Marauders.Rebirth

"Это не первая моя вылазка в высший свет," - думал молодой человек, подавая при входе дворецкому с непроницаемым лицом, свою кашемировую пальто-мантию. Поправив изящную темно-зеленую бабочку, Мирмерон посмотрел на свое лощеное отражение в огромом зеркале, что длилось от потолка до пола изысканной прихожей залы. Отражением он остался доволен. Скромная улыбка коснулась его губ, от ощущения распирающей его гордости и самодовольства. "Но, первое, такое радужное задание, с того дня как я устроился в эту газету!"
Мэдисон закатила ему истерику, узнав что он идет на прием в честь тридцать девятого дня рождения жены польского посла. А все дело в зависти! Должны были подавать экзотические блюда, обсуждать дела и красиво улыбаться. Единственное, в чем не был уверен Миро, так это в том, не праздновала ли польско-английская чета этот тридцать девятый день рождения в прошлом и в позо-прошлом году? Что-то подсказывало молодому человеку, что дамочка эта использует слишком много косметической магии, скрывая неизбежное наступление сорока пяти, шести, семи...
Миро передернуло. Он хотя бы не будет долго смотреть на эту англичанку. Он просто задаст ей пару пикантных вопросов, выкопает из архивов ее биографию и сделает краткий очерк. А уж на ее прекрасную физиономию будут любоваться читатели "Пророка" завтра утром. Ее колдография будет улыбаться и улыбаться своей кривой улыбочкой, каждому читающему о ней, обывателю. А он же, оставит воспоминания о прекрасном вечере, проведенном среди самых "сливок" волшебного общества!
Кстати о колдографиях!? Мирмерон вошел в большой зал на втором этаже огромного особняка и оглядел толпу. Все были изящно и диковенно одеты. Он лишь дополнял этот разносол, чудно вливаясь в эту бурю красок и блеска, своей темно-темно зеленой бархатной мантией и узкими атласными брюками. Белая шелковая сорочка светилась чистотой и свежестью, довершая прекрасный отглаженный вид. Волосы Миро блестели в свете свечей так же, как и его наряд, как и другие наряды... Так вот, среди этих самых нарядов, его должен ждать фотограф, который будет "запечатлять" сие знаменательное тридцать девятое событие. Но к сожалению, ни Мирмерон, ни этот самый фотограф, не были знакомы и не видели друг-друга никогда. Лишь только желтая ленточка, завязанная в искусный бантик на лацкане мантии, должна была указать на личность фотографа, так же и выделяя для окружающих их принадлежность к средствам массовой информации. Чтож, представлять "официальную делегацию "Ежедневного Пророка"" было очень даже приятно. Все сразу начинали улыбаться тебе, стараться привлечь твое внимание. Конечно, всем же хочется блистать завтра на первых страницах главной Лондонской волшебной газеты! Все хотели бы сказать пару слов, чтобы после заслужить расположение хозяев вечера... Но все же где затерялся владелец фотокамеры?
Молодой человек прошелся по краю зала, оглядывая маштабы действа, выделяя для себя особо выдающиеся личности, известные, популярные. Говорят, на этом вечере присутствует сам Грегори Беранже. Скорее всего, он споет одну из своих баллад для этой жабы... Взяв бокал с подноса, который сам ловко лавировал между головами гостей, Миро задумался, все еще вглядываясь в пеструю толпу и вспоминая любимые песни вышеупомянутого певца. Особенно, он любил те, что были исполнены на французском языке. Пусть он и не всегда понимал о чем идет речь в песне, но мелодия и голос заставляли его... Блаженствовать! Глубокие, сочные ноты. Переливы голоса, легкая хрипотца! Кажется, Миро даже попытался тихонько запеть любимую "Lune", зажмурив глаза. Ему нравилось исполнять для себя любимые песни, тем более что выходило это у него очень даже не дурно!
Сбившись на одной из первых строчек, парень уткнулся взглядом в свой бокал, будто бы вернувшись с небес на землю. Если Грегори будет петь сегодня, он обязательно подойдет к нему и поблагодарит. Даже может сфотографируется с ним на память. И все же... -Где же этот парень!?