Marauders.Rebirth

I got a lot to say to you
Yeah, I got a lot to say ©

Как всё-таки тяжело быть живой. Особенно когда переходный возраст не «был», а очень даже «есть». И это значит, что совершенно непонятно, как реагировать на окружающий мир с его дурацким чувством юмора. Ну, правда, разве вменяемое «нечто» устроит из жизни нормальной девушки самый настоящий фарс с элементами комедии, поставив всё с ног на голову? И если твой бывший ни с того ни с сего хватает тебя на руки, перекидывает через плечо и потом с невозмутимым видом тащит в неизвестном направлении, что выбрать: истерику с применением острых ноготочков или отложить проявление «нежных чувств» до того момента, как ноги коснутся земли? А может быть лучше похохотать вместе со своим парнем от всей души? Мол, смотрите все, разве не забавно: мы так любим, друг друга, что не устаём скандалить при каждом удобном случае…
Хотя, если задуматься, эта мысль вовсе не лишена смысла. Ведь когда тебе дорог человек, каждый его поступок становится ключевым событием если не тысячелетия, то уж века точно. А если любимый поступает очень, очень, очень плохо, что тогда? Тогда Земля перестаёт вертеться вокруг своей оси, течение рек поворачивается вспять и всё вокруг окрашивается исключительно в чёрный и серый цвета. А всё только потому, что ОН ошибся…
Как всё-таки любовь слепа, безнадёжно глупа и ко всему прочему до сих пор она не эволюционировала во что-то, требующее меньших эмоциональных затрат. А как было бы удобно, например, выбирать определённое время для неё: в четверг, из-за огромного количества домашних заданий, любовь можно было бы «отключить», а потом запустить снова на выходных, когда выполнены все школьные (или какие-нибудь другие) обязанности… всё-таки неудобная это штука – «любовь»:
- Фостер, какого чёрта ты творишь?! – Вопила Софи от избытка благородного негодования. А пока она занималась «распевкой», здоровенный детина вталкивал её в пустую мужскую переодевалку команды зелёного факультета. Кэррингтон сопротивлялась изо всех сил, но что такое девчонка, которая даже в квиддич не играет, против огроменного охотника, который словно весь – одна сплошная мышца? Да для Уайта кулачки блондиночки как для слона пара дробинок, так что шансы на спасение совершенно очевидно не превышали отметки «ноль».
Благо Софи у нас учится на самом умном факультете, поэтому, несмотря на цвет волос всё равно отличается умом и сообразительностью. Так что, относительно быстро поняв, что деваться некуда, она просто смирилась и осторожно прошла в помещение, остановившись на середине. А что, кстати, отличный стратегический ход: стоит Фостеру хоть ненадолго отвлечься, а Кэррингтон уже шмыгнёт мимо него в дверной проём… «главное успеть до того как слёзы появятся».
- Хочешь, чтобы я и им носки заштопала? – Запаса язвительности хватило ровно на эту фразу, и Софи отчётливо осознала, что следующие её слова будут окрашены совсем в другую интонацию. Поэтому девушке ничего не осталось, кроме как замолчать и, скрестив руки на груди исподлобья уставиться на «мучителя».
А Уайта, казалось, сложившаяся ситуация только забавляла. «Видимо считает себя королём»,- из-за отчаяния мысли блондиночки стали озлобленными, ядовитыми. Жаль только вслух, такое сказать не получится, потому что обязательно голос дрогнет и слёзы, дожидающиеся этой единственной команды, сплошным потоком хлынут из глаз. «Нет, такого нельзя допустить! Надо обязательно выбраться из этой проклятой каморки!» И не дождавшись по-настоящему подходящего момента, блондиночка слишком поторопилась оказаться на воле…

Ей показалось, что тело Фостера сделано из гранита:
- Пусти меня, пусти тебе говорю!.. С.. сво… л… л… лочь, н… н… нен… н… нави… жу!!! – Взвыла Софи, бросаясь в объятья истерики. Кэррингтон трясло, мысли путались, она как-то бессмысленно махала руками, словно это могло помочь вырваться из цепких рук Фостера и сумасшествия одновременно. Такого припадка с девушкой не случалось давно. Даже при крушении Хогвартс-Экспресса она куда спокойнее воспринимала действительность. Но это потому что рядом был лучший друг, а сейчас Винс наверное был со своей Салли и улыбался… и был счастлив.
А она, как последняя дура не могла исправить прошлое и рыдала… и делала несчастными всех вокруг.