Отправлено: 23.03.11 02:43. Заголовок: [we walked up from a corner]

who: Winston Fields vs and Miroslava Kremer
when: 20.11.1979, смеркалось, кукушки уж не пели свою песнь любви, а солнце озарило своими последними лучами землю и скрылось за закатом, дело катилось к позднему вечеру, но да.
where: это вы у них спросите, где они пили оО я тут вообще ни при чем и Тася тоже.
краткое описание происходящего //поэзия. белый стих//:
приходила туда балерина
с кандибобером на голове.
стену скребла, кричала Мире
страшное: «я Филдс!».

 Отправлено: 23.03.11 04:41. Заголовок: >> обеденный..

>> обеденный перерыв, ага

- ... и я чувствовала, понимаешь, просто чувствовала, как грязные капли стекают по моему лицу...
Гингема со вздохом перевернула ложку, которой она только что ковырялась под бдительным взором своей тетушки в заварном креме, и уставилась на собственное отображение в блестящей выпуклости. Перебивать и что-то вставлять в сей бесконечный поток было бесполезно. Гингема, наученная многолетним опытом, об этом прекрасно знала. А засим просто слушала и поддакивала с самым что ни на есть понимающим и сочувственным видом. Тетушку таковое поведение устраивало в полной мере, а посему неслась экспрессом по костям неведомого Филдса на всех парах.
- ... а ведь из-за этого идиота я чуть не улетела в люк! Да, там буквально в паре сантиметрах от меня громыхали работники в канализации! Я была на краю от неминуемой гибели!...
Гингеме даже не нужно отрывать взгляда от ложки, чтобы поразиться невероятному трагизму, написанному на челе Мирославы. Адепты театрального искусства кусают свои локти. Но что-то витало в воздухе такое в качестве предчувствия, что более всего из невысказанного Мирославу повергала в расстройство зацепка на колготке после кульминационного падения. Но она о подобном факте умолчала, так что не будем заострять внимание и продолжим прислушиваться краем уха к её горячим речам дальше.
- ... решил прижать меня, скотина, но, слава, успела увернуться, ууу, и сумочкой по физиономии наглой...
Более всего в данный момент Мирослава походила на возгордившегося собой голубя - такая же деловая, важная и самодовольная, но, черт возьми, как же это ей сейчас шло! Как будто не меньше, чем разоблачила этого самого Филдса во всех смертных грехах, а так же прознала, что он на заднем дворе у себя посадил пса на цепь. А она, верша мировую справедливость и приводя в порядок баланс добра и зла, послала десант на спасение собаки и получила за образцовый показ войск лично от товарища Брежнева орден имени Андрея Первозванного I степени.
- ... просто нахал. Свалил, испачкал, подмял, тюльпан мне в нос еще пихнул...
О! А вот это уже действительно страшно. Если бы здесь еще присутствовала и маменька Гингемы - единоутробная сестра Мирославы Анастасия - то она бы, например, нервно заерзала на стуле и заказала бы себе стопку минералки. Ибо тюльпаны и Мирослава - две вещи, абсолютно не совместимые друг с другом. Мирослава обычно при наблюдении хотя бы одного такого цветочка вся зеленела и начинала отчаянно чихать, а сами тюльпаны имели обыкновение моментально вянуть от флюидов ненависти, которые начинала распространять Мирослава. Бедный мужик. Ему следовало бы посочувствовать. А самому Филдсу неплохо было бы сделать запрос родственникам Мирославы и получить полный список всех её заскоков, сдвигов, патологий и прочей гадости, повергающей её в бессильную ярость. В списке в конце еще шла бы коротенькая приписочка, что он может со спокойной совестью кормить её манной кашей, молочной вермишелью и медом, если не опасается, что вся эта гадость в конечном итоге окажется у него за воротником.
- ... и после всего он еще заимел наглость пригласить меня куда-то там!
Тут Гингема все-таки позволила себе тактично вставить слово в сей океан красноречия и поинтересовалась по поводу дальнейшего развития событий. Ибо тетушка так и продолжала сидеть с крайне довольным видом, что как бы навевало на напрашивающийся сам по себе happy end с золотым закатом и музыкой Фрэнка Синатры. Кремер навесила улыбку на ширину плеч и процедила сквозь зубы:
- Нет, я сказала ему принципиальное «нет», - процедила она таким тоном, будто это что-то само собой разумеющееся и крайне возмущенно посмотрела на племянницу. Ну как она могла сморозить такую глупость? Это же понятно, как белый свет, что она никуда бы, никогда бы и ни за что бы не пошла вместе с этим Филдсом. - И вообще, меня раздражает его улыбка. Что он о себе возомнил? - Мирослава с треском припечатывает ладонь к столу, и ложки подпрыгивают и обиженно звякают о края их чашек. - Всякий раз, когда я вижу его в Министерстве после того злополучного случая, мне хочется к нему подойти и стереть эту самонадеянную ухмылочку с его лица!
Снова опасность, опасность! Даже официант все понял и старается теперь держаться подальше от угла, где они примостили свои бренные чресла. Хотя напрашивался сам по себе вопрос: какого Мерлина Мирослава ходит теми же самыми путями, где есть возможность встретить Филдса. И вообще - чего она ошивается вокруг да около места сборищ авроров, а не сидит себе смирно в своем царстве и не распекает своих подчиненных? Но и об этих умозаключениях лучше промолчать. Тем более, такой момент удачный настал: Мирослава откинулась на спинку стула, поза её символизирует расслабленность и умиротворение после высказанного вслух накипевшего, а сама она прикуривает очередную сигарету и, кажется, вполне довольна происходящим.
- Мирослава? - Наконец говорит Гингема, выглядывая из-за громадной чашки с какао.
- Что?
- Последние полтора часа ты говоришь не о новостях из дома, - спокойно замечает племянница, сдувая с лица упавшую прядь волос. - Последние полтора часа я слушаю о Филдсе.

***
Эээ... вы вообще не подумайте ничего плохого, Мирослава очень мирный человек и даже почти не болтливый. Просто каждый раз, когда она видит перед собой одну особу в очках по имени Уинстон Филдс, у неё в голове, по неизведанным нам с вами причинам, появляются странные ассоциации. Мрачная картинка становится комиксом, если представить в ней этого Топора, произносящего что-нибудь вроде «я спасу тебя, крошка».

***
>> где-то поблизости от фонтана в Министерстве

Близоруко щурюсь - черт, я заметила: стоит мне выпить что-нибудь, как хмель сразу же дает по голове «бум-бум» и приходится себя держать в ежовых рукавицах. Пить по уставу на рабочем месте нельзя, но наш русский народ всяко-разно найдет способ обойти стороной все предписанные правила и устроить что-то вроде капустника. Сегодня, например, по случаю рождения мальчика у одной из канцелярских. Неважно, что она родила еще два дня назад, и мне даже пришлось присутствовать при столь торжественном моменте. До остальных новость про пол младенца докатилась с некоторым опозданием. А за здоровье роженицы и дитя выпить никогда не поздно. Так вот. Оттягиваю немного в сторону кожу на краю века, пытаюсь идентифицировать находящееся прямо по курсу тело. Тело, как назло, поворачивается ко мне спиной. Зря, кстати. Если лица уже начинают сливаться в кашу - сами понимаете, на лице столько всего натыкано, что просто грешно все это дело не смешать - то вот затылки я еще пока в состоянии различать. И конкретно вот тот затылок мне теперь точно придется узнавать мимо собственного желания из сотни затылков. Затылок что-то кому-то говорит //о, черт, это же он Крамли что-то говорит!//, а затем начинает словно в замедленной съемке разворачиваться на девяносто градусов. И мне надо поскорее уносить свои ноги в противоположную сторону - единственная разумная мысль и единственно правильное действие за сегодняшний вечер. Дергаюсь в сторону и тут же утыкаюсь носом в чье-то неожиданно материализовавшееся передо мной плечо. Мир раскалывается пополам, нос болезненно зудит - не дай Мерлин и Моргана, ежели я его сломала! - слезы непроизвольно выступают на глаза, и я прикладываю ладонь к покалеченной части тела.
- Амирослава Филипповна, - ну не козел ли этот Кулемза? Как пить дать - козел. Специально так орет моё имя, что народ поблизости начинает оглядываться, хотя я стою прямо перед ним. - Аподпишите мне аотпускные!
То, что он постоянно обращается ко мне с постоянным аканьем - можно писать на страх и уважение перед моей персоной, наверное. И даже погордиться, что ни к кому другому он так не обращается. Но сейчас проще выцепить у него из трясущихся рук перо и быстро поставить росчерк. Ибо... Ладно, не будем о Филдсе.
- Всё, - говорю Кулемзе, а сама все тревожно ощупываю нос. Вроде, пока никуда не убегает. Вроде, пока еще цел.

***
Минутой позже Мирослава по чистой случайности пинает кого-то сбоку своим черным дипломатом с кипой бумаг и, чувствуя полную ответственность за ДТП, разворачивается извиниться. Она так и сделала. Развернулась и даже открыла рот, чтобы рассыпаться в извинениях. Раскрыла рот, только после секундной заминки вышло нечто совершенное иное от задуманного:
- О, Филдс, здравствуйте! - Автору почудилось или в воздухе и вправду витают заряженные частицы коварства и немного злорадства? - Как прошел экзамен?
Ах-ах, это выражение безграничной заинтересованности в последующем ответе, лукавый прищур глаз, красная помада, сверкающая улыбка и тот самый неуловимый в своей легкости жест, заправляя выбившийся локон за ухо. Все бабы - вредные существа, Филдс. Это мы тебя как человека ни разу не окольцованного предупреждаем. Пять часов назад они могут костить несчастного почем свет зря переводить, а затем невинно хлопать ресницами и сочувственно вздыхать на то, как несчастный потирает свой побитый бок.

 Отправлено: 25.03.11 22:52. Заголовок: флэшбэк - Нет, Рич..

флэшбэк

- Нет, Рич, ты понимаешь...
Ричард Бетховен всех и всегда понимает. Да-да-да. Он понимает своих четвероногих посетителей, что уже о друзьях-то говорить. Филдс сидит перед ним на операционном столе, он облокотился о какой-то чемодан, теребит в руках окровавленный бинтик, который он только что достал из маленькой белоснежной урны, которая участливо тыкается ему в бок своим ласковым бочком. У Ричарда лицо постнее некуда. Винни, как всегда, отбил у него всех посетителей, разыграв сумасшедшего хозяина мини-моржа, уже сотый раз на неделе врывающегося к ветеринару с качественной иллюзией. Этот трюк он проводил в тех случаях, когда к другу его была большая очередь сов, жаб и соплохвостов, а ему просто позарез нужно было с ним посидеть, поговорить и выпить.
- Ты понимаешь, эта... русская, она мне сумкой по морде дала! Нет, ты понимаешь, вот бабы пошли – наглость у них, ну я не знаю, изо всех щелей! Я ради нее, можно сказать, задницей пожертвовал, спас, а она... Вон, до сих пор синяк!
Уинстон тыкает пальцем в некую абстрактную область лица своего, однако Ричард не видит там не то что синяка – ни малейшего намека на помятость. Его лицо становится еще более постным, он практически валяется уже на столе операционном и чуть ли не глазки от тоски прикрывает. Он готов. Гневные речи Филдса слушать может не каждый – и даже Ричарду, терпеливейшему из терпеливых, это не дано.
- Я ее пригласил... а она мне отказала, понимаешь, зараза такая!
Уинстон трагически закатывает глаза и – хлобысь! – ка-ак дерябнет стопочку из медицинского оборудования Бетховена, а в простонародье – капельницы для хомяков. Идеальный формат, а вы как думали. Даже мерные черточки есть. Это очень удобно, мерки можно сразу поставить, и больше пятиста грамм Винни пить не будет, нет, что вы, завтра же аттеста...
- А ЕЩЕ ЗАВТРА ЭТА ЧЕРТОВА АТТЕСТАЦИЯ!
Капельница бабахает донышком своим стеклянным об операционный стол и, благо крепкая, вдребезги не разлетается, а только испуганно орет. Какая-то птица за дверью вопит и хлопает крыльями, что-то жужжит в обоих ухах, и Винни прямо-таки рычит от злости.
- А ведь мы же с ней встречались... столько раз... А я ей так и не отдал пилочку... Может, я бы отдал ей ее в кафе, а она... она меня отшила... Все бабы сволочи, а все мужики – ду...
На каждом из многоточий (автор позволил себе пропустить фонотеку) в кабинете ветеринара что-то булькало и хрюкало, что, собственно, означало, что Уинстон прикладывался к капельнице. На последней фразе оказывается, что огневиски закончилось. Винни не заканчивает и растерянно смотрит в капельницу правым глазом, сощурив левый. Прямо слепой Пью. Теперь нужна только стильная черная штука на глаз – и вообще отпад будет.
- Ах, Винс... Жизнь вообще тяжелая и несправедливая штука, - трагически подытоживает Ричард. Он вздыхает, поднимается со стула, хлопает Уинстона по плечу с шепотом таким драматическим «Мужайся, друг», после чего создает иллюзию моржа и выпускает обоих в свободное плавание. То есть, в коридор.
После чего берет капельницу и, перед тем, как выбросить ее, допивает остатки капель драгоценного огненного напитка.
- Следующий!

now

Филдс без дела бродил вокруг фонтана. Наматывал круги, так сказать. На аттестацию ему было, мягко говоря, по барабану, а жестко говоря, начхать, но что-то он там явно написал, да и лабиринт прилично проскочил, так что результатов можно было бы и не ждать. Он бы и не ждал, то есть, он и не ждал. А почему он бродит вокруг фонтана? Потому что...
Там опять она. Нет, реально, она. И он не знает, куда ему деть свой затылок. Кажется, она его тоже заметила. Он бы уж давно удрал, свалил, сбежал, сделал ноги, однако мужская гордость не позволяет ему это сделать. Мол, стоял тут, стою и буду стоять, черт побери, и никакая тетка из Дремучей Раша не заставит меня сдвинуться с этого места!!!!! Филдс боязливо посматривает в сторону грозной Мирославы, у которой даже без сковороды вид устрашающий, и думает.
Если честно, он думает уже не о ее декольте, и не о своей аттестации. Он ищет предлог, чтобы подойти.

предлог номер один.
- Госпожа Кремер, не подскажите, сколько вре... ААААА!
Сумка в бок, коленом в пах, лежишь на земле и не дрыгаешься, рука заломлена за спину. А часики-то у вас верные, сударь. Секунда в секунду.

предлог номер два.
- Госпожа Кремер, у вас не найдется закурить?
- Я не курю.
И все. И попробуй подойди.
Или даже так:
- Госпожа Кремер, у вас не найдется закурить?
- Господин Болван, в Министерстве Магии нельзя курить, совсем обалдели, что ли?!!!
Ты отходишь в стороночку с эдаким невинным лицом и мыслишь дальше.

предлог номер три.
- Тетяяяяяя, а давайте поиграем в...
*провальный без рассмотрения дела*

предлог номер четыре.
- Мирославушка, дорогая, киска, рыбка, сладкая, мы с вами тогда не договорили...
Оскал адского пожирателя сердец, а итог аналогичный с первым. Только теперь ты валяешься мордой в фонтане, и часы твои уже не ходят, потому что какой-то парень, впаривший их тебе, как водостойкие, наврал с три кучи.

предлог номер пять.
- Девочка, тебя как зовут?
Фанфары трубят твоему маразму, Филдс. Ты сходишь с ума медленно и окончательно. И даже фонтан тебя уже не освежает.

Уинстон с кислой мордой смотрит куда-то вдаль, и тут предлог подкрадывается незаметно... дипломатом по мягкому месту.
- Ооо! Ооо... Ооо? – невразумительно мычание перерастает в удивление, Филдс поворачивается к даме эн физиономией, и видит перед собой – к собственному глубокому шоку - не даму, а именно ТУ САМУЮ русскую. – Прекрасно прошел, просто изумительно. Слушайте, а вы... то есть... а я... – Пока Филдс мнется, он заботливо и ласково берет Мирославин дипломат и заводит его эдак ненавязчиво ей за спину. На всякий. – Знаете... э... А я уже все закончил, а почему бы нам не... Мы, как бы, тут с вами встречается все время... там и сям... – кривая улыбка, русская смотрит на него так же криво, но без улыбки. – Короче. У меня попытка дубль два сейчас. Не бейте меня дипломатом больше, пойдемте лучше в кафе. Вот.
Подытожил, нечего сказать. Ну а что, так тоже вариант.