Отправлено: 02.06.12 23:28. Заголовок: [I can't take this]

Дандер Гвин & Руби Миффлин
осень 1978; зима 1979

 Отправлено: 02.06.12 23:33. Заголовок: 1. Она не хотела вер..

1.
Она не хотела верить до последнего, что то, в чем обвиняют ее родителей, правда. Руби прекрасно знала, что они разделяли взгляды Лорда, но считала, что Дафна и Джордж - люди достаточно умные, что бы, во-первых, не ввязываться в столь серьезные, столь опасные и столь трагичные авантюры, и, во-вторых, не причинять вред неповинным волшебникам и магглам. Хотя что говорить? Давно осознав, что дочь не пойдет по их стопам, Миффлины давно перестали делиться с Руби тем, что они собираются предпринять во славу чистокровных волшебников. Они берегли ее от потрясений, но в итоге все получилось еще хуже, чем могло быть.
...Когда их забирали авроры, Руби металась по дому, закатывала сцены, доказывала всем, что ее отец и мать не виноваты, а те отчего-то с небывалой покорностью позволили себя заключить под стражу и увести в Министерство, где их до поры до времени оставили в специальных помещениях Визенгамота, в которых подсудимые ждут своего заседания и своей участи.
Это было что-то немыслимое - в одно мгновенье привычная жизнь Руби закончилась, но волновалась девушка вовсе не из-за этого - она боялась никогда больше своих родителей не увидеть. Забывая себя, она, пожалуй, выплакала все глаза, трясясь от страха: а вдруг суд окажется предельно жесток с теми, кого подозревают в связях с Пожирателями Смерти? Ведь это же все - неправда, это чей-то злой наговор, так не может быть! Ну скажите же, что это все ложь!
Ей позволили присутствовать в Зале суда, и, сидя в дальнем уголке на одной из лавочек, Руби опять глотала слезы и смотрела на тех, кто предстал перед грозными судьями - на сгорбившегося и как будто на пару лет постаревшего отца и бледную, как снег, мать. Они молчали и не говорили ничего - ни в свои защиту и оправдание, ни, стремясь смягчить наказание, в признание своей вины. Миффлин так и хотелось сорваться с места, подлететь к ним, растолкать обоих, привести их в чувство: ну неужели же они не видят, что вот-вот их несправедливо осудят за то, что они не делали? Почему они застыли, как каменные изваяния? Почему?
Судьи вызвали аврора, который, как значилось в материалах дела, наткнулся на Дафну и Джорджа, выносящих из Министерства серьезные документы. Статный мужчина со светлыми волосами и суровым выражением лица оказался перед судьями, а они потребовали его озвучить его показания:
- Так что же вы видели, мистер Гвин? Поведайте суду, - спросил судья - мужчина в возрасте с хитрым взглядом, в черной, будто траурной, мантии и с белым накрахмаленным воротничком, который впивался в шею полноватому судье, только подчеркивая то, каким зажравшимся и праздным этот человек был. Все больше Руби казалось, что процесс напоминает фарс. Негодование Руби росло, так же, как и рос попутно ее страх.

2.
Прошла пара долгих и самых сложных месяцев с того времени, как для родителей Миффлин огласили приговор и их участь была решена. С тех самых пор Руби не видела их - теперь их домом стал Азкабан. Холодным, страшным, жутким домом, по которому тут и там рыскают ужасные дементоры, где горечь и боль нашли свое вечное - казалось, что вечное - пристанище.
Друзья пытались убедить девушку в том, что, возможно, ее родные и правда влезли туда, куда им влезать не следовало, что они сами решились помогать делу Темного Лорда, что наказывать их было за что, но это был как раз тот случай, когда милая и скромная девочка Руби превращалась в мегеру и верила только собственным умозаключениям. Хотя и внутренний голос порой превращался в предателя и принимался настойчиво нашептывать: "Руби, а если все правда? Ведь тогда твои отец и мать ответственны за многие и многие ужасы, которые пусть и творили они не собственными руками, но ведь информация - это ключ к "успеху" в этих делах..." Руби гнала прочь такие мысли.
Что поменялось в ее жизни? Появилось одиночество. Мало того, что кое-кто из знакомых стал осуждающе поглядывать на нее, кое-кто и вовсе отвернулся от семейства Миффлинов, поверив всем жутким сплетням, которые плавали вокруг судебного разбирательства, так еще и дома теперь стояла невыносимая тишина, а привычные вещи будто утратили что-то такое важное, что Руби никак не могла уловить... Поэтому девушка пропадала на работе - нужно было как-то сводить концы с концами. И сегодня, не выспавшаяся и уставшая, она ютилась за прилавком, раскладывая перышки в витрине, ожидая, когда совы принесут последний выпуск "Ежедневного Пророка". Наконец, раздался шум крыльев, и свернутое в трубочку издание, пахнущее свежими чернилами, упало в руки девушке. А прямо на первой странице...

3.
- Мне нужен мистер Дандер Гвин, - ее остановили, можно сказать, "в дверях" Аврориата. Запыхавшаяся, трясущаяся от злости, с перекошенным гневом личиком, не снявшая верхнюю одежду - легкая мантия, которая совсем не защищала Миффлин от холода зимы, даже зимы Лондонской, что предпочитала весьма умеренные морозы настоящему холоду. На капюшоне - снег, на волосах - уже растаявшие капельки. В руке у Руби - все тот же выпуск "Ежедневного Пророка", только изрядно помятый и тоже пострадавший от снега.
- Пропустите, говорю! - настаивает девушка, а ошарашенный аврор смотрит на нее с издевкой и так и остается стоять на пути у Миффлин. Он выше ее на голову, шире раза в два в плечах, но это Руби не смущает - еще чуть-чуть, и она заедет этому мужлану газетой по носу, что бы знал, как не пропускать полных справедливого гнева девушек.
- Вы же даже не работник Министерства, не так ли? - интересуется мужчина. - И потом, откуда мне знать? Может быть, Гвин на задании?
- На задании? Да меня не волнует, где он! Я в любом случае до него доберусь, даже если вы меня не пропустите, мистер как вас там!...
Она не дослушала то, что начал говорить ей настойчивый аврор, потому что заметила, что за его спиной, буквально метрах в десяти, мелькнула фигура того самого человека, что, не моргнув и глазом, сдавал ее родителей властям, и из-за которого они... они...
Юркнув под рукой у зазевавшегося верзилы, Миффлин пересекла коридорчик, нагоняя Дандера Гвина, и накинулась на него, пытаясь как можно больнее ударить мужчину кулаками и зажатой в одном из них газетой.
- ТЫ! Ты! Ненавижу тебя, ненавижу!
По своей привычке, уже к четвертому-пятому удару, Руби запуталась в широких рукавах мантии, но продолжала с остервенением колотить аврора, который принес в ее жизнь столько горестей. Тот же аврор, что не пускал ее и пытался за ней угнаться, остановился в паре шагов, а потом и вовсе решил не лезть - его дело маленькое, пусть Дандер сам разбирается со своими злопыхателями.
- Они ответили, да? За свои преступления? А кто ответит за это? Кто? - девушка развернула газету и ткнула ее прямо в нос Гвину. На первой же странице красовалась статья о том, что в Азкабане наудены мертвыми двое заключенных - Дафна и Джордж Миффлины. Они не выдержали испытаний, с которыми столкнула их тюрьма...
Ее злость затмевала в этот момент осознание потери, поэтому девушка не плакала, но готова была проклясть этого аврора всеми известными ей способами. Это он, он один, виноват.

 Отправлено: 02.06.12 23:41. Заголовок: 1. Все происходящее ..

1.
Все происходящее напоминало фарс. Глупую постановку, в которую набрали никудышных актеров. Судья откровенно скучал все заседание, обвинение, мягко говоря, халявило. Никто не воспринимал все всерьез. Никто кроме журналистов и обвиняемых. Дандеру не доставляло удовольствия делать то, что он делал, но это был его долг. Он увидел их, он проследил за ними и он накрыл всю шайку. Помимо двух шпионов, внешне очень милой семейной пары, они взяли одного из пожирателей. Мелкую сошку, но это уже что-то.
Дандер молча сидел в углу и дожидался своей очереди. Он должен был выступать свидетелем и рассказать все, что произошло той ночью. Наконец, дошли и до него. Гвин вздохнул и поднялся со своего места. Стараясь ни на кого не смотреть, аврор вышел в центр зала, остановившись напротив судьи. Он поднял голову и посмотрел на тучного мужчину в черной мантии, а потом повернул голову к заключенным. Их держали в камере, как каких-то убийц. Но они же всего лишь шпионы. Однако это не его дело. Он свое дело уже сделал.
– Господин судья, как уже известно, из моего отчета, видел я мистера и миссис Миффлин, выносящих папку с документами из кабинета моего начальника, – начал Дандер. Его голос не дрогнул, хотя он нервничал так, что едва мог сдержать колени от дрожи. – Естественно, я последовал за ними. И в ходе операции мы обнаружили, что они являются шпионами Тот-Кого-Нельзя-Называть и что неоднократно они передавали сведения министерства в руки Пожирателей Смерти. Кивнув в знак подтверждения своих слов, Дандер сложил руки за спиной и стал ждать, что будет дальше. Кажется, что до судьи его слова доходили несколько часов, прежде чем тот соизволил произнести хоть слово.
– Благодарю, мистер Гвин. Вы свободны. Дандер развернулся и быстро зашагал на свое место. К его радости скамейка, которую он занял в самом начале заседания, была все еще свободна, и его место в самом углу не было занято. Несколько раз, пока он шел в свой угол, Дандер ловил на себе взгляды. Он давно научился распознавать ненависть в глазах людей, и эти люди его ненавидели. Видимо, это были родные и близкие Миффлинов. Но, увы, Дандер делал свою работу, а они свою. Что заставило их перейти на сторону врага, так и осталось для Гвина загадкой.

2.
Дни тянутся медленно, если тебе нечем заняться. После того показушного процесса Пожиратели залегли на дно, и аврорам оставалось только ходить на безполезные дежурства и ковырять в носу от безделья, сидя за своими столами в Аврориате. Дандер был среди тех, кого таки иногда отправляли на задания. Вот и сейчас он сидел и пытался выдавить из себя скучнейший отчет о том, что в пределах Лондона нет ничего подозрительного. Разве что кошка, перебегающая сегодня дорогу возле Трафальгарской площади как-то странно на него покосилась. Это можно отнести к тому, что она анимаг и работает на пожирателей смерти, поэтому их группа быстро отреагировала, и проследив за кошкой, выяснила, что новая штаб квартира Темного Лорда находится в ближайшей подворотне за третьим мусорным баком.
Это все, что я могу поведать вам сегодня.
Дандер Гвин.
Поставив точку, Гвин отодвинул от себя бумагу и откинулся на спинку стула. Его утомляли эти бесконечные отчеты, перепись бумаг, стирание пыли с папок и прочие безполезные занятия, которыми были вынуждены занимать себя авроры.
– Гвин, ты видел это? – к нему подлетел кто-то из коллег и начал махать перед носом свежим выпуском "Ежедневного Пророка". - Нет, ты видел?! Парень никак не унимался. Дандер устало потер виски и рывков выхватил из рук нервного коллеги газету.
– Если ты перестанешь махать ею, то я обязательно посмотрю, – буркнул он, разворачивая первую страницу. - Мерлинова борода... – вырвалось у Дандера, когда он прочитал название первой полосы.

3.
Найдены мертвыми? Как такое может быть? Дандер ходил туда-сюда между столами своих коллег, которые тоже пережевывали эту новость. Еще несколько часов назад он изнывал от скуки, но теперь забот ему прибавится. Ведь этих людей посадили в Азкабан из-за него, и он сам мог бы сидеть в соседней камере, если бы была хоть малейшая зацепка в его причастности к этому. И не только они могли бы умереть тогда.
От мыслей о том, что теперь будет твориться, Дандера отвлекли крики. Он не сразу сообразил, откуда исходит крик, но когда мимо Нотта пролетела хрупкая девица лет двадцати и накинулась с кулаками на Гвина, он понял, что она и есть источник шума.
– Кто ответил? За что? – Дандер пытался схватить девушку за руки, чтобы она перестала лупить его газетой. Это было не больно, но неприятно. И он никак не мог понять, за что она накинулась на него. Дандер никогда не видел дочь Миффлинов, но знал, что она у них есть. Он думал, что она учится, но никак не предполагал, что она взрослая. Ему об этом сказал только что, через секунду после того, как Гвину, наконец, удалось перехватить инициативу в свои руки, его коллега, который был в доме Миффлинов и был знаком с их дочерью и всеми родными, так как он занимался этим делом.
– Спокойно, – произнес Дандер, пытаясь усмирить девушку. Он оттащил все еще колотящую девушку в кабинет начальства, где сейчас никого не было. Не подумайте плохого, ничего такого он не планировал сделать. Просто нужно было спокойное место, где можно было поговорить. – Успокойся, я сказал! – наконец, терпение не выдержало, и Дандер впервые в жизни повысил голос на незнакомого человека. Видя, что девушка притихла, Дандер усадил ее на стул и отпустил руки, отходя на безопасное расстояние. – Кто ответит, я не знаю. Но кто-то должен будет ответить, – уже спокойно проговорил он, поворачиваясь к девушке лицом. Ему было жаль ее родителей, но они сами виноваты в том, что случилось. Они сами навлекли на себя эту беду, связавшись с пожирателями.

 Отправлено: 02.06.12 23:48. Заголовок: 1. Почему никто не д..

1.
Почему никто не дает права голоса ей? Почему она не может выступить вперед и с такой же уверенностью, с которой говорит сейчас этот аврор, сказать, что ее родители - замечательные люди, честные и любящие, и что они бы ни за что не стали связываться с теми, кто на стороне Лорда? Почему их сделали безмолвными марионетками? И почему они сами все еще ничего не рассказали? Уже не видят в этом смысла? Знают, что им в любом случае не светит ничего хорошего, что бы они не делали?
Руби не верила ни единому слову Дандера, который сейчас стоял к ней спиной и не мог видеть, каким осуждающим взглядом смотрит на него молодая девушка, пусть, конечно, наивная, но свято верящая в то, что ее родители ни в чем не виноваты. Ее вообще посадили так далеко на галерке, будто она никому не была нужна и о ней спохватились только в последние минуты перед заседанием. "А, вон там посидит!", - и махнули рукой.
- Лжец, - тихо шепнула она, и на нее тут же шикнули сидящие рядом. Она недовольно хмыкнула, но в этот момент перехватила на себе печальный взгляд матери.
Если бы не это помешательство ее родителей на чистокровности, их семью можно было бы назвать идеальной. Они все слишком сильно любили друг друга, поэтому даже вечные разногласия не смогли подпортить семейную гармонию. И пусть отец частенько заявлял, что маггловская кровь ослабляет род волшебников, и что два этих "народа" должны существовать раздельно, и пусть мама считала даже сквибов лучше, чем магглорожденных, а Руби ратовала за то, что давно пора забыть про все предрассудки, это не делало их далекими друг от друга. Мама долго смотрела на нее, и по ее печальной улыбке, Миффлин понимала, что она прощается с дочерью, благословляет ее, верит в нее и хотела бы всегда быть рядом, но теперь уже не выйдет.
Руби только спустя несколько мгновений осознала, что судья уже благодарит давшего показания аврора, и рад начать свою длинную обвинительную речь, и вот тут нервы девушки не выдержали.
Она подскочила со своего места и закричала:
- Лжец! Здесь все лгут! Они не виновны! Хватит устраивать этот ци... - ее тут же усадили на место, зажали рот, и едва не спеленали девушку в собственную мантию, загораживая возмутительницу спокойствия своими широкими спинами.
Дафна и Джордж впервые за все заседание очнулись ото сна и, впившись руками в решетку, со страхом в глазах уставились на задние ряды.
- Не трогайте ее, она еще ребенок, она еще ничего не понимает, - безжизненно прозвучал голос Джорджа. Он положил свою руку на руку жены и переглянулся с Дафной. Они прекрасно понимали, что им теперь путь заказан, так что шагать им по нему вместе. Но они не могли позволить, что бы их дочку как-то привязали к этому делу.
Руби еще пыталась сопротивляться, даже укусила одного из своего "конвоя" за руку - ее держали двое мужчин в черных, как у судьи, мантиях, и теперь девушке ничего не было видно. Она старалась не зареветь в голос.
- Тишина в зале суда! - строго и громко провозгласил толстяк. - Выведите ее кто-нибудь!

2.
Она читала, перепрыгивая через строки, выискивая самое важное: что, что стало с ее родителями? Журналисты зачем-то давали множество справок о самом Азкабане, выдвигали свои обвинения властям, но о информацию о Миффлинах девушка нашла только спустя несколько первых абзацев.
"Дурная слава Азкабана. Здесь, в этих темных помещениях, безрадостно отбывают свой срок заключенные. Дементоры, что бродят по крепости, ни на секунду не прекращают терзать их разум. И вот эти двое, Дафна и Джордж Миффлины, похоже, не справились с тем давлением, с теми горестями, с тем чувством вины, наконец...".
Ее родители умерли. Их нет больше.
Слабые, сломленные, потерявшие последнюю волю к жизни - что это было для них, спасение или новая кара?
Руби сжала в газету в кулаке и утерла слезы, капавшие на ее листы.
Ты никогда больше не увидишь родных, слышишь, Руби? Их больше нет.

3.
Он, похоже, не понимал, отчего Руби на него налетела с обвинениями. Только когда со стороны раздался шепоток, который и она успела поймать: "Это дочь Миффлинов", аврор изменился в лице. Он был, конечно и выше ее, и сильнее - тут же нашелся и схватил ее за руки, заставляя Руби чувствовать себя беспомощной, а потом и вовсе увлек за собой в отдельный кабинет. Миффлин злилась на него еще больше, и еще больше становилась похожей на разъяренную хищную гарпию. Небольшую, правда, но опасную в своем безумстве. Руби не прекращала пинаться и вопить, а то, что аврор, оказывается, даже не знает толком, кто она такая, ее подстегнуло еще больше.
- Ненавижу! Это все ты виноват! Это ты их оклеветал! Подлец! Лживый подлец! - не унималась Миффлин до тех пор, пока ее не усадили на стул - нужно сказать, что девушка долго сопротивлялась, и, в конце-концов, Дандеру пришлось довольно грубо пригвоздить ее к месту, и только после грозного "Спокойно", Миффлин на несколько мгновений утихла и зло уставилась на аврора. Нет, не гарпия вовсе. Скорее - какая-нибудь глупая маленькая собачка, которой лишь бы поголосить.
Наконец-то у нее появилась возможность рассмотреть этого человека поближе. Как и тогда, в зале суда, в нем чувствовалась аврорская выдержка, о которой он, похоже, не забывал ни на минуту. Он сосредоточенно смотрел на нее, и Руби разглядела даже морщинку, которая появилась на его лбу, когда он нахмурил брови, и, если уж говорить по честному, то он создавал впечатление основательного и волевого человека. Но Руби знала, что этот образ - лишь его маска. Он, именно он с непоколебимой уверенностью заявлял на суде, что ее родители связаны с Темным Лордом. Лжец.
- Кто-то должен? - прошипела Руби. Мало кто сказал бы сейчас, что эта девушка может быть внимательной, приветливой и доброй. Но, с другой стороны, чего еще мог ожидать от нее Гвин? О нет, с ним она не будет вежлива, ни за что не станет церемониться.
- Моих родителей безвинно осудили, а теперь они мер... твы! - повысила голос Руби, но на последнем слове всхлипнула, потому что осознала, какую ужасную весть сейчас признала, произнеся ее вслух.
- А вы говорите "кто-то"? - истеричные нотки зазвучали в ее голосе. - Их отправили в Азкабан из-за вас! Из-за ваших лживых обвинений! Негодяй!
Она вскочила со стула и снова попыталась ударить Дандера по лицу - замахнулась свободной рукой, что бы влепить пощечину.
- Лживая свинья! Скотина! - она собралась, похоже, перечислить весь запас ругательств, что знала, но разве у нее не было на то права?

 Отправлено: 02.06.12 23:50. Заголовок: 1. Многие здесь, в з..

1.
Многие здесь, в зале, осуждали Гвина. Они считали, что он участник этого фарса и он такой же отвратительный уличный актер, каких сегодня собрали здесь в зале суда. Но Дандер был из тех, кто всегда говорит правду. Он был из тех честных авроров, которые костьми лягут, но врать в суде при честном народе не станут. Это же поставит огромное пятно на их чести и совести, а Дандер такого допустить не мог. Он мог бы закрыть глаза на выходящих тогда Миффлинов, но они показались ему подозрительными и Гвин проследил за ними. И не зря.
Лжец! - донеслось до него. Дандер в это время шепотом обсуждал со своим коллегой все то, что творилось. Он резко повернул голову и поднялся со своего места. Ему хотелось посмотреть на того, кто посмел назвать его лжецом. Маленькая хрупкая с виду девушка кричала на весь зал, что все это ложь, что он, Дандер Гвин, лжец и обманщик, что все это подстроено.
А потом заговорила женщина. Гвин опустился обратно на скамью, когда нарушительницу спокойствия вывели из зала. Он все еще смотрел в печальные глаза миссис Миффлин. Она понимала, что им уже не спастись от наказания, также как и ее муж. И в ее глазах Дандер увидел мольбу. Она смотрела прямо на него, и ему показалось будто просила не трогать ее дочь. Она просила это вслух, но на нее никто не обратил внимания, кроме Гвина. Никто и не собирался давать ход делу об их дочери. Они проверяли ее. Она была чиста. Либо и правда ничего не знала, либо хорошо скрывалась. Но даже недельная слежка не дала результатов, и авроры успокоились.

2.
Гвин бегал глазами по строчкам снова и снова. Он не мог поверить, что самая совершенная тюрьма магического мира дала такого маху.
семейная пара, осужденная за шпионаж, была найдена мертвой в одной из камер Азкабана.
Эти слова резали глаза. Дандер рассматривал колдографию, на которой когда-то здоровые и счастливые люди, предстали печальными преступниками. Все это казалось как-то злой шуткой.
Дандер не верил, что они погибли своей смертью. Такого не могло быть. Здесь явно не обошлось без вмешательства извне. Мозг аврора лихорадочно перебирал имена всех, кто там сидел, чтобы попытаться понять, кому была выгодня смерть Миффлинов. Он, обладая прекрасной памятью, помнил всех заключенных Азкабана поименно. За это его ценило начальство. Он запоминал мельчайшие детали, в то время как половина сотрудников не могла вникнуть даже в суть происходящего и просто рвалась в бой.

3.
- Безвинно осудили? - переспросил Дандер, глядя прямо руби в глаза. Он прекрасно понимал ее чувства. За своих родителей он бы точно так же разорвал бы любого, но он никак не мог понять в чем же виноват он. Пусть она злится на судью, который их осудил. В деле и без его показаний было достаточно улик против них ,а их собирал не он, а другие авроры. Но в итоге виноват он. - Они сдавали пожирателям сведения, из-за которых потом гибли десятки, сотни людей! О да, они невиновны! Дандер с горечью и злостью вспоминал о Миффлинах. Им удалось доказать, что эти милые свиду люди вынесли не мало важных планов и документов, сдав всю эту информацию пожирателям, и из-за них погибло много хороших людей. Но когда он следил за Миффлинами, он еще не догадывался что это было их же рук дело. В Министерстве и без них хватало шпионов.
- Их отправили в Азкабан, потому что они сами признались! - наконец не выдержал Гвин, хватая девушку за руку в очередной раз. Он не хотел говорить этого, но она довела его до ручки своим желание его избить. - Они сами признались в том, что шпионили. Мои показания были лишь косвенной уликой, и их пришили к делу после признания твоего отца. Дандер не должен был выдавать ничего из того, что касалось любого дела, но его честный мозг посчитал, что дочь должна знать правду о своих родителях, и он хотел очистить свое имя. - И их никто не пытал. Это не наши методы.
Дандер не допрашивал Миффлинов, но он хорошо знал того, кто с ними работал. Этот человек никогда не стал бы применять силу к обвиняемым. За это их наказывали похлеще, чем за пьянство на работе. Их начальник считал, что применяя силу к другим, чтобы выбить правду, они становятся похожими на пожирателей, а этого никто не хотел. Тем более Гвин или те, с кем он работал.

 Отправлено: 02.06.12 23:54. Заголовок: 1. Ее быстренько выв..

1.
Ее быстренько вывели из зала, и сопротивляться двум министерским бугаям Руби, конечно, не смогла. Хотя и пробовала брыкаться, пинаться и уже начинала реветь в голос, когда за ними закрылись двери зала. Ее попытка что-то изменить ни к чему не привела, дай бог ее услышали четко лишь ползала, дай бог ее увидели еще меньше. Кажется, в зале суда давно были подготовлены к таким эксцессам. "Ребенок", - сказал отец...
- Пустите меня! - еще брыкалась она, но даже когда хватка служащих ослабилась, Руби прекрасно поняла, что обратно на заседание ее никто не пропустит. "Возмутительница спокойствия", "не соблюдающая приличия", "не уважающая суд"... Да пусть так и есть, она же знала, что она права!
Добрые и заботливые родители никак не вязались в ее голове с теми страшными делами, в которых их обвиняли. Она не могла поверить, что Дафна и Джордж могут быть настолько жестоки и преданы идеологии, которую выбрали. "Чем больше маггловской крови в жилах волшебников, тем магия слабее", - сто раз говорили они ей, но это до сих пор были только слова, и все... Разве способы они были на то, что бы, сливая информацию Лорду, быть причастными к тем кошмарам, которые творят его последователи? Нет, нет и нет. Руби слишком сильно любила своих отца и мать, что бы поверить в это, а на суде из них делали каких-то несусветных извергов.
Становилось ясно, что Руби так и не услышит, как будут оглашать приговор. Становилось ясно, что больше девушка не увидит родных ей людей. Она стала прислушиваться, но то, что происходит в зале, здесь не было слышно, а хит-визарды - скорее всего, это были именно они, предупредили девушку, что ей придется оставаться под их присмотром, пока все не закончится. Ни мольбы, ни крики ей не помогли.
А в зале тем временем судья оглашал приговор обреченным людям...

2.
Ее родители были ординарными людьми, слабыми и совершенно неподкованными в преступной деятельности, а, по мнению Руби, и вовсе оказавшимися в Азкабане по чьему-то злому умыслу. Она могла поверить, что бремя заключения выдержали кто-то из закоренелых преступников, чьим ремеслом всю жизнь было бежать и прятаться, но семейство Миффлинов - пусть и были стирателями памяти, но волшебники они подкованные только в собственной сфере, в заклинаниях "Обливейт" и прочем, так на что же она вообще надеялась?
В душе девушки росло и росло негодование, которое ей нужно было на кого-то или на что-то выплеснуть. Горечь подступала комком в горле, но реветь Руби не стала, хотя ей очень хотелось уткнуться носом в газету и превратится в настоящую истеричку, пытаясь выплакать ту боль, которую ей приносило известие.
Верить, только верить. Верить в то, что они были не виноваты. Может, Руби была еще слишком юна, может, не смотря на свой подход к жизни, который во многих вопросах был весьма и весьма прагматичным, она была наивна и недальновидна, но раз уж она решила...
Конечно, перед ее глазами в эту минуту всплыл образ того самого аврора, который давал показания против ее родных. Если бы не они, Миффлины до сих пор жили бы своей счастливой жизнью. Злость проснулась в Руби вслед за горечью. И, утерев слезы, девушка заметалась по магазину, скорее одевая свою мантию и свертывая газету, что бы было что предъявить этому несносному Дандеру Гвину - о, Руби хорошо запомнила, как его зовут.

3.
- Я не верю! - перебила Дандера девушка. - Ни единому слову не верю!
Она больше доверяла своим чувствам, чем фактам, которые ей представляли день за днем. Да даже если бы ей показали прямые улики того, что ее родители причастны к этим злым делам, она бы, наверное, все-равно продолжала бы свято верить, что такие люди, как Дафна и Джордж ни за что на свете не поставили свои взгляды выше жизней невинных. Она знала их совершенно с другой стороны: как добрых, отзывчивых, внимательных людей. Она помнила, как мать пела ей колыбельные и гладила по волосам, когда Руби болела и мучилась с температурой и кашлем. Она помнила, как с отцом они впервые отправились в Косой переулок за школьными учебниками, и он угощал ее мороженным в кафе Флориана Фортескью, и она казалась себе самым счастливым ребенком на земле. Как, как эти люди могли причинить кому-то вред?
- Не верю, не верю... - что еще она могла сказать? Руку, которую она занесла для очередного удара, Дандер перехватил, и девушка опять и опять понимала - что она маленькая, беспомощная, слабая и вряд ли чего добьется, и вряд ли кто-то прислушается к ней.
Утихнув на пару мгновений, она все-таки дала волю слезам, которые давно должны были сделать мокрыми ее щеки, но девушка заставляла себя быть сильнее. Перестав сопротивляться, она последний раз опустила кулаки на грудь аврора, и, вместо того, что бы ударить, ухватила его за воротник мантии и уткнулась носом в грудь Гвина - человека, которого она ненавидела, но в этот момент ей стало все-равно, потому что ее горе, наконец, пересилило ее веру в себя и ее умение держать себя в руках.
- Они не такие, они не могли... они вовсе не изверги, не чудовища, которыми их сделали, - причитала девушка, но тон ее сменился с обвиняющего на жалостливый. - Это все наговор, министерские происки, ах, мы же такие молодцы, мы боремся со злом, а они... они... всего лишь жертвы, я не верю.
Детские мечты и воспоминания брали верх, даже когда все было очевидно. Девушка, быть может, запуталась и не хотела расставаться с тем, какими, как она думала, были ее родители. Но это была вся ее жизнь - всегда она видела в родителях внимательных и любящих, умных и доброжелательных, заботливых и тактичных людей... Она хотела быть в этом похожей на них... Она не могла так разом все это перечеркнуть. И у нее хватало сил для того, что бы противопоставлять это суровым событиям, которые произошли совсем недавно. Поэтому, сменив свой гнев на рыдания, девушка прижималась щекой к мантии аврора, но эта ее минута слабости, похоже, скоро должна была смениться новой ненавистью и новыми обвинениями и проклятьями.

 Отправлено: 02.06.12 23:57. Заголовок: 1. Цирк – это приятн..

1.
Цирк – это приятное времяпрепровождение для детей и взрослых. Каждый находит в нем что-то свое. Кто-то любит смотреть на акробатов, которые летают под куполом цирка и рискуют своими жизнями, кто-то предпочитает животных, например, тигров или собачек в смешных юбочках. А кто-то любит клоунов. Дандер клоунов не любил. Он их просто побаивался. Странные люди с раскрашенными лицами, изображающие веселье и радость. Кто знает, что творится у них в голове в этот момент.
Вот вокруг Гвина сейчас обитало столь много клоунов, что начинало рябить в глазах. Одна судейская коллегия чего стоила. Они явно скучали и прекрасно знали, чем все закончится.
Дандер прекрасно понимал чувства той девушки. Он тоже любил своих родителей и тоже готов был рвать за них глотки, и он не знал, как бы повел себя на ее месте. С другой стороны она не знала, что ее отец во всем признался. Им запретили разглашать что-либо по этому делу.
Аврор в пол уха слушал приговор. Он прекрасно знал все, что скажут. – ... приговорить к заключению в Азкабане... На этом Дандер встал и вышел из зала. Нет, ему не было стыдно за свой поступок. Он знал, что поступил правильно, поступил так, как должен был. Любой другой на его месте поступил бы так же.
Гвин вышел в коридор, прикрыв за собой дверь. Полумрак и прохлада коридоров министерства поначалу пугала его, а сейчас ему даже нравилось. Здесь всегда тихо и спокойно, как будто вокруг ничего и не происходило. Холодным черным стенам безразлично война или мир вокруг них, им все равно кто ходит мимо, что творится за той черной дубовой дверью. Им наплевать, что где-то рядом рыдает человек, потерявший семью. Дандер не решился подойти к девушке. Он просто отошел на пару шагов и опустился на лавку, ожидая пока выйдут все остальные.

2.
Сажая преступника в тюрьму, редко кто задумывает о его невиновности. Ведь есть улики, показания и прочие поводы отправить его туда, где ему самое место. Конечно, можно подставить, подложить. Но такое возможно лишь у магглов. В волшебном мире все куда сложнее. Есть сотни специальных зелий, заклинания и прочие полезные вещи, которые позволяют открыть правду, как бы тщательно она не скрывалась. Но сейчас, читая о падении Азкабана, Дандер впервые задумался, а все ли заключенные были виновны? Нет, конечно, пожиратели, которые там содержались, были приговорены за свои деяния, но остальные? Ведь магию можно обмануть более сильной магией.
Гвин смял газету в руках, и вскочил на ноги. Аврор, который принес ему газету, отскочил в сторону, ибо Дандер едва не сшиб его с ног. Не обращая внимания на коллегу и на всех остальных, Гвин принялся ходить туда-сюда между столами, пережевывая эту новость. Он все еще мял в руках газету, то разворачивая, то снова комкая ее. Никак не мог поверить.
Ведь не только Миффлины умерли в Азкабане. Год назад там умерла его сестра. Уна была примерно одного возраста с дочкой Миффлинов. И ее смерть тоже стала неожиданностью, ибо она была молода и полна сил. Она верила в то, что рано или поздно ее выпустят. Дандер пытался, он ходил чуть ли не к самому министру, но безрезультатно. все его прошения были отклонены, потому что он просил свободы для шпиона.
Посидев несколько секунд на своем столе, Дандер снова принялся бродить между столами. Остальные тоже пребывали в странном состоянии, пытаясь осознать все.

3.
Доверие заслуживают годами. Его невозможно получить, сказав три-четыре слова. Дандер никогда не рассчитывал на доверие незнакомых людей. Тем более он не рассчитывал, что ему поверит Руби. Кто бы поверил, если бы вам начали говорить, что ваши родители предатели, из-за которых погибло много невинных людей? Никто. Вот и Руби не верила.
Дандер ожидал чего угодно, но не слез. Когда девушка внезапно опустила руки, ему даже показалось, что она падает в обморок. Он тут же схватил ее за плечи. Однако, она схватила его за мантию и разрыдалась, уткнувшись в ту самую несчастную мантию. Гвин даже растерялся на минуту. Он не привык, что у него на груди кто-то рыдает. Обычно суровый и неприступный аврор обходил стороной любые проявления эмоций. Когда к дверям подошел Нотт, который задержал Руби на входе, Дандер развел руки в стороны, как бы спрашивая что ему делать. На что тот точно также развел руки в стороны и прикрыл дверь, дабы не дать никому поводов для сплетен. А то министерские работники в пылу работы очень любят пообсуждать чужую личную жизнь.
– Руби, – проговорил аврор, приобняв девушку за плечи. – Ведь Руби, да? Он не знал ее имени. Просто вспомнил документы дела, и там часто всплывало ее имя, поэтому он и предположил, что она и есть та самая Руби, за которую так просили и умоляли Миффлины. – Они действительно не такие, - произнес он, пытаясь хоть как-то утешить ее. – Просто они запутались, выбрали не тот путь. Им казалось, что он правильный, но они ошиблись, и эта ошибка привела к страшным последствиям.
Гвин говорил с горечью в голосе. Он прекрасно понимал, чего могут стоить такие ошибки. Однажды он сам совершил ошибку, выбрав не тот путь, и это привело к полному одиночеству и страху. Он не считал Миффлинов извергами. Да, он винил их в гибели многих людей, но они не убивали их лично. Они не знали, к чему приведут эти их игры в шпионов. К тому же их все равно бы убили, когда они перестали бы быть полезными. Пожиратели не оставляют в живых тех, кто им уже не нужен. Да и лишний раз позабавиться и поиздеваться над грязнокровками они не упустили бы шанс. Этого Дандер, конечно, Руби не сказал. Зачем усугублять и так шаткое положение.

 Отправлено: 03.06.12 00:01. Заголовок: 1. Сидя под присмотр..

1.
Сидя под присмотром хит-визардов, девушка, наконец, осознала, что уже ничего не сделать. Ее действенность и непокорность сменились на апатию и слезы. Она опустила руки, понимая, что Дафне и Джорджу не избежать своей участи - слушание закончится и их сразу же под конвоем препроводят туда, откуда не возвращаются прежними уже никогда...
Ничто уже не будет прежним. И сама Руби, и ее новый холодный и безрадостный мир. Она не знала больше, во что ей верить - только одно давало ей силы: она убеждала себя в том, что родители не виноваты, что ей нужно побороться за то, что бы их вернули. Она дойдет и до судьи, она отомстит этому гадкому аврору, она сделает все, что в ее, увы, таких маленьких, силах.
А уже завтра газеты выдут с заголовками "Опасных преступников отправили к дементорам!", "Да здравствует правосудие!", "Миффлины получили по заслугам!"...
Из зала суда начали выходить люди, в коридоре поднялся гул. Мелькнул и тот аврор - он вышел первым, но Руби уже ничего не хотела видеть и слышать, потому что то, что доносилось до ее слуха, делало еще больнее:
- И поделом, правосудие восторжествовало...
- Нет, ты видел, какие наглецы? Думают, что держались с достоинством...
- А этот кульбит? Давят на жалость!
- А теперь можно и пообедать!
Да даже если эти люди были сто раз правы, Руби считала, что у них нет прав так жестоко говорить о тех, кого они только что отправили во власть дементоров. Единственный, кто молчал - был Даннер Гвин, присевший неподалеку от выхода из зала. Но Миффлин уткнулась в свои ладошки лицом, и не видела уже никого, так же, как и остальные не могли теперь разглядеть ее лица и только замечали, что какая-то юная особа под присмотром хит-визардов присела на лавочку, а двое в темных мантиях стоят подле нее, и привлекают внимания гораздо больше своей молодецкой выправкой, чем это жалкое существо, которое они охраняют. И Миффлин кажется совсем крошкой, будто не взрослая девушка, а, действительно, еще совсем-совсем маленькая девочка. "Отправьте ее назад в Хогвартс, кто-нибудь", - так и хочется сказать.
- Уведите меня отсюда... - слабо подала голос Руби, обращаясь к своим стражникам. - Пожалуйста...

2.
Снежинки сыпались и сыпались с неба, пока девушка шла по Косому переулку, наспех закрыв лавку и направляясь к Министерству. Аппарировать в центр Лондона было не самой лучшей идеей, потому что ее всю трясло, и свежий воздух хоть немного прояснял ее безрадостные мысли.
Дандер Гвин. Руби не знала, сам ли он решился донести эту клевету на ее родителей, или оказался заложником ситуации, но это не меняло сути дела: Руби упорно считала, что он врал, и что, если бы не его показания, у Миффлинов был бы шанс на спасение. И максималистка Руби, упрямо решив, что виноват именно Гвин, теперь уже не хотела отступать.
Что она ему скажет? О, ей есть что сказать! Давно есть что! И если на суде ее сразу же убрали с глаз долой, не дали и слова вставить, почти что спрятали от остальных присутствующих - наверняка даже Гвин не сумел ее хорошенько рассмотреть, то теперь все будет иначе. Теперь они встретятся один на один, и этот человек уже не увильнет от объяснений! И это будет только начало.
Она подскользнулась на оледенелых камнях мостовой, но удержалась на ногах, стиснув зубы и смяв в руках выпуск "Пророка". Она доберется до этого человека, сейчас же, немедленно. Хватит ждать. Хватит думать, что ее жалобы и иски в Визенгамоте хоть кто-то примет всерьез. Теперь все серьезнее.

3.
"Они признались сами", - стучало у нее в висках. Но внутренний голос рядом же голосил, что их заставили. "Их никто не пытал", - вторил голос Гвина. Но и на это сердце Руби откликалось болью и шепотом: "И ты в это веришь? Не пытали? Этот нечестный суд не использует нечестных приемов?". Гриндилоу побери, да кого она слушает? Этого бесчестного человека?
Ей понадобилась еще пара минут, что бы более-менее придти в себя - взять себя в руки, понять, наконец, что она попала в объятья человека, которого должна в эту минуту ненавидеть больше кого-либо еще, осознать, что прислушивается к его успокаивающему голосу, и это почему-то действует.
Еще минута, и все опять изменилось - будто очнувшись, девушка резко подняла голову и, отодвинувшись от Дандера, осуждающе взглянула прямо ему в глаза. Дандер что, ее и правда жалеет? Он, этот ужасный человек, лишивший ее счастья и семьи? Он, лживый свидетель и лживый обвинитель? Слезы застыли в глазах девушки, она возмущенно приоткрыла рот, а потом на ее лице появилась гримаса презрения и гнева: она наморщила нос и зло сдвинула брови к переносице. И, поскольку Руби Миффлин была вовсе не из тех женщин, кого ярость красила и превращала в роковую красотку, выглядела она сейчас не самым лучшим образом. Да и растаявший снег намочил ее волосы, и прядки прилипли к ее щекам и лбу.
- Для вас не Руби, а мисс Миффлин, - с гордостью, тем не менее, процедила она и оттолкнула от себя аврора. Поскольку он был гораздо больше ее, Дандер от ее толчка даже на шаг не отступил, но зато сама девушка отпрянула от аврора будто от огня.
- Нет, не тебе судить их, не тебе их и жалеть, - женская логика, помноженная на эмоции, и вот уже все снова с ног на голову: когда Гвин обвинял ее отца и мать во всех грехах, она прильнула к нему, а теперь, когда начал говорить с жалостью - Руби как взбунтовалась. Вот и пойми их, этих взбалмошных девиц...
- Ни мне, ни им не нужно твое сочувствие, ты уже сделал все, что мог, - продолжала повышать голос Миффлин, отступая к двери и размахивая "Пророком". - Что же ты не радуешься? Теперь зло побеждено, не так ли? С лихвой получило по заслугам! Признались они сами! Никто не принуждал! Какая к дементорам теперь разница? Все, никаких проблем! А ты... ты... Я что-нибудь придумаю, ты еще услышишь обо мне, подлец! Ты еще поплатишься! Проклинаю тебя, и всегда проклинать буду!
Она попыталась разорвать газету, но сил у нее не хватило, в итоге номер целиком полетел под ноги аврору, а девушка развернулась и дернула на себя ручку двери, не разобрав, что дверь открывается вовне.
Если не знать причин, то выглядела она смешно - будто растрепанный, попавший под дождь, воробей, такая же стремительная и юркая, и такая же маленькая и забавная. Но в этот момент ей и правда было очень больно, страшно и одиноко, а весь мир вокруг казался злой пустыней, где она обязательно столкнется либо с песчаной бурей, либо с огромной змеей, либо с полчищем скорпионов. Нужно привыкнуть, что реальность - вот такая и есть порой, а любые надежды слепы и любые угрозы смешны.

 Отправлено: 03.06.12 00:09. Заголовок: 1. Когда из зала ста..

1.
Когда из зала стали выходить люди, Гвин вздрогнул. Он настолько погрузился в свои мысли, что как-то позабыл о том, что вышел почти перед самым концом заседания. Кто-то обсуждал приговор, кто-то осужденных, а кому-то было наплевать, и они намеревались отменно пообедать сейчас. Ведь как раз настало время обеда. Дандер удивленно провожал взглядом всех, кто проходил мимо. Неужели они не видели, что все это фарс и просто цирк? Или не хотели видеть? В Министерстве было не принято возражать старшим. Если Визенгамот решил устроить показательные выступления, то никто не посмеет даже пискнуть против. Даже Дандер не посмел бы. Он был из низших чинов, его бы даже слушать не стали. Просто вывели бы под белы рученьки из Министерства и там же на улице выдали бы расчет.
– Эй, Гвин, чего пригорюнился? – кто-то дернул его за плечо. Дандер поднял голову и увидел перед собой Смита. Хороший парень, неплохой аврор. Они общались довольно близко на работе и вне ее. Можно даже сказать, что были хорошими приятелями. Смит периодически таскал Дандера на двойные свидания, пытаясь свести его с какой-нибудь девицей, но больше чем на один вечер Гвина не хватало.
– Все нормально, – отозвался Дан, поднимаясь на ноги. – Идем. Он обернулся и бросил короткий взгляд на дочь Миффлинов. Внутренний голос говорил ему "Подойди!", но разум останавливал и Гвин упорно продолжал слушать именно разум. Он развернулся и ушел следом за Смитом в темноту коридора.

2.
- Это те, которых ты поймал? - проинтересовался кто-то, глядя на первую страницу газеты. Дан не особо разглядывал кто это был. Он сейчас был где-то далеко, в своих мыслях. Ему никак не удавалось представить себе каково их близким, что они почувствуют, прочитав это. Он был безутешен, когда узнал о сестре, но ее смерть не афишировали так громко, ибо и суд над ней был тихим и быстрым. А Миффлинов унизили этим цирком, и заставили Дандера учавствовать в нем, но он с честью выдержал это испытание и готов был стоять на своем, что он прав и ни о чем не жалеет.
- Да, те самые, - отозвался, наконец, Гвин. Он тоже опустил глаза на статью. С фотографии на него снова смотрели эти милые люди. Наверное, если бы Дандер знал их лично, они бы показались ему добрыми и любящими друг друга людьми, но он не мог знать об их характере, и даже это не могло оправдать того, что они сделали.
- Ну, так а чего ты так переживаешь? Подумаешь парочка шпионов померла. Вот так горе, - аврор усмехнулся, махнув рукой.
- Эта парочка могла прожить еще лет десять, но их кто-то убрал с дороги, и если это так, то значит мимо дементоров можно пройти, а если можно войти незамеченным, то и выйти тоже можно. Гвин говорил твердо и тихо, но его грозный взгляд произвел впечатление не только на глуповатого коллегу.

3.
Все хорошее быстро заканчивается. Едва Гвин облегченно вздохнул и подумал было, что конфликт улажен, как Руби Миффлин вновь превратилась в фурию. Но уже не разъяренную, а скорее возмущенную его вольностью. С другой стороны Дандер не приставал к ней, не пытался угрожать, напугать, обидеть. Он просто ее пожалел. Как старший брат, как друг, как просто хороший человек.
Однако она по-прежнему ему не верила. Ничего другого, как сдаться не оставалось. Убедить ее сейчас было невозможно. Гвин поднял вверх руки, изображая, что он сдается, и что мисс Миффлин может сейчас просто убить его этой несчастной газетой. Она попыталась оттолкнуть его, но, увы, Дан в два, а то и в три, раза больше маленькой и хрупкой Руби. Она даже на дюйм его не сдвинула. Зато сама отскочила как ошпаренная.
– Вот именно! – Дандер в очередной раз сорвался. Эта девица действовала ему на нервы. У него хватало забот и без ее истерик. – Какая теперь разница? Чего ты решила добиться, прийдя сюда и устроив этот скандал? Я ничего не сделал, кроме своей работы. Это моя гребная работа защищать таких, как ты, глупых девиц от пожирателей смерти и их хозяина. Это мой долг каждый день идти туда где гибнут сотни людей, в то время как ты сидишь где-то у себя в норе и проклинаешь меня за все смертные грехи. Да ради всех панталонов Мерлина, проклинай на здоровье! Мне плевать! Я сделал то, что должен был и моя совесть чиста.
Гвин высказался и ему полегчало. Он долго носил в себе все эти мысли, и наконец-то, смог все это вылить именно тому, кто в данный момент это заслужил. Руби ничего ему не сделала, также как и он ей. Просто звезды сегодня сошлись так, что этим двоим пришлось поругаться.
Дандер плюхнулся в кресло начальника, который ушел еще полчаса назад, и, скрестив руки на груди, наблюдал за тем, как Руби пытается выйти из кабинета.
– От себя, – пробубнил Дан, когда ему надоело это зрелище. Он не собирался ее провожать, не собирался говорить что-то еще. Он просто хотел, что эта истеричная особа поскорее покинула его территорию и больше сюда не являлась.

 Отправлено: 03.06.12 00:10. Заголовок: 1. Тяжело и больно. ..

1.
Тяжело и больно. И Руби сковывал страх - она не знала, что теперь будет дальше, как ей жить, полагаясь только на себя и чувствуя осуждающие взгляды окружающих: "Твои родители - плохие, отвратительные люди! Они ужасные, они помогают Лорду! Они достойны смерти, не то, что Азкабана! И ты наверняка такая же!".
Она всегда была самостоятельной и ответственной, но, по-настоящему осознав, что теперь она совсем одна, Руби испугалась. Все казалось таким понятным: у нее есть и работа, и дом, и она справится обязательно, но близкие люди... Она же никогда не увидит ни мать, ни отца. А если и увидит - они никогда не будут прежними. Азкабан забирает у людей самое ценное - разум, делает их рабами страхов и боли, убивает в них все некогда живое и прекрасное - надежды и мечты, любовь, доверие.
Мимо девушки проходили люди, покидающие зал суда, а "стражники" только-только зашевелились, помогая ей подняться и уводя прочь.
Она превратилась в одно мгновенье в безвольную куклу - сходство ей придавало и то, что волосы ее были заплетены в косички, и ставшее бледным лицо с бездонными глазами, и ее хрупкие формы. Страх перед неизвестностью сковывал ее, и даже не смотря на то, что она знала - справиться, должна справится и шагать вперед - сейчас ее состояние было близко к апатии. Ее вели по коридору, а девушка молчала и кусала губы - переживаний было так много, что Руби потерялась в них и, будто полный стакан, в который продолжают и продолжают лить воду, оставалась безучастной к новым и новым потрясениям. Ей еще что-то говорили, приставали с какими-то документами, и только через час девушка оказалась на улице - сыгравшая роль в этой трагедии, она за ненадобностью была просто выкинута прочь. Живи теперь как хочешь. Или как сможешь.

2.
"Лжец, лжец, лжец," - стучало у нее в висках. Лучше она будет думать об этом, а не о том, что ее родители погибли. Потому что это было чудовищно больно, а нерадостные картины так и лезли в голову девушке: вот умирающий отец - его глаза закрываются, он хрипит, слезы на его щеках, а вот мать, дрожащая от страха, и к ней склоняется страшная темная фигура в черном плаще - лица не видно, но ужасный холод заставляет леденеть землю, а горечь и горе накатывают волнами на любого, кто оказывается рядом. Ужасно. Ужасно. Не думай об этом, Руби.
Она уже добралась до телефонной будки, которая служила входом в Министерство, и, прикрыв за собой дверь, прислонилась лбом к холодному стеклу: пару минут она стояла так, переводя дыхание и настраивая себя.
- Вы едете? - пожилая волшебница, закутанная в шали, осторожно постучала в дверцу и, заставив Руби подвинуться, тоже поместилась в будке.
- Да-да, - кивнула Руби. Вдох-выдох. Еще пара минут, и ты выскажешь все в лицо Гвину.

3.
Порой слова - самое опасное оружие. Оно разит сразу в сердце, и промашек в этом не делает, особенно если слово настолько язвительно и неприятно, что даже сам произносящий трясется от злости.
А Гвина Руби задела и вывела из того состояния спокойствия, в котором он находился. В итоге его слова всколыхнули новый прилив гнева, и Миффлин, конечно, терпеть не стала.
Два шага назад, и яростный взор на аврора - опять глаза в глаза, потому что ни по силе, ни по статусу Руби не может и никогда не будет выше его. Поэтому единственное, что ей остается - такая психологическая атака, испытание на выдержку чисто женскими методами.
- Вы. Ничего. Не знаете. Обо. Мне, - отчеканила Руби, подчеркивая каждое слово.
К чему еще слова? Она не собиралась оправдываться или бравировать тем, что вот, посмотри, мне тоже сложно и непросто жить: мне больно, мне приходиться со всем справляться самой, я потеряла близких, я добиваюсь в жизни того, чего вообще может достичь девушка, за которой так и тянется этот шлейф: "дочь Пожирателельских слуг", когда единственное, чего я хочу - жить честно и достойно, я бедна, одинока, а еще боюсь, что и кто-то из Пожирателей может явиться в мой дом - вдруг все правда и не дай Мерлин Миффлины что-то еще должны "темной стороне"?
Еще несколько секунд она зло смотрела на присевшего аврора, а потом развернулась на каблуках и снова схватилась за ручку двери.
- И вот именно - плевать, с этого и стоило начинать,- отозвалась Миффлин и захлопнула за собой дверь.
На пути ей опять попался аврор-верзила, который пытался не пустить ее минут десять назад.
- Вы уже уходите? - сказал он вроде бы приветливо, но девушка прочла в этом издевку над собой. Она дернула плечиком и поспешила к выходу, ничего не ответив.
Может быть, это было невежливо с ее стороны, но если бы Миффлин сейчас еще хоть что-нибудь сказала, она бы разревелась уже в голос. От обиды на себя саму за то, что она не была такой сильной, какой хотела себе казаться.