их с Дандером счастливые минутки на исходе. Завтра все будет уже не так, завтра нужно будет собраться с силами и заставить себя думать рационально. А это так сложно, ведь Гвин...
Он был первым, с кем Руби чувствовала себя настолько уютно. Рядом с ним она могла быть сама собой, и не бояться совершить ошибку, сказать что-то не то. Ей хотелось рассказать ему о том, какая она на самом деле - что за всеми ее принципами скрывается напуганная тяготами ее жизни девочка, еще такая наивная, еще так боящаяся быть одной, но времени так мало, и разве стоит его тратить на слова?
Она ненадолго задремала, и, когда Гвин поднял ее на руки, сама уютно прижалась к мужчине, доверив ему всю себя. Наверное, все дело с том, что она уже была во власти сладких ночных грез, и именно поэтому ее личико было безмятежно, глаза прикрыты, а ладошка Руби только съехала чуть ниже. Она безвольно подчинялась Дандеру - в его руках она могла ни о чем не волноваться, ни о чем не думать, отрешиться от всех сложностей и угрызений совести, просто доверять ему так, как раньше Руби не доверяла никому.
Он отнес ее в спальню, бережно уложил ее на постель и накрыл одеялом. Такая забота - вплоть до самых мелочей, что бы аккуратно укутать ее, нежно поцеловать в щеку, пожелать ей шепотом спокойной ночи - о Руби никогда и никто так не заботился. Это было не просто очень мило, романтично, но настолько душевно и прекрасно в своей простоте, что Руби все бы отдала за то, что бы это стало частью ее жизни, что бы не только сегодня - но и всегда: теплые объятья Дана, его ласковые слова, то, как светятся его глаза счастьем, когда он смотрит на нее - думал, она не заметила, да? Она все-все заметила. Она все-все поняла.
Если бы только он остался с ней, прямо сейчас... Не нужно ничего - только слышать его дыхание, только знать, что протяни руку - и коснешься его щеки.
- Останься... - совсем тихо прошептала она, но Гвин уже закрыл за собой дверь и просто этого не услышал. А Руби открыла глаза и уставилась в темноту, пораженная своим желаниям и тому, что она идет у них на поводу. Они сильнее ее. Им чихать на то, что она должна сохранять самообладание. Они плевать хотели на ее принципы. Они сегодня главнее. И Миффлин напугало то, как далеко она могла зайти, поддавшись им полностью.
Она думала, что не уснет этой ночью. Но, похоже, все волнения дня, все счастье - все его многогранные эмоции, все это потребовало от девушки столько душевных сил, что она тут же провалилась куда-то в страну безмятежных сновидений. Но зато и проснулась она неожиданно рано - еще только светало, когда она, обнимая подушку руками, очнулась ото сна. Тут же на нее накатил страх - Мерлин мой, она не должна была здесь оказаться, что она наделала, что она вчера наговорила Гвину?!
Резко сев и почувствовав, как от этого слегка закружилась голова, девушка испуганно закуталась в одеяло, и тут же на нее навалился весь тот ворох путанных мыслей, от которых вчера удалось убежать. А больше всего она переживала за то, что и сейчас не сможет уйти...
Обхватив себя за колени, девушка испуганно уставилась в одну точку.
Мерлин, что она делает? Ей не нужно было оставаться, не нужно было столько всего открывать Гвину о себе и своих чувствах, ей не нужно было целовать его, а это вчерашнее "Останься"?! Что она творит? Что она делает с собой, с ним? И что делать теперь?
Миффлин опустила ноги на холодный пол, облокотилась руками о край кровати.
Сказка закончилась, так толком и не начавшись, и как бы Руби не хотелось дочитать то, как прекрасно она могла бы закончится, нужно было закрыть книгу и заставить себя больше никогда не перелистывать ее страницы. Нужно остановиться. Нужно, что бы и Дандер это понял.
Девушка еще медлила, но ее внутренний голос, который вчера предпочел умолкнуть, сегодня наверстывал упущенное. Уходи, Миффлин, беги скорее прочь.
...Но в итоге вот она - сидит на кухне Гвина, на ней - ее красное платье, и только волосы теперь не уложены в прическу, а просто спадают кудрями на ее плечи, и личико девушки вовсе не излучает счастье, как это было вчера, а сосредоточенно и серьезно. Руби смотрит на рыбок, безмолвно плавающих в своем аквариуме, перед ней, на столе - стынущий чай в ее кружке, и еще одна, пустая, которая ждет, пока Гвин проснется, что бы тоже наполниться горячим напитком.
И Руби снова корит себя. Всего несколько минут назад, она, приведя себя в порядок - переодевшись в свое платье, причем с большим трудом переборов то, что в рубашке Гвина ей было уютно и от нее все так же веяло им - его теплом, забрав сумочку и накидку, тихо ступая, что бы не разбудить аврора, оказалась в холле. Она даже босоножки свои не стала надевать, так и шла босиком, что бы не дай бог не нарушить чуткий сон Гвина, а Дандер дремал, ютясь на диванчике. Как удержать себя от того, что бы не подойти к нему? Никак. Девушка присела на корточки подле спящего мужчины и подумала, что вот уже второй раз происходит так, что она приходит к нему, когда он спит, что бы беззастенчиво разглядывать его черты, которые она уже безмерно любит. И снова она не удержалась - только в этот раз не коснулась его щеки, а провела ладошкой по его волосам, тихо-тихо шепча:
- Хороший мой...
И снова ее как холодной водой окатило - что она делает?
Отпрянув от аврора, девушка затрясла головой, что бы развеять грезы и, наконец, собраться с мыслями. Ничего не будет, Руби. Ты же знаешь, что нельзя. Ты же знаешь, что вас разлучает. Ты же не можешь так поступить - плюнуть на отца и мать. Тебе вчера казалось, что даже они бы за тебя порадовались? Какая несусветная чушь! Это, наверное, очень прекрасно - что их дочурка любезничает с человеком, который поспособствовал тому, что они попали в тюрьму и там умерли страшной смертью. Страшной смертью, ты понимаешь, Миффлин?!
Как же хорошо, что все зашло еще не так далеко, как могло бы. Ты же, дурочка, была готова вчера вверить всю себя Гвину, и если бы вы еще проснулись в одной постели... Лучше о таком вообще не думать.
Миффлин, оставив все свои вещи - сумочку, платок, босоножки - валяться на полу возле дивана, обхватила ладошками свои пылающие стыдом щеки. Она и не подумала, что это выдаст то, что она подходила к Гвину - а иначе как бы ее вещи оказались там, где оказались? - просто поспешила скорее отвернуться и занять себя чем-то, пока Гвин не проснулся. Им нужно поговорить, поэтому она пока что не может просто сбежать, как бы ей не хотелось. Если она сбежит - то еще какие-то надежды будут жить и в ее душе, и в его тоже, и отчего-то Руби казалось, что Дандер послушается их и не оставит Миффлин. А так нельзя.
Именно поэтому девушка оказалась в итоге там, где оказалась - сидящая на высоком стуле подле кухонного стола, упершаяся подбородком в колено поджатой ноги, а вторую спустив и касаясь босыми пальчиками пола, так и не притронувшаяся к чашке горячего чая, который налила себе несколько минут назад, следящая за тем, как плавают рыбки за стеклом аквариума.
А может быть, она снова врет себе? Может быть, она нашла оправдание - этот серьезный разговор - что бы подольше не уходить? Что бы еще хотя бы пару мгновений видеть его счастливое лицо, когда Гвин заметит, что она все еще здесь, специально задержалась, что бы не ранить его чувств и все сказать так, как есть?
Рыбки за стеклом безмолвно открывали рты, будто пытаясь что-то посоветовать, а Руби чувствовала себя в чем-то похожей на них: вот так же ей есть что сказать, но никогда это не прозвучит вслух. Никогда она не скажет Дандеру о том, что она любит его. И как сильно она любит его. И теперь - она не просто как глупая рыбка, а как та, кому не повезло оказаться на берегу: ей больше нечем дышать.

 Отправлено: 11.06.12 20:42. Заголовок: Едва Дандер закрыл д..

Едва Дандер закрыл дверь время остановилось. Гвин бросил взгляд на часы на стене, стрелки будто бы замерли, издеваясь над ним. Ему показалось, что Руби что-то сказала, когда он уходил, но Дан не рискнул возвращаться в комнату. Он просто не сможет снова заставить себя уйти, а это было бы нарушением тех правил, которыми Гвин себя ограничивал.
Аврор отпустил ручку двери, за которую продолжал держаться. Он бросил подушку на диван, а затем туда отправился плед, который Дан поднял с пола. Перед тем как лечь спать, Дандер убрал кружки со столика, вернул на место журналы, и только после того, как вокруг был идеальный порядок Дан лег спать. Точнее просто лег. Он никак не мог заставить себя думать о чем-то кроме прошедшего вечера. Он пытался считать овец, слонов, рыбок, даже Смитов, но представив себе Джо прыгающего через забор, его потянуло на смех, а не на сон. Поэтому все попытки были бесполезны. Даже созерцание мирно плавающих рыбок не помогло.
Дан до пяти утра ворочался на неудобном диване. Как оказалось спать на нем ужасно неудобно, поэтому Гвин решил при первой возможности купить новый, и перед тем, как покупать проверить каково на нем лежать, а не только сидеть и смотреть. Однако спать мешало не это. Спать мешали мысли. Он закрывал глаза и видел сияющие глаза Руби, слышал ее заливистый смех, вспоминал какой она была счастливой тогда. И Дандер знал, что он может сделать ее счастливой. И он был уверен, что только с ним она так смеялась, и только с ней ему было так спокойно и хорошо. Гвин повернул голову, бросив взгляд на дверь, за которой остался его разум, сердце и все остальное. Накрывшись с головой, Дандер снова попытался привести мысли в порядок, иначе он просто сойдет с ума.
В итоге уснул он лишь под утро, но спал беспокойно. Впрочем, как и всегда. Однако он не слышал как проснулась Руби, как она вышла и подошла к нему. Из царства сновидений его вытянуло чье-то прикосновение и голос, такой тихий, но такой родной. Дан подумал, что ему это приснилось, поэтому он продолжал дремать, но все равно сон ушел, поэтому нужно было вставать. Дандер не любил без дела валяться. Он открыл глаза, сморщившись от света, который бил в окна. Было рано, но солнце уже начинало вставать. Гвин поднялся и сел на диване. И только сейчас заметил, что дверь в спальню открыта, и Руби там уже нет.
Неужели ушла?
Гвин в панике вскочил на ноги и наткнулся ногой на ее вещи. Что они делали возле дивана, он сначала не понял, ибо паника сменилась радостью, что она все еще здесь. А потом уже пришло осознание, что это она гладила его по голове, когда он спал. Значит, не приснилось. Дан повернулся, встретившись взглядом с девушкой, которая сидела на кухне за столом, и явно ждала его пробуждения, чтобы поговорить. Это он понял по ее серьезному лицу. Улыбка сошла с его лица, на смену ей пришла та же серьезность, что омрачала лицо Руби. Еще вчера Дан знал, что этого разговора не избежать. Хотя он все еще надеялся, что он себе это все надумал. Может быть у них все же есть будущее? Может быть есть шанс?
– Давно ты здесь? – спросил аврор, обходя диван. Он сел напротив Руби, стараясь держаться на расстоянии, хотя ему очень хотелось подойти, обнять ее и пожелать доброго утра. Просто так, будто они давно живут вместе. Но они впервые вместе и это было последний раз.
Дан взял пустую чашку, которая явно была поставлена туда для него. Он отвык, что кто-то для него что-то делает. Обычно он сам. Этот маленький жест был приятен. Пусть и сулил он неприятное. Налив себе чаю, Дандер вернулся на место. В конце концов, он первым должен начать этот неприятный и в какой-то степени болезненный для обоих разговор. Он же затеял все то, что было вчера. Значит он и виноват. – Руби, я… - начал Дан, но продолжить не смог. Он просто не знал, что ей сказать кроме как «Я люблю тебя». Остальные слова застревали где-то далеко и никак не желали складываться в предложения. Поэтому Дан опустил голову, разглядывая чаинки, плавающие на дне чашки.
Скажи ей! Скажи! Другого шанса не будет!
Внутренний голос истерично вопил и требовал признаться, но Дандер стойко держался, стараясь не выдать своих душевных терзаний. В конце концов, они ничего друг другу не обещали, а значит и признавать никто никому ни в чем не должен. Это не их ситуация.
Дан сейчас чувствовал себя нашкодившим мальчишкой, которому теперь предстоит ответить за свою шалость. Но он не винил себя в том, что вчера решился пригласить Руби. Не винил и в том, что они поужинали, поговорили по душам. Не винил себя и в том, что следующие два часа были самыми лучшими в его жизни. Но почему-то чувство вины за разрушенную жизнь Руби перекрывало все остальное и поедало Дандера изнутри.

 Отправлено: 11.06.12 21:10. Заголовок: Она мечтала. Она мог..

Она мечтала. Она могла запретить себе многое - видеть Дандера, говорить с ним, выискивать его глазами в толпе, делиться с Салли тем, какой он, оказывается, хороший, выуживать из шкафа свои самые любимые наряды, думая, а вдруг он придет, а она - похожа ни пойми на кого, улыбаться ему, рассказывать ему свои тайны. Но запретить себе мечтать... Да и зачем, все-равно эти мечты никогда не сбудутся, им нет места в реальном мире, но раз Руби так легче...
Она мечтала о том, что, если бы было можно, она бы ни за что не отходила сейчас от Гвина - так бы и осталась сидеть подле него, с улыбкой встречая то, как он просыпается. Если бы было можно, она бы заставила его изрядно поволноваться, пока целовала его губы, щеки, пока шептала у него над самым ухом о том, что чувствует. Она бы заставила его забыть обо всем, что не касается их счастья. Она сделала бы их счастье их общей философией - только позвольте. Она бы всегда была той, кто стоит подле и держит его за руку, что бы не случилось и куда бы не занесла их судьба в эти трудные времена. Она бы все сделала - только что бы он понял, что она не может без него. Вновь и вновь засыпала бы подле него, гордилась бы им и никому не отдавала. Это же так ужасно, если подле него окажется другая, и она, эта жалкая пигалица, будет пытаться улыбаться и тоже шептать Дандеру о любви - такая жалкая пародия на то, как это получилось бы у Руби...
Но, скорее всего, так и будет. И, скорее всего, и Руби будет нежиться в чьих-то чужих объятьях. Как это верно звучит - чужих, ведь именно Дандер ей - уже такой родной...
Но так и будет, потому что эта любовь - вся она до последней капельки - всего лишь их мечта. А мечты не всегда сбываются, даже если мечтается о них так сильно...
Девушка услышала, что Гвин зашевелился и обернулась к нему, спустив и вторую ногу со стула. Мужчина проснулся, и Руби заметила, что первым делом он бросил взгляд на вход в спальню - туда, где в первую очередь мог бы найти ее. Если бы он только знал, что и он был ее первой мыслью после сегодняшнего пробуждения, но нет, никогда не узнает...
Руби старалась быть серьезной. Так нужно. Все безумное веселье осталось во вчерашнем дне, наступил новый день, и этот день напомнил о том, что реальная жизнь - не такая уж сказка.
Дандер заметил ее, а девушка заметила свои вещи подле дивана - вот глупая, надо было оставить их так близко, так указать на то, что она была рядом, пока он спал... Она продолжала корить себя за несобранность, которая дала Гвину лишний повод думать о том, что он Руби небезразличен, пока аврор поднимался и приближался к ней. А когда он подошел, Руби подняла на него глаза, и ей так сильно захотелось улыбнуться ему, нарушить это страшное молчание, послать ко всем дементорам все условности, наобещать ему, что она здесь, что она всегда, что так его любит, что она только и успела, что закусить губу. Глупая Руби... Дандер был так серьезен, что даже морщинка залегла на его высоком лбу, и Руби знала, что это она делает его таким, и это ранило девушку.
Миффлин отвернулась к столу и обхватила двумя ладошками свою чашку, и, пока Дандер наливал чай себе, старалась больше не смотреть на аврора, а только повторяла себе: "Все, Руби, поиграла в любовь, и хватит, теперь все решено, и ты не можешь, не должна, тебе нельзя..."
- Нет. Наверное... Не знаю... - пожала плечами девушка, отвечая аврору. Она так задумалась и теперь так сильно была смущена тем, какие образы приходили в ее головушку, когда она мечтала о том, что было бы замечательно каждое утро делить с Гвином, что совершенно не заметила, сколько времени прошло. Судя по тому, что ее чай еще не остыл - не так уж и много.
Она знала, что должна сказать. Вчера они спаслись от этого сложного разговора, позволив себе быть слабыми. Но теперь - время быть сильными и обо всем серьезно поговорить.
Но заставить себя это сделать оказалось гораздо сложнее, когда Гвин смотрел на нее, и когда девушка понимала, что ему далеко не все-равно, что она сейчас скажет - есть вещи, которые он очень не хочет слышать от нее, но именно они и будут сказаны.
Она испугалась, что Дандер продолжит свою фразу, собравшись с мыслями, и девушка не сможет справиться с собой - а вдруг он решится плюнуть на все и что было сил станет биться за их счастье? Руби просто не сможет противостоять. Поэтому - сейчас или никогда - нужно было опередить мужчину и все самой четко обозначить.
- Дандер, - тут же вырвалось у нее, но что говорить следом? Она нахмурилась: ну же, Руби, давай. - Вчерашний вечер был прекрасен.
Что же это скрывать? Если она скажет, что все это - лишь шутка, это будет настолько явной ложью, что даже Руби, которая боится признаваться вслух о том, что у нее к Гвину что-то есть, тут же сочтет себя неумелой лгуньей. А врать она никогда не любила. И презирала тех, кто это делает.
- Но это лишь один вечер. Так не может продолжаться дальше. Даже если...
Чувства. Опять эти чувства, которые требуют от нее сдаться, и снова они рвутся в бой, и снова их атака пробивает брешь в защите, которую так тщательно строит девушка вокруг себя.
- Даже если нам очень сильно этого хочется, - закончила она.
Как больно такое говорить... Руби поднялась со стула и отошла к аквариуму, обняв себя за плечи и не смея смотреть на Гвина. Потому что его голубые глаза, в которых таилась та же боль, что ощущала девушка в своем сердце, изводили ее, и она начинала проклинать себя за то, что так жестока с Даном, что так непреклонна, что так упряма и несправедлива к нему.
- Мы совсем забыли, кто ты, а кто я. Так нельзя. Нам нужно это прекратить, - тихо, но четко говорила Руби, потому что построить фразы длиннее и опрометчиво не сболтнуть лишнего было очень сложно.
"Неправильно, Руби, ваши отношения - это неправильно, неприемлемо, не-воз-мож-но, точка, конец истории, хватит!" Но если это так, то почему же она чувствует себя виноватой? Почему кажется себе в этот момент бессердечной стервой? Почему, если все правильно и точно, не может обернуться к Гвину и взглянуть на него без содрогания и желания кинутся к нему, говоря: "Мерлин, не слушай меня, это все ложь, Господи, какая это ложь! Просто не слушай, заставь меня поверить, забери меня к себе, потому что я... я..."?..
Это невыносимо. Нужно со всем скорее покончить и уйти. А легче - будет как-нибудь потом.
Неужели ты думала, Миффлин, что это будет так просто - в конец рушить мечты?

 Отправлено: 13.06.12 03:09. Заголовок: Что сделал бы Дандер..

Что сделал бы Дандер, если бы у их отношений был бы шанс? Он бы боготворил Руби. Каждое утро начиналось бы иначе. Она бы не ждала его на кухне с кружкой остывшего чая. А он не был бы таким серьезным и потерянным. Их жизнь была бы маленькой сказкой на фоне трагических событий, которые разворачиваются вокруг. Он бы приходил к ней в ее уютную квартирку, они бы пили чай и болтали о всякой ерунде, как вчера сидели бы на диване и расстраивали старые фотографии, рассказывая друг другу о своей родне.
Все это могло бы быть. Но не будет. Было грустно это осознавать, но Дандер с самого начала знал на что шел. Он с самого начала знал, что все это обернется подобным разговором. Но оно того стоило. Дандер был уверен, что Руби тоже не жалеет о проведенном вечере. Они смогли показать друг другу другую сторону себя, показать что-то, что никто не видел. Дандер никогда не был так нежен и заботлив с девушками просто потому что боялся их. Он очень специфический человек и привыкнуть к нему сложно, а с Руби он не боялся ничего, поэтому и вел себя так, как ему казалось правильно. Он хотел ухаживать, угадывать все ее желания, заботиться о ней. Будь у них шанс, Дандер бы забирал ее из Мунго. Зная как там тяжело работать, особенно сейчас, он был бы готов нести ее домой на руках. Ночью ему даже представлялось, как он приходит к ней в госпиталь и забирает домой, как они идут, держась за руки и рассказывают, как прошел у кого день. Это все было настолько прекрасно и настолько несбыточно, что хотелось биться головой о стол.
Гвин нервно обхватил чашку руками, стараясь успокоить расшалившуюся фобию. Он внимательно слушал все, что говорит Руби, не поднимая на нее глаз. Дан не знал, что творится в ее голове, но надеялся, что ей также тяжело, как и ему. Потому что у него язык не повернулся начать этот разговор. Но у Руби повод был более весомый, чтобы прекратить все, что вчера между ними началось. И он понимал ее, и не настаивал. Нужно время, много времени и более весомые доказательства, чтобы Руби поверила ему, чтобы смогла доверять и в какой-то мере простить.
– Я понимаю, – тихо ответил Дандер, все также не поднимая головы. Ему было тяжело себя сдерживать, глядя Руби в глаза. Когда она смотрела на него, Дан будто терял волю и готов был бросить мир к ее ногам, бороться за их любовь. Бороться и победить. Но она права. Он забыл кто они. Кто она, и кто он. Она жертва, а он лжец и всего лишь сдал ее родителей министерству. Но что сделано, то сделано. Время не повернешь вспять, поэтому им придется жить отдельными, параллельными жизнями и никогда и нигде не пересекаться, чтобы снова не сделать друг другу больно.
– Ты права, мы забыли. Дандер тоже поднялся со своего места и отошел к дивану, нервно перебирая бусины на браслете. Стук деревянных костяшек его успокаивал, давая понять, что все в порядке, все под контролем. Но сегодня они не помогали. Ему нужен был Нотт, иначе он сорвется. Ли был своего рода громоотводом. Но здесь и сейчас он был лишним. Даже рыбки, которые мирно плавали в аквариуме и смотрели на Руби, беззвучно открывая рты, были лишними. Этот разговор только для них двоих, и за пределы этой комнаты он никогда не выйдет.
– И что же мы будем делать? Аврор повернулся к девушке лицом и, наконец, решился взглянуть на нее. Мерлин, какая же она красивая в этом платье. Даже сейчас, с не уложенными в прическу волосами, такая настоящая. Остановись, Гвин! Дан одернул себя. Нельзя придаваться таким мыслям. Это ни к чему хорошему не приведет. – Так что? Жить так, будто не знаем друг друга? Будто ничего не было вчера? Нет, он не сможет так просто выбросить все из головы. Вчера ничего и не было такого необычного, но для их отношений, которые начались еще тогда, в Аврориате, когда она накинулась на него с газетой, это было более чем необычно и именно поэтому сейчас обоим было так болезненно с этим расстаться.
Гвин молча стоял в нескольких шагах от Руби, ожидая ее ответа. Он не хотел давить на нее, но, в конце концов, это обычный вопрос, на который он имеет право знать ответ.

 Отправлено: 13.06.12 11:54. Заголовок: Не драматизируй. Что..

Не драматизируй. Что с тобой такое? Где твоя собранность?
Руби тонула. С одной стороны - ее терроризировали собственные чувства, а с другой - был Дандер, который так смотрел на нее, так был ей дорог... как тут справиться? Как тут поймать за хвост здравый смысл, если он так и норовит исчезнуть и дать волю эмоциям и желаниям?
Не драматизируй, ведь что ты делаешь сейчас, если смотреть объективно? Просто говоришь малознакомому человеку - малознакомому, что важно! - что ты хочешь быть честна и с ним, и с собой. Это же правильно. Так же нужно.
Но... но как бы Руби не храбрилась, стоило Дандеру заговорить, и ее снова бросило из холода в жар. И да, черт возьми, пусть они общались так мало, пусть Руби только вчера открыла для себя новые и лучшие стороны Дана, но девушке казалось, что именно такого мужчину она искала всю свою жизнь. Именно Дандер - такой собранный и правильный в одних ситуациях, и такой смешной и искренний в других, был для нее лучше и ценнее всех. А теперь она просто отталкивает его и собирается исчезнуть из его жизни, да еще и вычеркнуть его из своей... Того, кто заставляет ее трепетать, когда целует, того, кто заставил ее забыть обо всем, когда такими влюбленными глазами смотрел на нее там, в фонтане, того, кого она еще совсем немного времени назад назвала "Мой хороший", и тот, кому сейчас больно из-за ее слов...
Он понимает... Мерлин, Руби было бы в сто раз легче, если бы он принялся что-то ей гневно доказывать, если бы он обиженно умолк и ничего бы не сказал, но он снова и снова делал так, что бы ее душа откликалась на его действия, слова, взгляды. Он понимает - он все прекрасно знает, какого ей сейчас, как сложно ей отказываться от их счастья только потому, что так надо. Он понимает - он чувствует ее, улавливает ее настроение, знает, о чем она думает. И это настолько прекрасно, что у Руби руки опускаются. И она уже не может просто так стоять и смотреть на этих рыбок...
Она обернулась, печально окинула Гвина взглядом и даже сделала шажок к нему.
У нее не была ответа на его вопросы. Она и сама не знала, что теперь делать и как заставить сердце молчать.
Наверное, ей нужно было стать суровой и выдать что-то вроде: "А что вчера было? Ничего не было, и забывать даже нечего!" или даже "То, что было вчера - ошибка!". Но, во-первых, Миффлин понимала, что это будет самой отвратительной и грубой ложью, которую она когда либо произносила, и, во-вторых, она просто не могла так некрасиво и бесчестно поступить с Дандером.
- Я не знаю... - наконец, поколебавшись, честно призналась она.
Было бы глупо, конечно, тут же признаться еще и в том, сколько значило для Руби вчерашнее свидание. Дандер назвал его самым лучшим, и для девушки оно тоже было самой прекрасной вещью, которая случалась с ней. Но если бы Миффлин указала на то, каким значимым было это событие, тогда бы надежды воскресли бы вновь, и вновь стало бы еще больнее рушить их, уходя. Нет, она же должна беречь Дандера - даже если ей нельзя быть с ним, это совсем не повод давить на больные точки и обижать его еще сильнее. Но не смотря на все это, Руби не сдержалась, потому что когда Гвин смотрел на нее - вот так, как смотрит сейчас - она просто не могла ничего с собой поделать.
- Я не смогу так, - сказала девушка. - Даже если именно так и стоит поступить - забыть все и выкинуть из головы.
Претворяться, что они не знают друг друга? Как, если Руби рядом с Гвином просто сама не своя. Ничего не было? Как, если Руби лелеет воспоминания об их свидании, пытаясь не потерять в памяти даже самых мелочей. Грустно, что ничего не повторится, но именно с этим нужно смириться.
- Просто... все порой делают вещи, которые делать не должны. Теперь и у нас есть то, что не должно повториться. Вот и все.
"Обними меня, пожалуйста, скорее обними, ведь это последние минуты, когда мы вместе, ничего не случиться больше..."
Ей так сильно хотелось остаться, что это пугало ее. Гвин оказывался единственным человеком, кто мог так сильно влиять на нее. Когда же она успела отдать ему ключик от собственного сердца и почему именно ему? Почему ее глупому сердцу нужно было влюбиться именно в Дандера? Почему он такой замечательный? Почему он такой понимающий, добрый, ласковый, внимательный? Почему они созданы друг для друга и почему нет?
Голос начал ее подводить, и она плотно сжала губы, что бы не выдать свое волнение еще больше. "Уходи", - твердил разум, но она все еще оставалась стоять на месте, не решаясь сдвинуться и жадно выискивала в глазах Дандера то, что он сейчас чувствует. Жадно ловила каждое его маленькое движение, потому что знала - потом возможности ей не представиться. Гвин, почему все так?

 Отправлено: 14.06.12 01:09. Заголовок: Help me, I'm bur..

Help me, I'm buried alive
Buried alive ©

Дандер выпалил эти глупые вопросы, граничащие с упреками, и тут же пожалел. Он не имел права спрашивать ее. Нет. Нельзя было так себя вести. Он должен ее отпустить. молча, спокойно и тихо, и продолжить жить так, будто их встречи не было. Так, как он жил раньше.
Раньше.
Жизнь Дандера сейчас поделилась на «до» и «после». До встречи с Руби он жил беззаботно. Работал, веселился с друзьями, навещал родных. Был не душой компании, конечно, но и лишним никогда и нигде не был. А после того, как он впервые взглянул в ее глаза в жизни будто кто-то перещелкнул тумблер и все стало иначе. Окружающий мир играл другими красками. То он тускнел, становясь черно-белым, как те старые фильмы, которые так любил Гвин, то становился таким ярким, что ослеплял. Вчера яркость достигла предела. Дан готов был ослепнуть, лишь бы снова повторить все. Он жизнь бы отдал только бы снова прикоснуться к Руби, обнять ее, заглянуть в ее глаза, которые еще несколько часов назад светились таким счастьем, что, наверное, можно было бы осветить половину Лондона. Теперь его жизнь зависела от нее. От этой маленькой, но очень сильной духом девушки, которая поработила сильного аврора одним взглядом.
Я не знаю...
Гвин тоже не знал. Да и кто может знать ответ на эти глупые вопрос. Они не важны сейчас. Ему хотелось закричать, чтобы она не слушала его, не верила ни единой фальшивой эмоции. Дан старался сохранять спокойствие, быть беспристрастным и даже холодным, но не получалось. Выглядел он жалко со стороны. Он знал, что Руби тоже тяжело, но как избалованный ребенок, был уверен, что ему тяжелее и обиднее. Это было не правильно. Он был старше, и должен был первым решить этот вопрос, но вместо этого он нервно перебирал деревянные бусины и смотрел на Руби так беспомощно и отрешенно, что самому стало страшно. Дан никак не мог понять, как они смогут забыть все это. Как ему выбросить из головы ее счастливые глаза, ее заливистый смех, ее прикосновения и тот поцелуй в темной подворотне? Как избавиться от всего этого?
– Я тоже не смогу, – тихо ответил Дан. Его негодование сменилось паникой и страхом. Что ему делать? Едва он закрывает глаза, пред предстает образ Руби в красном платье, с милыми кудряшками и загадочной улыбкой, сжимающей в кулачке маленький колокольчик, который он принес ей. Выбросить все это будто плохой сон? Нет, Дан не сможет. Никто не смог бы, будь он на месте Дандера, и люби он также как Дандер. Но Гвин был уверен, что любить сильнее, чем он любит Руби невозможно. Это как паутина, которая все сильнее опутывает и не дает ни шанса освободиться.
не должно повториться... не должно повториться... не должно повториться...
Дандер несколько раз прокрутил в голове эту фразу, чтобы, наконец, осознать, что все это не глупый сон, который закончится, стоит ему захотеть. Но сон не кончался. Он становился все ужаснее и ужаснее. Гвину хотелось схватить ее за плечи, умолять, просить.
Пожалуйста! Давай попробуем! За что нам это? Неужели мы не заслужили счастье?
Ему хотелось все это высказать Руби, обнять ее, прижать к себе и никогда не отпускать. Но Дан просто стоял и смотрел на нее. Их разделяли всего каких-то два метра. Всего два метра и он мог бы добиться своего шанса. Всего два шага и Дандер мог бы получить желаемое. Однако разумом он понимал, что нельзя. Для Руби слишком важны ее воспоминания о родителях, слишком важны для нее и те события, которые произошли в суде, и все что происходило позже. Все, до малейших деталей было важным для нее. Дандер не знал, каково это остаться в мире абсолютно одиноким. У него были отец и мать, был Нотт и Лейкерсы. У Руби есть кузены, но это не то. Связь с родителями не вернешь ежемесячным посещением родственников. Наверное, Дандер чувствовал бы тоже самое, будь он на месте Руби.
– Значит, нам придется избегать друг друга. Гвин заставил себя говорить, стараясь, чтобы голос звучал ровно, но на слове «нам» он предательски дрогнул. Не будет ни «нам», ни «мы». Ничего не будет. Будут он, Дандер Гвин, и она, Руби Миффлин. Чужие друг другу люди, которые тихо и беспомощно погибают в одиночестве, пытаясь разлюбить. Избегать придется, потому что если Дандер увидит Руби где-то в толпе, то не сможет сдержаться, не сможет сдержать слово, которое вот-вот ей даст.
Но как ему избегать ее, если Дандера тянет к ней, как металлические скрепки к магниту? Он же нарочно будет искать повод появиться в Косом переулке, чтобы случайно пройти мимо лавки и увидеть ее хотя бы через небольшие окошки витрин. Или оказаться в Мунго, якобы навестить кого-то, чтобы увидеть, как она улыбается, как болтает с кем-то из медсестер, как хмурится. Но Дан не сможет пережить, если однажды увидит ее с кем-то другим. В его голове никак не хотела укладываться мысль, что кто-то кроме него будет обнимать и целовать ее, смотреть в эти глаза, которые сейчас были так несчастны, что у Гвина сердце защемило. Она держалась. Руби была сильной, но ей было также больно, как и ему. Возможно, даже больнее.
– Я не знаю... – снова повторил Дан, опуская руки. Он пытался придумать что-то, но в голову не приходило ничего, кроме того, что он высказал уже через секунду. – Если ты этого действительно хочешь, то я даю тебе слово исчезнуть из твой жизни навсегда, и никогда не появляться в ней. Каждое слово будто ножом его резало, но если Руби так будет легче, Дандер готов был пойти на это. Он переживет. Он сильный. А Руби это нужно. Она должна знать, что он, как человек слова, сдержит свое обещание.

 Отправлено: 14.06.12 08:57. Заголовок: Это пройдет. Это все..

Это пройдет. Это всего лишь один счастливый день. И даже если сейчас Руби так цепляется за него, в будущем это должно стать лишь счастливым воспоминанием - такой короткий миг из прошлого, и никогда что-то больше.
Она разлюбит Гвина. Скорее всего. Ведь так нужно.
Он разлюбит ее. Скорее всего. Ведь так нужно.
Когда пройдет время, они оба поймут, что их жизни пересеклись только раз, преподнеся для обоих нелегкое испытание на прочность, на проверку их идеалов, и, если они оба выдержат и не сломаются, где-то в будущем они, возможно, даже будут собой гордиться. Возможно, даже будут счастливы, выучив такой непростой урок. Наверное, для этого судьба раз за разом сталкивает их - что бы они приняли уже какое-то четкое решение и жили себе дальше.
Вот только... Раньше Руби думала, что, сказав Гвину нет, она будет гордиться собой, своей непоколебимостью, своей честностью, но что в итоге? В итоге Миффлин начинала ненавидеть себя за свое дурацкое упрямство и принципы, которые не дают ей сделать счастливым вот этого человека напротив. И разве это хорошо, что она заставляет Дандера отказаться от его мечты? Разве красиво так поступать вообще с кем-либо, кем бы этот человек не был? Разве это правильно - своим каблучком впиваться в чье-то сокровенное желание? Пусть даже второй каблучок точно так же увяз в сокровенной мечте самой Миффлин?
- Мы же как-то жили друг без друга раньше, - слабо улыбнулась девушка, поежившись и вцепившись пальчиками в свои плечи.
Как-то жили, и теперь будут жить... как-то... Миффлин еще не полностью осознала то, что ее жизнь изменилась навсегда. Или просто не хотела в это верить, потому что стоило только согласиться с этим наблюдением, и можно было считать, что Руби проиграла всю эту чертову битву. Если бы не вера в то, что все образуется - то у Миффлин ничего бы сейчас не осталось, что могло бы ей помочь.
Мерлин, ну почему Дан такой? Почему каждое его слово будит в Миффлин целый ураган эмоций? Почему она влюбилась в того, кого любить нельзя?
А Гвин уже обещает ей, что никогда больше не появиться в ее жизни, если она так хочет... А она уже и сама не знает, чего она хочет. Ее душа мечется между нет и да. Боится силы обоих ответов.
Два шага. Нет, ну это просто невыносимо!
Руби медленно подошла к Дандеру, пока он говорил. Снова он так близко, ее замечательный аврор, ее храбрый мужчина, ее честный принц, ее сильный защитник. Не устоять, и, когда Гвин решил опустить руки, Руби перехватила ладонь Дандера своими руками и притянула ее к своим губам. Это сильнее ее, пусть даже теперь девушка кивает головой и принимает его обещание:
- Да, да, да, хочу, - тихо говорит она. - Обещай мне это, Дан, а я пообещаю не искать встречи с тобой и постараюсь все забыть. Так нужно. Тебе и мне.
Ей самой было горько от ее слов. Гораздо лучше было бы, если бы она не приняла этого обещания аврора, на которое он был согласен исключительно ради ее спокойствия, а заставила бы Гвина замолчать, поцеловав и не позволив жертвовать своими чувствами из-за ее глупых принципов, какие бы обоснованные причины за ними не скрывались. Лучше бы она сдалась, лучше бы стала слабой, запутавшейся девочкой, что ищет ответов у сильного мужчины, который сможет все решить за них двоих и защитить ее даже от ее собственных угрызений совести. И совершенно не важно, если кто-то будет что-то о них говорить - плевать, ерунда, ведь если они будут вдвоем, их никто не сможет остановить. Но вместо того, что бы остановить Гвина, она только кивала в такт его словам, сжимая своими пальчиками его ладонь и прижимаясь к ней своей щекой.
Теперь она уже заставляла себя верить в то, что правильно отказаться от встреч с Гвином. Его теплая ладонь, которой она касалась... Ее закрытые глаза, и то, как ее пальчики вцепились в его руку... Наверное, зря Миффлин шагнула к Дандеру, не нужно было это делать, пора уходить и не оглядываться, но это оказывалось слишком сложным, если бы Руби сейчас не украла еще немножко тепла у Гвина. Она надеялась, что он простит ее за это - что она снова ищет у него отклика на свои чувства, перемешивая любовь со жгучей горечью. Но как же иначе?...
Она, наконец, ослабила пальчики - теперь Гвин мог убрать свою ладошку, и упрямо хмуря брови, смотря прямо перед собой, а не в глаза мужчине, девушка сказала:
- Мне пора.

 Отправлено: 15.06.12 23:19. Заголовок: Гвин никогда и никог..

Гвин никогда и никого не ненавидел, кроме себя самого. Он был слишком самокритичен, и поэтому ему хватало ненависти только на себя, а до остальных пыл уже не долетал. Если бы Дандер ненавидел еще и окружающих, то ему прямая дорога была бы в пожиратели смерти. С его радикальным разделением на черное и белое он был бы незаменимым солдатом, готовым выполнять свой долг до последней капли крови. И еще пару дней после того, как она вся закончится.
Сейчас он ненавидел себя еще больше, чем когда-либо. Ему было стыдно за то, что он такой слабый и беспомощный, стоял перед Руби и мысленно умолял ее не уходить, остаться с ним навсегда, не смотреть на него так. Было невыносимо видеть печаль в ее глазах. Печаль и страх. А что их ждет дальше? Новая жизнь? Зачем Дандеру новая жизнь, если в ней не будет Руби. Что ему делать с этой рутиной? Раньше он знал, как ему жить. Тихо, мирно, выполнять свою работу, навещать родных, давать Смиту по голове, ходить в гости к друзьям и снова делать свое дело. В одиночестве. Он привык к своему одиночеству, и смирился с ним. Но сейчас, когда Дан узнал, что значит, когда тебя любят также, как любишь ты, когда тебе рады, когда одно единственное прикосновение способно вызвать бурю эмоций и разрушить любую стену, как ему смириться с тем, что он снова останется один? Нет, он не мог этого понять, не мог принять.
– Жили... Дандер говорил тихо. Он будто утратил способность нормального тона. Все его слова выходили какими-то сухими, скомканными. Будто он разучился выражать свои мысли грамотно, как его научили еще в школе. Все куда-то улетело, оставив только шепот.
И вот опасное расстояние было сокращено. Руби сама подошла к нему. Взяла его за руку. Дандера будто обожгло. Он не ожидал этого, но руку не одернул. Просто не смог. Дан сжал ее пальчики, пытаясь сохранить в памяти тепло ее рук, нежность кожи. Когда Руби поднесла его руку к лицу, Гвин осторожно коснулся пальцами ее щеки. И снова вспомнил, как коснулся этой же щеки впервые. Тогда на лестнице в Мунго, он и не предполагал, что его порыв чем-то обернется. Простая несдержанность открыла ему глаза на собственные чувства. И сейчас все было как на ладони. Дан надеялся, что Руби видит все, что он чувствует, потому что скрывать это невозможно.
– Обещаю, – ответил Дандер. – Обещаю не искать с тобой встреч. И ни на что не надеяться и не настаивать.
Гвин замолчал, обдумывая слова девушки. Она обещала забыть, но сможет ли? Дандер знал, что не сможет. Руби сильная только с виду, но она нуждается в защите, и Дандер знал, что ее принципы, ее вера - это ее щит, за который она прячется от всех невзгод. Ему за этим щитом места не хватит, но он готов был стоять перед щитом, собственной грудью закрывая ее от всех обид и страхов. И он будет. Он обещал ее матери, и обещание будет исполнено, хочет Руби того или нет. Пусть через третьих лиц, но он будет оберегать ее.
– Я же не смогу забыть, но обещания своего не нарушу. Аврор коснулся второй рукой ее плеча, тихонько сжав пальцы. Он так боялся, что вот сейчас она уйдет, исчезнет как видение, и вся вчерашняя сказка окажется лишь сном. А явь так и останется пустой, холодной и ужасно одинокой.
Дандера разрывало на части. Одна его часть вопила, что он должен удержать ее, должен заставить поверить ему, заставить поверить в них, в их будущее, в их счастье. А вторая часть упорно твердила, что если он действительно ее любит, то он должен отпустить, должен понять, что эта затея изначально была обречена на провал, и он сам знал об этом. Руки отпустила его руку, но Дандер свою руку не убрал. Не сразу. Он еще раз погладил ее по щеке, впечатывая в память нежность, которая просыпается в ее глазах, когда он так делает. Дан запоминал аромат ее духов, которые так ему нравились, это красное платье, которое ей так шло, и вообще все вокруг. Он пытался, будто сделать фотографию в своей памяти, чтобы у него было что-то, что могло бы стать его счастливым воспоминанием.
– Ты права, – наконец, произнес он, убирая руку. Гвин снова принялся щелкать бусинами, но уже скорее по привычке. Просто ему нужно было чем-то занять голову и руки, чтобы не сорваться, не броситься к ней, не обнять, не заставить ее молчать. Он отошел к дивану, присев на спинку и смотрел в пол прямо перед собой. Снова смотреть в глаза Руби Дан больше не мог. Теперь ему нужно было просто отпустить. Молча сидеть и ждать, когда скрипнет дверь и щелкнет замок, означающий, что все кончено и все снова по-старому.

 Отправлено: 15.06.12 23:20. Заголовок: И снова - а что, есл..

И снова - а что, если да? Что, если плевать на все, и вперед? Что бы тогда сделала девушка? Уж точно бы не переживала из-за того, что шагнула к Гвину. Уж точно бы не ограничилась только тем, что бы коснуться руки мужчины. Она бы поцеловала его так крепко, как еще не целовала, а потом заглянула бы в его глаза, где в синеве тут же отразились сначала удивление и непонимание, а потом - это счастье, которое изводит Руби так сладко...
Разве она могла подумать тогда, на суде, что этому человеку будет готова принадлежать всецело, без остатка? Разве могла предположить, что жгучая ненависть обернется в такую сильную любовь - причем так быстро, что Руби даже не сумеет заметить, когда это произошло.
Вчера, когда они, смеясь, бежали от сторожа? Нет, тогда она уже была заворожена Гвином. В больнице, когда Дандер впервые поцеловал ее? Нет, в тот момент Руби уже трепетала от его прикосновений, и это был далеко не только от неожиданности. Их разговор у Смита дома? Но уже тогда - Руби, признайся - ты ревновала аврора к какой-то мифической Руни. В лавке, когда Дан спас Миффлин от дементоров? Но, когда девушка касалась его плеча, она уже чувствовала то, что с этим аврором ее что-то связывает, что он - особенный мужчина, что он что-то значит для нее, причем это далеко не только тот отвратительный образ, который девушка пыталась нарисовать в своих мыслях - она будто специально сгущала краски, что бы не видеть того, что происходит на самом деле. Но, ко всему прочему, это точно не была любовь с первого взгляда - далеко нет. Когда же все случилось? Когда ее сердце успели опоясать выросшие в одно мгновение, как гибкие лианы из джунглей, любовные путы?
Разве такое возможно, что бы в один миг - все чувства на надрыве, и девушка - будто натянутая струна, что вот-вот лопнет? Какое-то странное чувство - такое болезненное, такое всеобъемлющее, такое требовательное, такое властное, такое страстное. Такое уникальное, наконец. О таком великие романтики-поэты написали бы в своих лучших стихах.
Это настоящее открытие - что сердце Руби умеет так чувствовать. С теми, с кем у девушки были отношения раньше - ее школьный приятель Тоби, Том, с которым она познакомилась в Косом переулке, Патрик - приятель Кэрри, журналист, как и ее брат... Еще пара личностей, которые заполучили лишь пару свиданий с Миффлин - все они не смогли разбудить в девушке такого ответного желания любить. Она позволяла им восхищаться собой, была благодарна за их внимание, не забывала улыбаться, когда они говорили что-то нежное, но проходило время, и девушку начинало раздражать в ее кавалерах все - каждая мелочь, и эти преданные щенячьи взгляды, и романтичные клише, и их лень, и особенно то, что они, добившись Руби, гордились ей, будто каким-то трофеем. Начинались обиды, Руби бывала резка - причем она и сама готова была это признать, и вот, устав мирится со скандальной Миффлин, ее "вторые половинки" исчезали. Ни с кем не заладилось, и дольше, чем три месяца - этот рекорд поставил Патрик - никто не задерживался.
А с Дандером все было по-другому. За одну его чуткость к Миффлин стоило влюбиться в него, а это - лишь одно из замечательных качеств, которые у Гвина были. Да что там говорить! Девушка каждую свободную минутку думала о нем, а после того, как он в первый раз поцеловал ее, сотню, тысячу раз перебирала это мгновение в памяти. Она сама тянулась к Дану, сама хотела радовать его, сама стремилась к нему, где бы он ни был. Ее влекло к нему, и сейчас расстаться - это становилось чудовищной трагедией.
Казалось бы, всего одна встреча, и это расставание не должно было быть таким болезненным. Всего лишь один прекрасный вечер, который подарил Руби Дандер - они здорово провели время друг с другом, и все. Но уйти сейчас становилось для девушки какой-то непосильной задачей, и все эмоции были настолько яркими и острыми, что глубоко ранили ее сердце.
Но хватит. Это, наверное, только потому, что Дандер слишком близко - вот и разгорелся настоящий пожар в ее сердце. Это лишь иллюзия, и нужно просто уйти, и тогда огонь угаснет... Но когда аврор, вместо того, что бы опустить руку, и сам дотронулся до щеки Руби, и еще и приобнял девушку - его пальцы на ее плече, Миффлин ощутила, как ее сердце наполняется нежностью, причем такой безмятежной и теплой, что ей, похоже, и дела нет, что вокруг бушуют нешуточные баталии, устроенные остальными чувствами Миффлин. С сердцем борется разум: гордость с лаской, упрямство со страстью, отчаянье с радостью, которую приносит то, что Руби видит, насколько она небезразлична Гвину - что он даже отступить ради Миффлин готов.
Она открыла глаза только тогда, когда Дандер отошел к дивану.
Она права. И ей нужно уходить. Вот и начинаются ее прежние дни.
Руби собрала свои вещи с пола, накинула на печи платок. Направилась к выходу, но, поколебавшись, остановилась подле Дандера, печально улыбнулась мужчине и сказала:
- Никогда не умела говорить "Прощай", и это слишком... громко, что ли, пафосно, отвратительно, - пожала плечами девушка. Она явно храбрилась, стараясь казаться той, кто уже сейчас смело смотрит в будущее и верит, что оно преподнесет и ей, и Гвину, счастливые сюрпризы.
- Прощай? - она усмехнулась, издеваясь над этим глупым словом.
Она сделала несколько шагов прочь - чем дальше к двери, тем увереннее. Вот и все, закончилась сказка, с которой так трудно расстаться, но они смогли. Теперь уже точно все точки над i были расставлены. Теперь уже точно пути назад не было. Теперь единственное, что у Руби есть - это обещание Дандера. Только Руби больше не гордиться собой - ей горько, а еще эта пустота, в которую превращается мир вокруг, обесцвечиваясь и становясь таким серым, что просто тошно от него, - эта пустота невыносима и отвратительна так же, как и это "Прощай".
Все как прежде? Наверное. Только одно Руби не смогла - закрыв за собой дверь, она поняла, что всю свою радость, всю свою любовь просто вырвала из сердца и оставила там, с Дандером. А без любви разве можно жить?