Отправлено: 16.12.10 21:20. Заголовок: [Пьяная аристократия]

Участники: Bellatrix Black, Vasco Montserrat, Alecto Carrow, Amycus Carrow, Emmeline Vance
Время: 7 ноября 1979 года
Место действия: Англия, паб "Голова Гоблина", Лютный переулок
События: Четыре коварных Пожирателя и малютка Вэнс высказывают свои этические взгляды с приминением боевой магии.

 Отправлено: 07.01.11 19:43. Заголовок: - У тебя плохое наст..

- У вас плохое настроение? - голос Васко вывел Беллу из задумчивости. Беллатрикс оглядела комнату, в которой они находились, и вздохнула. Она пыталась найти ответ на вопрос, что она тут забыла. Унылая забегаловка, очевидно, что хозяин не особо вкладывался в оформление интерьера с расчетом на то, что люди будут напиваться здесь до состояния нестояния и их будет волновать только один вопрос: где здесь туалет? Память услужливо напомнила, что с утра она встретилась с Васко в Гринготсе, и что он предложил ей пойти и чего-нибудь выпить, а она заявила, что неплохо было бы еще и поесть, напиваться на голодный желудок - это не для настоящей леди. В итоге, "Голова Гоблина" стала компромиссом для обоих. А еще внутри было тихо и безлюдно. То есть, стало безлюдно, потому что, завидев мадам Лестрейндж, посетители за стойкой бара сочли, что разумнее всего будет расплатиться и немедленно убраться восвояси, пятясь и кланяясь. Она всей душой ненавидела таких лизоблюдов и трусов, но ничего не могла с этим поделать. Таких было слишком много, они тряслись за свою жалкую душонку и думали, что таким образом выражают свое почтение. Однако Белла лишь видела перед собой слизняков и ничего больше.
- Плохое настроение? - эхом откликнулась она. - Нет, просто задумалась.
И было о чем. В последнее время у нее действительно было странное настроение. Ни хорошее, ни плохое. Странное. Ей снились очень странные сны. Ей снилось, что она на берегу лесного озера. Завязывает длинные волосы в пучок и босиком осторожно заходит в воду. Заходит все глубже и глубже, вода уже ей по плечи. Затем она ныряет в воду и плывет. Ей нравится плыть, нравится ощущение покоя, которое дарит ей вода. В конце концов она сама становится прозрачной, легкой, невесомой - нимфой озера или чем-то в этом роде. Она становится водой, воплощением покоя и безмятежности. Этот сон снился ей уже не первую ночь, и каждый раз она просыпалась с каким-то странным ощущением. Почему в ее жизни не может быть так же хорошо и тепло, как там? Почему будучи социально и физически защищенным человеком она ни разу не испытывала такого чувства покоя наяву? Все это было так ново для нее и так странно.
На пороге бара появились две смутно знакомых фигуры. Люди подошли поближе, и Белла смогла их разглядеть.
- Алекто, Амикус, - поприветствовала их она.
Рудольфус как-то сказал ей, что у нее королевские замашки. В частности привычка называть всех, кроме Темного Лорда, на ты. А еще в ее лексиконе отсутствуют такие вежливые слова, как "Добрый день!", "Пожалуйста", "Спасибо", а о таких выражениях как "Будьте любезны..." или "Вас не затруднит...?" и вспоминать не стоит. Белла выслушала это и заехала ему кулаком в нос. Рудольфус взвыл и заявил, что это было очень по-магловски с ее стороны. К его счастью, ему удалось удержать ее в своих объятиях и отвлечь страстным поцелуем, иначе она бы встала с кровати, взяла палочку и совершила какой-нибудь магический поступок.
- Вы здесь по делу или как? - поинтересовалась она у вновь прибывших.

 Отправлено: 07.01.11 22:11. Заголовок: Как начинаются дни и..

Как начинаются дни испанских аристократов? Вы думаете, с чашечки эрл грея, носков от домовика и Пророка в руках? Или с убийств грязнокровок, рук по локоть в крови или чего-то такого же отвратительного? О, нет, разумеется, нет. Испанские аристократы утром пашут, как ломовые лошади, на своих местах работы. Так вот и начинаются их дни – с пробуждения, немного резких замечаний домовикам, вежливого понимания со стороны последних, прекрасно знающих, что такое – рано проснуться, быстрого завтрака, такой же быстрой аппарации. Потом испанские аристократы весь день разбираются с проблемами посетителей банка Гринготтса, получают от них небольшую порцию злости и гнева, которая мгновенно разбивается о непроницаемую стену вежливого безразличия. Обед, снова работа – потом испанские аристократы обычно попадают домой, где уже как раз наслаждаются жизнью – в кресле с чаем и книгой, в ванной с пеной или в саду с хорошим настроением и гитарными переборами.
Но иногда у испанских аристократов в дневном плане происходит сбой. Как, например, сегодня: Васко встретил в атриуме Гринготтса Беллатрикс Лестрендж, свою довольно близкую приятельницу. Разговорились, поулыбались, а тут он еще заметил, что она какая-то задумчивая и невеселая, а еще и вечер у обоих был свободный… Васко не впервой было ходить с Беллатрикс в театры, а в рестораны и пабы – тем более, поэтому и сегодня он предложил ей провести вечер вместе. Лютный переулок показался Белле самым удачным местом для такого чудесного вечера. Васко не очень любил это местечко, однако перечить даме не стал – не в его это было принципах. Белла сама, например, предложила им перейти на «ты», а он согласился только из-за того, что желание женщины пересилило природную учтивость – однако противное «вы» все равно часто проскальзывало.
В «Голове гоблина», как всегда, было довольно людно и шумно, правда, с приходом грозы грязнокровок половина посетителей поутихли, а другая половина просто предпочла убраться с глаз долой. Беллатрикс буквально продиралась – сначала к самому пабу, а потом к свободному столу, надменно глядя сверху вниз на грязнокровок. Монтсеррат довольно комично смотрелся позади нее, с его вечными приветствиями и кивками всем более-менее знакомым людям, будь они хоть грязных, хоть чистых кровей. Вежливость, от нее никуда не денешься. Он даже в делах смерти вежлив. Тут дело, правда, скорее не в вежливости, а в нелюбви к крови, ярой нелюбви. Он из-за этого даже вместе с братом в Мунго работать не пошел, сразу знал, что не выдержит и месяца. Такой уж он человек – эстет, гуманист и любитель акациевых коктейлей.
Они заказали сначала напитки – Беллатрикс огневиски, себе коктейль. К сожалению, акаций в «Голове» не варили, пришлось довольствоваться неким подобием этого чудесного напитка, а именно – соком манго с кремом. Не так вкусно, но жажду утоляет великолепно. Васко бы заказал чай, но если придется чокаться – чашкой не получится эффектно, скорее наоборот. Провиант тоже заказали, но блюда нужно было готовить, а напитки принесли сразу. Васко отхлебнул свой кремовый сок, предварительно перемешав сливки с жидкостью, и улыбнулся.
- У вас плохое настроение, Беллатрикс? – с улыбкой ласково спросил он. Этот вкрадчивый мягкий голос кого-то бесил, а кому-то нравился. Беллу он, похоже, просто не волновал. И слава богу. Васко никогда не нравилось, когда после единственной вежливой фразы на него начинали взбешенно кричать. Безумно хотелось выкрикнуть какое-нибудь неприятное проклятие на этих безумных посетителей, которым просто жизненно необходимо посетить сейф, дело жизни и смерти. Но он сдерживался. Он всегда сдерживался. Он даже своего домового эльфа никогда не оскорблял. А все потому, что однажды в детстве какой-то чистокровных английский выскочка заявил ему, что он, как и все испанцы, слишком экспрессивный.
- Что-то случилось?
Однако оставим эту беседу в прошлом – ибо в «Голову» не преминула заглянуть одна колоритная парочка. Сестра и брат Кэрроу, еще пара приятелей Монтсеррата, тоже Пожиратели. Они всегда шутили, мол, идеальные друзья, потому что их фамилия по смыслу – то же, что и имя Васко. Чисто английский юмор, Монтсеррат никогда не понимал, почему англичане на подобного рода шутки смеются, а он, испанец, только интеллигентно улыбается? Вот уж дело в менталитете.
- Добрый день, Амикус, - улыбнулся с места Монтсеррат, приподнимаясь, чтобы пожать мужчине руку – они сидели в углу, и, чтобы вылезти, нужно было перелезть через Беллатрикс. – Алекто, - по губам снова заскользила улыбка, а Монтсеррат решил не выпендриваться и не целовать сестре Кэрроу руку, а тоже ее пожать. Как-никак, у них не восемнадцатый век, и Васко лучше не влезать в этот мир со своими пристрастиями.

 Отправлено: 18.01.11 06:12. Заголовок: То, что сейчас проис..

То, что сейчас происходило в магическом мире, напоминало геноцид, помноженный на избиение христианских младенцев. Крепкие парни, едва стоящие на ногах старики, мужчины средних лет и некоторые дамы - словом, все те, кто мог держать оружие, - встали под знамя очистительного сражения и несут священный огонь на концах своих палочек. Слава Мерлину, что среди волшебников религия существует лишь для того, чтобы умножать детишкам число родственников за счет включения в семейный портрет крестных отцов и матерей, а не то наверняка по всему магическому Лондону разносился бы слух, что Господь на стороне Темного Лорда. Маленький застенчивый мальчик Том Риддл встал бы на одну ступень с серным дождем и вавилонским столпотворением как орудие господне, мягко намекающее на то, что тут, внизу, творится что-то неладное. Амикус и без божественных намеков догадывался, что неладное-то творится, да еще и прямо здесь, прямо сейчас; рожденные, чтоб сказку сделать былью, нечистокровные волшебники карабкались на стены магического сообщества, нагло занимая в нем самые сахарные места. Все богачи, лавочники, половина министерских работников, причем та, которая управляет остальной половиной - почти все эти люди имеют в своем древе хорошо просматривающееся родство с магглами во втором или третьем колене. Сам Кэрроу, который был повинен лишь одной магглорожденной волшебницей за пять поколений до него, не ощущал себя святым, но праведно пострадавшим в этом жизненном раскладе. А всех, кто при цивилизованном обществе позволяет себе якшаться с магглами, и в особенности - класть их себе в постель, - на костер! На костер, и точка!
Вот и горели священные костры по всей Британии. К сожалению, Министерство не осознавало всей сакральной священности этих костров, поэтому разжигать их приходилось тайком и посильнее, чтобы прогореть они успевали как раз к приходу министерских работников. Этим шавкам доставался лишь пепел. Да, они действительно были шавками, чего стоит только одно их названия - авроры! Если кто хоть раз услышит это слово, выкрикиваемое громовым пьяным лаем их одноглазого предводителя, никогда не забудет его и не будет ассоциировать ни с чем иным, кроме как с воплем побитой злобной сторожевой собаки, которую отчего-то берут на охоту.
А еще всюду снуют эти судейские крысы, порождения болот Визенгамота. У них, видимо, куа свободного времени, раз они посвящают себя беготне по домам и выведыванию у не до конца запуганных грязнокровок, кто и что с ними пытался сделать. Иногда эти грязнокровки и в правду уходили спасенными - вернее, убегали, трусливо поджав свои лысые беспородные хвосты. Так вот, эти судьи и их приспешники выявляют всех, кто смог бы приковылять в суд и ткнуть пальцем в очередного "подозреваемого", чтобы отправить его прямиком в Азкабан, в лапы к дементорам. Судьи думают, что очищают мир от зла, но они по глупости своей только мешают красивым, четко слаженным действиям Пожирателей Смерти.
Идеалист Амикус совершенно искренне считал себя и свою сестру поборниками магической чести. А так же всех остальных людей в черных мантиях со змеящимися татуировками на руке. В его представлении они строили дивный новый мир, в котором мир волшебников замкнут и независим, и ни один маггл не просочится в него безнаказанно. Он и не представлял, что кто-то пришел к Лорду, чтобы получить денег, когда весь этот театр военных действий окончится, а кто-то - чтобы удовлетворить свою жажду жестокости. Если бы Кэрроу как следует посмотрел по сторонам, он бы понял, что даже его собственная сестра - его малышка, которой он во всем восхищался, - его собственная сестра наслаждается не победой, а процессом угнетения очередного маггла. Эти дьявольские искорки в ее глазах... а, впрочем, какая чушь - не могут никак гореть глаза у человека, душа которого продалась кому-то другому! Это всего лишь влажный блеск глаз человека, испытывающего нечто среднее между возбуждением и ненавистью, а вкупе - удовольствие от того, что возле ног кортчится ни в чем не повинное тело, которое можно объявить низжей расой.
Поэтому Амикус никогда не использовал заклинаний без надобности. И никогда не старался выдумать эту надобность, чтобы оправдать свою жестокость. Он вовсе не был жесток: просто отчаянные времена требовали отчаянных мер.
Его сегодняшняя жертва на днях должна была дать показания в Визенгамоте. Одутловатый волшебник средних лет, одетый в маггловские брюки с подтяжками и укороченную мантию в сальных пятнах сразу вызвал в нем отвращение: хоть этот и был волшебником, он не смог уберечь себя от разлагающего влияния магглов. Амикус и сам был не в лучшей форме, но его одежда всегда была безупречно чиста и сшита по классическому магическому крою, а этот безумный кусок волшебного сала нацепил на себя какие-то гадкие тряпки и наверняка в них же собирался наведаться в Визенгамот.
К счастью, судебному залу так и не суждено было быть оскорбленным человеческим дурновкусием, потому что Амикус убил его. Просто и без затей, а затем отправился в "Голову гоблина", где его уже ждали Беллатрикс Блэк, Васко Монсеррат и сестра. Ну, или должны были ждать.
В баре, как обычно, было людно и дымно, пахло ладанными палочками и шерстью кентавров, хотя эти полускоты никогда сюда не захаживали. Просто если мага долго поить огневиски, рано или поздно он начинает пахнуть кентавром - проверено. Свет был приглушен, поэтому лица было разглядеть сложно, но Кэрроу уже привык различать своих даже в кромешной тьме. Заранее сняв маску, он убрал ее в специально заколдованный внутренний карман мантии, туда же отправился и пожирательский плащ. В бар он вошел как вполне законопослушный, хоть и не слишком выдающийся гражданин.
В ответ на приветствия он только кивнул, присев рядом.
- Я здесь после дела. - Отозвался Кэрроу. - И я думаю, что завтра в Визенгамоте состоится одним процессом меньше....