Отправлено: 13.07.09 18:30. Заголовок: [ .beşmərtəbəli evin altıncı mərtəbəsi. ]

Время: 24.12.1981- 13.11.1982
Место: Лондон, Великобритания.
Участники: Aleхis Yaхley&Roberta Dietrich
Сюжет:

- Вот если бы люди поняли, что в пятиэтажном доме может быть и шестой этаж, наверное, они на многое посмотрели бы по-другому...

Любви все возрасты покорны... Может быть. Но покорна ли любовь Пожирателю Смерти и Аврору? Покорна ли она Трусу и Герою? Покорна ли она Мужчине, которому нечего терять, но который боится потерять все, и Девушке, которая уже потеряла все, но не боится потерять еще больше?
История любви, которая не имеет начала, потому что появилась из страха. История любви, которая имеет лишь надежду- надежду на завтра. Ведь Надежда умирает последней...?

 Отправлено: 16.07.09 23:07. Заголовок: Заслонивши тебя от п..

Заслонивши тебя от простуды,
Я подумаю: «Боже всевышний!
Я тебя никогда не забуду,
Ты меня никогда не увидишь.

Нельзя забывать, нельзя забывать, нельзя забывать, что это только игра. Ведь помнил же он об этом все свои молодые годы, вступив в мир, связанный с женщинами, помнил постоянно во всех своих знакомствах, привязанностях, более или менее долгих, в своих мимолетных или продолжительных связях. И как же он позволил себе забыть этот важный урок и опыт жизни взрослого мужчины? Как мог он допустить, чтобы все это так захлестнуло его и принесло ему такую нестерпимую боль? Нельзя было забывать, нельзя было забывать. Он забыл и поплатился. Как же он мог так обмануться? Обмануться, приняв это за невинное влечение?

Я уже никогда не забуду
И уже никогда не увижу.

Долгие блуждания по улицам привели его на окраину города, в глухие темные переулки. Здесь кончались дома волшебников и начинался магловский квартал, за которым лежал лишь пустырь. Прислонившись к стене самого крайнего здания, на первом этаже которого лежал продуктовый магазин с разбитой витриной, которую старательно заштопали коричневой бумагой, а на остальных двух жили бедные семьи, которые каждое утро спускались в тот самый продуктовый магазин, чтобы купить в долг хлеб или молоко, и каждые выходные с тяжелым сердцем расплачивались с долгами, он проклинал своe собственнoe, столь монотонное и пустое существование. Сегодня было началом пути назад, в прошлую, правильную жизнь. Сегодня был 103 день с того момента, как Она на цыпочках вошла в его жизнь, и отняла у него спокойствие и сон. Сегодня будет первый день без Нее.
Он перестанет встречать рассвет под Ее окнами, проводить день в безопасном от Нее расстояние, при этом никогда не выпуская Ее из виду. Перестанет встречать заход солнца у дверей Министерства, чтобы убедиться, что сегодня Она будет ночевать дома, где он сможет защитить Ее от всего того, от чего не смог спастись сам. Он перестанет любоваться тем, как Она, порой босоногая, спускается вниз, чтобы подобрать магловские газеты с крыльца, ведь Она- аврор, и она должна быть в курсе всех новостей... Oн увлекся, и его увлечение стало опасным, как для него, так и для Нее. Намного опаснее для Нее.
И теперь он перестанет быть невидимой, но неотъемлемой частью Ее жизни. Он просто перестанет быть. Больше ради Нее, чем ради себя.

Не мигают, слезятся от ветра
безнадежные карие вишни.
Возвращаться – плохая примета.
Я тебя никогда не увижу.

Он помнил тот хмурый сентябрьский вечер - ветер гонял обрывки афиш, газет, бумаг по пустым улицам, качающиеся на ветру фонари издавали звуки, похожие на мяуканье голодных кошек, и те же кошки скребли у него на душе. Он стал последним, кто бежал с "места преступления", и единственным, кто увидел Ее. Ему ничего не стоило произнести два проклятых слова "Авада" и "Кедавра", но он этого не сделал. Не смог. Что-то в хрупкой фигуре гостьи остановило его. Наверное то, с какой болью и упрямством ее большие глаза всматривались в мертвые тела людей, с которыми она сталкивалась каждый день на работе. У него не было никаких сомнений- хрупкая фигура была одной из них. И все же- не смог. Просто убежал, чтобы затем выследить, узнать, прятаться и стать ее тенью...
И был уверен, что так и останется- тенью... Уверен, что она даже не чувствовала его постоянного присутствия, не знала о его существование. Он думал, что это чувство навсегда останется его чувством, что Она навсегда останется только его, и никому не будет суждено узнать о самых счастливых 102 днях его жизни...

Я уже никогда не забуду
И уже никогда не увижу.

Ты думал, что с тобой одним произошло чудо. Ты думал, а это мечта, это возможно лишь в книгах, в кино. Как же ты так обманулся в свои тридцать три года? Как же ты забыл горькие, но жизненно необходимые уроки своего возраста и попался на удочку? Как же ты так попался?
Долгие блуждания по улицам привели его на окраину города, в глухие темные переулки. Здесь кончалось сегодня и начинался путь назад, в будущее...

И окажется так минимальным
наше непониманье с тобою
перед будущим непониманьем
двух живых с пустотой неживою.

 Отправлено: 18.07.09 19:18. Заголовок: Она плохо спала уже ..

Она плохо спала уже вторую неделю. Да что там неделю - последние года выдались адом, с которым волей-неволей приходилось сталкиваться каждый божий день. Но последние четырнадцать дней были не похожи на предыдущие. Роберте снилось, будто она бредёт по пустынному маггловскому кладбищу, в руках её нет палочки и она чувствует себя совершенно незащищённой. Она бредёт вдоль могил, пугаясь каждого шороха. И тут земля под ногами начинает дрожать и отовсюду на Роби лезут мертвецы - отвратительные зомби с ужасающим запахом и соответствующим внешним видом. Они окружают её в плотное кольцо. Она оглядывается по сторонам в поисках подмоги. И даже не может крикнуть, позвать на помощь.

Смерть неизбежна... ©

Каждую ночь она просыпается в холодном поту и бесшумно плачет, чтобы не разбудить маму. Потом идёт на кухню, включает свет и выпивает несколько стаканов ледяной воды. Это отрезвляет. Девушке более не хочется спать. Остаток ночи она проводит в одиночестве, прижав колени к груди и обхватив их руками. В голову лезут нехорошие мысли. А поделиться, по сути, не с кем...
Всё из-за этого страшного человека, она уверена. Он преследует её, сторожит около выхода из дома, провожает, куда бы она ни шла. Может быть, это паранойя? В свете последних событий это не было бы удивлением, но Роберта настаивает и уверяет саму себя, что тень - вовсе не плод её фантазии. Кто-то следит за ней. Неясно, с какой целью, но кому-то аврор явно перебежал дорожку.
Очередная ночь.
Бывшая рейвенкловка прячется в тёплый пуховой платок и вновь не может заснуть. Сегодня он не пришёл. Первый день, когда загадочного молодого человека наблюдательная Роби не увидела ни около своего дома, ни около магазина, в который ходила днём. Нормальный человек вздохнул бы с облегчением. Но то нормальный человек. А Роберта - совсем другое дело.
Мысли путаются. Он должен быть где-то рядом, по-другому и быть не может. Столько времени ходить по пятам, а затем убраться, несолоно хлебавши? Не верит Дитрих, не верит и всё.
Судорожный поиск вещей. Мантию - к чёрту, лучше воспользоваться маггловской одеждой. Потёртый свитер, джинсы и пальто. И непременно палочка во внутреннем кармане. Без неё Роби голая.
Как же холодно... За двадцать лет жизни Роберта впервые наблюдает столь лютую зиму в Лондоне. Погода просто мерзкая. На обочинах талый снег, уже превратившийся в грязь. Улицы серые и безлюдные. Печальная картина для жизнерадостных англичан. Идеальная картина для слежки за незнакомцем.
Роби поплотнее запахивает пальто и морщится от холода.
Что это? Знакомая тень. Роберта отличит своего преследователя от тысячи волшебников. За столько времени загадочный мужчина успел изрядно намозолить глаза. Но он не замечает девушку... Он даже не смотрит в сторону её дома. Даже, скорее, пытается отворачиваться в другую сторону...
Хм. Странно-странно. Неспешным шагом, в унисон незнакомцу, Роберта следует за ним. Голова её на сей раз пуста - отсутствие чёткого плана действий только подогревает кровь.
Мужчина идёт неспешно, словно прогулка по ночам для него обычное дело. Путь его лежит в один из самых тёмных кварталов Лондона, туда же след вслед за ним идёт Роберта Дитрих.
Минут двадцать пять в пути и Роби окончательно закоченела. Самое время достать палочку и обогреться, да только не самый подходящий момент...
Что такое? Он остановился?
Тёмный переулок. Проход настолько узкий, что Роберте негде спрятаться, сейчас он обернётся и обнаружит её. По привычке она сжимает пальцами палочку под пальто. Она бы не таилась так сильно, если бы была уверена, что незнакомец - волшебник.
Слава Мерлину, он, видимо, погружен в какие-то свои мысли... Интересно, что привело его сюда?
Роберта не знает другого выхода, кроме как поинтересоваться в открытую, в чём дело. Неподалёку от мужчины она так же опирается о стену, поворачивает голову и смотрит на него в упор.
В переулке нет фонаря. Очень темно. Заметит ли он её вообще?..

 Отправлено: 01.08.09 18:43. Заголовок: Come away with me in..

Come away with me in the night
Come away with me
And I will write you a song

Заметила ли бы она его вообще? Появись он в ее жизни в другом образе, в другое время, в другом месте... Заметила ли бы она его?
Он не знал. И гадать не было желания. Он лишь хотел чтобы это все кончилось раз и навсегда. Чтобы она или стала его, или вовсе исчезла. Но лучше, чтобы стала его. И уже в другой жизни, потому что в этой им не было места в жизнях друг друга. Они оба жили в мирах построенных на идеологии, но обе эти идеологии были столь же несовместимы, как неподвижная масса и непреодолимая движущая сила, а потому были и несовместимы их миры.
Чем больше он думал о Ней и себе, тем больше ему хотелось жить в мире маглов, где все просто и самая большая проблема, это расплатиться с долгами за прошедшую неделю. Чем больше он думал о Ней и о себе, тем сложнее становилось чувствовать себя одиноким. Ведь одиноким бываешь только тогда, когда на это есть время, а его у него не было. Каждая клетка, каждая мысль, каждый сон были посвящены ей, и только ей, как будто вся его сущность ежесекундно писала ей одной стихи и песни, и ничего другое кроме них, его не волновало. Чем больше он думал о Ней и о себе, тем больше они сближались. В последние три месяца ее присутствие стало столь же само собой разумеющимся и жизненно важным явление, как и воздух в его легких, кровь в его жилах и щетина на его лице, и он не мог поверить в то, что ее больше здесь нету. Это было бы подобно тому, как объясняют солдату, что, мол, вам ампутировали ногу и ее там больше нет. Нет, не смотрите вниз, не шевелите пальцами ног, их там нету, поймите. Нету и больше не будет. А солдат не верит. Он лежит, очень тихо, и вспоминает дождь и ощущение промокших носков на ноге. Или мозоли, из-за которых он не мог одеть новую обувь в течение пяти дней. Или песок, который был слишком горячим и жег пятки. Он лежит, очень тихо, и вспоминает все то, о чем мечтал. Как будет переносить жену через порог на руках в день их свадьбы. Или, как будет играть в лошадки со своими детьми. Или, как будет подбегать к ним, когда они впервые упадут и подняв их над головой будет кружить пока они не завизжат от восторга так, как только дети умеют. Он лежит, очень тихо, и прощается со своей мечтой, хороня ее в железном гробу. И знаете... иногда смерть мечты бывает не менее печальной, чем сама смерть.

Come away with me on a bus
Come away where they can't tempt us
With their lies

Говорят, для вранья нужно двое. Чтобы один врал, а другой слушал. В мире магии для вранья тоже нужно было, чтобы один врал, вот только слушали его очень многие. И чем больше слушали, тем глубже вязли в этой лжи. И не имело значение, мертв этот лгун нынче, или все еще жив, как думали многие, потому что если ты уже один раз смешал белое с черным, то не имеет значение сколько белого ты теперь туда добавишь, все равно все, что ты получишь- это серое. Это ему сказала София, когда они расставались. Даже не сказала, нет, выплюнула. Он не думал о ней уже 103 дня... Наверное любовь это действительно слабый яд, со своим блак-оутом и противоядием.
Алексис усмехнулся, проводя рукой по небритой щеке. То, что он любил в Софии больше всего, это то, что эту женщину невозможно было любить. Ненавидеть, завидовать, уважать, даже обожать, но не любить. Она была полной противоположностью его Аврорши. Софию не надо было защищать, а Ее- хотелось. София не любила сюрпризов, неожиданных подарков...подарков вообще. Для Нее же хотелось усыпать площадь цветами, и поцеловать Ее под дождем. Отношения с Софией были легкими и обремененными лишь редкими бытовыми проблемами. Отношений с Ней не было вовсе, и это было самой большой проблемой.

And I want to walk with you
On a cloudy day
In fields where the yellow grass grows knee-high
So won't you try to come?

Ему казалось, что если бы он осмелился подойти к ней, то она не поняла бы, чего он от нее хочет. Он сам не всегда понимал чего от нее хочет. Просто, чтобы она была там. Je suis heureux que tu sois lа.
Он наконец отнял руку от лица, и встав во весь рост, оглядываясь по сторонам, задумался о времени. Сколько же часов он простоял здесь? Сколько дней, может даже недель?... Когда ты здесь, то дни летят, как зернышки мака из дырявого ведра. А потом ты уезжаешь, и мне начинает казаться, что кто-то мало того что заткнул это ведро, так еще приходит тайно по ночам и подсыпает в него мак. Здравый смысл понимал, что не прошло и 5 минут, но что-то внутри, что то, что он отказывался называть сердцем, или, не дай Мерлин душой, отказывалось слушать здравый смысл. Говорят, что у маглов есть такое понятие- ломка, она наступает после того, как наркотический яд начинает поступать в кровь, заставляя сосуды сужаться, и первые 24 часа самые сложные. Она была его наркотиком, а это значило, что перед ним лежали 23 часа и 17 минут бесконечной пытки, которым он предпочел бы даже Круцио наложенное Беллатрикс Блэк. Хотя, она наверное не стала бы утруждаться палочкой и в этот раз, ей ведь так понравилось перерезывать ему горло... Но спасибо ей за это, большое спасибо. Не будь ее, и он никогда не почувствовал бы фигуру за углом, так пристально и в открытую смотрящую на него и в то же время так боязливо прячущуюся во мраке переулка. Механизм самозащиты сработал уже до того, как он подумал, кто же это может быть. Магл или волшебник, девушка или мужчина, Аврор или один из своих. Палочка, как по волшебству, выскользнула из рукава, и в следующую секунду мертвую тишину разрушило громкое и внятное:
- Locomotor Mortis, направленное на тут же метнувшую в сторону фигуру за углом. Вновь наступила оглушающая тишина, и Алексис, решив удостовериться, что его инстинкты ему не солгали и заклятие действительно попало в цель, вновь поднял палочку, и в этот раз тишину нарушило уже тихое, но не менее отчетливое- Lumos. То, что предстало перед ним было... по меньшей мере удивительно. Но весь вечер был уже, как в бреду, поэтому его горлa не сдавил спазм, и голос не звучал шокированным, совсем нет. Наоборот, как будто так оно и должно было быть. Кому еще, кроме нее придет в голову следить и следовать за ним? Только Ей.
- Что вы здесь делаете? - он мог бы с тем же успехом сказать "Какого черта ты тут забыла?", потому что интонация его голоса была настолько резкой, почти грубой, что даже это ненужное "вы", не смогло бы смягчить впечатления от его слов. Опустив свою палочку, он внезапно почувствовал, что ночь выдалась на редкость морозной, и надолго их не хватит. Значит встреча будет коротка... Но если она согласится... Если она только согласится....

Come away with me and we'll kiss
On a mountaintop
Come away with me
And I'll never stop loving you

 Отправлено: 22.08.09 22:34. Заголовок: Они нам реки измен О..

Они нам реки измен
Они нам океаны лжи
А мы им веру взамен
А мы им посвящаем жизнь ©

На сегодняшний день можно было с уверенностью сказать, что Роберта Дитрих не доверяла никому. Пожалуй, стоило изредка прислушаться к своей семье, к оставшимся немногочисленным друзьям. И всё. Больше она не верила никому. Последние годы выжали девушку полностью, выпотрошив всё содержимое и оставив лишь пустую оболочку. Которой было всё равно. Аналогию можно было провести с Пачкулей Пёстреньким из "Незнайки", жизненная политика которого заключалась в том, что персонаж старался ничему не удивляться. Вот и из легкомысленной и жизнерадостной Роби, которую все знали и любили, девушка превратилась в пофигиста по жизни, замкнутого и нелюдимого...

Доверие – это когда даёшь человеку нож и поворачиваешься спиной ©

Последней каплей стал уход Кевина. Однажды он, как обычно, вернулся с работы и заявил, что «они не подходят друг другу». И это после столького времени, проведённого вместе. И это после клятв и обещаний, данных друг другу. И это после того, как беременность перешагнула за четвёртый месяц.
Роберта закрыла глаза и глубоко вдохнула холодный воздух. При воспоминании неприятного начинали болеть шрамы. Истинно – все болезни от мыслей.
Что она здесь делает? Что здесь делает он? А, возможно, всё дело в том, что вместе получились… ОНИ?..
Заклинание ударило в миллиметре от плеча Роби. Выдох. Вот, собственно, всё и выяснилось. Перед ней – волшебник, да ещё и не просто так мимо проходивший… Мужчина произнёс заклинание настолько молниеносно и быстро, что аврор не успел даже и бровью повести. Высший пилотаж. Несомненно – перед ней Пожиратель Смерти. Вот только что он делает? Чего он хочет? Новая тактика – преследовать авроров по пятам, обращая на себя внимание, а затем заводить их в тёмные углы? Тогда почему он промазал?
Мда… Вопросов больше, чем ответов. Да и лепятся они в голове Роберты нескладным роем. И являться на белый свет не спешат.
Люмос упал на лицо тени. Мужчина средних лет с измождёно-уставшим выражением лица. На щеках и подбородке пробивается чёрная щетина. Однако глаза добрые, при таком свете голубые и смотрят на девушку скорее тоскливо, чем враждебно.
« - Он опустил палочку?»
Осторожно из-под пальто она вытащила руку вместе со своей палочкой.
« - Всё кончено.»
- Аналогичный вопрос могу задать и я, - палочка переместилась чуть выше, поравнявшись с лицом незнакомца. Голос тихий, но твёрдый и уверенный. – Не я первая всё-таки начала играть в прятки…

I've been feeling
I'm dead again ©

 Отправлено: 22.12.09 19:18. Заголовок: I've been alone ..

I've been alone with you inside my mind
And in my dreams I've kissed your lips a thousand times
I sometimes see you pass outside my door
Hello, is it me you're looking for?

Сколько раз он представлял эту встречу? Почему то надеялся, что она тоже будет искать встреч с ним. Прокручивал в голове всевозможные сценарии, продумывал что скажет, как посмотрит и... Глупо, но он представлял, как поцелует ее.
Столько представлял, но... Но никогда не так. Никогда вот так. Эта мерзлая, холодная ночь, это грязное, мерзкое место, эти черствые, враждебные обстоятельства... Это все было так чуждо и ей, и его чувствам к ней. Хотя могло бы быть и хуже. Они могли бы встретиться в Министерстве Магии во время его ареста. Или, что уж совсем по Шекспировски, в присутствие Софии. Вот это была бы настоящая ирония судьбы. Его любовница убивает его... ее. Убивает ее на его глазах. Ну и кто после этого посмел бы сказать, что у Мерлина не было чувства юмора?
Хотя, чем он лучше Софии? Такой же убийца.

Обычно считают, что убийца всегда и всюду должен быть убийцей и ничем иным. Но ведь даже если он только время от времени и только частицей своего существа является убийцей, то и этого достаточно, чтобы сеять вокруг себя ужасные бедствия…
… Гиена всегда остается гиеной. Человек многообразнее.©

Глупая, глупая девочка... Она и не представляет с кем она имеет дело. О том, кто он. Может быть она и догадалась, чем ом является, но кто он, какой он и все круги ада через которые он... нет, не прошел, прополз, все это для нее является тайной. Она думает, что ее учения помогут ей? Она думает, что он никогда раньше не убивал Авроров? Убивал. И куда более опытных, чем она.
Или ей просто наплевать умрет она сегодня ночью, через месяц или через 50 лет? Это ей сейчас так кажется. Она может думает, что ей уже ничего не дорого, что смысла продолжать ее бессмысленное существование уже давно нет, но за секунду до того, как ее коснется зеленый луч, все, о чем она сможет думать, это те неважные или жизненоважные поступки, которых она не успела совершить... Поход в магловское кино, пробежка босоногой под дождем, поцелуй от мальчика, которого она любила в школе или полет на метле. Все не успевают чего то сделать. Все о чем то сожалеют.
Все что интересовало его, это- о чем будет сожалеть она? Это, все еще юное, существо, должно бы, казалось, сожалеть об очень многом, но наверняка Алекс знал лишь одно- о встрече с ним Роберта будет сожалеть точно. Что, если бы у него было чувство юмора, он нашел бы очень смехотворным, ибо чувства самого Алексиса касающиеся их встречи были с точностью до наоборот.

С тех пор, как я встретил тебя… Я чувствую, словно… Я жил, чтобы тебя встретить.©

Его губы сложились в кривую ухмылку, челюсти были твердо сжаты, глаза широко раскрыты. Он смотрел на нее не моргая, оценивающе и чуть вызывающе. Он не шевельнулся ни разу. Ждал. Думал. Думал о том, что она была или очень смелой, или очень испуганной. О том, что если она сейчас решит с ним покончить, то он поймет ее. У нее есть стимул- страх. Она боится за свою жизнь, и от этого становится сильной. Это натурально. Человеку никогда не хочется умирать. Это в ДНК каждого живого существа, магл ты или чистокровный- не имеет значения. Мы хотим жить. Дышать, пить, есть и все что нам полагается там, между строк.
А со страхом можно справиться только двумя способами- убить объект страха или перестать бояться, и как известно, первый способ куда эффективнее и легче.
Внезапно Алексис понял, что если она решит убить его, то он будет сопротивляться. Он не даст ей убить себя вот так, без причин и объяснений. Не станет умирать смертью вчерашнего студента, который так и не научился правильно произносить защитные заклятия.
Правда убивать ее тоже не являлось вариантом, поэтому его следующие действия можно было бы назвать вполне логичными.
Уже через секунду запястье руки, в которой она держала волшебную палочку, было в его цепких пальцах, а ее хрупкое тело было в западне между его телом и каменной стеной. Улица вновь впала в мрак, и все что он мог слышать это ее учащенное дыхание. Кожа запястья под его пальцами была настолько нежной, что он, не отдавая себе отчета в своих действиях, еще сильнее зажал ее запястье в своих пальцах, наверняка оставляя синяки, и лишь затем смог вздохнуть и сконцентрироваться. Она отвлекала его, своим присутствием, запахом, кожей, дыханием... Казалось она была создана, чтобы сводить его с ума, и даже захоти он от нее спрятаться, она все равно его бы нашла. Нашла и окончательно свела б с ума. И не было бы в мире места где он смог бы от нее спрятаться...
И это она обвиняет его в игре в прятки?
- Ты думаешь я играю? Или думаешь, что я прячусь? Хмм? Каким же из них я занимаюсь, luv?
В окне над ними загорелся свет, и послышался высокий женский голос напевающий "Silent Night"...
И тогда небо прояснилось. Из-за чернильных туч стали появляться звезды. Сначала робко, неуверенно, а потом все смелее. Белый покров окрасился серебристым светом. Рождественская ночь вступила в свои права. До утра мир будет таким – серебристо-белым, словно чистый лист. А завтра каждый сам раскрасит новый день в свои цвета: Радости, Огорчения, Недоверия, Искренности, Осуждения, Прощения, Счастья, Надежды…

And I want to tell you so much, I love you ...

 Отправлено: 07.08.10 16:42. Заголовок: Палочка в руке дрогн..

Палочка в руке дрогнула и Роби чуть не свалилась на холодную землю. Сказывалось хроническое недосыпание, усталость, нервозность, тревога… Причём всё перечисленное относилось к незнакомцу, которого, казалось, она ненавидела всё больше и больше с каждой новой секундой. Кто он такой и что ему нужно? Ответа не было.
Министерство отстранило молодого аврора от дел после получения такой тяжёлой травмы. Находясь в больнице, Дитрих с ума сходила от боли и того, что больше никому и никогда не будет нужна. Эта мысль настолько выбивала из колеи, что она устроила истерику прямо в аврориате. Сейчас даже не вспомнить слова, сказанные ею тогда. Помнится лишь, что речь была настолько бессвязная, прерываемая всхлипываниями, бурной жестикуляцией и изредка агрессивными выпадами в сторону главы аврориата, что ни один нормальный человек не стал бы дослушивать девушку до конца. Её вывели минут через двадцать из Министерства. Провожали сочувственными взглядами и, по их мнению, приободряющими словами типа «не волнуйся», «ты всё равно самый лучший аврор, которого я знал» и «прости, но это жизнь». Ей было настолько стыдно и обидно, что на долю секунды она даже потеряла сознание от переизбытка чувств. Дальше – дежа вю: больничная палата, мамино лицо в слезах и очередной диагноз целителей «нервный срыв».
Так что Пожирателю Смерти понадобилось от калеки, которая целыми днями занималась домашним хозяйством, а по выходным довольствовалась прогулками с мамой по паркам и скверам Лондона, когда у той выдавался выходной?
Она слишком ослабла, чтобы сопротивляться. Все беды, будто по мановению волшебной палочки свалившиеся на голову молодой девушки, истощили не только душу, но и тело. Однозначно, бывший аврор была не в форме, поэтому даже не успела пошевелиться, когда Пожиратель сжал её руку. Он сделал очень больно, только чудо помогло Роби удержать палочку. Она поморщилась, не скрывая эмоций.
- А что ты делаешь? Прячешься под каждый кустом, как пугливый заяц. Боишься девушки со шрамами?
Она повернула голову, чтоб свет фонаря упал на её лоб и щёки. Ухмыльнулась, ещё раз поморщившись.
Раньше она не выказывала эмоций на работе. Она была чрезвычайно сильна духом для своих юных лет и мало что в жизни могло сломить её. Но после той битвы, в которой она проиграла, что-то сломалось. Прочный стержень переломился надвое, перестав функционировать. Раньше бы она не поморщилась – неудачи только закаляли своенравный характер. Но сейчас Роберта чувствовала себя другим человеком. У неё другое, не такое красивое и здоровее тело, значит, она стала другой и внутренне. И почти перестала стыдиться этого.
- Ну же, что ты молчишь?.. Потерял дар речи? Ждал, что я буду биться с тобой до последнего вдоха? Вынуждена разочаровать – ты ошибся адресом. Я уже не аврор. Хотя… что я тебе объясняю? Для таких, как ты, нет разницы – аврор или пятилетний ребёнок-маггл. Таким, как ты, главное – мясо. Вы идёте на мясо, вы жаждите мяса. И существует лишь две причины такой жажды. Либо ты окончательно сбрендивший придурок, либо ты просто Его шестёрка. Ну? Что, я не права? Гнида.
И она плюнула ему в лицо. Просто взяла и плюнула. Впервые в жизни. Подсознательно представив лицо мамы, видела бы та её выходку. Маргарита бы задохнулась от возмущения – как это, взять и плюнуть в человека?
Но у Роби это даже не очень красиво получилось – она просто не умела плеваться. Хотя сейчас ей было всё равно. Она крепко зажмурилась, ожидая как минимум удара по лицу, как максимум – Аваду. На её памяти ещё ни один Пожиратель Смерти не упускал возможности убить. Тем более не просто человека с улицы, а Роберту Дитрих. Ему многие скажут спасибо, наверное. А она… она просто не хочет видеть собственную смерть. Не хочет быть жалкой. Не хочет плакать, не хочет страдать. Лишь бы всё закончилось быстро. Она вспомнила лицо мамы, лица сестрёнок, как хватка незнакомца на мгновение ослабла... Или ей показалось?..

 Отправлено: 18.08.10 04:23. Заголовок: Большая часть нашей ..

Большая часть нашей жизни — это серия картинок. Они пролетают мимо, как города на шоссе, но иногда момент ошеломляет нас и мы понимаем, что это мгновение — не просто пролетевшая картинка. Мы знаем, что этот момент, каждая его часть, будет жить вечно.

Есть такие моменты в жизни, когда человек находит самого себя на распутье, испуганным, запутанным, без надежды на завтра. Решения, принятые в тот момент, могут изменить все до конца наших дней. Конечно, когда смотришь в лицо ненависти, презрения и враждебности, большинство из нас предпочитает развернуться и уйти, или просто задушить владетеля этого лица. Но время от времени люди стремятся к чему-то лучшему, к тому, что найдено через боль одиночества, страх перед будущем и обреченность, и нужна невероятная смелость и мужество, чтобы впустить кого-то в свою жизнь или дать им просто шанс узнать нас и то, как мы мыслим.
Она не знала, как он мыслит, а он мыслил настолько отличительно от других, что иногда сам не разбирался в своих мыслях. Он никогда не считал, что морской шум может как нибудь помочь человеку заснуть. Не понимал смысла драгоценностей и богатства. Не знал, почему людям нравится следить за спортом или иметь дома живые цветы. Он не знал, почему некоторые борются за права кентавров. Не имел представления о том, что шоколад и цветы являются обязательными подарками на День всех Влюбленных. Был уверен, что конец света наступит в тот момент, когда человеческое любопытство иссякнет. И он не верил в шаблоны. Он даже их не понимал...
И вот, перед ним была девушка, которая не подходила ни под один шаблон, которая выделялась из толпы лондонских обитательниц. И ее шрамы этого не меняли ни на секунду. Но что-то в ее словах вывело его из себя. Ударило, словно пощечина. И это была даже не та часть про труса. Его не впервые называли трусом, и он не собирался никого переубеждать в неправедности этого предположения. Он... Он просто никогда не замечал ее шрамов. Это было таким неизбежным и ошеломляющим открытием, что повергло его в состояние аффекта. Он машинально поднял руку и провел большим пальцем по ее шрамам, словно прочерчивал линии ее лица. И то что она оттолкнула его руку не сыграло никакой роли. Он вновь начал проводить по шраму пальцем, словно открыл для себя новую тайну, которую обязательно нужно было разгадать...
На какой-то момент он перестал ее слушать, но на "Его шестёрка" она вернула его внимание.
- Как же ты меня хорошо знаешь...- слова вибрировали в глотке, звуча скорее, как рычание, чем шепот. Ее действия он не ожидал. За его жизнь с ним делали многое, некоторое из которого он вспоминать не желал, но в лицо ему еще никогда не плевали. Этого можно было бы ожидать от семей тех маглов, которых он убивал, но не от нее.
Отпустить ее ему даже в голову не пришло. Вытерев лицо тыльной стороной ладони в которой находилась волшебная палочка, он вплотную подошел к ней; настолько близко, что их носы почти соприкасались и прижал ее запястье к стене над ее головой.
Рождественское пение над головой начинало раздражать и хотелось, чтобы улица вновь погрузилась в душераздирающую тьму.
- Я... Я не...- не найдя что сказать, он отпустил ее руку и со всей силы ударил кулаком в стену дома. Удар пришелся в нескольких сантиметрах от ее лица и напугал не только ее, но и его самого. Он никогда не любил применять насилие, он даже не любил наступать на бегающих под ногами насекомых, и то, что он сейчас сделал, было чем то из ряда вон выходящего.
- Извини, я не хотел...- он обхватил ее щеку ладонью и не отрывая от нее своих синих глаз, заставил ее посмотреть на себя.- Я не хотел. Ты должна мне поверить, я никогда не сделаю тебе больно. Не тебе. Клянусь.
Можно было бы сказать, что устрашающая репутация безжалостного и страшного пожирателя было навеки испорчена, но ему было все равно. Он никогда не желал, чтобы она его боялась. Наоборот, считал это очередным препятствием...
Разбитые костяшки начали кровоточить и кровь начала капать на ее пальто. Ну вот, она уже увидела его вне себя и окровавленным. Стоило только познакомить ее с семьей и она без сомнений начнет его бояться.

 Отправлено: 17.09.10 21:52. Заголовок: Внутри всё дрожало, ..

Внутри всё дрожало, словно зыбкий зимний ветер ворвался прямо под кожу, всё разметая на своём пути. Но внешне Роби была спокойна и холодна, как статуя. Открыв глаза, она не поверила тому, что увидела. Это было так ошеломляюще, что от неожиданности аврор несколько раз моргнула прежде чем поверить в истинное положение вещей. Синие, как море, глаза находились от неё буквально в нескольких сантиметрах. Они были очень красивыми, глубокими и… печальными. Нет, о Мерлин, не так! В них таилась буквально вселенская тоска! Горячее дыхание обжигало лицо, холодные руки шарили по её лицу, но взгляд был настолько подавленным и горьким, что Роберте стало жалко Пожирателя Смерти. Всего на долю секунды, но по какой-то неведомой причине она захотела узнать причину такой грусти.
От удара кулаком Дитрих невольно вздрогнула. Впрочем, он сослужил свою службу – окончательно вернул девушку на бренную землю.
- Псих… - прошептала она так, чтобы он разобрал слова. Ей нечего было утаивать. – Так чего же ты хочешь, в таком случае?.. Зачем шпионишь по кустам, прячешься? Ещё раз повторяю – я больше не аврор.
Безумно хотелось поднять палочку и сказать заветные два слова. Безумно. Чтобы этот кошмар закончился. Чтобы то, ради чего незнакомец появился в её жизни, навсегда осталось похороненной тайной. Но что-то остановило Роберту. Какая-то неведомая сила продолжала сжимать палочку в кулаке.
- Убери от меня свои грязные руки! – ей было противно его прикосновение. Незнакомец был мужчиной средних лет, но его ладони говорили об обратном. Это были руки семидесятилетнего старика, который прошёл как минимум две войны. Наверное, такие руки у всех хладнокровных убийц, невольно промелькнуло в голове. А сколько на них крови…
Она оттолкнула его, вложив максимум усилий. И, хотя Роби была не в лучшей форме, ей удалось отстранить от себя незнакомца.
Она откровенно не знала, что делать. Она была в растерянности, а посему не придумала ничего лучше, чем, запахнув плащ, ретироваться с места столь странных событий. Находясь в полном недоумении, она стала неспешно идти вдоль грязно-серой стены. Тут же два раза чихнула – видно, одеться нужно было всё-таки более по погоде.
Но мысли витали где-то далеко от тёмного переулка… Она только что столкнулась с Пожирателем Смерти, который отпустил её. Он может прямо сейчас выстрелить ей в спину заклинанием, но, если он не сделал этого до сих пор, неужели сделает сейчас? И что всё-таки нужно было этим несчастным синим глазам? Дитрих невольно вспомнила его взгляд. Немного надменный, серьёзный, задумчивый, неуверенный, грустный – всё это подходило под описание…
Прочь сантименты!
Ей очень хотелось обернуться и посмотреть, что делает незнакомец, но усилием воли она отгоняла от себя эту мысль. Шагов также не было слышно. Хотя Пожиратели умеют скользить тише жуков и сороконожек – это Роберта знала совершенно точно. Именно так ей был нанесён решающий удар – ничего не предвещало нападения сзади… И всё заняло буквально несколько секунд – затем последовала горячая волна крови, ударившая в лицо и тёмный свет перед глазами.
Воспоминания задушили где-то в горле и подкосились ноги. Да, это было очень жалко, но Роберта споткнулась о собственную ногу, чуть не улетев вперёд лицом. Хорошенький же аврор, пускай и бывший, который, уходя спиной от Пожирателя Смерти, умудряется ещё и перецепиться… Она, наверное, очень жалкая. Очень.

Скрытый текст

Тапками не бить. XD

 Отправлено: 07.10.10 00:54. Заголовок: http://s40.radikal.r..

Время: 25.12.1981, после 22.00
Место: Квартира-убежище Алексиса, окраина Лондон, Великобритания.
Участники: Aleхis Yaхley&Roberta Dietrich

- В этом и состоит свобода. Когда теряешь всякую надежду.

 Отправлено: 07.10.10 00:56. Заголовок: Он не мог вспомнить ..

Он не мог вспомнить звук собственного голоса. И это беспокоило его, смутно. Он помнил четкий британский акцент отца, и теплый медовый голосок матери, и холодный, но сладкий, как клубничное мороженое, голос Софии. Но он не мог вспомнить своего голоса, а произнести что-то вслух ему даже не приходило в голову. Он помнил, что родился в Англии. В какой ее части? Это едва ли имело теперь значение. Звучал ли его голос так, что с первых слов становилось ясно, что он англичанин? Был ли его акцент таким же, как у отца?
Он помнил их голоса и их смех, но не мог восстановить в памяти их лиц. Мать была блондинкой, или это была София? Может, они обе были светловолосыми, ведь, в конце концов, они же чистокровные. По крайней мере, он думал, что они были чистокровными, хотя иногда его терзало сомнение, а существовали ли такие вообще. Темный Лорд был их лидером? Было ли это теперь важным?
Он знал, что должны быть и другие люди в его воспоминаниях о прежней жизни. Они, эти другие, мелькали холодными искрами где-то в отдаленных уголках его памяти - иссиня-черные волосы и зеленые глаза мешались с плоскими шутками и крупными ладонями. А кто они были такие? Существовали ли они вообще?
Живы ли они все еще? Нет… ведь Пожиратели не живут так долго? Ведь так? Он уже не знал этого наверняка, возможно они смогли спрятаться. А может быть они вовсе не были Пожирателями.
Алексис чувствовал усталость… обыкновенную усталость. Он до сих пор убивал каждую ночь, как настоящий Пожиратель, но больше не помнил, зачем это делает. Большую часть времени он даже не осознавал, что именно делает. В остальное же время он будто наблюдал со стороны удары, заклинания, зеленные вспышки, убийства, не придавая всему происходящему ни малейшего интереса. Но он убивал, и не знал зачем.
А еще иногда ночами он кричал, и не знал почему. Громкие оры оставляли его опустошенным и усталым. Он чувствовал себя разбитым. И старым. Как много ему лет? Мир очень медленно менялся, и ему было трудно отмечать пролетающие годы, не имея перед собой точки отсчета. В его жизни не осталось ничего постоянного, кроме убийств. Убийства, ночь за ночью, убийства. Которые никогда не прекращались. Они были бесконечны, эти убийства, и иногда он задавался вопросом, убил ли он отца? Убил ли мать? Он просто не знал. Он сомневался, но не мог сказать с уверенностью. Он почти не помнил их самих, и еще меньше помнил, что с ними могло случиться.
Он едва помнил, кто он такой. Алексис, его имя было Алексис. И еще Яксли. Его знали по разному, и порой он не знал, на которое отзываться. Но это не было больше проблемой, потому что никто больше не звал его.
Ни слов, ни смеха, ни песен, ни любви, ни ненависти. Он просто существовал, где-то, в одиночестве. Один. А затем появилась она.

Он посмотрел на нее, привязанной к стулу, все еще без сознания, и сорвался со своего места. В три шага он оказался у дверей террасы и с силой открыл дверь. Упершись в перила он зажмурился, будто хотел, чтобы когда он отрыл глаза это все оказалось страшным сном. Все эти последние десять лет. Одним длинным кошмарным сном. Набрав грудь полную ледяного воздуха, он посмотрел вокруг. Ни души. Если даже она решит закричать ее никто не услышит. Если решит сбежать - заблудится. Алексис потер виски. Он не имел преставления, каким образом все получилось так, как получилось. Вчера он дал клятву никогда ее не видеть, не искать с ней встречи. Сегодня она его заложница.
Он просто ее поймал. Каким то образом поймал и не смог отпустить. Он мог бы отнести ее к ее матери, ведь знал где она живет. Мог отвести в госпиталь. Мог... Мог, но не сделал. Вместо этого он перенес их в его убежище и уложил ее в свою постель. Снял с нее пальто и не смог остаться в одной с ней комнате. Он сбежался в надежде, что она очнется и убежит пока его не будет, а вернулся в ужасе от мысли, что ее там уже не будет... Но она была там. Она проспала весь день, ее ангельское лицо умиротворенно, без глубоких морщинок беспокойства, которые пролегли между ее бровями с того дня, как он стал за ней следить. Его следующие действия были вполне логичны, хотя и могли показаться варварскими. Он достал оковы и веревку и перенеся девушку привязал ее к стулу. Он несколько раз проверял ее дыхание и пульс и никаких опасений они не вызывали, но он все равно начал беспокоиться. Он знал, что она страдала бессонницей уже длительное время, но мысль о том, что она наконец то отсыпается за все время бодрствования не утешала его.
Алексис посмотрел на ясное, безоблачное небо и ему до безумия захотелось взлететь. Найти метлу и улететь далеко далеко, в тридевятое царство и дальше, как можно дальше от этого места и времени. Но как всегда, ОНА притянула его на землю, стала его гравитацией и вернула все его страхи. Услышав звон оков он резко повернулся к двери в тот момент, когда она начала приходить в себя. Не дожидаясь полного пробуждения он дернул ручку двери и вошел внутрь. Его тревожный взгляд остановился на ней, а губы отказались двигаться. Он в очередной раз попытался вспомнить звук своего голоса, но только потому что боялся, что заговорит испугает ее еще сильнее. Наверное это доказывало, что он был больше не один; теперь он боялся за нее больше, чем боялся за самого себя.

 Отправлено: 25.10.10 00:16. Заголовок: Сквозь полуприкрытые..

Сквозь полуприкрытые веки пробивался свет. Она перевернулась на другой бок, нежась в сладкой полудрёме, не желая открывать глаз и просыпаться окончательно. Дома, в её комнате, окошко находилось сразу над кроватью. Странно, откуда в таком случае свет? Она перевернулась обратно, размежив веки, и тут же сморщилась от яркого солнечного света, пробивавшегося через неплотные жёлтые занавески. Свет был таким ярким и чистым, что не вызвал в Роби абсолютно никаких отрицательных эмоций. Она лишь поднялась выше на подушке, подставив лицо не по-зимнему тёплому солнышку. И вновь закрыла глаза – на сей раз спокойно. И снова уснула.
Ей снился лес. Но не Запретный Лес, который находился в Хогвартсе и в который они когда-то сбегали с подружками. Он был страшный, тёмный и густой. Лес же во сне был спокойным, удивительно светлым и умиротворённым. Неширокая просека вела Роберту прямо вглубь его, высокие разлапистые сосны окружали её плотным кольцом, где-то наверху пели птицы и солнечные лучи пробивались из-под мясистых зелёных ветвей. Во сне девушка могла видеть собственные ноги, которые медленно и вальяжно ступали по усыпанной листьями земле. Зелёные пятна смешивались с красными, бурыми, жёлтыми. Роби очень удивилась столь разнообразным цветам в летнем лесу. Но продолжила идти дальше, наслаждаясь тишиной и спокойствием.
Солнце продолжало заливать комнату, когда девушка свернулась клубочком и механическим жестом поправила несуществующее одеяло. Нет, она не замёрзла, просто дома привыкла спать всегда укрытой – даже летом. Не нащупав ни пледа, ни одеяла, Роберта зашевелилась и вновь попыталась открыть глаза. Но нега с усталостью настолько сковали её тело, что, казалось, открыть глаза – просто непостижимое усилие, которое никак не преодолеть. Роби перевернулась на живот, уткнувшись лицом в подушку. В нос ударил едва уловимый аромат мужского парфюма, какого точно – понять было сложно. Но это был приятный запах, от него веяло холодцой. На этой мысли Дитрих провалилась в сон.
Она вновь и вновь шагала неширокой тропкой по лесу… Иногда останавливалась – чтобы перевести дух или послушать пение птиц. Подсознание выдавало перлы: почему вместо своего аврориата ты не стала изучать язык птиц? Ведь он такой красивый… А пение было и вправду дивным. Негромким, немонотонным, не раздражающим – всего тут было в меру. Жалко только, что Роберта не могла разглядеть певуний среди густых крон деревьев. Они летали очень высоко, практически у самого неба. А жёлтых и бурых листьев становилось всё больше и больше. Иногда попадались совершенно уникальные экземпляры – чёрные, словно обуглившиеся. Девушка наступала на них и они тотчас же рассыпались с неприятным хрустом. Да и в лесу как-то помрачнело… Куда-то делось солнце и из ниоткуда появился холодный пронизывающий ветер. Роби остановилась и оглянулась назад. Все деревья, кусты, листья, оставшиеся позади, были чёрными. Девушка ахнула, прикрыв рот ладошками, чтобы не закричать. И в тот самый момент птицы, минуту назад так беззаботно напевавшие свои мелодии, начали неистово кричать, галдеть, гоготать, набирая громкость и уже буквально оглушая девушку…

Прежде, чем я сопьюсь, мне нужно стать тем, кого называют «художник». Это вроде как оправдывает. ©

Она проснулась в долю секунды. По лицу пробежала холодная капля пота. Роберта инстинктивно дёрнулась и только тогда поняла, что движения её скованы, а руки связаны.
Хлопнула дверь и из-за жёлтых занавесок, которые совсем недавно радовали глаз, показался он – её недавний знакомый, Пожиратель Смерти. Дух перехватило, ей стало трудно дышать.
Роби огляделась. Она находилась в незнакомой комнате, довольно мрачной на первый взгляд. Девушка с ужасом воззрилась на диван, на котором она так безмятежно спала несколько часов кряду. Сейчас старый красный дерматин выглядел отнюдь не привлекательным, подушка вовсе съехала на пол и на ней, как оказалось, не было наволочки. Роберта брезгливо поморщилась, переведя взгляд на мужчину. С их первой встречи он, казалось, здорово изменился. Внешний вид был куда более потрёпанным, чем тогда, в тёмном переулке. Естественно, подумала про себя Дитрих, наверняка на улицу он одевает что-то более-менее приличное. Он был ещё более патлатым, а борода, казалось, отросла ещё на несколько сантиметров. На ней, как и на волосах, серебрилась седина. Он был не так стар, Роби заметила это ещё тогда, но выглядел явно старше своих лет.
Единственным, что не вписывалось в общий внешний облик незнакомца, был его взгляд. Как и в последнюю встречу бывшего аврора и Пожирателя, глаза смотрели жалостливо, чуть испуганно, малость обиженно и оттого не менее загадочно. Чуть стыдливо, но выжидающе. И девушка понятия не имела, что этот взгляд намеревается с ней сделать. Она посмотрела на свои руки – вместе с туловищем привязанные к хлипкому деревянному стулу. Если поднатужиться, она в два счёта избавиться от этой рухляди, стоит только посильнее подпрыгнуть – и шаткие ножки подломятся.
Но она не спешила. И на сей раз она сверлила взглядом незнакомца, не предпринимая никаких поспешных выводов. Она однозначно не помнила, как попала сюда. Наверняка он наложил на неё заклятье, которое стёрло её последние воспоминания. Всё внутри похолодело – а что, если он сделал что-то с мамой? Или с сестрёнками?
Роби сглотнула – в горле пересохло. И не вымолвила ни слова, продолжая глядеть на мужчину уже не исподлобья, а открытым, достойным взглядом. Для чего он притащил её сюда? Будет пытать её до смерти? Девушка посмотрела на диван, который ещё днём показался ей таким привлекательным. Сейчас она не находила его прежним. Но вспоминала свой чудесный сон, который так резко и жутко оборвался. Зачем он дал ей выспаться? Почему раньше не привязал? Она же могла сбежать в ту секунду, когда откроет глаза. Но не сбежала. Почему?..

 Отправлено: 08.11.10 03:09. Заголовок: It's like I can&..

 Отправлено: 26.11.10 00:58. Заголовок: От его голоса по спи..

От его голоса по спине побежали мурашки. Роби невольно вздрогнула, но уже не от холода.
Она закрыла глаза, силясь представить себя в другом месте, в другое время. Сон всё ещё не желал покидать разум – чистый светлый лес пестрел всё более яркими красками. О, Мерлин, как же она не хотела просыпаться!
За прошедшие несколько месяцев ей снились разные сны. Зачастую, конечно, кошмары, но случались и удивительно хорошие исключения. Она снова в аврориате, снова с Кевином, у них ребёнок и это дочка, которую они хотят назвать Маргаритой…
И по воле судьбы эти сны были настолько живыми и реалистичными, что по пробуждению хотелось удавиться. Роберта билась в истериках, захлёбывалась слезами, а потом снова засыпала. С улыбкой на лице. Она редко хотела просыпаться. Ложилась даже пораньше, чтобы как можно дольше понежиться в том прекрасном мире, который остался далеко позади.
Сновидения затягивали. Словно наркотик, они влияли на девушку, ужесточали реальность, искривляли и искажали её. Просыпаясь от боли, которую причиняли ей шрамы на лице, она не могла и не хотела верить в то, что всё пережитое ею несколько минут назад – сон. Это было ужасно. Подсознание убивало. Она убивала саму себя.
Так как и сейчас – ей хотелось, чтобы всё происходящее было сном. Одним из тех кошмаров, когда она получает удар в спину и больно падает на колени перед очередным Пожирателем Смерти. А затем видит больничную койку, заплаканное мамино лицо и трясущиеся руки мужа… Он смотрит на неё участливо, всеми силами пытаясь скрыть отвращение к её теперь изуродованной внешности…
Роби открыла глаза. Всё осталось на своих местах – мебель, диван, жёлтые занавески.
А он стоит на коленях и что-то хлещет с горла, какую-то мутную жидкость. Девушка поморщилась от презрения и ненависти к этому человеку. Впервые за очень долгое время она испытала столь сильное чувство, как ненависть к другому. Где-то в жилах закипела кровь и вспотели ладошки. Но самым интересным было не это. А то, что Роберта чувствовала себя намного выше, благороднее и чище него и от этого, хоть на долю секунды, но ей полегчало.
Ведь битые месяцы в голову Дитрих втолковывали, что она – вторсырьё, инвалид, которой самое время свой огород заводить, а не следовать такой светлейшей цели – работать на Министерство. Поначалу она не верила. Но со временем будто свыклась с мыслью о том, что действительно никому не нужна и вряд ли будет нужна когда-либо.
А сейчас перед ней стоял человек, который был не только абсолютным злом, но также тем, кто, будучи при власти и силе, имеет ещё более жалкий вид, чем она. Что уж говорить о его моральных и этических качествах. Да, не приходится.
Внезапно Пожиратель поднялся с колен и резко подбежал к ней – Роби даже испугаться не успела. Он начал трогать её лицо своими руками, причиняя боль не только моральную, но также и физическую.
- Убери… От меня… Свои грязные руки, - изо всех сил мотая головой, только и смогла выговорить Роберта. Ей было безумно противно и неприятно его прикосновение, она не знала, куда от него деться.
- Прекрати, отстань! – вдруг резко закричала она, изгибаясь всем телом так, что ножки стула жалобно заскрипели. Она затряслась словно в предсмертной конвульсии – так неприятен был ей этот тип. А то, что он говорил, вообще не подпадало ни под одни мыслимые рамки. На долю секунды Роберте показалось, что Пожиратель просто сумасшедший. При таком раскладе дела обстояли ещё хуже, ведь он не отвечает за свои поступки. Но недавний разговор в тёмном проулке заставлял вернуться к исходной точке – он вполне здоров и вменяем. Просто несколько не в себе. Но зачем ему Роби? И где её палочка, к слову говоря?

 Отправлено: 05.12.10 03:51. Заголовок: Помнить нельзя. Забы..

Помнить нельзя. Забывать страшно — рамки довольно узкие…

Сказок не бывает. Никто, никогда, ни при каких обстоятельствах не может изменить реальность. Жестокую, грубую, страшную реальность. Но мы все равно нуждаемся в сказках. С самого детства, еще маленькими нас тянет к иллюзиям. Наверное потому что детьми мы все еще верим в добро и отвергаем зло... Отвергаем его влияние, не существование. Гилберт Кийт Честертон писал, что детям не нужны сказки, чтобы узнать о существование драконов. Дети и сами знают об их существование. Сказки нужны, чтобы дети верили, что даже драконы могут быть уничтожены...
Алексис чувствовал себя драконом. Огнедышащим, устрашающим, убивающим драконом, которому обрезали крылья и заперли в клетку. Это чувство возникло только что. Стоило дотронуться до нее, услышать ее голос, понять ее слова и в нем проснулось это уродливое существо, которое не знало разницы между дозволенным и недозволенным, между правильно и неправильно, между можно и нельзя, между любовью и ненавистью.

В памяти вспышками возникали воспоминания о Софии, об их собственных ссорах, скандалах... Он видел Софи, которая смотрела на него с отвращением и слезами в своих зеленных глазах. На его вопрос она ответила твердо, но откровенно, так, как могла отвечать только она.
- Лучше быть с кем-то. Даже если больно, даже если эта боль невыносима, и больнее этого ничего быть не может, я думаю лучше быть с кем-то. Даже если этот кто-то - ты.

Он сходил с ума. Не так, как сходят с ума 16-летние подростки по своей девушке. Не так, как сходят с ума мужчины, которые не могут заполучить желанную женщину. Он даже не сходил с ума так, как сходил с него несколько минут назад. Он просто стал сходить с разума. Его мучили угрызения совести. Он так легко смог забыть Софию. Забыть семью... Ему вдруг показалось, что это его шанс. Его единственная возможность замолить все свои грехи и попросить все те прощения, которых он так и не успел попросить.
Алексис схватил ее за плечи и поднял со стула. Для пьяного человека он стоял на удивление стойко, почти как каменная статуя. Его дыхание замедлилось, он успокоился. Она была ниже него, хрупче и дрожала в его руках, как испуганный ребенок. Он вспомнил, как в этих же руках дрожала София. Не от страха, нет, никогда от страха, но часто от возмущения и чаще от возбуждения. Но та была сладострастная дрожь, эта же... Эта дрожь была смесью страха и отвращения. Этой дрожью должны были бы дрожать те, кого он убивал, те, кого убивали ему подобные... Он никак не мог соединить эти два образа в голове, логическая цепочка не желала быть построенной, а механизм самосохранения отрицал любое сходство. В его глазах, в его воображение перед ним дрожала не она, а София. А Софи не могла его ненавидеть, она его любила... Это осознание заставило его задохнуться, будто он упал в ледяную воду в начале января.

В памяти зажглась очередная вспышка. Год назад, после исчезновения Волдерморта, он сидел в магловском баре. Один из маглов купил ему выпивки в честь рождения сына. Мужчина был иммигрант, скорее всего хорват, но неплохо объяснялся на английском. К часам двум ночи речь зашла об Алексисе и его «миссис». Он соврал, сказал, что разведен, на что хорват отреагировал вопросом:
- Разлюбил?
Алексис долго смотрел в свою рюмку, а потом пьяно признался.
- Нет. Все еще люблю. Любил ее до того, как полюбил, люблю и после. Просто недостаточно любил ее между «до» и «после».
К четырем утра магла уже не было в живых...

Его рука медленно поднялась по ее плечу, прикоснулась к ключице и нерешительно коснувшись ее волос, он отвел закрывающую ее лицо прядь за ухо. Было в его движениях что-то неправильно. Они были слишком замедленными, слишком твердыми, чтобы показаться нежными. Его другая рука все еще впивалась в ее правое плечо, все та же железная хватка не дала бы ей убежать. Впрочем оковы на ее ногах все равно не позволили бы ей сбежать... Это успокаивало.
Она не желала на него смотреть и почему то это тоже успокаивало. Это помогало его взрослой иллюзии. Они были совершенно разными, она и София. София была высокая, с тяжелыми грудями и русыми волосами. Роберта была другая, воздушная, с шоколадными глазами и под стать глазам длинными волосами. Наверное поэтому было легче поверить в свою иллюзию. В Софии не было этой воздушности, она или была самой собой или не была вообще. К радости, Роберте был дан дар превращения, к сожалению, в его кошмары и ошибки.
- Я тебя ждал. - он шептал, его глаза блестели. И было все равно если Роберта его слушает, потому что для него имело значение слышит ли его в данный момент София, а она должна была слышать. В его иллюзии она его слышала.
- У меня такое ощущение, что часть меня всегда будет тебя ждать. Если когда-нибудь я заверну за угол в Дублине и увижу тебя, я не буду удивлен... Потому что ты всегда со мной, знаешь?
Следующий момент был моментом просветления. В какую секунду он понял, что несет чушь и испугался своего помутненнoгo разума. Испугался за нее. Отпустил стоящую перед ним девушку и отшатнулся от нее, как от чумы. Отвернулся, взмахнул нашедшейся на диване палочкой и освободил девушку от оков. Вернулся к окну. Закрыл глаза и оперся на подоконник с выпивкой.
- Уходи. Убирайся. Вон.
Он устал быть отвергнутым, устал. Может быть он и не любил Софию так, как любила его она, но ведь любил. И та любовь не сжигала его изнутри так, как сжигает эта. Он вдруг осознал, что драконом был не он. Драконом была Роберта, а он не знал как затушить ее огонь. Он не читал сказoк про любовь, он в нее не верил... Он был бракованным с самого детства и так хотел, чтобы его починили... Он забыл, что сказок не бывает. Всего в жизни нужно добиваться самому...

 Отправлено: 16.01.11 23:20. Заголовок: http://s005.radikal...

Время: 29.01.1982, после 18.00
Место: Квартира-убежище Алексиса, окраина Лондона, Великобритания.
Участники: Aleхis Yaхley&Roberta Dietrich

"Последний человек на Земле сидел в комнате в полном одиночестве.
Раздался стук в дверь..."
Всего два предложения и многоточие. Весь смысл заключается, конечно же,
не в самой истории, а в многоточии: кто постучал в дверь. © Fredric Brown