Отправлено: 01.08.11 10:02. Заголовок: [something to say - 22.11, около 18.00]

 Отправлено: 03.08.11 21:28. Заголовок: Фабиан шел по коридо..

Фабиан шел по коридору, готовясь свернуть после так называемой "Доски Почета". Он даже не взглянул на официально, сдержанно улыбающиеся лица на колдографиях, поворачивающиеся под вспышки и кивающиеся журналистам, делавшим снимки. Он шел твердо, словно печатал шаг, чеканя мысли в голове, собирая слова, готовясь разразиться бурной речью.
Ему было что сказать. Он хотел объяснить Марку, что нельзя замыкаться в себе, что он понимает, ПОНИМАЕТ, каково это - потерять тех, кого любишь, остаться одному, но это не причина молчать, скапливая в себе гнев и злобу на Пожирателей, ведь эта ненависть концентрируется так, что скоро превратится в ненависть ко всему миру, к общей Несправедливости с большой буквы Н, а это может и с ума свести. Он готовился сказать все это, повторяясь и эмоциально, но сказать - Хиндеру. Он все не решался с ним заговорить об этом, но сегодня, когда увидел взгляд, услышал интонации в голосе в Атриуме, понял, что нельзя тянуть, нельзя молчать. Когда-то аврор, взяв новичка, сказал ему "можешь звать меня Марк", потому что считал, что лучше всего, если между ними будут дружеские отношения. Так кто же, если не друг, сумеет вытащить его из этого состояния? Это все Фабиан тоже был настроен высказать бывшему наставнику, потому что по-настоящему переживал за его дальнейшую судьбу и видел, что тот меняется буквально на его глазах.
Пруэтт знал с чего начнет свою тираду, что не даст вставить слова, потому что если его перебьют, он уже не сможет высказать все так открыто, как собирался.
Но все это было до того, как он вошел в дверь комнаты, где в данный момент находился Хиндер. Это была своего рода комната отдыха для сотрудников отдела, если только у них было бы время для отдыха. Учитывая специфику работы Аврориата, чаще всего здесь никого не было. Но сегодня, сейчас - здесь был Марк.
Старший из двух близнецов вошел, и слова в голове исчезли как чернила на карте Мародеров. Он больше не знал, что будет говорить, и сама идея показалась ему до того идиотской и нелепой, что он готов был выйти обратно в коридор.
Однако, в этот момент аврор обратил на него внимание.
- Добрый вечер, Марк, - поздоровался Фабиан, хоть они сегодня целый день работали вместе. - Я хотел поговорить с тобой.
Он стоял, ожидая реакции: прогонит или пригласит сесть. Было ясно, что Хиндер специально сидел здесь наедине с собой да и остаться одному сегодня было нетрудно: кто-то был на заданиях, кто-то ушел пораньше домой, воспользовавшись возможностью провести с семьей лишнее время. Хотя что это? В их работе время, проведенное с семьей, лишним не бывает. И наглядное подтверждение тому сидело сейчас с Пруэттом в одной комнате.

 Отправлено: 04.08.11 13:26. Заголовок: On the asphalt under..

On the asphalt underneath
our crushed plans and my lies...

"Он хорошо справляется со своим горем, другие бы давно раскисли".
"А он хорошо держится, вы же в курсе, что стало с его семьей?".
"Бедный, как теперь жить дальше? Но он-то сильный, справится".
Самое глупое чувство - когда злишься на самого себя. Глупое, глупое, глупое. Храбрился он, как же. Верил во все эти россказни - держится он, не раскисает, учится жить дальше. Даже в тайне гордится тем, что не стал, как многие вдовцы, зависим от своих старых воспоминаний и пытается набрать груз новых. Погряз в делах, посвятил себя заботе о Гесионе, полез в радикалы, ища возмездия за свою утрату, уверился в том, что месть - ничто, даже над словами визенгамотского психиатра, этого Уоррингтона, начал посмеиваться... Мол, "вы же замкнулись на своем горе, еще внеплановый сеанс леггилименции, и я вам это докажу" - как же, мистер Уоррингтон, уже изучили ваши повадки и догадались, что для вас в удовольствие - заставлять Марка копаться в прошлом и наблюдать за тем, как слабнет бравый аврор.
Знал же, что нечего слушать других. Оказалось, что и самому себе доверять тоже не стоит.
Заглушить боль утраты у него, возможно, получилось, но это происшествие в Атриуме, история Петтифера, и все, память услужливо подсунула разуму моменты из прошлого, и, как нарочно, самые милые и трогательные: вот Александрия, маленькая Александрия, спит в своей маленькой кроватке, а Марк склонился над ней и терпеливо ждет, когда дочка проснется, откроет свои глазки и в их синеве замаячат маленькие отражения довольного лица счастливого папаши; вот Терри, показывающая своим подругам колечко на безымянном пальчике - вот, смотрите, этот обормот, который докучал мне в Мунго, теперь мой законный супруг, и я этим горжусь. И это безумие до бесконечности, образ за образом: Терри у окошка - в светлом платье, поливает цветы и о чем-то ворчит себе под нос, а ветер играет кружевными занавесками, будто пытаясь укутать женщину в белую ткань; малышка-Терри смеется, пухлыми ручками пытаясь поймать погремушку - ту самую, желтенькую с зеленой ручкой, которую после утащил соседский пес и всю обслюнявил, а Алекс долго плакала и, указывая на рыжую таксу, верещала: "Гав-гав плохая!". Целая жизнь, что здесь говорить. Целая жизнь, которую Марк неустанно пытался оставить в прекрасном прошлом - да, прекрасном, но и да, в прошлом.
Справляется он - а что же пальцы белели, когда он сжимал палочку, ведя несчастливого Саймона по коридорам к аврорским кабинетам? Не раскисает - а что же губы поджал и молчалив? Учится жить дальше - так где же это дальше, если двигаешься по кругу? Ты же просто врешь себе, Марк. В наглую, напропалую, с каким-то садистским удовольствием, прекрасно зная, что твердишь неправду.
Лучше бы он сразу поехал к Гесионе - она, как пить дать, в своем пабе, разливает горькую гостям и откровенно плюет на любые министерские дела. Может, в "новой жизни" и Марку, наконец, поддаться и начать пить? А что, некоторые так спасаются. И Гесси будет рада - наконец-то Хиндер не будет ей капать на мозги о вреде алкоголя, а еще его можно будет пожурить: "Что, и ты поддался? А возмущений-то было!". А потом прилетит зеленая фея в голубом вертолете и внезапно покажет кино... А с утра проснется Марк, с жуткого бодунища, в килограмме эскимо, да. А что, некоторым так даже нравится.
Но в итоге упрямый аврор никуда не поехал. Оставив Фабиана разбираться с тем, куда определить мистера Петтифера до тех пор, пока Вэллон не поговорит с ним, аврор предпочел одиночество аврорской "комнаты отдыха" развеселому шуму паба. Да, ему нужно побыть одному: покорить себя хотя бы минут пятнадцать, усмирить взбунтовавшиеся воспоминания. Справится с собой и снова загнать боль в угол. Потому что ничего не получится забыть. Никогда.
Марк опустился на жесткий диванчик, спрятал лицо в ладонях и с шумом втянул в себя воздух, а потом уставился в стену перед собой. Он устал сопротивляться, устал уверять себя в том, что все сможет пережить. Даже его чувства к Гесси показались несусветной выдумкой. Как он может? Ведь Терри - она всегда будет в его сердце, и что же это за новые чувства, если оглядываться на старые Марк никак не устанет? Он не готов к новому. Оказывается, что нет.
Позади тихо скрипнула дверь - чуткий слух аврора уловил едва заметный звук. Марк обернулся и увидел Фэба.
Его ученик. Интересно, что он думает сейчас о своем унылом наставнике? Не к такому он шел учится. Зато явно переплюнул старину-преподавателя - сохраняет спокойствие даже сейчас и готов что-то делать, к чему-то стремиться. Он - хороший аврор. Это уже факт.
- Поговорить? Ну давай поговорим, - ответил Марк и откинулся на спинку диванчика. Аврор прекрасно понимал, к чему ведет Пруэтт, видел его волнение и его решительность. Хотел ли сам Марк разговоров? Если честно, то он вообще ничего не хотел. Ему было все-равно: и одному тошно, и поведать о своих несчастьях - точно так же.
Марк развернулся опять к стене и уставился в одну точку. Это был взгляд уставшего, постаревшего в одно мгновение человека.

 Отправлено: 17.08.11 09:02. Заголовок: Фабиан послушно прис..

Фабиан послушно присел рядом. Даже сейчас он все еще не мог избавиться от отношения «наставник-ученик», и если бы Марк не построил отношения демократичным образом с самого начала, пожалуй, Фэб до сих пор обращался бы к нему «господин Хиндер» и каждый раз держался бы навытяжку в его присутствии. Но, как известно, все сложилось иначе.
Самое трудное было начать. И, как выяснилось, даже отважный Пруэтт расхрабрился недостаточно, чтобы выпалить Хиндеру всю правду в глаза. Правду о том, что Марк после гибели семьи угас на глазах, еще более страшную правду, что в какой-то момент он «зажегся» снова, и внутренний огонь в этот раз вряд ли имел что-то общее с возвышенным отношением к такой грязной и трудной работе.
Фабиану еще не давали учеников, но он знал, что скажет будущему стажеру. Он не станет говорить о том, что реальность вовсе не такова, какой ее выставляют на агитационных плакатах, что о подвигах авроров по сути никто не узнает, а поражений бывает порою куда больше побед, и общества всегда видит только поражения, обвиняя Аврориат в никчемности и бесполезности. Он не скажет об этом, он постарается научить тому, что важно. Уважать свою работу. Приходить на помощь всегда, чего бы то от тебя ни потребовало. Не ломаться, да. Вот это, пожалуй, самое важное. И кажется, первым, кто выслушает соображения Пруэтта на данную тему, станет все-таки не молодой волшебник без опыта, а матерый аврор, который еще недавно сам объяснял ему что к чему.
- Знаешь, Марк, я, наверное, лучше скажу прямо. Не к чему темнить и ходить кругами. Мне страшно за тебя, - сказал Фабиан, и это прозвучало неожиданно просто, а сорвалось с губ неожиданно легко, как выдох. – В последнее время ты ведешь себя странно. И та фраза в Атриуме, ты сказал это, и такая ненависть прозвучала в твоем голосе. Я понимаю твои чувства, но нельзя культивировать подобное в себе. Ненависть погубит тебя, и ты, Мерлин, не приведи, еще с ума сойдешь. Ты же вечно все держишь в себе, с того самого дня... мы же и не разговаривали толком, да? Я понимаю, что я – не самый лучший кандидат на роль друга, все-таки субординация должна быть, но..., - тут Пруэтт замолчал, потому что заплутал в собственных рассуждениях. Если субординация должна иметь место, тогда что же он тут делал? Зачем лез в чужие дела? Только вот Хиндер когда-то говорил, что с учеником лучше быть друзьями. И как минимум Фабиан со своей стороны всегда считал Марка другом, даже если тот произнес когда-то это слово в снисхождение к молодому стажеру. Друзья своих не бросают.
- В общем, мне кажется, ты не в порядке, хоть и твердишь всем обратное. Мне кажется, тебе нужно выговориться, потому что это все, что ты держишь в себе, так и грозит вырваться наружу, по тебе это видно, - совсем уж неуверенно добавил он. Уверенность кончилась. Хиндер все это время не перебил его, но и согласия не выказывал. Просто сидел, и Фабиан замолчал, не зная, чего ожидать.

 Отправлено: 21.08.11 20:36. Заголовок: Чего он добивался вс..

Чего он добивался все эти месяцы? Боролся с тем, что бы злость не поглотила его полностью. Он не хотел быть жаждущим мести идиотом, который больше не видит в жизни добра. Он боялся превратиться в чудовище. Боялся, что однажды взглянет в зеркало и больше не узнает себя прежнего: увидит в тусклом отражении лишь отголоски того человека, кем он был, лишь оболочку. И вместо тех светлых надежд, что наполняли эту оболочку прежде, будет лишь гнев, жажда смерти - причем не известно, чьей смерти хуже - всех своих врагов или себя, жестокость, боль.
И до этого момента Марк и правда думал, что у него получается с этим бороться.
У него получалось, нужно отдать ему должное. Он не стал хуже работать. Он не озлобился на весь мир. Он пришел к тому, что нужно верить в остатки добра, которые еще есть в этом мире. Он стал философом, верящим в то, что злость и месть - это не выход, и что испытания, что даны судьбой, нужно проходить с достоинством. Про воспринимать с благодарностью - это, конечно, давалось труднее, потому что то и дело Хиндеру хотелось вскинуть руки к нему и вопросить: "Мерлин, за то? За что ты их отнял?". Но Марк не позволял себе таких истерик. Он, как сказал Фабиан, держал все в себе... Он держался.
"Мне страшно за тебя". Марк остался неподвижен, но эти слова нашли отголосок в его душе. Он и сам боялся того, до каких крайностей может дойти. Он не хотел, но что-то то и дело его подталкивало к необдуманным, импульсивным поступкам... Взять хотя бы это происшествие, только что. Рвать и метать - вот чего захотелось Марку и он еле-еле подавил это в себе.
Мерлин, и в этом даже стыдно признаться Фабиану - Фабиану, которого он давно считал другом.
Да, другом. Каждый день они работают бок о бок, Пруэтт - ученик Хиндера, все это, конечно, давно сблизило их, сделав настоящими друзьями. Мерлин, сколько раз в переделках они прикрывали спины друг друга - уже и не счесть, они, похоже навечно квиты в этом вопросе. Сколько они прошли вместе, сколько разделили на двоих. И, конечно же, у Фабиана было право на то, что бы высказать Хиндеру в лицо все что он думал.
Но даже когда молодой человек присел рядом, а Марк дослушал его правильные во всем речи... Он не шелохнулся. И, прежде чем что-то сказать, он довольно долго молчал.
- Выговорится? - медленно произнес Хиндер. - Терри мертва. Алекс мертва. Вот, собственно, и все, что мне нужно сказать.
Он никогда больше не увидит их - они мертвы, и что тут добавить? Любой поймет, что это значит. Понимал, конечно, и Фабиан, но настаивал на большем - хотел узнать то, что у Марка на душе. Он-то прекрасно понимал, что чем больше говоришь о горе, тем меньше его ощущаешь. Но Хиндер так не умел.
Зато у него был вопрос. Один-единственный. Если и Пруэтт не верит в то, что Марк сможет справиться со своей болью... Если и друг не верит, что Хиндер победит злость в себе...
- Скажи мне, Фэб, - Марк вполоборота посмотрел на своего ученика в этот момент. - Если ты считаешь, что я держу все в себе, замыкаюсь на ненависти, измываюсь над собой, то и дело тыкая в больное место - в душу... Ты думаешь, что я не в силах перебороть это? Скажи мне честно.
Это сейчас больше всего волновало Марка - он не хотел пускаться в воспоминания и расписывать Фабиану всю свою жизнь, пусть все ее кусочки были сейчас перед глазами Хиндера. Он хотел узнать - верят ли в него или нет. Может, ему и самому верить не стоит?

 Отправлено: 15.09.11 10:20. Заголовок: Что мог сказать Фаби..

Скрытый текст


Что мог сказать Фабиан? Ощущение того, что от его ответа сейчас зависит что-то очень важное, заставляло взвешивать свои слова еще аккуратнее, взяв небольшую паузу на размышления.
- Нет, Марк, - сказал он. – я так не думаю, - и снова замолчал, вздохнул и продолжил. – Я думаю, что ты сможешь справиться с этим. Нет, я не думаю, я это знаю. Ты сумеешь найти выход, сумеешь продолжить работать, как раньше, спасать мир, - последние слова даже заставили его улыбнуться, но улыбка быстро исчезла с лица. Фабиан подвинулся ближе и положил Хиндеру руку на плечо. – Наверное, зря я вообще затеял этот разговор, но самое главное, что ты должен знать – это то, что в случае чего ты всегда можешь обратиться ко мне. Даже если не помощь, а просто там... ну знаешь, поговорить, - Фабиан засмущался вконец, окончательно провалив дело. Оказалось, он не умел подыскивать нужных слов, не умел утешить или «разговорить» друга, совершенно не годился на роль психолога. Разве что подошел бы как молчаливая жилетка, но такого Хиндеру не требовалось, это уж скорее Фабиане. Пруэтт сидел и не знал, что еще сказать, он теперь снова думал, зачем вообще сюда явился. Зря?
Ему, хвала Мерлину, не приходилось терять близких, и сейчас Фэб чувствовал себя в какой-то мере даже виноватым за то, что у него все в порядке. Как там говорят магглы? «Сытый голодному не товарищ»? Так и Фабиан не сумел выразить то, что хотел, потому что даже представить боялся, что если погибнет кто-то из его... Вирджиния или Гидеон. Ему вдруг отчаянно захотелось увидеть темноволосую журналистку, удостовериться, что с ней все в порядке, но он не вставал и не уходил, потому что не мог оставить Марка, хоть и чувствовал, что его присутствие здесь для наставника лишнее.

 Отправлено: 19.09.11 23:15. Заголовок: Марк как-то делано у..

Марк как-то делано улыбнулся, смотря в одну точку. Сегодня у него явно было не самое лучшее настроение для того, что бы делиться наболевшим. Хотя, конечно, он вообще редко когда этим делился, даже с самыми близкими людьми, даже с матерью, родным братом, кузеном.
Это бич и привычка всех суровых мужчин, это бич и привычка всех тех, кто не умеет выражать свои эмоции на публике. Это бич - потому что собирая внутри себя боль в бездонный, казалось бы, колодец, можно с лихвой махнуть боли через край, и тогда она затопит все и вся, и тогда начнется что-то страшное - темнота в душе, пробелы в сердце. Это привычка - потому что по-другому такие люди просто не умеют. Они знают, что их может ожидать, но все равно, упрямцы, следуют именно этим путем, выбирая молчание. Они замыкаются в себе, и лучше будут грызть себя изнутри, чем признаются в том, что им больно, и они - вовсе не герои, вовсе не сверхлюди, что бы переносить это не просто стоически, но и верить в то, что им все по плечу - даже на раз задавить в себе эти кошмары.
И Марк, конечно, старался ответить Фэбу с той признательностью, которую испытывал к пришедшему ученику, но и это получалось у Хиндера как-то криво. Конечно же, Марк не совсем истукан, не совсем сухарь, но подобрать нужных слов Марк просто не мог. Да и, честно сказать, в эту минуту было вовсе не до поиска нужных фраз...
- Спасибо... - смущенно сказал Хиндер.
Хотел промолчать, но тут у него, внезапно даже для самого аврора, вырвалось:
- Я ведь все понимаю... Думаешь, это просто - справляться с этой болью? Я не лучше других, не сильнее. Это ужасно, порой кажется, что так бы и сжался в комок и, как пятилетний, расплакался, да потребовал, что бы все немедленно стало хорошо. И зачем я тебе все это рассказываю?
Марк досадливо повел плечом. Расчувствовался, дурак. Нашел, о чем говорить. Сломался. Перешагнул ту стену, которую строил вокруг себя сам - так долго и так упорно. Или это просто попытка вырваться на свободу?
- Поговорить... я в этом не силен, - после недолгой паузы продолжил Хиндер.
Поговорить... Он мало смыла видел в том, что бы рассказывать о своем горе. Ведь оно такое понятное, такое простое - потеря, потеря родных, ничего сверх, но Мерлин, это испытание слишком жестокое.
- Ты же знаешь, что я не из тех, кто много говорит, - закончил Марк. - Но спасибо тебе, что тебе не все равно.
Он, пожалуй, впервые благодарил за это. Обычно Марка раздражало то, что кто-то пытался залезть ему в душу и вытащить оттуда на свет божий его боль. К Фабиану Марк всегда относился покровительственно, может быть именно это сыграло свою роль и сейчас...

 Отправлено: 09.10.11 13:02. Заголовок: - Мне не все равно, ..

- Мне не все равно, - тут же ответил Фэб. - И я рад, что ты все-таки хоть немного выговорил то, что наболело внутри.
Фабиан разрывался между двумя желаниями: он хотел остаться, но вместе с тем он хотел выйти из Министерства и сделать крюк на обратном пути. Прогуляться на восемь-десять лишних кварталов, чтобы постучать в заветную выкрашенную красной краской дверь. Этот цвет навсегда остался в памяти Фабиана под своим особенным названием, и этот оттенок он теперь отличил бы всегда. "Такой... счастливый красный", - говорила Вирджиния, когда описывала ему купленную краску. И действительно: такими красными, как эта дверь, были все ленты, все чулки для подарков, все свитера, все елочные украшения - словом, все, что было связано с Рождеством.
Это воспоминание буквально согрело Фабиана, и он снова тут же почувствовал укол совести. И он не знал, что делать. Чем он может помочь Марку? Наверное, ничем. А мало ли что могло случиться с Джией, она же всегда слишком легко болтает о самых нелегких вещах...
Фэб поднялся, было уже около семи часов вечера.
- Ты же не собираешься тут весь вечер просидеть, правда? Пойдем, - он заставил подняться и Марка. - Вечер в разгаре, у нас новый министр, чем не повод слегка развеяться от мрачных будней и зайти куда-нибудь? Я знаю одно место, - просто Фабиан вдруг вспомнил, что Оллрайт по долгу пера проводит сегодня вечер в редакции, и он решил, что будет не лишним зайти в бар неподалеку, дождаться, пока она закончит, раз уж она сегодня наверняка будет сидеть там допоздна, а после проводить ее. Кажется, Марк с ней не знаком?
Юность всегда хороша тем, что тебе кажется, будто впереди у тебя вся жизнь, и ты еще успеешь исправить ошибки, забыть пережитое, закрыть его новыми прекрасными событиями, которые потом будешь разглядывать, вызывая из памяти, как альбом с красивыми колдографиями. Фабиан был уверен, что впереди их ждет чудесное будущее, и даже все то, что ему уже довелось пережить, не могло заставить его сдаться. Безусловно, он боялся - за родителей, за Джию, за Гидеона, за Молли, Артура и племянников, за друзей по Ордену Феникса, но все-таки он верил в каждого из них и не верил, что судьбой им уготовано погибнуть в развернувшейся неофициальной, но такой реальной войне. Даже теперь он был словно тот юноша-аврор-герой с агитационного плаката, и этим они с братом удивляли, вдохновляли или даже забавляли всех, особенно авроров, которые, как Марк, прошли через очень и очень многое и едва ли верили, что такая вера сохранится у близнецов надолго.
- Знаешь, Марк, - сказал он Хиндеру, когда они уже шли к каминной сети, чтобы покинуть Министерство. - Я все хотел сказать тебе одну вещь. Я не слишком люблю политику, но слышал, что многие примкнули к этим... радикалам? Так вот я рад, что ты не такой, и горжусь, что ты - на нашей стороне, - он сказал это искренне и тепло. Почему же тогда на какую-то долю секунды бывший наставник словно передернулся? Или ему показалось?

 Отправлено: 11.10.11 11:41. Заголовок: Слабая улыбка. Очере..

Слабая улыбка. Очередная. Но Марк прекрасно знал, какой эффект она производит на окружающих - это почти так же, как сказать: "Да, да, мне уже лучше". Когда человек улыбается, пусть даже грустно, это рассеивает волнения - а Марку как раз это было нужно.
Каким бы хорошим другом ему не был Фабиан, а паренек никогда не осознает, какого сейчас Марку - и слава Мерлину. И Хиндер совсем не хотел, что бы он когда-нибудь осознал, и не хотел, что бы эта тема сейчас перешла в новые воспоминания и новую боль.
Поэтому, что бы не теребить душу себе и не мучить Фабиана, Марк просто улыбнулся. Все хорошо, ну или будет хорошо, ну или когда-нибудь будет хорошо.
- Да уж, да здравствует Вэллон, - вряд ли голос Марка можно было назвать радостным, но, впрочем, аврор просто был подавлен, поэтому вряд ли кто догадался, что Марк на самом деле не особо рад за Итана - да-да, все снова, в очередной раз, упирается в различия во взглядах новоиспеченного министра и его друга-помощника. Марк верил в то, что Итан может принимать волевые решения, что нужны в нынешнем военном положении, и в то же время знал, что эти волевые решения будут граничить с жестокостью, если и не заведомо нести ее в себе. Это Марка не особо устраивало.
- Знаешь... - начал Марк. - Пожалуй, я пройдусь с тобой до бара, а там оставлю. Ты же знаешь, я не пью, да и общее веселье сейчас вряд ли передастся и мне.
Они направились из холла к выходам - Фабиан выбрал "путешествие" каминной сетью. Вот и хорошо, Марк прошвырнется до паба, а потом, не задерживаясь, пройдется пешком.
Радикалы...
- Все гораздо сложнее, чем ты думаешь, - выдавил из себя Хиндер в ответ на слова Фэба.
Марк почувствовал в это мгновенье, что не оправдывает надежд своего ученика, пусть даже его слова были в чем-то правдой: Марк знал о радикалах, числился в них "технически", но душой - нет, никогда. Но даже то, что он выбрал своей стезей сдерживание излишней жестокости его "товарищей по цеху", не умоляло то, что Хиндер принадлежал к радикалам. Что бы сказал Фэб, если бы об этом узнал? Малец перестанет ему доверять. Вот и все. И даже объяснения, что с помощью этой группировки Марк искал информацию об убийце родных - и ведь нашел! - и способ защитить Гесиону, вряд ли станут достойными оправданиями. Фэб... Когда он только пришел в авроры, он был полон наивных надежд, верил в героизм и справедливость. И это до сих пор осталось в нем... А радикал - уже точно не герой. И, как не обидно это было признавать, вряд ли Фабиан стал бы гордиться своим наставником - скорее бы, почувствовал горечь и поверил в то, что Марк предал его.
Марк тяжело вздохнул. Все и правда было очень сложно. И сложно объяснить то, насколько сильно сейчас Марку хочется тянуться к мудрой доброте и всепрощению. О, эти недостижимые никогда вещи...