Отправлено: 29.01.11 21:15. Заголовок: [i forgot to remember to forget]

Personajes: Vasco Lopes-Marques
Parcela: ищите все ответы в мгновениях детства.

 Отправлено: 29.01.11 23:52. Заголовок: uno. Дом давил. Эти..

uno.

Дом давил. Эти высокие стены, эти ровные, без единой зазубринки окна, эта дверь с форменной ручкой с львиной гривой, черное дерево, проступавшее под серой краской, - это все раздавливало, доказывало свое превосходство, сжимало маленького человека, как тесто. Зимние лондонские ивы, будто плети, свисали над покрытым коркой льда прудиком, пожухлая, серая трава, жесткая, как осока, хватала за ноги. Сумеречное небо надменно смотрело на всю их процессию сверху вниз. Чемоданы плыли по воздуху – отец, позевывая, поддерживал их палочкой, мать искала в карманах ключи – волшебные замки простыми заклинаниями не открывались, Антония о чем-то спорила с Мигелем.
Васко не знал родственника, который оставил им это поместье в наследство. А может, и знал, но совершенно, абсолютно не помнил. Да даже если бы помнил, он бы не мог пожалеть о нем – смерть слишком далека и непонятна пятилетним детям. Тем более, он умер вполне так в пожилом возрасте, вот только ни жены, ни детей у этого богатого холостяка не было, а он даже завещания не оставил, и семья двоюродного брата матери осталась ни с чем, хотя имела виды на этот дом: семья Васко по линии Маркосов оказалась ближе этому нелюдимому, угрюмому старику – так рассказывал о нем Мигель. Старший брат Васко почему-то помнил умершего. На все шутки по поводу памяти Васко только смешно пожимал плечами.
Темная прихожая быстро была освещена. Ковер, стены без малейшего намека на обои, запах пыли, как будто в этом месте давно не убирались. Похоже, у старика даже слуги не было, который мог бы хоть раз в месяц вытирать в доме пыль. Васко громко чихнул и пару раз шмыгнул носом.
Он не мог понять, почему нужно было переезжать. Прекрасный дом в Валенсии, двухэтажный, светлый, роскошный, просто пышущий каким-то неповторимым теплом – настоящий дом, - не шел ни в какое сравнение с этой заброшенной халабудой. Васко много раз спрашивал отца об этом, на что тот всегда отвечал, что Лондон и Англия в нынешнем веке – пересечение всех дорог. Какие дороги пересекались в Лондоне, Васко не понимал, но, чтобы не казаться полным нулем во фразеологизмах, отмалчивался.
Он еще не знал, что Хогвартс отец посчитал более удачным местом для обучения своих детей, чем Дурмстранг, или Шармбатон – для Антонии. Он еще не знал, что отца уволили с работы в магической прокуратуре их родного города за то, что он справедливо осудил на тюремное заключение какого-то блатного паренька со связями, которому нужно было просто сказать «атата, больше так не делай». Он еще не знал... Он вообще многого еще не знал. В пять лет мысли расплывчаты, понятия нечетки, хочется жить как-то просто, инстинктивно, хочется жить счастливо и беспечно. Так он и жил. До сегодняшнего вечера.
- Папа, а где мы будем спать сегодня? – спросила Антония. Васко зевнул, повторяя отца, который, вальяжно поводя своей палочкой, помогал Марли, их старому домовику, поднять чемоданы на второй этаж, чтобы завтра их разобрать.
- Я думаю, мы быстро вычистим одну комнату и все уляжемся в ней, чтобы не дышать всей этой пылью, - ответил отец, разговаривая скорее с матерью, чем с дочкой. – А на следующий день я понесу резюме в Визенгамот... и если меня примут, то мы останемся здесь жить надолго и поэтому устроим генеральную уборку. – Он как-то странно улыбнулся, неуверенно. Васко раньше никогда не видел на лице отца неуверенной улыбки. Про резюме он решил расспросить завтра, что это, зачем, почему, потому что ясно видел, что папа устал безумно.
На следующий день Васко, конечно же, забудет об этом. И не потому, что память дырявая, беспечная, все забывает. Просто завтра, общительный и обаятельный, он выйдет на улицу и попробует заговорить с какой-то компанией соседский ребят, а те, услышав его смешную и непонятную речь, своим смехом чуть не доведут его до слез.
С вот таких вот дружелюбных знакомств и начинаются мытарства.

 Отправлено: 06.04.11 18:48. Заголовок: dos. - You are lat..

dos.

- You are late for five minutes, young man. Every Spaniard does the same thing?
Адский голос чуть ли не эхом разносится по неярко освещенной комнате, в которую боязливо заглядывает ребенок – после стука, разумеется. Жуткий голос, который каждый вгоняет его в ступор своим холодным презрительным оттенком. Этот оттенок остается для Васко самым неприятным и самым непонятным воспоминанием в жизни и по сей день – как можно с презрением относиться к семилетнему ребенку? Неясно, но этот мужчина делал это успешно уже в течение двух месяцев.
Без английского языка в Англии – как рыбе без воды, сказал ему отец. Два года он еще как-то перебивался неуклюжей грамматикой и кривым, испанским произношением, но в уже относительно сознательном возрасте был необходим преподаватель. Одни друзья не смогут научить языку.
Этого мужчину, господина Джексона, отцу Васко посоветовала какая-то подруга, которой его посоветовала тетя, которой его посоветовал некий старый товарищ по колледжу, - а разбираться, кто посоветовал мистера Джексона тому парню ни у кого уже просто не было сил. Однако из подобной цепочки можно было сделать вывод: мистер Джексон очень хороший учитель и удовлетворяет всех, кто с ним сталкивается.
Хороший учитель. Но не педагог.
Васко вновь робко стучит по косяку, привычный к тому, что его сейчас обязательно попросят повторить извинения, просьбу, - и заранее готовый к бесконечным замечаниям, подколам, резким шуткам. Его голос – совершенно детский, тихий, еле слышный – позванивает в спертом воздухе комнаты. Он опоздал, потому что папа долго искал свои ботинки, а один он ездить сюда еще не может.
- Excuse me…
- Sorry, - жестко поправляет Джексон; его верхняя губа дергается, как будто он видит перед собой отвратительно воняющий сельдерей, а еще его заставляют его съесть. – In this case, young man, you should say “sorry”. Repeat.
- I’m very sorry, Mister Jackson. May I come in?
- Oh, my God, what pronunciation! Where you were, when I taught you to pronounce sound “r”?! You’d never speak English! Oh, Spaniards, so much problems with you! Yes, come in, young man. Sit down and show me your homework. What gait, oh! What carriage! It grieves me to watch you...
Мистер Джексон склоняется над собственным письменным столом, кажущимся Васко чем-то огромным и зловещим, на что скорее надо класть гробы, а не письменные принадлежности, в идеальном фейспалме и из-под ладони смотрит на своего маленького ученика. Нет, он никогда не станет нормально говорить по-английски. И никогда не перестанет опаздывать.

...С самого детства, с семи лет – внушение, что ты ни на что не годен. И плевать, что говорят дома родители, брат, сестра – мнение, признание других людей, не домашних, гораздо важнее их мнения сейчас. Кто-то бы зажался, заперся в себе, превратился бы в болезненного ребенка с вечно потупленным взором... Но младший Лопес-Маркос работал над собой, ломал себя, менялся в угоду обществу – чтобы никто больше никогда не посмел упрекнуть его в чем-либо. Через год он будет говорить на языке так, что и не заметишь иностранца в его голосе – только если проскользнет мерзкая, все портящая и никогда не удающаяся Васко буква «р». Со следующего же дня он будет вставать на два часа раньше, выходить за полчаса до встречи – и с этих пор больше ни разу в своей жизни не опоздает.
В детстве у нас нередко бывает куда больше воли, нежели когда мы вырастаем. И Васко является тому замечательным примером.