Отправлено: 01.08.12 07:13. Заголовок: What can I do?

 Отправлено: 04.08.12 16:28. Заголовок: Эмма даже ещё не наш..

Эмма даже ещё не нашла в себе сил, чтобы признаться Бревису в том, что знает правду о его сущности. Ей казалось ужасным, что она вот так, совершенно случайно, раскрыла чужой секрет. Секрет, в который, надо заметить, её никто не посвящал. А собирался ли? И, может быть, ему было стыдно перед Эммалин, поэтому ей и не собирались ничего говорить. Почему бы и нет? Монтгомери было неловко, и она ощущала себя любопытной Варварой, хотя, казалось бы, это было совершенно на неё не похоже. Она была влюблена, она доверяла Бревису почти безграничной, а вот как всё в итоге обернулось для них. Но ей было не только неудобно. Ещё появился страх. Он пришёл не сразу. Ночным незваным гостем вторгся в сон гриффиндорки, зашептал на ухо страшные предсказания и остался жить по соседству. По ночам приходили кошмары, их было много, и часто Эмма просыпалась посреди ночи, чтобы выпить холодной воды и хоть немного отойти от сна. Но помимо снов была ещё и реальность, от которой нельзя было спрятаться. Её больше не радовали посещения Хогсмида. Напротив, узнав о них, Эммалин предпочитала найти для себя причины, чтобы замок не покидать. Она начинала бояться Бревиса, и у неё ноги подкашивались при мысли, что он, возможно, это чувствует. Не знает наверняка, почему, но догадывается. И что, если этой догадки будет достаточно, чтобы счесть, что Монтгомери знает слишком много?
Она начиталась мрачных романов или замечталась окончательно, раз уж подобные вещи казались ей само собой разумеющимися. Если знаешь тайну - должен замолчать на веки вечные. И видит Мерлин, каких усилий Эмме стоило улыбаться, когда она встречалась с Бревисом. И сколько усилий ей требовалось, чтобы поцеловать его в щёку, а не убежать с воплями прочь. Но это было ничто в сравнении с теми мгновениями, когда сам оборотень пытался поцеловать девушку. Она ничего не могла с собой поделать, и даже самообладания не хватало на то, чтобы позволить ему подобное. А вдруг произойдёт что-то страшное? А вдруг его зубы обратятся в клыки, от которых гриффиндорка уже не сможет сбежать? Она тряслась, врала напропалую, но вся ложь выходила жалкой и неубедительной. Как раз в момент, когда нужнее всего было искусство притворства, умение оставаться хладнокровной и спокойной, когда в душе совсем не то, самообладание подвело девушку. Эмма превратилась в трусиху. Трусиху, которую терзал один единственный вопрос: что ей делать? Хуже всего было как раз от того, что она не могла решиться, как правильно себя вести в сложившейся ситуации. Кому и что ей следует рассказать? Но однажды утром она встала с мыслью, что больше не может обдумывать самостоятельно этот вопрос. Ведь она ни к чему не придёт так. Ей нужно мнение человека со стороны - человека близкого, но не осведомленного. В отличие от подруг, Ирвин понятия не имел, что Эмма нашла себе молодого человека за пределами Хогвартса. Да она это и не афишировала. Зато Монморенси был идеально благороден и отважен. Только такой человек, как он, мог дать Эммалин дельный совет. Именно к нему она и отправилась, мысленно благодаря вселенную за то, что "мамочки" Ирвина выпустились ещё в том году.
- Ирвин, мне нужно с тобой поговорить, - серьёзно начала Эмма, невольно усмехнувшись над тем, что использовала подобное клише для начала беседы. О, сколько раз она мечтала сказать эту хрестоматийную фразу, но не было повода, а теперь даже удовлетворения не получила от того, что этот миг настал, - Нет, не здесь поговорить. Где-нибудь в укромном месте.
Она замотала головой, когда Монморенси остановился, предлагая ей завести разговор. Он даже как-то посерьёзнел, когда услышал просьбу Эммы. Тайные разговоры были явно не к добру, особенно в такое неспокойное время, как сейчас. И вот они зашли в один из многочисленных кабинетов Хогвартса, в котором не проводились занятия. Монтгомери принялась мерить шагами расстояние от стенки к стенке, не решаясь никак начать беседу первой. Она хотела заговорить, но нужных слов никак не находилось.
- Мне очень важно это знать. Если бы я была, например, жестоким убийцей... Что бы ты сделал, если бы знал? Ты бы рассказал мне? А другим? Если я всё такая же, как и сейчас, но вот есть у меня такая страшная тайна?

 Отправлено: 04.08.12 21:28. Заголовок: Ирвин знал, что идёт..

Ирвин знал, что идёт война. Он знал, что за стенами Хогвартса гибнут люди. Мечтал поскорее выпуститься и стать … нет, не частью этой кровавой мясорубки, нет! Он мечтал стать частью той силы, что рано или поздно сокрушит врага и поможет всей Великобритании вздохнуть свободнее. Он мечтал. Но до выпуска было ещё слишком много времени, да и после школы его сначала ждала Академия Авроров, и только после неё, если он выдержит все испытания, выучит все уроки и сдаст все тесты, он сможет стать одним из винтиков великой машины. Довольно … удручающая перспектива.
Монморенси каждый день переживал за Эльфриду и Трибби. Он любил этих неугомонных девчонок. И действительно боялся, до дрожи и обморока, прочитать в очередном выпуске Пророка, что кто-то из них пострадал. Они или кто-то из знакомых по Хогвартсу, или бывшие друзья родителей. Каждый день он боялся найти в списке погибших знакомую фамилию. Это сводило с ума.
Он знал, что в Хогвартсе есть те, кто собирается примкнуть к Пожирателям смерти. От осознания этого факта на душе становилось мерзко. Знать, что там, на войне, в битве ему придётся сражаться насмерть с теми, кто сидел под одной крышей и может быть даже за одним столом! О, это было просто невыносимо!
Тяжёлые мысли обручем сковывали его голову. Мешали сосредоточиться. Заставляли бегать по заколдованному кругу в поисках самых банальных вещей и предметов.
Чем ближе был выпуск, тем сложнее было не искать в лицах окружающих тени предательства. Да, он становился настоящим параноиком!
В окружении Ирвина было не слишком много девушек, о которых заботился он. Даже после выпуска его основных «мамочек», его всё равно окружали чрезмерной опекой и заботой. Порой это раздражало. Но он привык терпеть, с некоторым трудом натянув на лицо привычную вежливую улыбку.
Эмма была не такой. Видя её в коридоре он не старался спрятаться или сбежать. Для неё он не был «главным зайчиком Хогвартса». Для неё он был просто Ирвином. И это было приятно.
- Поговорить? – Монморенси нахмурился, замедляя шаг и готовясь выслушать. – Хорошо. Не здесь. – Юноша кивнул, позволив подруге увести себя прочь от многолюдного коридора.
О чём обычно говорят девочки и мальчики, оказавшись одни, в пустом классе? Ну, наверное о любви. Ирвин был готов выслушать признание в любви. Не к своей персоне, нет! Какое там. Он был готов услышать пространные излияния по поводу очередного «очень классного парня». Готов был дать совет, чисто с мужской точки зрения, как поговорить с этим парнем. Да много чего он был готов. Но только не к такому. Нет. К разговорам об убийствах он готов не был.
Многочисленные мысли, что преследовали его последние недели, наконец взорвались в голове болезненно ярким фейерверком. На пару мгновений Монморенси ослеп и оглох. Резко встряхнув головой, парень сбросил с себя оцепенение.
- Это ты сейчас о чём говоришь, Эм? – Ему с трудом давался спокойный тон. – Ты сейчас говоришь, об убийствах? У-БИЙ-СТВАХ, Эм. – В два шага Ирвин оказался прямо перед девушкой. Его руки резко взметнулись вверх, словно он собирался схватить её за плечи. Но потом, словно передумав, парень опустил руки, непроизвольно сжимая ладони в кулаки. – Страшный секрет? – Неожиданно он коротко рассмеялся. И в этом смехе было очень мало веселья. – И давно у тебя метка? Или ещё нет? Только собираешься получить?
Монморенси вытащил из рукава палочку и открыто направил её на Эмму. Ему было больно. Почти физически больно держать подругу под прицелом. Но тяжёлые времена потому и назвали тяжелыми. В них нет места сантиментам.

 Отправлено: 04.08.12 22:35. Заголовок: - Да, о них. Нет, Ир..

- Да, о них. Нет, Ир... - Эмма осеклась, заметив, что реакция у друга вовсе не такая, какую ждала гриффиндорка. Она и не представляла, что такого сказала, но явно задела те струны души друга, которые лучше было бы никогда не трогать. У каждого есть своя больная тема. Эмма предпочитала не говорить о полнолунии и о волках, Ирвин же, видимо, остро реагировал на слово "убийства", слишком резко.
Эмма была избирательна в отношении друзей, настоящих друзей - тех, ради которых можно пойти на многое. И всех их объединяла надёжность. Она могла положиться на каждого человека безоговорочно, даже не переживая, что они могут подвести. И Ирвин был одним из самых, наверно, надёжных. Пусть Дэнни был обычно ближе Эммалин, но не на все темы он разговаривал с одинаковой охотой, а сейчас его и вовсе не было рядом. Приходилось лишь гадать, как он там, в большо и страшном мире, где бушует война. И, перефразировав Вилду, волноваться, хорошо ли он сегодня поел. Зато рядом был Ирвин. Ирвин, хороший, добрый, внимательный мальчик, которого обожала приличная часть женского коллектива Хогвартса. Он был фаворитом, которого неизменно окружали заботой, любовью и лаской. А Монтгомери не любила сюскать взрослым мальчикам, она относилась к Ирвину по-простому, не пытаясь опекать его или решать, как ему стоит себя вести. Она не отнимала у него возможности быть, пусть ещё и совсем юным, но мужчиной, а Монморенси это ценил. Но сегодня всё шло не так. По плану был душевный разговр на волнующие Эмму темы, но Ирвин вышел из себя. В одно мгновение он переменился настолько, что Эмма его даже не узнала. И ей стало ещё страшнее. Одно дело, когда ты боишься оборотня, и другое - когда твой друг превращается в чудовище.
- ИРВИН, ОПУСТИ НЕМЕДЛЕННО ПАЛОЧКУ! - завизжала Эммалин. Ей хватало страхов на свою голову, - Ты можешь выколоть мне ею глаз или задеть случайным заклинанием! Псих недоделанный!
Эмма в отличие от друга оставаться хладнокровной и рассудительной не могла в принципе, даже наоборот. Если в кабинет она зашла просто взволнованной и перепуганной, то теперь её страх обратился в настоящую истерику. И, подобно кузнечику, она скакала с места на место в кабинете, стаскивая с ноги босоножку на высоком каблуке. Она слишком сильно дрожала и паниковала, чтобы соображать здраво и подбирать подходящие к ситуации слова.
- Убери палочки, Ирвин, или я стукну тебя туфлёй, это больно! - всхлипнула девушка раз, а потом другой. И вот уже бурным потоком побежали из её глаз слёзы, - Какие же вы все, мужики, уроды!

 Отправлено: 05.08.12 21:46. Заголовок: Поздравляю, Монморен..

Поздравляю, Монморенси, ты полный и абсолютный болван. Парень, определённо не рассчитывал на такую бурную реакцию. Он предполагал, что Эмма начнёт всё отрицать, может быть даже рукава закатает, чтобы обвинить его в паранойе и идиотизме. Но Монгомери, как обычно, пошла куда дальше его самых смелых предположений. Она закатила истерику.
Ирвин всегда старался избегать женских слёз, истерик и прочих сцен. Ему, как и большинству мужчин, было совершенно не понятно, с какого края и бока подступаться к плачущим или истерящим дамочкам. Как и чем успокаивать бурный поток слёз и слов, он не знал. Просто не знал.
- Давай всё-таки попробуем успокоиться? – Совсем не уверенно предложил Монморенси, убирая палочку в рукав мантии. Получать туфлёй с острой шпилькой ему не хотелось. А то, что Эм в подобном состоянии опасна и невменяема, так что запросто выполнит угрозу, он прекрасно помнил ещё с прошлого года.
- Да, я виноват. Мне не стоило так о тебе думать. – Ирвин заговорил медленно. Напевно. Словно с маленькой девочкой. – Я просто каждый день боюсь узнать, что в будущем мне придётся бороться с кем-то из школьных приятелей. Или даже друзей. – Признаваться в подобных страхах парню было очень не легко. Но иногда нужно высказаться вслух. Чтобы наладить доверительные узы.
- Если… если ты ещё хочешь, я выслушаю. – И даже попробую не бросаться снова обвинениями.
Монморенси почти и забыл, почему он никогда не противоречил опеке «мамочек». Почему никогда не говорил девушкам, как же его раздражает и даже бесит вся эта неуёмная забота о его скромной персоне!
Из-за женских слёз. Он терпел всё это, все мучения и все рассюсюкивания, поскольку не мог вынести вида женских слёз. Он был готов на что угодно, лишь бы прекратить слёзоизвержение, которому стал свидетелем или, не дай боже, причиной.
- Я никому бы не сказал. Даже если бы у тебя была страшная тайна. Пока ты сама не захочешь о ней сказать. Ты… ты можешь мне верить, Эм. – Монморенси было не так-то просто произнести подобное. Но он действительно хотел, чтобы Эммалин успокоилась.
- Про остальных мужчин не знаю, – Парень попытался улыбнуться. – Но меня ты можешь стукнуть. Если тебе станет легче. Я правда не хотел… думать о тебе так.
Иногда наши слова бьют сильнее любых проклятий. Монморенси искренне надеялся, что сейчас своими неосторожными словами, своими подозрениями, он не лишился друга.

 Отправлено: 05.08.12 22:35. Заголовок: - Пикси тебя побери,..

- Пикси тебя побери, Монморенси! Не смотри на меня, я страшная, когда плачу! - замахала руками Монтгомери и, закрыв ладонями лицо, отвернулась от друга. В конце-концов, когда все прочие ребята обладали высокими моральными качествами, блистательным умом, смелостью или хитростью, Эмма могла похвастаться сполна только одним – своей приятной внешностью, а поэтому позволить себе быть распустёхой и размазнёй колдунья не могла, даже если на неё накатывала паника или истерика. И только, удостоверившись, глядя в маленькое круглое зеркальце, что с её лицом всё в порядке, Эммалин смогла вновь обернутся к Ирвину, с которым она ещё не закончила серьёзные разборки.
- Это будет слишком просто! Я подошлю кого-нибудь, чтобы тебе напихали в тапочки живых мышей. Или ещё что-нибудь, чтобы ты бегал по Хогвартсу и вопил, как девчонка, вот смотри у меня! – сердито и обиженно выпалила Эмма и легонечко стукнула Монморенси кулачком в плечо. Сильнее она просто не умела. Красивые девочки особо не дерутся, зато они красиво улыбаются или же хмурятся так, что любо-дорого смотреть.
- И с тебя десять шоколадок. Я их есть всё равно не буду, но скормлю Элизе, так что вот! А ты врёшь. Сначала палочкой тыкаешь, а теперь врёшь. Небось, ты первый бы пошёл и сдал бы меня в Министерство, если бы я действительно была одной из Пожирателей, а? – вот тут уже Эмма не шутливо дулась, не комично топала ножками и не демонстративно-показательно хмурила брови, - Тебе просто повезло, что мне действительно нужно поговорить. А ещё одного подобного начала разговора я просто не выдержу. Ты бы обо мне ничего не сказал? Это правда? Или это только для того, чтобы я прекратила тут ныть? Рассказал бы или нет? Ирвин, мне очень важно это знать. Это касается не меня. Я просто знаю кое-что про человека, который мне очень дорог, и я просто не знаю, что делать и как поступить, понимаешь? Я не могу его предать, рассказав всем этот секрет. Но каким же человеком я буду, если сохраню всё в тайне? Как понять, что делать, а?
Эмма вновь закрыла лицо руками, и в какой-то момент показалось, что на глаза гриффиндорке вновь навернутся слёзы, но, когда ладони колдуньи опустились, глаза остались сухими. Только усталость отразилась в лице – усталость, которая выдавала долгие ночи без сна – ночи, когда Эмма задавалась вопросами, на которые у неё не могло быть ответов. И было непривычно видеть эту резкую и категоричную девочку, обычно так недалёкую в своих суждениях, рассуждающей на столь серьёзные темы.
- Я не хочу ничего решать, Ирвин. Я девочка, я хочу красивое платье, я хочу любимого мальчика рядом, я хочу, чтобы девочки зеленели от зависти, когда я проходила мимо по коридору. Вот так, да. Я не хочу думать о том, что мне нужно или не нужно сделать. Я не хочу думать о том, что из-за моей нерешительности кто-то может пострадать. Просто скажи, если бы у меня была метка, что бы ты сделал?

 Отправлено: 08.08.12 18:21. Заголовок: Всегда есть нескольк..

Всегда есть несколько способов ответить на вопрос. Тем более, на просьбу дать совет. Можно ответить честно. Опираясь на весь свой жизненный опыт. Долго и мучительно поразмыслив. Взвесив все «за» и «против». Или можно просто сказать то, что на самом деле хочет услышать собеседник.
Обычно второй вариант Ирвин выбирал в разговорах на «типично женские темы». Это платье меня полнит? Нет. Эти туфли красивее, чем у той противной слизеринки? Конечно! Этот парень не стоит моих слёз? Естественно.
Но в серьёзных разговорах, где речь шла не просто об очередной заколке или лёгкой влюблённости, Монморенси старался отвечать честно. Ну или хотя бы максимально искренне. Поразмыслив над проблемой.
- Хорошо, Эммалин. Я принесу тебе шоколадки. – Парень несколько вымученно улыбнулся. Да, он был причиной бурной истерики гриффиндорки. И его ещё немного потряхивало от истинной темы беседы. Но он старательно держал себя в руках.
- Не вру. – Несколько устало выдохнул он, устраиваясь на парте и помассировав виски. – Даже если бы я узнал, что у тебя есть метка, я бы не побежал в Министерство. – Да уж. Признаваться, хотя бы самому себе, что он стал бы покрывать Пожирателя, было не просто и не сладко.
Юноша понимал, что ситуация, в которой оказалась Монтгомери, для военного времени была не нова, но очень и очень актуальна. Каждый мог случайно узнать о знакомых и близких что-то действительно ужасное. Что-то, на самом деле не дающее спать по ночам.
Как помочь подруге, он не знал. Нет, конечно, он мог бы решить всё за неё. Но тогда всё, что может произойти в будущем, всё, к чему может только иметь отношение этот загадочный близкий Эм, будет на совести Ирвина. Да, прямо скажем, перспектива не из приятных. Мало кто добровольно согласится взвалить на свои плечи лишний ворох проблем. Пусть даже и гипотетических.
Но Ирвин всегда был не просто парнем с хаффлпаффа. С детства его учили быть ответственным. Не только за себя, но и за тех, кто слабее. За таких, как Эмма.
- Буду честным, Эм. – Парень отвёл руки от висков. И хотя головная боль, начавшаяся практически одновременно с истерикой гриффиндорки, и не думала покидать его, нужно было, чтобы девушка видела его глаза. – Я никому не сказал бы. И, может быть, даже старался бы делать вид, что ничего не знаю. Но когда ты переступила бы черту, я был бы рядом. И, пусть мне это было бы очень трудно, я бы остановил тебя. – Он вздохнул, невольно снова потирая висок.
Мигрень, кажется, собиралась стать его постоянной спутницей, в это и без неё не простое время.
- Вот что бы сделал я. – Монморенси вздохнул, принимая вертикальное положение и подойдя к подруге, обнял её, успокаивающими круговыми движениями поглаживая её по спине. – Если хочешь, я, конечно, могу решить за тебя. И взять всю ответственность, за это решение. Но тебе придётся мне рассказать всё. Даже его имя. – Почему-то, но он был уверен, что Эмма не выдаст своего возлюбленного. Всё же и гриффиндорцам не чужда преданность.