Отправлено: 17.12.10 22:38. Заголовок: [Sur toi, sur moi, sur nous]

Время: 21.11.1979 год; 18.00
Место: ресторан отеля Hôtel de Crillon, Париж, Франция.
Участники: Trinity Sharpland&Thomas H. L'loeid
Сюжет:

Salut, c'est encore moi!
Salut, comment tu vas?
Le temps m'a paru très long
Loin de la maison j'ai pensé à toi.

Бывает встретишь человека, но уже поздно...

 Отправлено: 09.01.11 17:21. Заголовок: Ты уйдешь на рассвет..

Ты уйдешь на рассвете однажды - в неясные тени…
Я не буду прощаться. Не буду прощать. Мы безгрешны.
Эти строчки как нельзя лучше подходили к расставанию Тринити и Доминика. Она ушла на рассвете, пока он еще мирно спал. Ушла? Нет, сбежала, потому что она всего лишь слабая влюбленная женщина, которая хочет исцелиться, боится увидеть в его глазах сожаление обо всем произошедшем. Она сбежала, чтобы оставить воспоминание о той ночи, как что-то самое прекрасное и не разрушенное чередой сожалений, неловкостей и расставаний. Проще было вот так уйти, исчезнуть. Тринити понимала, что всем так будет лучше. Она уедет далеко, скроется ото всех, а он снова вернется к той кого любит и на ком собирался жениться. Так будет лучше. Именно эту фразу она постоянно твердила, когда летела в самолете, когда ехала в такси, когда первые дни гуляла по городу, который избрала своим убежищем. Так будет лучше. Новый девиз Тринити Шарплэнд.
Что же за город был выбран ею, как убежище? Как не парадоксально, но этим городом оказался горд любви, город художников, артистов, город королей, город, омытый реками крови и в фундаменте которого лежали тысячи костей. Да речь идет о Париже. Если ты хочешь затеряться, то оправься в то самое место, где тебя никто не будет искать. Тринити допускала, что из природного упрямства Доминик может и захочет ее найти, не допускала она только того, что мужчина к которому она испытывала столь глубокие чувства, может по какой-то причине ответить ей взаимностью. Она так долго об этом мечтала, а теперь просто не допускала подобной мысли.
Первые дни были самыми тяжелыми. Ей так хотелось набрать его номер, чтобы услышать его голос, отправить сову, чтобы увидеть его почерк, но она сдерживалась и просто гуляла по улочкам Парижа, вдыхала атмосферу этого города, которая словно туманом окутывала ее разум, оставляя все прошлое в прошлом. Тринити училась жить настоящим, она училась жить без Доминика, не зная еще, какой подарок готовит ей судьба.
Остановилась Шарплэнд в отеле, что находился в центре Парижа, недалеко находились Площадь Согласия, Pont de la Concorde и Musee de l'Orangerie. Также неподалеку Музей Орсе и Парижская опера. Из окна ее номера открывался удивительный вид на Площадь согласия. Тринити любила перед сном посидеть на балконе с чашкой ароматного чая и слушая музыку, словно забывать обо всем. Она посещала музеи, ходила на оперы и балеты, любила заходить в малоизвестные уголки Парижа, ведь именно там, можно узнать настоящий Париж, ощутить его многовековой дух, проникнуться им.
По вечерам на ужин она обычно посещала небольшой ресторанчик при отеле. За более чем две недели пребывания, персонал ее уже знал, так что не нужно было делать заказов. Она просто приходила в ресторанчик, садилась за барную стойку, пока ожидала приготовления блюд и с улыбкой на губах произносила
- Мне как обычно, - и ей наливали бокал ее любимого розового вина. Играла приятная музыка. Разговоры в такой обстановке были неспешными и располагающими. Иногда Тринити разговаривала с барменом, если было не много посетителей, иногда с кем-то из постояльцев, с кем успела познакомиться. Сегодня был как раз тот случай, когда она не спеша пила вино, слушала музыку и разговаривала с барменом. Он ей рассказывал о предстоящем маскараде в здании Лувра, эдакий ежегодный благотворительный бал-маскарад. Тринити подумала, что это не плохая идея, посетить сие мероприятие, оставшись инкогнито. Тем временем певец исполнял старинную французскую балладу. А молодая женщина уплывала под звук его голоса и мелодии во времена ее учебы в Хогвартсе. Почему-то сейчас ей вспомнилась подруга, с которой они так давно не виделись. Вспомнилась ее первая влюбленность, первый танец. На губах появилась та самая улыбка, которая касается наших губ во времена приятных воспоминаний, эдакая смесь задумчивости, радости и ностальгии. Казалось еще один приятный вечер, который не предвещает волнений. Но как ошибочным были ее ощущения, ведь к ней неумолимо приближались призраки того самого прошлого, от которого она сбежала.

 Отправлено: 05.04.11 14:11. Заголовок: От судьбы получая за..

цитата:

От судьбы получая затрещины, Вот я сам не свой на своём стою. Я ищу в этом городе женщину, Ту, единственную свою.

Только побывав в Париже можно было справедливо судить о том, насколько тесен мир и насколько он необъятен. Этот город совмещал в себе несовместимое и даже это он делал с недоступной для англичан фамильярностью. Париж, как последняя затяжка - наполнял легкие полностью, до боли, и оставлял после себя пустоту, которую только он сам мог заполнить...
Томас терпеть не мог Париж. Оказалось, что французское происхождение никоим образом не отразилось на его отношение к его исторической родине. Чрезмерно утонченный, вызывающий и высокомерный, Париж не обладал тем балансом, которым мог похвастаться Лондон. Лондон был четко разделен на рабочие кварталы, индустриальные кварталы, районы для богатых и полуразрушенные развалины и бараки для бедных. В Лондоне всякий знал свое место, знал свое назначение, имел реальную и досягаемую цель. Париж же был городом дурак и мечтателей. В нем ничего не делилось, все и всех просто смешивали в одном котле, создавая слишком много контрастов и впечатлений. Этот город был результатом этих "слишком мало" и "слишком много", совсем, как и его жители... Париж воистину олицетворял собой саму сущность парижанки: обещал так много, а выполнял... А выполнял обещанное исключительно если у вас имелись деньги. И их должно было быть много, очень много.

Пальцы нервно открывали и закрывали портсигар, борясь с желанием достать сигарету и закурить. Щелчок начинал раздражать девушку сидящую за соседним столиком и она уже не скрывала своего раздражения. Томас извиняюще улыбнулся, принял решение закурить, достал сигару, постучал ею по столу и подняв коробок лежащую подле, чиркнул спичкой... и остановился. Хочешь, не хочешь, а мысли все равно возвращались к Англии. После командировки в Алжире он должен был вернуться в Лондон, но новость о смерти министра распростронилась, как эпидемия и Томас решил, что дипломаты сейчас Англии не нужны, точно как и Англия не нужна им. Променяв одну родину на другую, Томас остановился в Париже. Некоторые посчитали бы его поступок достойным дипламата, другие - труса, но Томас сам считал, что возвратиться на родину шло против всех встроенных в его тело механизмов самосохронения. Чистокровен ты или нет не имело в Англии никакого значения. Охота в данный момент шла на жертву, а ею мог стать каждый. Свой поступок Томас считал по меньше мере обоснованным, а мнение других его редко волновало. У каждого своя шкура, и не каждому она столь дорога, сколь ему дорога своя.
Очередная спичка вспыхнула и запылала. Он поднес пламя к сигарете, , глубоко вдохнул и задержал дыхание. Все мысли, все заботы, все проблемы... все улетучилось и тело охватила эйфория первой затяжки за последние три дня. Бросать курить очень легко, уверял Томас. Сам он бросал раз сто...
С третьей затяжкой проблемы вернулись, но они уже не казались столь неразрешимыми. Впервые за последние дни Томас смог в полной мере оценить красоту de Crillon, легкую атмосферу праздника, царящую в ней и непринужденность обстановки. Англия, или тот же Алжир, не умели ценить жизнь и свободу в той же мере, в коей это было дано французам. В этой стране по вечерам даже короли теряли свой статус и привилегии, становясь беззаботными и простолюдными. В Париже никто не хотел знать кем являешься ты и еще меньше они рассказывали о себе... Чем не рай?
Но ирония судьбы состояла в том, что Париж являлся убежищем для слишком многих и в этом городе так или иначе всегда приходилось пересекаться с теми, кто знал о тебе больше, чем тебе того хотелось бы.
Ничто не сравнится с той ясностью, которая следует за выкуренной сигаретой. Как-будто только секунду назад твой мир был ссужен до ощущения в твоих легких и мелкого дрожа в пальцах, но следует почувствовать, что ты уже выкурил сигарету до самого фильтра и окружающий тебя мир разом становится больше, яснее, четче...
И ничто не сравнится с тем чувством удивления и непонимания, которое настигает мужчину, которого поставил в тупик вид знакомой фигуры и светлых волос. Томаса мало что могло удивить в жизни, но образ сидящей за барной стойкой мисс Шарплэнд определенно принадлежало к числу чудес света... Замерев в полуобороте, мужчина склонил голову набок и вслушился в голос сидящей за баром девушки. Голос без сомнения принадлежал ей, и осознание этого факта повлекло за собой очередную глубокую затяжку. Томас вернулся в прежнюю позу и осмотрелся. Присутствие Тринити обычно означало, что где-то поблизости находится и Доминик, но Париж имеет привычку ломать любые шаблоны. К тому же зная Ника, Томас мог с уверенностью сказать, что в Париже Дэт времени на бары не теряет.
Ллойд вернул свой взгляд на светловолосуюдевушку у бара и нахмурился. Он все еще с трудом верил в то, что это была помощница Ника. Либо Томас недооценил инстинкты самосохранения Дэта, либо пришло время заводить очки. Тщательно затушив тлеющий окурок в стеклянной пепельнице, Томас встал из-за столика, кинул на него пару купюр, которые приземлились возле пустого стакана из под виски, вернул портсигар во внутренний карман пиджака и направился к бару. Он еще не решил что скажет, скажет ли что-нибудь вообще, но точно знал, что ему надо было убедиться в том, что это была действительно Тринити. Суеверный Ллойд верил в знаки, а когда в вашей жизни из воздуха появляется единственная женщина, которая смогла поймать и удержать ваш интерес, то в знаки верится вдвойне.
Она была не одна. Кивала и говорила с барменом с тем вежливым интересом на который способны исключительно англичанки. К Ллойду она находилась спиной, хотя раньше это не усыпляло ее бдительности к его скромной персоне. С секунду он просто стоял, оперевшись локтем о стойку, и наблюдал за плавной пластикой с которой ее тело покачивалась в ритм музыке... Наверное выжидал, подозревал, что она прекрасно осведолена о его присутствие. Бармен, француз душой и мышлением, не нуждался в подсказках, он просто вежливо улыбнулся своей посетительнице и вернулся к своим бокалам и бутылкам. Томаса утамило ожидание. Фривольно наклонившись к ее уху, он прошептал чуть охрипшим от только что выкуренной сигареты голосом:
- Сегодня вечером я переслышал разговор Парижа и парижанок. Он строили козни англичанке, которая затмила их обоих своей красотой. Мне кажется они говорили о Вас, мисс Шарплэнд...
показалось, что она не заметила его присутствия. Может она действительно заслушалась музыкой, может лишь делала вид, но удивление которое было на ее лице, когда она повернулась к нему, было вполне правдоподобным. Томас сделал шаг назад, при этом всматриваясь в ее лицо внимательным, цепким взглядом. В какой то степени он все еще верил в то, что был не прав, но...
- Это действительно Вы...