Отправлено: 02.07.11 00:59. Заголовок: [Давайте поженимся!]

 Отправлено: 02.07.11 05:43. Заголовок: Она оттягивала этот ..

Она оттягивала этот день как могла. Со слезами на глазах. Каждый день являл миру невероятную борьбу. Борьбу за право существования в социуме полноценной и самодостаточной ячейкой, где в качестве верховодящего имелся лишь один представитель. Где все наполнено непогрешимой, чистой, возвышенной и прекрасной любовью к самому достойнейшему человеку, который когда либо встречался в её жизни и который так удивительно умудрился встретиться и другим. К человеку, которому она с удовольствием прощала и разбросанные по комнатам чулки, и внезапно находящиеся в самых неожиданных местах после вчерашнего вечера юбки, и которому она с восторгом была готова красить сама лично ногти не то, что на руках, но даже на ногах, и которого она не ругала по поводу строя забытых на столе чашек с ночным и утренним кофе... К самой себе. И Флоренс с ужасом представляла себе даже возможность того, что единожды в размеренный и налаженный мирок всем довольного эгоиста ворвется какой-нибудь варвар, назовет себя её... страшно сказать!... супругом, усядется рядом, начнет забрасывать её чулки своими носками, теснить её кружки своими кружками и съедать её персональную булочку, показывая, кто тут тиран и деспот. А ей, горемычной, не останется ничего, кроме как следовать заветам «плодитесь и размножайтесь, дети мои», терпеливо переживая домашнее насилие и почитывая на досуге газеты с криками таких же несчастных, указывать домовику, как правильно чистить фамильное серебро и развлекать себя вышиванием гобеленов с периодичностью две штуки в год. Представив себе все перспективы на будущее в особенно ярких красках и для полного убеждения сходив один раз на анонимное собрание женатиков, Флоренс почувствовала тревожное томление в груди, заперлась в ванной комнате и долго сидела, уставившись одним глазом на дверную ручку. Потом прослушала громовещатель матери: «Дорогая, немедленно свяжись со мной. У меня нервы на пределе».
У неё нервы на пределе!

***
Попытка #1.
Провалена. Смерть - это не уважительная причина.

Многоуважаемая madame Bulstrode,

с невыразимым прискорбием спешим сообщить Вам, что ваша дочь скончалась. Её засосало в летающий пылесос, который она самоотверженно вызвалась опробовать в полете, а затем её останки превратила в прах внезапно обвалившаяся кипа бумаг. На кипу ту налетели совы и растащили в разные стороны. Именно посему мы не можем оставить вам для упокоения ровным счетом ничего, кроме шпильки столь трагически покинувшей нас Флоренс. Это уважительная причина, и поэтому она не в состоянии посетить столь эпохальное событие, как ужин в поместье семейства Дервент и плавно сопутствующее тому знакомство с предполагаемым женихом.
Невозможно выразить никакими словами ту печаль, ту горесть от потери столь неоценимого работника отдела, и мы искренне соболезнуем Вам. Всей душой (она у нас коллективная) и всеми пылко страдающими сердцами мы с Вами в столько трудную минуту.

Всегда Ваши,
сотрудники Департамента Магических игр и спорта

***
Попытка #2.
Провалена. Флоренс испугалась отсылать подобного рода записки своей матери, ибо вспомнила, что обычно в таких случаях Галатея Булстроуд являет миру свое лико, и то лико слишком велико.

Мама, у меня сломался ноготь. Я не приеду.

***
Попутка Попытка #3.
Провалена. Адресат гнусно посмеялся, ибо ему неведома тяжкая доля женская, несмотря на все его регалии и заслуги перед Отечеством. Явка так же провалена по той простой причине, что совы явно не в ладах с утками. И по пути крылатая негодяйка испила в одно горло всю дарственную бутылку огневиски. Прилетела ночная хищница, подрабатывающая на полставки почтальоном, в дым пьяная и вместе с неопознанными личностями в кабинет к адресату, принялась горланить песню про «белые розы», постоянно сбиваясь на припеве и отчаянно фальшивя, а также сломала стул, когда попыталась сесть. А неопознанные личности стащили из кабинета секретаршу и больше их никто и никогда не видел. До следующего дня.

Доктор Утка.

Я пишу вам сие послание своими слезами. Они черные, потому что слезы смешались с тушью. Но иногда проскальзывает багровый - это кровь всех невинно убиенных мной шестикурсников (см. приложение №1). Я раскаиваюсь. Так же я признаюсь в убийстве следующих личностей (см. приложение №2), жестоких пытках раскаленным жгутом и прослушиванием песен Селестины Уорлок и записи вокальных данных моей матери в ванной (см. и сл. вещ. док. №1) перечисленных в приложении №3 личностей, в предполагаемом совершении террористического акта в Атриуме, а также в том, что это я и никто другой нечаянно стащила ручку с вашего письменного стола.
Я полагаю, выше перечисленного достаточно, чтобы признать меня невменяемой и отправить на принудительное лечение в больницу Святого Мунго (желательно в в отделение интенсивной терапии и в одиночную палату). А за кражу ручку так и вовсе на пожизненное заключение в Азкабан.

С приветом, ок.

***
Попытка #4.
Провалена. Адресата где-то шлялся не было дома.

Стамп.

Поднимай свою задницу с дивана. Мы едем в Лас-Вегас регистрировать брак.
Тогда я разрешу тебе до скончания века называть меня «выдрой» и никогда, НИКОГДА не работать, потому что с момента регистрации нашего союза я возьму тебя ПОЛНОСТЬЮ на свое обеспечение.

Булстроуд.

***
Все утро Флоренс слонялась по квартире, скорбя о холостой жизни. Но немного приободрилась, пропустив стаканчик «Кровавой Мэри». И стоило ей только несколько успокоиться и расслабиться, как в голову ей пришла блестящая мысль, каким образом можно испортить коварный план родителей и расстроить помолвку с неизвестным ей элементом. Через час она уже обмывала вторым стаканом билеты на имя Хуаниты Хулио Гонсалез и планировала наклюкаться до необходимой стадии опьянения, когда не страшно садиться в таковое подозрительное магловское изобретение как самолет рейса «Лондон - Мехико». Бессовестно проигнорировав очередное послание матери, мисс Булстроуд приняла решение не появляться на званном ужине в честь предполагаемого слияния двух семейств и провести вечер, сидя дома в старой кофте, заляпанной яйцом и поедая пончики. Это будет акт самоуничтожительного экзистенциального отчаяния.

***
Зачем, ну зачем она дала родителям ключи от своей квартиры? Она как раз только начинала думать, что, может быть, все будет хорошо и перестала тупо смотреть в ковер под ногами. Она отмеривала плиткой шоколада мюсли и почти смирилась с мыслью, что буритто - съедобная штука, а имя Хуанита - очень даже ничего. И тут ворвался отец и начал открывать и закрывать все дверцы кухонного шкафа на поиск чего-нибудь алкогольного «промочить горлышко».
- Я не поеду, - безапелляционно выдавила сквозь зубы Флоренс.
- Ну ладно, милая, давай не будем опять начинать, - предложил отец таким тоном, как будто Флоренс было тринадцать лет. - Что ты планируешь одеть? Ты так и собираешься поехать в халате? Не зли маму.
Фр. Фр-р-р. Фр-р-р-р-р. С ними просто невозможно разговаривать в таких ситуациях. Нет, она не собирается проводить еще один безмерно тоскливый вечер, чтобы ей крутили перед носом очередного любителя оперы с невыразимо скучным прямым пробором, как ложкой с пюре из редьки перед носом Миллисенты.

***
К тому времени, как Флоренс добралась до места под чутким надзором отца, она растеряла всю свою уверенность. Поначалу все было очень мило и скромно - немного похоже на визит к подруге на чашечку чая на младших курсах. Мать, которая находилась в доме Дервентов с самого утра и уже чувствовала себя практически как дома, каким-то непостижимым образом умудрилась одновременно поцеловать дочь в щеку, стереть отпечаток помады со щеки, снять её пальто и вручить домовику Дервентов, терпеливо ожидающему чуть в сторонке. Следом с распростертыми объятиями на неё накинулась еще одна тетка, смутно напомнившая своими повадками и мимикой миссис Булстроуд, и Флоренс почувствовала слабый укол стыда за собственное опоздание. Особенно когда отец важным тоном заявил, что «с трудом сумел выдрать дочь из цепких лап службы». В голове у блудной дочери все звучало: «черт, черт, черт!», и она судорожно пыталась справиться с нарастающей паникой, когда обе дамочки подхватили её под белы рученьки и потащили в гостиную.
- А вон там, возле пунша, стоит Лисандр, мне кажется, он будет невыразимо счастлив, если ты подойдешь и поздороваешься с ним. Он так ждал тебя, - заявила матушка и уверенным жестом подтолкнула Флоренс вперед к неминуемому. Флоренс, в свою очередь, еще никогда в жизни не испытывала такого унижения. Истерично оскалившись маменьке и предполагаемой свекрови, поспешила вырваться из мертвой хватки и трусцой поскакала к древней старухе в кресле, пробормотав в качестве оправдания «здороваться надлежит по старшинству» или что-то подобное в таком духе. Старуха как раз расположилась в противоположном углу от местонахождения затылка предполагаемого суженого и, по скромным примеркам Флоренс, к такому благодатному затылку не хватало только отменной чугунной сковородки.

***
- Наверняка это какой-нибудь маменькин сынок, который живет в родительском доме и работает под крылышком у своего отца, потому как не в состоянии устроиться на мало-мальски приличное место сам, - торжественно шептала своему брату Флоренс, которой уже добрых полчаса удавалось уклоняться от знакомства с неким Лисандром. И во время одного из таких тактичных уклонов ей посчастливилось наткнуться на Игнациуса, который с самым что ни на есть печальным выражением лица смотрел в аквариум с рыбками гуппи.
- Однако, долго ты так увиливать не сможешь, - заметил Игнациус, невнятно произнося слова и уставившись куда-то чуть левее плеча Флоренс.
- Ты во мне сомневаешься? - Холодно взглянула на брата Флоренс и уперла руки в бока. - Надо будет - сам найдет. И тогда я со всей суровостью приму взгляд мишек на его дурацком джемпере с оленями, который ему связала мамочка на Рождество.
Она цокает каблуками, разворачиваясь с твердым намерением побеседовать с кем-нибудь еще, пускай даже и по второму кругу, перед глазами мелькает внезапным образом чей-то белый воротничок рубашки... На заднем фоне (метрах этак трех) наблюдаются две головы с причудливыми прическами. Головы так же наблюдают за белым воротничком и Флоренс, и подопытный кролик Фло начинает опасаться, как бы родительницам хватило резерва кислорода в легких и не померли бы они от удушья о_О А потом она начала что-то подозревать. Что-то очень нехорошее. И она медленно задрала голову вверх, чтобы узреть вершину горы сей.

***
1970 год. II. курс обучения.

- Fffuuu! - Громче всех вопит темноволосая девчонка с острым раскрасневшимся от ветра носиком из оравы младшекурсников, неведомым образом забравшихся на трибуны и теперь наблюдающих за отборочными испытаниями в сборную факультета. И ладно бы, просто сидели тихо и смирно, жевали драже и наматывали завистливые слюни на свои шарфы. Они еще и комментировали все в свернутые из бумаги трубочки, да так, что разносились по всему полю их вопли. - Полистироловая сфера, что это у тебя за пятно на месте Бразилии? Плазма убитого перед тренировкой бублика? - Особенно не унималась вот эта вот, с раскрасневшимся носиком. Непонятно, откуда она только поднабралась подобных жестов, которых девушке из приличной семьи и знать-то не положено, но девчонка так отчаянно жестикулировала, что её подруге приходилось принимать просто невообразимые усилия, держа её за край мантии, чтоб та не свалилась. А девчонка продолжала вопить, не сводя глаз со светловолосого пончика, сопящего возле своей метлы с наливающейся багрянцем физиономией. - О, да он даже не в состоянии подняться в воздух! Аутсайдер!

***
1974 год. VI курс обучения.

Флоренс загорелась идеей отомстить одному презренному плебею. И в своем желании даже пробралась в мужскую спальню инкогнито на свой страх и риск. На шухере стояла боевая подруга Вишневская - и в случае появления в гостиной на пути к пустующей спальне, где вершила свое грязное дело Флоренс, та клятвенно обещала заорать дурным голосом «God, save the queen». Meanwhile, мисс Булстроуд размазывала по предполагаемой кровати мерзкого гада овсянку и самозабвенно посыпала её перьями.
- ГААААД, СЕЙВ ЗЕ КВИИИИИИИИИИИИИИИИИН! - Завопил дурниной голос Миши и отозвался тревожным звоночком в перепонках девицы. Недолго думая, она нырнула под место своего преступления. Под кровать, короче говоря. Мимо прошествовали черные ботинки, раздался некоторый негодующий возглас, которого она не смела повторить, ибо, по идее, знать таких слов не должна была, и... Перед глазами замелькала табличка «мне конец!», ибо уяснила она для себя одну простую вещь... Короче говоря, она перепутала углы. Одно из перьев с кровати весьма удачно щекочет ей нос, и она что есть сил пытается сдержаться, но это выше её возможностей. И она смачно чихает, валяясь на пыльном полу. Тут же покрывало поднимается вверх, и она имеет честь лицезреть крайне рассерженное лицо молодого человека. Слабо ухмыльнувшись и проблеяв «кажется, я ошиблась номером», она швыряет stupefy.

***
1979. Министерство.

Ей всегда нравился этот скромный молодой человек. И вот сейчас настал тот момент икс, когда спустя год он наконец созрел пригласить её куда-нибудь выпить чашечку кофе. Да, он так отчаянно заикается, что она прямо-таки чувствует своим внутренним око, как это случится, и он наконец выжмет из себя через минуту приглашение.
- М-м-м-мисс Б-б-булс-с-строуд, - оттягивая воротничок и переминаясь с ноги на ногу подходил к самому главному мистер под благожелательным взором Флоренс.
- Уважаемый! - Пробасила некая личность откуда-то с высоты своего полета и загрузила словесным потом скромника, а затем и вовсе утащила серенького зайчика в лубяную избушку. Зайчик только и успел бросить трогательный взгляд на Флоренс, которая от злости чуть ручку своего дипломата не сгрызла.

***
И вот представьте себе, что непосредственный герой всех трех эпизодов стоит в прямой досягаемости прямо перед непосредственной героиней трех эпизодов - и им даже есть о чем побеседовать. И познакомиться наконец лично. Но на Флоренс весьма некстати после пережитого стресса нападает вкусное отупение, и она не придумывает ничего крутого, кроме как схватить с подноса на столике маринованный огурец на палочке или что это там такое и с самым умиленным видом прошептать (в ужасе, в ужасе!):
- Может быть, мне удастся совратить вас огурчиком?

 Отправлено: 03.07.11 01:33. Заголовок: Год назад, забирая в..

Год назад, забирая вожделенные ключи от нового дома из рук риэлтора, Лисандер был уверен в том, что теперь-то его жизнь станет совсем другой, что теперь все-все изменится и будет очень хорошо. Невесту родители найти не могли и папа уже было начал внушать маме ту простую мысль, что пора заканчивать с этой ерундой и пустить все на самотек, авось сын сам себе супругу найдет и все будет в порядке. Держать его в своем доме и не давать жить самостоятельно у них тоже не получалось, даже истерики мамы не заставляли его оставаться на ночевку в родительском доме и он неизменно возвращался к себе, даже если праздники затягивались до поздней ночи. Мамины причитания на тему того, что ее лапушка Лисик стал отдаляться от семьи и забывать их, он имел удовольствие выслушивать все реже и реже, пока несколько месяцев назад они и вовсе не сошли на нет. Папа перестал воспринимать сына, как почти достойную замену безвременно покинувшей из дочери и начал прислушиваться к его мнению. Да и работа под крылышком у отца тоже уже не воспринималась Дервентом, как способ родителей держать его рядышком, под контролем, скорее как признак доверия отца. Ведь все документы проходили через руки Лисандера, на всех переговорах и совещаниях он присутствовал лично, кофе папе он не варил и газетки ему не подносил, так что работа ему даже начала нравиться.
А потом привалило очередное счастье. Командировка в США. Что может быть лучше, для молодого и абсолютно свободного молодого человека, которого постоянно терроризируют родители? Лучше быть ничего не может, потому что вариант с внезапным исчезновением родителей или тот светлый момент, когда они наконец успокоятся и отстанут, даже не рассматривались. Так, что собирая чемоданы и оформляя соответствующие документы, Лисандер представлял будущие несколько недель спокойствия, свободы и целой кучи развлечения и думал, что он самый счастливый человек на земле. Штаты встретили его симпатичной блондиночкой от американского министерства магии, с которой он должен был работать. И надо отдать им должное, работать с ней было одно удовольствие, Лисандер занимался бы этой работой вечно, была б его воля. На другом континенте, куда письма от безутешной матушки, горюющей по уехавшему сыночке, доходили довольно долго, от того и очень редко, Дервент наконец смог почувствовать себя взрослым и самостоятельным мужчиной, который волен распоряжаться своими деньгами и свободным временем, как угодно.
Но он как чувствовал, что есть во всем этом что-то неправильное, подозрительное. Все чаще и чаще он чувствовал, что вот-вот ему подкинут какую-нибудь гадость и с невинным лицом скажут, что так и было. Чувства его собственно не подвели. Это были чудесные три недели, которые омрачились срочным письмом от отца, с радостной вестью о том, что они наконец нашли ТУ САМУЮ ОСОБУ, которая достойна носить фамилию Дервент и продолжать сей славный род, радуя свекра и свекровь внучками и внуками. Пришлось прощаться с прекрасной коллегой, прощаться со свободой и в срочном порядке возвращаться на Туманный Альбион, дабы познакомиться с будущей невестой. Оставалось только надеяться, что описанная в письме мадам, действительно так красива и мила.

***
Хогвартс. 1970 год.
Лисандер пыжится, думает, во время раздумий гудит как старенький компьютер и отчаянно пытается не проиграть хотя бы эту партию. Если он все-таки проиграет, то это будет самый страшный день в его жизни за последние несколько месяцев. Ладно бы его противником был мальчишка, с ним хоть можно подраться из-за проигрыша, дабы душу отвести. Ну или договориться и провести еще одну игру. Но девчонка, с ней же потом фиг договоришься, а бить ее уж тем более нельзя, он же джентльмен, а джентльмен дам не бьют, вообще пальцем не трогают. Хотя даже ладно, что девчонка. Но это же Флоренс, выиграть у нее в шахматы это просто дело чести. Чуть ли не последняя возможность Лисандера показать ей, что он как бы тоже не лыком шит. Но…
- Эта шах, епта! – Смачным баском возвещает мелкая вредина и со всей дури опускает свою фигурку на доску, с таким грохотом, что Дервент аж вздрагивает и смотрит на доску, как баран на новые ворота. А потом рука его тянется к круглому лицу и получается классический фейспалм. Дервент убит морально, его сделала какая-то сопливая девчонка с младших курсов. Это просто позор на всю жизнь. – Иди стирай мои носки! Уговор дороже денег! – Продолжает басить девчонка и Дервент готов рыдать, какой позор, какой позор. Вот бы ее убить.

***
Хогвартс. 1971 год.
- О нет, я не тебя любила, палима сладостным огнем, так объясни, какая сила в печальном имени твоем. Передо мною на колени ты стал, как будто ждал венца… - Он отчаянно жестикулирует, строит печальные рожи, громко декламирует какие-то бабские стихи со стола в общей гостиной и мечтает кого-нибудь убить. Потому что рядом, со сложенными на груди руками и до жути самодовольным лицом с извечно красным носиком, стоит хилая девчонка и внимательным образом слушает его.
- Громче и четче. С чувством. Так, что бы все прониклись и обрыдались в свои сопливые платки. Go жиробасина! – А руки так и тянутся к палочке, что бы отправить в мерзость мелкую каким-нибудь мерзопакостным заклинанием, из тех, что он вычитал в папиной книжке о темных искусствах. Но в душу уже давно закралось неприятное подозрение, что палочки в заднем кармане брюк может и не оказаться…
- Это ищешь? – Коварная соплюшка, да как она посмела. Лисандер беспомощно сжимает пухлые ладони в кулаки и силится не расплакаться от обиды, как последняя истеричка. С этой девчонкой просто сладу нет, ее невозможно обыграть или переспорить. Да что с ней такое вообще. Стерва везучая.

***
Министерство магии. 1977 год.
- Секс без дивчины – признак дурачины! – Задрав голову, что бы видеть жертву подлых инсинуаций, елейным голоском сообщает дамочка, кокетливо вертит своим чемоданчиком и нагло так ухмыляется.
- Мы с коллегами смотрели теннис. Маггловский вид спорта, Вам, как сотруднику департамента игр и спорта, о нем должно быть известно. – Важно сообщает крепко сбитый парень и нервно поправив галстук спешит смыться подальше, пока слышавшие их разговор служащие министерства еще сдерживают себя и пытаются не смеяться, а дамочка уже во всю гнусно ржет ему в спину.


Уоррингтон, друг мой…
Чует моя жопа, что пришел конец моей жизни и наших пьянок по выходным. ОНИ НАШЛИ ЖЕНУ! ЭТО БУЛСТРОД! ОТПРАВЬ МЕНЯ В МУНГО ДО КОНЦА ДНЕЙ МОИХ! ЧИСТО ПО БРАТСКИ! Ну или убей, а Лорду скажем, что я решил переметнуться на сторону Дамблдора! Я в Раю, мне хорошо. Ты предотвратил переход на сторону добра, тебе тоже хорошо. Флоренс останется с носом, опять мне хорошо. Я зайду после обеда с бутылкой, готовь справку в Мунго.
Твой друг и собутыльник, Дервент. Возможно будущая жертва домашнего насилия, если ты не протянешь руку помощи...

***
Шляпный магазин "Hatter's Hats". 1981 год.
- Джо… Я должен сообщить тебе кое-что важное… - Парень делает трагическую паузу, картинно хватается за сердце. Делает пару глубоких вдохов, тяжело выдыхает. Утирает накрахмаленным платочком пот со лба, естественно бусинки, пот он только бусинками. Бережно берет за руку девушку и на одном дыхании произносит. – Меня насильно женят. Я подозреваю, что жена моя будущая не одобрит частых посещений шляпного магазина из принципиальных соображений и вредности. Настал час прощания. Я буду писать тебе. Не забывай меня, Джо, я пришлю тебе еще десяток моих фото с автографами и каждый раз, проходя мимо твоего магазина, буду медлить шаг и печально глядеть в витрины, надеясь разглядеть за ними твой лик прекрасный. Я буду помнить о нашей дружбе. Прощай! – И он уходит, экспрессивно хлопнув дверью, даже не обернувшись. Только колокольчик печально звякнул и затих…

***
Министерство магии. 1981 год.
- Слушай меня внимательно, Перкинс. Эта женщина сломает твою жизнь. Она будет вить из тебя веревки. Устраивать истерики. Перестанет пускать на квиддич и в бары к друзьям! Она будет бить тарелки. Говорить, что у нее болит голова. Бить тебя. Орать дурным голосом, если вернешься с работы позже чем положено на три секунды, иногда даже не полторы! Не разговаривай с ней! Не смотри на нее! В ее присутствии делай вид, что ты ее не знаешь, знать не желаешь и вообще, уже заранее презираешь ее всеми фибрами своей души! – Так смело, эмоционально и гордо, примерно с теми же интонациями когда-то в будущем один очень известный президент будет утверждать, что он не знает кто такая Моника Левински и расскажет о том, что планирует сделать в будущем, что бы беспалевно перевести тему и отгородить себя от вопросов о любовнице. А взгляд у Дервента так и горит, глядишь сейчас вцепится в кого-нибудь и придушит, просто что бы доказаться свою точку зрения, которую он придумает пока будет душить несчастного.
- Н-н-н-н-но Ф-ф-ф-фло-р-ренс т-т-такая к-к-крассивая. И м-м-м-милая. – Блеет перепуганный дядечка, которого выловили после столовой, приперли к стенке и наговорили гадостей о женщине его мечты.
- Перкинс, ты мне не доверяешь, что ли? Я же о тебе беспокоюсь, дурилка ты. Послушай меня, сделай как я говорю и твое будущее спасено! – Дервент скалится, изображая само дружелюбие, показывает большой палец поднятый вверх, отпускает несчастного и уходит. На встречу еще десятку таких же милых и не очень дяденек, которым, по мнению девочек из секретариата, нравится мисс Булстрод.

***
Министерство магии. 1981 год.
Дервент не стуча распахивает дверь кабинета, за которой не раз проводил ночи полные огневиски и песен Владимира Круга, плюхается на свой любимый стул и подперев подбородок руками, долго и печально смотрит на подругу и собутыльницу. Но потом как бы вспоминает, что пришел не любоваться дивной красоты девушкой, в которую какое-то время назад даже был немного влюблен, потому что не влюбиться в такую просто невозможно, и переходит прямо к делу.
- Полин, ты умная, крутая, спец и все такое прочее. Будущий стиратель памяти, шикарная чикса. У меня в общем деловое предложение. Ты стираешь мне память, внушаешь какую-нибудь фигню вроде того, что я презренный маггл, никогда не выходивший из своего дома в самой заднице мира и уходишь, а я за это тебе дарю ящик огневиски и новехонький мерседес, прямо вот с конвейера. Как тебе предложение? Могу даже расписку написать, что все как бы делаю по собственному желанию, в трезвой памяти и твердом уме, что никаких претензий к тебе не имею и бла, бла, бла. Соглашайся, плохого не предлагаю, ты ж меня знаешь. – Он весь прямо вот лучится надеждой, что подруга сейчас согласится, выхватит палочку, спросит что за дом такой в заду мира. Он расскажет ей о хижине на Гавайских островах, она поддержит его гениальную идею, они отправятся туда, она поколдует над ним, заберет палочку, вручит документы на имя Чин Хо Келли, которые ему сделала та самая блондиночка из американского министерства магии, и уйдет с миром. А он обретет долгожданную свободу и обретет наконец счастье.
Но дверь с тихим скрипом открывается и на пороге возникает миссис Дервент, с брезгливым выражением на бледном личике, в мантии цвета фуксии, от которой в глазах уже рябит. И щебечет таким обманчиво спокойным и добрым голоском.
- Лисандер, детонька, мне сказали, что ты здесь, нам пора, милочка, тебе еще надо переодеться, причесаться и почистить зубки перед встречей с невестушкой. – И Лисандеру ничего не остается, кроме как распрощаться с Полин и послушно поплестись в след за матушкой, которая семенит в кабинет своего мужа. Что бы забрать и его с работы, отправиться скорее домой и встретиться с мистером и миссис Булстрод, а так же их очаровательной дочерью Флоренс, которая очаровывает буквально с первых секунд. По словам миссис Дервент, даже имя будущей невестки заставляет ее душу трепетать и убеждает ее в том, что Флоренс позаботится о милом Лисике, и что в скором времени она станет бабушкой замечательных внучков.

***
Дом Дервентов. 1981 год. Незадолго до знаменательного ужина.
- Лисик, деточка, ну выйди из комнаты, пожалуйста. Я же знаю, что ты уже вернулся ОТТУДА… - Маман так трогательно скребется в белоснежную дверь комнаты Дервента, что он прям чует, как ноги тянут его туда, что бы открыть ей дверь и впустить страшную женщину в единственное место, в котором он чувствует себя защищенным. Не зря же он столько дней потратил на то, что бы окружить спальню свою всевозможными защитными заклинаниями, не позволяющими родителям попасть внутрь, даже если им очень захочется, как они это делали до этого. Сюда теперь могут попасть только домовики, но толку от них мало, он отправляет их обратно, а ослушаться приказа хозяйского они не могут и им приходится исчезнуть, а родители, посылают их обратно. И уже часа четыре домовики скачут туда обратно и кажется, что вот-вот они либо сами убьются, либо убьют хозяев.
- Я не выйду. И я не надену этот дурацкий костюм! И мантию, ГОЛУБУЮ, я тоже не надену! И с ЭТОЙ знакомиться не буду! И вообще, fffffffuuuuuu, я лучше помру в гордом одиночестве или сбегу с маггловкой, как Лорен! – Зря он это сказал, ох зря. Лорен это вообще больная тема маман. Да, истерики в духе миссис Дервент, со слезами, соплями и хватаниями за сердце ему сейчас и не хватало. Прекрасно. Сватания – это чудесная штука.

***
Дервент стоит у стола с пуншем, потихоньку потягивая оный из любимых маминых бокалов, фужеров, стаканов или как они там называются и гнусно хихикает, наблюдая за перемещениями г-жи Булстрод, по огромной гостиной дома Дервентов. Он конечно еще не смирился с мыслью о том, что его женой может стать женщина, которая отравила его учебу в Хогвартсе, а потом и службу в Министерстве. При звуках голоса которой он в былые времена начинал трястись и вспоминал все известные ему молитвы, мечтая получить политическое убежище в какой-нибудь Уганде, куда эта стерва свой нос точно не сунет. Но одна только мысль о том, что эта ведьма кажется больше него самого опасается этого брака и не изъявляет особого желания знакомиться с супругом, радовала его безмерно. И он готов был вечно простоять вот так в доме своего детства, наблюдая за паникой женщины, которую всегда мечтал придушить. Но это ему наскучило, примерно в тот момент, когда она возжелала пойти по кругу, общаясь со всевозможными родственниками со сторон обоих семей. Тогда он решил сделать первый шаг, как полагается джентльмену и решительно шагнул в ее сторону, когда она как раз проходила мимо. И хотя руки так и тянулись к ее хрупкой шее, мечтая сжать ее посильнее, Лисандер ухмылялся и был весьма доволен вечером. Все его волнение, страх, переживания и нервозность как рукой сняло, он был абсолютно спокоен и настроен на то, что бы отравить вечер своей прекрасной будущей невесте.
- Огурчик? Как славно, но нет, спасибо, вдруг он оставит след плазмы на месте Бразилии? Или того хуже приведет к тому, что моя кровать будет погребена под слоем каши и перьев, а из ушей попрет китайская лапша. Может пуншу? Он, возможно, не отравлен.

 Отправлено: 11.07.11 04:56. Заголовок: - Я не пью, - отреза..

- Я не пью, - отрезала оскорбленная Булстроуд, которой вдруг до челюстной судороги захотелось опохмелиться. - За кого Вы меня принимаете, уважаемый? Китайская лапша! Подумать только, какого низкого Вы мнения о моей персоне и моих познаниях в кулинарии! Это было спагетти! Итальянское спагетти, между прочим.
Флоренс наморщилась в трагическом отчаянье - именно так морщат лбы голливудские звездилы, спрашивая у своей партнерши: «Дорогая, куда ты положила мою пижаму?» Впрочем, долго у неё не получилось вытягивать драму. Мимо, буквально в нескольких сантиметрах от будущих-да-не-приведи-Господь-и-Мерлин-да-хотя-бы-даже-Минкс!-супругов, по-утиному переваливаясь, проплыла незабвенная тетушка горе-типун-на-язык!-невесты, низенькая и очень толстая женщина в белом шелковом платье. Её улыбчивое румяное лицо покоилось на пьедестале из трех подбородков и было так отменно обложено целой тонной грима, и когда тетушка с нескрываемым любопытством резко повернулась на мирно ведущих светский разговор «голубков», племянница озадачилась вопросом, как лицо её родственницы не съехало на затылок.
- Вы, кстати, любите томатную пасту, мистер? - Внезапно заулыбалась Флоренс, а затем вытащила из нагрудного кармана пиджака молодого человека аккуратно сложенный в треугольник платок и засунула вместо него злосчастный огурец.

***
1975 год. второе полугодие VI курса обучения.
Я предпочла бы вообще не рассказывать о событиях, произошедших в течении двух прошлых дней. Это была полная жопа. Причем во всех смыслах. Но я должна о них рассказать, потому что иначе вы не поймете, что творилось у меня в голове и почему я принимала столь идиотские решения и совершала всякие неосмотрительные поступки и опрометчивые шаги, профессор Дамблдор.
Вот как все было: тем вечером я убивалась по поводу внезапной пропажи Дервента из гостиной. Я обыскала всю школу. Причем несколько раз. Но все тщетно. Я обошла всех своих знакомых с других факультетов. Может быть, кто-нибудь что-нибудь видел? Но там явно решили, что у меня не все дома. Я была подавлена потерей. В тот вечер мне показалось, что кто-то отрезал кусок меня. Мой смысл существования на протяжении всех шести лет обучения. Что-то, что стояло на одной ступени рядом с квиддичем, туфлями и мятными леденцами. Я расклеила объявления везде, где можно: «Пропал Дервент... Нашедшему - вознаграждение». Листовки, надо сказать, были кошмарными в смысле цветовой гаммы. Лиловые буквы на розовом фоне. Да, я расклеила их везде, где можно. На всех статуях. На всех вазах. На всех картинах. Везде, в радиусе пяти миль от Большого Зала. Я сидела в гостиной, томилась отчаянием и одиночеством и ждала известий. О том, что с Дервентом все хорошо. Его никто не побил. Он не свалился с метлы. Его не утащил на дно озера осьминог. Его никто не украл. Но никто не писал. Никто не требовал выкупа. Не происходило вообще ничего.
В голову лезли самые разные мысли. Догадки, теории, предположения проносились в моем воспаленном мозгу, как мародеры во время большого восстания. Врывались, грабили, уходили, а потом возвращались и снова грабили и бесчинствовали, как хотели.
Предположение номер раз: может быть, Дервент каким-то образом после отбоя выбрался из замка, вышел на улицу и потерялся? Может быть, моя теория о похищении осьминогом - это самая обыкновенная паранойя и полный идиотизм?
Предположение номер два: гриффиндорцы. Может быть, они пытались нас припугнуть, чтобы мы сидели тихо и не болтали лишнего? Мол, раз смогли побороть такого гиганта мысли и силы, то задумайтесь, что мы можем сделать с вами. Однако, чем больше я размышляла над этой теорией, тем меньше верила в её вероятность. Гриффиндорцы не стали бы похищать Дервента. Это не их стиль. Они слишком тупые.
Предположение номер три: Дервента заманил в темный угол кто-то из своих в каких-нибудь своих мерзких целях. Например, избить. Или завербовать в какой-нибудь кружок по интересам. Или еще что-нибудь. Да, похоже, это и есть тот самый вариант.
Самая страшная правда заключалась в том, что я ничего не могла сделать. Только сидеть и надеяться. Размышления об этих параноидальных теориях заговора перемежались болезненными воспоминаниями о том, как мы с Дервентом весело проводили время.
Миша, наблюдая за моими душевными терзаниями, как добрый ангел с небес, предложила проверить Астрономическую башню. Может быть, он висит на каком-нибудь остром шпиле, обдуваемый розой ветров, весь холодный и голодный... Вы знаете, я как представила себе, что он может заболеть и проваляться да хотя бы даже неделю в Больничном крыле - совсем жутко стало. Это тоже, наверное, идиотизм, но мы в ответе за тех, над кем дружески подтруниваем. Вспомнить хотя бы тот замечательный урок, когда мне всеми правдами и неправдами удалось пробраться к семикурсникам на нумерологию. Лисандр тогда долго тупил у доски над заданием преподавателя «запишите икс в квадрате», пока не додумался обрисовать вокруг икса четыре палочки. Преподаватель тогда дико странно выпучил глаза и поинтересовался, что это такое Дервент изобразил на доске. Знаете, у него такое мученическое лицо было, у Пончика, что мне даже жалко его стало. И я прямо сразу пришла на помощь. Покрутила пальцем у виска и сказала ему: «ну ты че, вообще дурак? У квадрата все стороны равные, а ты прямоугольник нарисовал». Да.
Поэтому меньше, чем за десять минут, мы добежали до Астрономической башни... И когда перед моими глазами открылась просто вопиющая в своей возмутительности картина, я осознала: нет, идиотизм - это профукать столько времени впустую, предпочитая унылую тишину тоски и отчаяния какофонии общения с одногруппниками. Я даже предположить не могла, что этот толстый ленивый засранец (я говорю это любя) все это время нежился в объятиях длинноносой блондинки с Рейвенкло!!! Мне даже в голову не пришло, что он способен на такой решительный, смелый и дерзкий поступок, как завести себе девушку!!! Да я в тот момент была похожа на потерпевшего кораблекрушение путешественника, который несколько месяцев дрейфовал на спасательной шлюпке в открытом море и наконец оказался на суше. Ноги такими слабыми стали, что мне даже пришлось уцепиться за руку Миши, чтобы не упасть. НЕВЕРНЫЙ!! ОБМАНЩИК!!11. Но я не стала ничего такого кричать истерично, конечно, хотя очень хотелось. Я просто стояла, смотрела и повторяла про себя, как заклинание: «да, он человек... он тоже человек... в него может влюбиться какая-нибудь идиотка....» Потом меня Миша еще пнула так хорошенько в бок, потому что оказалось, что это я не про себя повторяла, а очень даже вслух. Выдра Дервента еще обвела меня тем характерным взглядом типа «ну, да, ага», в котором отвращение, неприязнь и равнодушие смешивались в равных пропорциях, маскируясь при этом под вежливый интерес. А потом вывалила на наши с Мишей головы свой словесный понос, из которых я поняла только отдельные фразы. Там было что-то типа «не доросли еще до крупномасштабных развлечений», «мелюзга», «пятно на носу» и что-то про «сексуальные меньшинства». Я человек вообще бесконфликтный. Всегда за дипломатичное решение вопроса. И снова я не стала кричать, вытаскивать палочку и прилагать силовое давление. Миша весьма любезно предоставила в мое полное распоряжение жвачку, которую она предварительно пожевала, выслушивая нелогичный поток мысли этой самой квашни с белой зализанной в хвост соплей на макушке, и я тут же поспешила прилепить выдре Дервента эту самую жвачку на лоб. А Дервента я даже взглядом не удостоила.
Помню, как я потом сидела в девчачьей спальне, подперев подбородок ладонью, и тупо таращилась в пространство невидящим взглядом. А затем мне в голову пришла одна блестящая мысль. Настолько крутая, что её просто необходимо реализовать. По своим путям мне удалось достать флакон приворотного зелья. Не подумайте, профессор Дамблдор, будто бы я планировала влюбить Дервента в себя. Я хотела влюбить его... В вас. Я знала, куда обычно он садится. И он с удовольствием принялся поглощать свою отбивную с томатной пастой, в которую я так неплохо жахнула зелье. И ел. И еще, и еще, и еще. А я все смотрела, и смотрела, и смотрела. Ничего не происходило. Внутри у меня разрасталась томительная, ноющая пустота. Может быть, я перепутала тарелки? Может быть, меня надули - и ничего-то в пузырьке не приворотное зелье а простая подкрашенная вода? И тут, прямо по заказу, послышался хлопок, чье-то «атас!» и хрипение. Меня и вправду надули. Никакого приворотного зелья не было. Но достигнутый эффект мне, в целом, понравился. Очешуительно! Феерично! К тому моменту, когда к Дервенту подбежали преподаватели, у него язык был размером с молодого кита. Да ладно, чего уж там. У него вместо языка был кит!!!!1 Я думала, мое сердце остановится.

***
Ругаться или постыдно делать ноги. Такова первая, бессознательная реакция человека на опасную ситуацию. Первобытный инстинкт, память предков. Но с Флоренс этот инстинкт не сработал. Она вдруг поняла, что у неё совершенно нет сил: ни моральных, ни физических. Она чувствовала себя леденцом с лакрицей, у которого уже слизали верхний карамельный слой, так что остался лишь темный и липкий центр. Флоренс оторвала взгляд от трофейного платочка из петлички и посмотрела в глаза стоящего перед ней.
- Ты сейчас сделаешь самое одухотворенное лицо и будешь внимательно слушать все, что я тебе скажу, - спокойным тоном начала свой спич она и сама же поразилась собственной наглости. - В твоих же интересах действовать со мной сообща. Будь умничкой, Дервент, - Булстроуд предупредительно ткнула пальцем в пуленепробиваемый живот мужланчика и усмехнулась, - соглашайся на заманчивое предложение, которое я сейчас озвучу. Мне не хочется влезать в это дело по самые уши и не хочется расстраивать свою свекровь, - со всей серьезностью проговорила дамочка и, потрепав злопамятного красавчика за щечку, чуть не добавив продолжительное "поооончик", кивает головой в сторону двух засевших в засаде возле столика с хваленым пуншем родительниц, над головами которых даром не мелькала табличка с надписью «НЕ ПАЛИМСЯ!!!!111».
- Мы с тобой взрослые, самодостаточные люди. И для нас обоих этот брак не более, чем досадное недоразумение... - она смерила Дервента взглядом 90-летнего профессора, который на своем веку повидал многое, и только что встретил почти безнадежный экземпляр, и добавила: - для меня, по крайней мере, точно.
Как бы выразиться-то, как бы фразы сформулировать, чтобы и эта колонна все правильно понял, и самой дошло? Эта семейная жизнь еще толком-то и не началась, а так ей уже надоела, что просто сил нет.
- Например, мы можем в данную минуту уйти отсюда под благовидным предлогом «жаждем уединиться и узнать друг друга получше», - она неспешно махнула рукой в сторону двери и убрала с лица прядь волос. - Мы можем сбежать куда-нибудь в... - Нет, про Мексику ни слова! Это богоугодное место, где на пальмах растут буритто и начос она уже зарезервировала для себя! Не хватало, чтоб Дервент её опередил и первым опробовал кактусовую водку. - В Австралию, например. Потеряемся ото всех и от друг друга, в том числе, - посчитала нужным подчеркнуть Флоренс самое важное в своей речи, - в кустарниках алоэ и никто никогда не сможет нас отыскать среди коал и кенгуру. Прояви хоть каплю благоразумия, Дервент! Ты только представь, что эти люди могут совместно надумать на тему организации свадьбы. Пятиметровый торт? Фестралы, выкрашенный в белый цвет? Нас прикрепят за тросы к воздушным шарам, и мы, осыпаемые золотыми монетами, спустимся с неба к алтарю?
Проносятся мимо, словно бы воочию, крылатые кареты, усыпанная бриллиантами беседка, щеголяющие в золотых кальсонах отцы, чьи лысинки охлаждают опахалами кружащие в воздухе выряженные в купидонов леприконы, забитый лебедями, точно консервная банка кильками, пруд... Флоренс задыхается в исступленном молчании на целую минуту. Возможно, это даже рекорд. И Дервент может запомнить эту самую минуту на всю свою жизнь как момент, когда он "заслушался как она молчит", и пока он не влез со своими дурацкими рассуждениями, надо было выносить свой суровый ультиматум на обсуждение, покуда маменьки не прорвались через разделяющих их от чад кордон в виде заснувшего в позе стоя анонимного дедули.
- Ты согласен или нет? - Хватает она его за рукав, как за спасательный круг утопающий. - Или ты горишь желанием жениться на мне и всю жизнь делать только то, что я захочу? Имей в виду, долго мы с тобой не проживем. Мне придется тебя убить, - на полном серьезе заключила Булстроуд.

 Отправлено: 19.07.11 23:09. Заголовок: Ага, не пьет она, ко..

Ага, не пьет она, конечно, только выпивает, да. Уж это Лисандер знал точно и прекрасно помнил тот неповторимый вклад Флоренс Булстрод в проведение выпускного бала. Вот надо же было ей испоганить именно этот бал, его. Не предыдущий, не свой, не какой-либо другой, наплевать какой вообще. Не-е-е-т, Флоренс же хитрая задница, знала как насолить Дервенту. И ничего не побоялась, змеюка, правил стопятьсот штук нарушила, напилась и начала дебоширить. Дура, даром что брюнетка и не Хаффлпафф оканчивала.
Он скептически посмотрел на ее лицо с высоты своего роста и хмыкнул переведя взгляд на колонну позади девушки. Колонна показалась ему куда более приятным и симпатичным объектом для любования. Тонкий стан, шикарное одеяние из позолоченных деталей отделки. А главное молчит в тряпочку, платки дорогие не портит, ерунду какую-то не мелит и вообще душка. Прямо вот мечта, живую бы такую и было бы вообще замечательно.
- Пффф, да хоть макароны по-флотски или еще какой-нибудь кулинарный шедевр, который Вам, милейшая, никогда не постичь. В силу того, что ваши чудесные руки растут не из того места и полезны только в свершении гнусных делишек. – Лисандер фыркнул собираясь продолжить свои словесные излияния, но тут…
Томатная паста. Эта ведьма знала о чем ему напомнить и чем заставить его замолчать. Закрыть скорее рот и не открывать его, пока эта дамочка находится в опасной близости. Ужас же что она может натворить сейчас, если еще в шестнадцать лет гадила так, что Лорд должен был уже воспринимать ее как равную и называть ее мисс или госпожа Булстрод. А то и вообще Богиней, если уж по справедливости. Нет, но это же надо, столько лет прошло, а она все еще помнила тот позорный день, после которого Лисандера неустанно просили показать кита и последующие две недели гнусно хихикали за его спиной. Это был позор на всю школу, самое неприятное ощущение из тех, что он когда-либо испытывал, а она еще и напоминать смеет. Стерва. Вот пусть теперь сама с собой разговаривает и сама отвечает на свои вопросы. А он при ней и рта больше не раскроет, слишком это рискованно. Хотя очень хотелось, очень, потому что предложение от нее поступило весьма заманчивое. Но что-то его все-таки не устраивало. С одной стороны сбежав с ней он получит свою долгожданную свободу и заживет своей жизнью, станет счастливым человеком. Но ведь никто не даст гарантий, что вот приедут они в Австралию и она не убьет его и не закопает под ближайшим кактусом. Или же натравит на него кенгуру, а сама сбежит с деньгами и документами. От удара кенгуру он упадет, потеряет память и станет бомжевать где-нибудь на территории аборигенов, под деревом которое все увешано маггловскими средствами защиты от детей. По крайней мере если верить рассказам очевидцев.
Но с другой стороны, если он откажется, в жуткий день, когда небеса будут на грани падения на землю, наденет ей на пальчик колечко и все, прощай вообще какая-либо жизнь. Быть мужем Флоренс Булстрод это же целое испытание. Его не каждому дано пройти. Лисандер как представил себе эту семейную жизнь, так аж ужаснулся и невольно отшатнулся от Флоренс.
А представил он себе примерно следующее.

1982 – 2015е года.
Любые совпадения случайны. Все имена и события являются порождением чьей-то больной фантазии.

***
1997 год
Лисандер с самого начала чувствовал, что здесь что-то не так и ему готовят какую-то крупномасштабную подставу, свинью, какашку, называйте как угодно. Но вместо того что бы запереться в своем кабинете и окружить все входы и выходы защитными заклинаниями пропускающими только домовиков с едой, он повелся на предложение жены и пошел на этот крутой карнавал. Конечно, он же привык, что жене надо верить, она плохого не посоветует и не сделает. Она же душка и Богиня. Она молодец, большая мамочка, первая красавица во всем Министерстве, да что там, во всем Магическом мире… Нет, лучше бы он сидел дома, лучше бы дома. Но кто ж знал, что все получится именно так. Он должен был понять, прислушаться к своей интуиции, попробовать подумать логически, не опуская возможности гадства со стороны жены. Его должно было насторожить то, что жена вдруг решила, что на карнавал он должен пойти в маггловском костюме ангела.
Его должна была насторожить излишняя молчаливость жены и эти ее странные взгляды. Его должно было насторожить предложение выпить чашечку пунша.
Простодушный дурак.
Никогда еще в жизни Дервент не просыпался после порции снотворного зелья, на высоте птичьего полета, с какими-то приспособлениями закрепленными на руках, ногах и туловище. Над огромной надписью из тысячи свечей, которая гласила «НАС БУДЕТ 14». Да он чуть концы там не отдал от страха и счастья. А все из-за жены!

***
2010 год.
- Пап. Пап. Пап. Пап. Пап. Пап. Пап. Пап. Па. Па. Па. Па. Па. Па.
- ЧТО?!
- А мама опять гуляет.
- ЧТО?!
- Он оглох, как мы и подозревали.
- Ну не удивительно, мама так орала.
Конечно не удивительно, что он не слышит толпу своих детей, которых каждое утро строит в холле и проводит перекличку, что бы никто не сбежал, не потерялся, не прибавились новенькие. Половина из этихдетей почему-то похожи на юного Бибера. Один в один. Та же меховая шапка на голове, которую почему-то упорно называют супер модной прической. Очки в половину лица, как у Сивилы Трелони в ее лучшие годы. Узенькие джинсы, будто попертые из женского маггловского гардероба. Белые рубашки, жилетки от костюмов-троек, тут вопросов нет. И розовые в черную клеточку кеды, вот это жесть, одинаковые же, что у мальчиков, что у девочек.
А вот вторая половина уже больше походит на Лисандеровских детей. Но некоторые конечно все-таки под сомнением. Вон черненький, наприер, с кроликом на перевес. Глаза явно папкины, рот и нос мамины, манера одеваться точь-в-точь, как у обеих бабушек. Ирокез семейного филина. Все нормально. Но что-то в нем заставляет сомневаться в том, что он истинный Дервент... У него проколото ухо! Мужчины Дервенты не прокалывают уши! Ужасное воспитание у него, ужасное.
Да и эта девочка, Афродита, ест так же много, как и папа. Орет так же пронзительно, как и мама. Но этот странный акцент. Эти десятки щеночков в ванили и любимых кото-о-о-ов. А как она поет… Легко угадать в ней Рязанскую богиню площадей, слишком легко.
ПОЧЕМУ ТЕ МАЛЬЧИКИ ЕДЯТ САРАНЧУ? ЭТО У НИХ МАДАГАСКАРСКИЕ ТАРАКАНЫ В РУКАХ? А ЭТО ПТИЦЕЕД В ГЛАЗУРИ? ЖИВЫЕ ГУСЕНИЦЫ? МАМОЧКИ! Лисандер с ужасом смотрит, как дети, много узкоглазых детей, едят всякую живность, жмурятся от удовольствия и с трудом отрываясь от своего кушанья периодически зачем-то предлагают откормить его рыбьим жиром и уложить спать.
- А чего он так на нас смотрит?
- Вы кто?
- Мама опять ударила его котелком по голове? Ну ей же говорили этого не делать, он всегда забывает Азиатов после таких ударов. Мерлин, ну за что?!

***
2012 год.

цитата:

- Хочу во Владивосток. - А что там? - Владивосток там!

Ага Владивосток там, врала и даже не краснела. Лисандер всегда подозревал, что жене нельзя доверять, особенно в таком важном вопросе, как выбор места отдыха. Кто ж знал, что этой чокнутой опьяненной страстью аристократке припрет поехать в Россию. И ладно в Россию, пару раз Дервент там уже бывал. Первый раз, когда они забирали Фросю, а второй раз, когда ездили навещать старинную подругу семьи. Подруга та только и спасалась тем, что британские маги опасались суровой родины клюквы и только там она могла от них спрятаться. Но не от простого работящего британского мага скрывалась одна из последних прямых родственников Чингисхана. А от одной совершенно ужасной женщины, вражеская поступь которой убивала целые стада наповал и заставляла людей сидеть замерев от страха и седеть. Которая вдруг вздумала убить свою когда-то боевую подругу, что бы потом скорбеть по ней в многолюдной толпе. Что бы сотрясались стены от плача ее и люди тянулись со всех концов земли, что бы поддержать ее в эту трудную минуту. Поэтому добрая подруга Дервентов уже много лет скрывалась в скромной хижине в бескрайней Тайге, разъезжала по лесам на оленях, кормилась комарами и не переставая боялась за свою жизнь. Так что в принципе Дервента не страшила поездка в Россию. Но не во Владивосток же. Он, жаркий и знойный мужчина просто по определению не мог существовать среди бескрайних снегов, ни минуты вообще. А жена, зная об этом, все равно тащила его на край мира, где по словам младшенькой их Лорелеи, заканчивалась земля и если нагнуться и посмотреть вниз, то можно будет увидеть черепаху, слонов и все такое.
Дервента пугали подобные злачные места и ехать он не хотел. Но пришлось.
А в аэропорту их встречало трое одинаковых детей, на футболках которых было написано «Нас», «Будет» и «18». Лисандер охренел, прям там расплакался в толпе детей, на которых очень косились русские пограничники и начал думать о том, что к их многоэтажке придется пристраивать еще один этаж.

***
2015 год.

- А ты видел в какой убогой мантии стоит сынуля Малфоев?
- Видел, я в шоке вообще. Куда смотрела Астория? У него же мантия и брюки совершенно не сочетающихся тонов.
- Про прическу я вообще молчу, открывает его жуткие уши. Лопоухий Малфой это вообще нонсенс. В следующем же номере Ведьмополитена подниму этот вопрос.

На самом деле Лисандера пугал Зикомо, который уже много лет как отзывался исключительно на очень странное имя Блейз Забини. Мало того, что он имя сменил, историю семьи переврал, собственному отцу около восьми смертей сочинил и слухи в обществе пустил. Мало того, что он вдруг выпустил кролика на волю, нести разумное, светлое и вечное, в надежде, что тот заведет себе крольчиху и наделает сотни таких же кровожадных кроликов. Мало того, что купил себе гламурную неясыть с разноцветными перьями и бриллиантовым браслетом на лапке. Так ведь он еще с Мэддоксом подружился, захватил на пару с ним власть над Ведьмополитеном и серьезно занялся этим делом.

- Господяу, да что же это творится. Я в шоке ащще.
- Что такое, пупсяшег?
- Почитай твиттер Дайнеко, она же безграмотная вообще.
- Тсс, не обижай тетю Алану, она просто давно не писала, шутка ли, в Тайге столько прожить в гордом одиночестве. Среди медведей и волков. Ну ты знаешь, кагбэ.
- Да все равно шок, культурный причем. Она еще ретривит мои сообщения об этом и дуется, а потом всякие песни о страданиях и боли пишет. Капец короче.

Если бы Дервент знал, что Фрося вырастет в Сускину, Кондрата в Ниночку Зубко, а тройняшки Маша, Саша и Глаша в группу Фабрика, он бы отрекся от них еще в раннем детстве. Или ушел бы из семьи. Или бы сменил фамилию и поселился в ныне пустующий домик Суворовой. Или бы согласился на предложение Флоренс в тот роковой вечер, когда решил показать характер и сделать по-своему.

- Саранча! Пауки! Пюре из гусениц с джемом! Налетай, не стесняйся, пока горячее!
- Прекратите! Прекратите немедленно! Кому я это говорю? Я с тобой разговариваю или со стеной? Нгуеном прекрати сейчас же! Вао, Чин, Хан, заткнитесь и последите за своими детьми уже наконец!

Нестройных хор голосов предлагающий попробовать экзотическую Вьетнамскую кухню прямо на платформе 9 ¾ был прерван таким воплем, что Лисандер сразу же оглох на оба уха и не услышал дальнейших слов. Но зато посмеялся над фееричными выражениями лица жены, которая пыталась справиться с толпой внуков и детей, занимавших почти всю платформу. А потом Дервент даже загрустил, в этом году они всех своих зайчиков отправляли в Хогвартс и дом прямо вот опустеет без них. Бабушки Дервент и Булстрод не выйдут во двор с детьми, да не сядут на скамеечку языками почесать. Горки, качели и подвесные мостики станут ненужными на целый год. Лишь одно поддерживало его в эту минуту. Лишь мысли о том, что в этом году не будет ни одного курса, ни одного факультета, ни одной команды, ни одного клуба или кружка, в каком бы не оказалось носителей славной фамилии Дервент…

***
Дервент часто заморгал, пытаясь отогнать эти жуткие видения, что пронеслись перед его глазами за последние несколько минут. Судорожно вздохнул, пытаясь привести в норму сбившееся от шока дыхание и посмотрел на Флоренс с таким священным страхом в глазах, будто перед ним стоял огромный акромантул или уж как минимум трехголовый пес. Он нервно повел плечами, сунул завернутый в платок огурец себе в нагрудный карман и приобняв Флоренс за талию повел ее в свою комнату.
- Знаешь, я думаю, что нам действительно стоит обсудить побег. Ты права, абсолютно права. Кстати я уже говорил, что ты прекрасно выглядишь?

 Отправлено: 20.07.11 03:25. Заголовок: Показываешь людям ро..

Показываешь людям розового слона, говоришь им: "Вот розовый слон". Они радостно хлопают в ладоши, кивают, соглашаются: "Да-да, твоя беременная Дюймовочка очень мила". Вроде бы грязью-то не облили, глупо злиться, так что просто осторожно намекаешь: "Господа, я ничего не знаю про проблему подросткового секса в среде Дюймовочек, но я вам говорила про розового слона, вот он". Опять кивают, опять хлопают в ладоши, говорят: "Ура, ура, мы очень любим Дюймовочек, а беременные Дюймовочки особенно милы, спасибо!".
Плюнешь и развернёшься, и только потом понимаешь, что и то, и другое - розовое и пузатое и ушастое и в бантиках, к тому же бантиков-то на слоне ты и сама поначалу не приметила.
Но слон, это, всё-таки, гриндлоу меня разорви, слон.
То же самое можно сказать и по поводу Дервента. Родители обещали мне показать идеального во всех смыслах мужчину, от взгляда которого можно рожать ребенка хоть сейчас. Я пришла, посмотрела. Я бы после такого любому мужику на улице глазки строила. Или ушла бы в монастырь. Или в окно. Или встала бы перед вентилятором без лифчика с теплой поролоновой прокладкой, чтобы затем слечь больной в постель и не выходить за него замуж. Или послала бы на него свою армию летучих обезьян, чтобы они унесли его далеко-далеко, а я бы стояла на балконе башни, любовалась живописным закатом и томительно вздыхала в ожидании прекрасного принца из детских грез с внешностью сэра Джастина. Да, я все еще верю, что однажды он за мной приедет, этот принц на белом rolls-royce, сразит дракониху прицельным ударом своей платиновой кредитки и увезет меня в самое райское место на земле, где царит блаженный покой, - в Tiffany's. Всё это рано или поздно случится, я знаю. Мысль материальна, необходимо только искренне верить. Санта ведь всегда дарит девочкам, которые вели себя хорошо в течении года, самые заветные мечты. А Дервент - всего-навсего испытание моей веры.
Я веду себя хорошо. По крайней мере, стараюсь.
Но этот индюк начинает вызывать во мне целую гамму эмоций, о которых я и думать-то забыла. Например, мне жутко хочется сейчас превратить его в рыжую девицу и отправить в заточение одному своему знакомому, начитавшемуся Фаулза.

***
- Спасибо, милый, я всегда знала, что ты от меня без ума, - холодно взглянув на Дервента, промолвила Флоренс и скрестила руки на груди. - Ежели печаль случится, и мы все-таки поженимся, Вы станете с тоской вспоминать о тех чудных днях, когда из ваших ушей выплывали порции спагетти. Потому что я всерьез займусь Вашим рационом. Вы будете у меня питаться морской капустой. Исключительно морской капустой. Говорят, она весьма полезна для профилактики геморроя.

1973 год. IV курс обучения. 14 февраля.
part one.
Флоренс разогревает связки. Легким взмахом руки она требует водицы колодезной промочить уста сахарные перед грядущим выступлением, и желание её барское моментально исполняется. В грудь ей тут же пихается бидон с таинственной надписью «ТРАПЕЗНАЯ», а в лоб летит железная кружка. Кружка с протяжным гудением отлетает прочь и теряется из поля зрения, и потому Булстроуд пришлось утолять жажду совершенно плебейским образом - из горла. По подбородку текла вода живородящая, на проверку оказавшейся минеральной и с игристыми газиками, смешно отдающим в нос, да потоками стекала на рубашку её белоснежную, мгновенно от напора страсти проявившей на всеобщее обозрение веселенькую расцветку бюстгальтера девы юной. Тем временем коллегия воссоздавала вокруг атмосферную обстановку для предстоящего театрального представления. Кто-то заматывал себя в кринолин. Кто-то пытался прилепить себе на самые неожиданные места спутанный моток искусственных волос. Кто-то затерялся в облаке белой пудры и отчаянно чихал, но героически продолжал удобрять свое лицо мукой для придания аристократической бледности. Кто-то задыхался в кашле, ибо ненароком проглотил изюм, ранее предполагаемый для кокетливой мушки на пухлой щечке. Кто-то, приятного салатового оттенка, задумчиво размышлял о тяжелой женской участи, затянутый в ус китовый и прочно сплетенный воедино на манер сиамских близнецов с такими же двумя страдальцами (ус тот был чрезмерно длинный, а у них на факультете все ребята практичные и хозяйственные, чего добро зря разбазаривать). Кто-то возомнил себя кардиналом и почесывал за ушком миссис Норрис, которой предварительно одели намордник и на каждую лапу по ботинку сорок второго размера, чтобы не царапалась. Ну а кто-то перепутал эпохи и, размахивая тяжелой палицей, расхаживал по гостиной Слизерина в шкуре. Над образом примы представления так же колдовали стилисты: чья-то добрая рука натянула её на темечко шляпку с фруктами (отчего центр тяжести решил тут же и переместиться от двух высших образования и широкого кругозора в голову, и Флоренс тут же возомнила себя гением мысли), да сверху на неё бросают москитную сетку, символизирующую собой по великой задумке вуаль.
- Спасибо, мой милый друг, - надев бидон на голову (и тем самым создав тому имидж благородного рыцаря) зачарованного прозрачностью её души пареньку и прямо-таки сверлящего взглядом куда-то в область перси, Флоренс величественно кивнула Мише. Своей верной боевой подруге, с которой, между прочим, они смогли совместными усилиями превратить подземелья Слизерина из мрачного места в стильные проходные салона, перекрасив все в жизнеутверждающий розовый. Булстроуд забирается на услужливо принесенную почитателями её таланта табуретку, точно именитый профессор на кафедру, улыбается кому-то, а затем останавливается взглядом на Лисандре. Она в одной весьма психологичной книжке почерпнула для себя, будто все мужчины по сути своей - попрыгунчики. В смысле, ты их на себя дергаешь, а они рефлекторно от тебя. Ты футболишь их прочь от себя - а они обратно возвращаются. Ну, Флоренс, руководствуясь новыми знаниями, и подвязала Дервента к потолку за резинку от трусов вниз головой. Она кивает светловолосому мальчишке, выступающему сегодня в должности ответственного за спектакль.
- Господа! Выключите, пожалуйста, свои мобильные телефоны будильники и прочие средства связи с внешним миром. Точно все выключили? А то ведь это как ширинка думаешь, что застегнул, а оказывается, нет.
Гостиная погружается во тьму, и зрители, затаив дыханье, предвкушают полную драматизма картину, что им сейчас посчастливится вкусить. Покачивающийся на люстре паренек шепчет lumos - и луч свет озаряет Сару Бернар (ну или сенбернара, как подсказывает мне word) своего поколения.

***
Общение с этим человеком напоминает мне суетливую попытку вскрыть дверь путём опробования множества заранее припасённых отмычек, из которых ни одна не подходит. Ну что я ещё не пробовала? Абракадабра? Сезам, откройся?
Хотя я его в чем-то понимаю. Сама не раз находилась по другую сторону двери.
Очень неприятное ощущение, когда кто-то что-то там сует в замки, скрежещет и копошится и бормочет себе под нос "сезамы", а ты в ужасе думаешь: "блин, ну что ж ты докопался-то? Пошёл уже к черту, так в гости не ходят!", и для верности задвигаешь амбарный засов.
Это он правильно подметил. Я сама себе по кирпичикам сотворила головную боль. Приходить надо с Мартини и цветами, и звонить в звонок, и улыбаться в глазок, поправляя бусики. Тогда пустят.
Но я же тоже понесла возмездие за все те шалости, что творила не ведая.

***
1973 год. IV курс обучения. 14 февраля.
part two.

- Камера! Свет! Мотор! Поехали! Да, детка, покажи экшн! - завопил в рупор режиссер с пуфика. - Что ты как вяленая сосиска? Я хочу экспрессии! Покажи нам всех своих потаенных кузьмичей!
- Да пошел ты на... - Только что и смогла огрызнуться Флоренс.

- Дорогой Лисандр, - вслух читает девчонка излияния чьей-то терзаемой сомнениями души, решившейся наконец открыть свои чувства мистеру Пончику. Мерзко, громко, утрированно жеманным голосом.
^bullshit#1- Некоторые вещи проще написать, чем сказать. Я чувствую себя очень глупо. Должно быть, я потом пожалею о том, что написала это, хотя - кто знает? - может, и нет. Мы сблизились за последнее время, и ты стал мне дороже кого-либо в этой школе. Я пишу не только для того, чтобы сказать тебе спасибо за то, что ты скрашиваешь мои будни...
- Мерлин, да это какая-то с-с-сексуальная революция!
^bullshit#2- Я хочу сказать, что как бы это странно не звучало, я чувствую к тебе нечто большее, чем признательность или симпатия. Это чувство возникло давно уже давно, но я лишь недавно это осознала. Оно пугает меня, мне действительно страшно, Лисандр, я чувствую, что не могу совладать с собой. Я не требую от тебя ответных признаний и не задаю никаких вопросов. Если мое письмо не вызовет ничего, кроме отвращения, умоляю, не говори мне об этом. Просто вычеркни меня из своей жизни, и я обещаю оставить тебя в покое.
^bullshit#3- Но если есть хоть шанс, хоть крохотная надежда, то ты знаешь, где меня найти... Прости, что вот так вот вывалила перед тобой все свои чувства, но, поверь, я просто не в силах больше терпеть...

- Гениально! Это надо в первую колонку школьной газеты! - верещал от удовольствия режиссер, щуря свои маленькие глазки на страдающей в пантомиме Флоренс, уже успевшей приложить ладонь ко лбу и закатить глаза.

^bullshit#4- Так, внимание! Сейчас мы узнаем имя этой курицы... С днем Святого Валентина тебя, с любовью, Фло... ЭЭЭЭ.... КТООООООООО?!!!? ЧТОООООООООО?!?!
Сдавленные смешки перерастают в хохот. Хохот похоронным колокольным звоном разносится по гостиной, слизеринцы все ближе группируются в кружок, и посреди размытой темноты, освещенное прыгающим лучом света виднеется лицо Флоренс, ожесточенное, рассерженное - сдвинутые брови, глубокая складка у рта - Мерлин всемогущий, она выглядит совсем взрослой. Может, ей почудилось? И во взгляде Дервента в противоположном углу промелькнуло мстительное торжество?

- Снято! Волшебно! Детка, я горжусь тобой. Такой неудачницы я давно уже не видел, - плевался слюной режиссер, тряся руку пребывающей в состоянии культурного шока.

***
part three.
- Флоренс...
- Мне нужно выспаться, чтобы завтра на свежую голову все хорошенько обдумать.
- Флоренс...
- О, на этом пузырьке написано «выпей меня»! Интересно, что бы это могло значить?
- Флоренс, что ты делаешь?! В этом же пузырике у нас хранилось приво... а, да что уже теперь говорить...

part three.
- О прекрасная Джона, будь моей жОной! - собрав воздуха побольше, прокричала девчонка на метле, выделывая виражи возле окна своей ненаглядной и отчаянно щурясь от палящего солнца, отчего она была больше похожа не на прекрасную принцессу, возомнившую себя принцем, а на китайца с пропеллером.
- Уйди, постылая, - лениво перекатывая жвачку с одной части ротовой полости на другую, отвечала ей царевна, - я сериал сейчас смотрю.

***
- О, ты, о необузданная и дерзкая, мечта моих ванильных снов; зажигалка фитиля моей страсти; пчела моего цветка; сладострастная вишенка на верхушке кремовой завитушки! Люди спрашивают меня, почему я всегда улыбаюсь? А всегда улыбаюсь, думая о тебе...
От нахлынувших чувств Булстроуд спотыкается на ровном месте и секундой позже очнулась уже уткнувшись носом в то самое место, где у Стамп предполагался матушкой природой бюст.
- Оооо, ты не носишь лифчика? - с почти что религиозным благоговением прошептала Флоренс.
Вишневская, которая отвлеклась всего на две минуты на посторонний вопрос своего однокурсника, делает классический facepalm.

part four.
- Стамп, я хочу извиниться, - старательно игнорируя развалившегося у стенки Дервента, бурчала Флоренс, переминаясь с ноги на ногу возле семикурсницы. - И мы никогда не смогли бы быть вместе, кстати. Нас разделяют года...
- Что? - Пучит глаза Стамп, судорожно выискивая пути отступления от назойливой поклонницы, от которой, между прочим, нигде было невозможно скрыться последние два дня.
- Говорю, ты старая и у тебя сиськи висят! - Победоносно заключает свою речь Флоренс и стреляет запуком в Дервента, чтоб не расслаблялся.

***
- Таки что вы говорите! Это вы меня вчера не видели. Сегодня у меня просто похм... - Она запинается, внезапно понимая, что говорит что-то не то, и с подозрением косится на Лисандра, уже вовсю по-хозяйски обхватившего её за стан тонкий девичий. Нет, вы только посмотрите на него! Стоило даме ненадолго погрузиться в размышления о поведении своем, осознать все свои ошибки и с оптимизмом взглянуть в светлое будущее, ожидающее её на соседнем столике фаршированным гусем, как этот самый господин уже тащит её в свою берлогу! Флоренс думала подобной наглости возмутиться и одарить нахала пощечиной, потому что кто так вообще поступает?! Только познакомились - и в темный угол? А вдруг за шикарным костюмом и блистательной улыбкой скрывается маньяк-насильник? Вот Булстроуд бы стала таковой, если бы её на протяжении стольких лет терроризировали сумасбродные бабенки и отравляли ей жизнь. Она бы затем их затаскивала в подворотни и жестоко бы над ними изгалялась, оглушая страшным хохотом злодея. «Бугога», - выдавала бы она, кружа над ними в черном плаще и творя под покровом ночи свое грязное дело, мстя за испорченное детство и поруганную психику.
Вот Флоренс как представила себе все это, да как поглядела на полное решимости лицо Лисандра - так ей даже жутковато немного стало. Еще хуже ей стало от понимания: сейчас они останутся наедине, и если этот извращенец начнет её убивать - никто не сможет придти на помощь и остановить избиение невинных младенцев! О, Мерлин, это подстава! Кругом одна сплошная подстава! Что за жизнь-то такая! Почему её не зовут Монсеррат Кабалье? Она бы тогда находилась в выигрышной весовой категории.
- Плохо себя чувствую, короче говоря, - нашлась наконец она, когда они торжественно вплыли в святая святых. - Я бы на твоем месте запечатала дверь и наложила заклинание звуконепроницаемости. - С непроницаемой физиономией выдавила из себя Булстроуд и принялась судорожно вспоминать, куда она подевала свою палочку. - У тебя имеются какие-либо соображения по поводу отвлекающего маневра? У тебя есть метла? Тогда бы мы смогли "выйти погулять в окно". Sorry, я сегодня на каблуках, так что прыгать с подоконника, чтобы аппарировать по пути к заасфальтированной дорожке, не получится.

 Отправлено: 27.07.11 20:30. Заголовок: - Я ж говорил, что т..

- Я ж говорил, что ты пьешь. – Как бы между делом заметил Лисандр, стремительно шагая в сторону своей комнаты, стараясь пройти как можно дальше от матушек, которые не сводили с них глаз всю дорогу, а сейчас даже застыли в томительном ожидании и кажется забыли как дышать. В дверях Дервент пропустил даму вперед и вышел следом, захлопнув за собой двери в гостиную, что бы матушки не последовали за ними сразу, а опасаясь скрипа петель переждали пару минут и только потом поскакали бы на третий этаж следом за чадами своими ненаглядными. Шагая по лестнице Лисандр вдруг улыбнулся, вспомнив гневную речь Флоренс и подхватив ее под ручку, наклонился к уху, будто собирался сказать ей что-нибудь такой интимное, не для чужих ушей, а сам прошептал: - А я, кстати, морскую капусту ну очень люблю. – Удивляясь тому, как стремительно улучшалось настроение, Дервент улыбнулся еще шире и едва не начал насвистывать крутящуюся в голове мелодию (именно она через пару лет зазвучит в тетрисе, да-да).
Добравшись наконец до комнаты смежной со спальней, что-то среднее между гостиной, библиотекой и кабинетом, которую он сам проектировал и обставлял, возжелав обрести тихий уголок в доме, где ему никто не будет мешать. Лисандр снова пропустил Флоренс вперед, закрыл за собой дверь и достав из заднего кармана брюк свою палочку, наложил на двери несколько заклинаний. Теперь их никто не услышит, им никто не помешает и можно на какое-то время перестать париться и строить из себя приличного человека. Облегченно вздохнув, Лисандр спрятал палочку в рукав мантии и с удовольствием расстегнул тугую бабочку, мешавшуюся весь вечер. Кинув ее на журнальный столик, Дервен присел на ближайшее кресло.
- Присаживайся, чувствуй себя как дома, милая. Ведь вероятно, что скоро эта комната будет и твоей тоже. – Парень махнул рукой на кресло рядом с собой, а сам устроился поудобнее и закрыв глаза ухмыльнулся. Ведь Флоренс едва ли догадывалась куда делась ее сумочка, в которую так удачно была запихана палочка. Все это добро лежало сейчас где-то на кухне, у домового эльфа, который по настоятельной просьбе хозяина спер ее со столика в гостиной, куда Булстрод сама же, по неосторожности, ее положила. Палочка же Лисандра была при нем и незаметно спереть ее было бы затруднительно. И это вселяло в Дервента надежду, заставляя его чувствовать себя хозяином положения. Слишком долго он слушал других и терпел гадости со стороны этой мелкой стервы, которая хоть и была несказанно хороша, но всегда вызывала у него стойкое желание заавадить ее поскорее, пока она не раскрыла свой сварливый рот. Пожалуй ее несмолкаемый треп направленный на то, что бы опустить его, позлить, расстроить, поиздеваться, бесил его больше всего. Если бы не эта ее дурная привычка много говна в массы нести и тыкать всех носом в какую-то ерунду, цены бы ей не было. Он бы на ней женился тогда не раздумывая, сразу же после Хогвартса. По собственной воле. Окружил бы ее заботой и любовью, таскал бы на руках и вообще обращался с ней как с королевой. Но чего нет, того нет. Язык без костей сделал Флоренс единственной из знакомых Лисандру женщин, которую ему хотелось собственноручно придушить, а труп потом отдать на растерзание Хагридовому зверью. Хотя какая-то от нее тогда польза будет. И вполне естественно, что ее Дервенту не хотелось брать в жены, не хотелось целовать в белы рученьки, таскать на руках, засыпать цветами и комплиментами и вообще видеть ее каждый день. Она его раздражала, выводила из себя всего парой слов, хотя иногда даже еще до того, как вообще начинала что-либо говорить и больше всего на свете ему хотелось больше никогда в жизни не видеть ее и не иметь удовольствия общаться с ней. Не то что еще улыбаться ей, обнимать и строить планы на совместное будущее. Какие угодно планы. Даже если это план побега. С кем угодно, но только не с ней. Но она, в отличие от него, это заслужила, более чем. В конце концов если бы не она, им бы вообще не пришлось думать как избежать свадьбы. Потому что Дервент уже был бы женат.

***
Хогвартс, 1974 год.
- Дорогая Герти…
- Батюшки, это имя такое?
- Булстрод заткнись! Кхм-кхм, дорогая Герти Гиглз.
- Мерлин, где тут имя, а где фамилия?
- Иди в зад, Флоренс!! Так на чем я остановился? А, да. Герти, мы знакомы с тобой с самого первого курса, влюблен я в тебя с самого первого курса. Мы вместе уже почти год и в этот день…
- Никогда еще не слышала большего бреда. Ты ей предложение делаешь или учишься держать речь по убогой методике специалистов из Этикететтенна?
- Прости Лисандр, мне надо бежать. Давай ты мне позже все скажешь?
- Да, конечно, Герти. Встретимся позже.
- Хах, ну ты и придурок, Дервент. Подотри сопли и шагай, сейчас мы с Мишей будем здесь развлекаться. Ну если хочешь стать мишенью, то ты конечно можешь остаться…
Когда на горизонте объявилась Флоренс, а за ней мрачной тенью шагала Вишневская, Лисандер подумал, что в принципе она не помешает, постоит свидетелем, позавидует красавице, которой предложение делают и истечет слюной. Но это мелочь мало того что опустила его девушку, которая после этого перестала общаться с Дервентом, потому что ей кто-то сказал, что он любит мальчиков, а невеста ему нужна для отвода глаз. И почему-то Лисандр не сомневался в том, кто именно мог сказать такую ерунду Герти. Но поделать он ничего не мог, так что пришлось ему прятать кольцо до лучших времен.

***
Юбилей министра магии. 1976 год.
- Минуточку внимания! Я понимаю, что корпоративная вечеринка прием, может быть не самое лучшее место, но мне хочется, что бы об этом знали все! Милая моя Элизабет, в этот прекрасный вечер я хотел бы…
- Хотел бы перестать быть слюнявым идиотом. Все, Дервент, твоя минута славы вышла, моя очередь. Дамы и господа, через пять минут на пристани вы сможете наблюдать небывалой красоты салют. Прошу всех на выход.
- Я тебя убью, Булстрод!
- А я тебя в канарейку превращу, если в мою сторону двинешься. Так что сиди на попе ровно и молчи. Я наслаждаюсь моментом.
Когда Дервент явился на прием по случаю юбилея министра, он всю дорогу не выпускал из объятий свою подружку и разглядывал гостей. Оных собралось не мало, казалось, что на праздник пришли все сильные мира сего со своими семьями и детьми. Но что особенно радовало Дервента, так это то, что среди преглашенных не было Флоренс. Которая в это время уже должна была мирно посапывать в своей кроватке в Хогвартсе. Так что когда время близилось к полночи, он совершенно не волнуясь поднялся со своего место, постучал ножичком по бокалу, прибавил громкости голосу с помощью заклинания, повернулся к своей девушке, начал говорить… И тут явилось оно. Чудище из его самых страшных кошмаров.

***
Где-то в Тибете. 1978.
- В Тибете так красиво на рассвете. Неправда ли, милый?
- Да, Мэри. И так тихо, безмятежно. Знаешь, я тут подумал, мы очень давно друг друга знаем, мне кажется что мы созданы друг для друга…
- А мне кажется, что здесь тухлятиной воняет и слишком много узкоглазых. Они меня напрягают. А чего вы тут встали-то?
- Умри в мучениях, Флоренс!
- Заткнись и лучше посмотри, Лисик, на тебя песик бежит!
В Тибете было прекрасно. Люди, кухня, окружающая их с Мэри природа. Тишина, покой, умиротворение. Здесь Дервент чувствовал себя свободным человеком. Ему было хорошо, спокойно и в голове образовалась прекрасная пустота. Он был счастлив и ему хотелось сделать счастливой девушку, которая задержалась с ним аж на два года. Он любил ее и был уверен, что она достойна того, что бы стать его женой.
Закончилось все многочисленными укусами, неделей в Мунго, расставанием с девушкой. И унизительным появлением в министерстве, где уже все знали, что он не смог справиться с пекинесом.

***
Но в любом случае, какой бы стервой и задницей не была Флоренс, выхода у них другого не было. По крайней мере пока родители твердо намерены их поженить и просто так не отцепятся. А значит хочет он того или нет, но строить планы придется, а потом их еще и осуществлять. Не чувствовать себя со всех сторон кинутым, Лисандру позволяли только воспоминания о том, как быстро он управился со всеми женихами Флоренс и лишил ее последней надежды стать невестой кого-нибудь другого. Особенно его радовало то, что удалось отвадить от нее даже Перкинса, который пылал к ней страстью и любил эту психованную всем сердцем и всей душой.
Насладившись наконец минутой покоя и отсутствием прожигающих насквозь любопытных взглядов толпы родственников с обеих сторон. Лисандр выпрямился, открыл глаза и внимательно посмотрел а Флоренс. Точнее на декольте платья Флоренс, которое интересовало его уже очень давно. Симпатично оно уж больно, чего скрывать.
- Знаешь Флоренс, душа ты моя. Ты сейчас не совсем в том положении, что бы бесконечно трепаться, выливать на меня потоки грязи, которая в тебе еще не перевелась со школьной скамьи и уж тем более не в том положении, что бы стращать меня жуткой семейной жизнью, поганой едой и тому подобным. Поэтому прошу тебя, заткнись хотя бы на пару минут и дай мне подумать. А если ты не внемлешь моим просьбам, я опущусь до того, что применю к тебе Селенцио и поверь, я уже не жирный дебил, над которым можно издеваться как угодно и думать, что за это ничего не будет. Хотя знаешь, я все-таки это сделаю. – Дервент ухмыльнулся и вытащив палочку направил ее на Флоренс, потому что прекрасно знал, что эта стерва просто так не заткнется, и сделав ставший привычным выпад, мстительно произнес, – Silencio.
Сунув палочку обратно в рукав, он поднялся с кресла и подошел к картине, за которую они с папой, в тайне от мамы спрятали бар. Налив себе двойную порцию огневиски, Дервент повернулся к приятно молчащей Флоренс и подумал, что так она просто прекрасна. Вот такую Булстрод он бы, возможно, при определенных обстоятельствах, под определенным градусом, может и полюбил бы.
- Не стой, Флоренс, в ногах правды нет. А я пока буду говорить и наслаждаться тем, что ты молчишь. По правде говорят этот сраный брак с тобой мне поперек горла. Будь на твоем месте кто-нибудь другой, я бы может и порадовался. Но тебя мне хватило в школе, как и многим другим, бедняга Стамп до сих пор не может забыть тот ужасный день и не снимает лифчик даже в душе. Опережая твои ехидные комментарии смею добавить, что сими полезными данными меня снабдила твоя подружка Вишневская. О, кстати о Вишневской. Это же она в школьные годы всегда была там, где ты и после каждой твоей выходки последующие часы закрывала глаза ладонью? Мне продолжить список тех несчастных, кому ты как шило в заднице жить мешала? Или ты уже почувствовала этот жуткий запашок твой репутации? – Дервент сделал большой глоток из своего стакана и подойдя к рабочему столу, оперся на него пятой точкой, за что обычно ему доставалось по голове от мамы. Потому что приличные мальчики на столах не сидят. – О чем я говорил? А, да, я не хочу на тебе жениться, даже если мне предложат безграничную свободу, три четверти состояния Дервентов и еще что-нибудь такое же заманчивое. Но знаешь я и бежать не хочу. Уж тем более с тобой. Предчувствие у меня не хорошее на твой счет. Глядишь, помогу я тебе сбежать, а ты меня убьешь и вернешься домой, да на насиженное местечко в Министерстве и будешь строить из себя безутешную, так и не удавшуюся вдову? Я вот тут подумал… Жениться на тебе это конечно самоубийство. Но учитывая твой страх перед этим событием… Держи короче, мы женимся. – В голову Флоренс полетела маленькая коробочка с кольцом. Которое передавалось в семье Дервентов с самого первого дня существования рода и принадлежало оно еще Диди Дервент. Очень надеясь, что кольцо таки попадет в голову невесты, Лисандр ухмыльнулся и допил свой огневиски. И хотя настроение снова скатилось в унитаз, от представления будущей семейной жизни, Дервент не мог не радоваться тому, что испоганит жизнь Флоренс на ближайшие несколько лет. Тем более не мог не радоваться тому, что после стольких попыток сделать предложение, которые проваливались из-за Флоренс, он провалил собственную попытку сделать предложение ей, сделал это намеренно и наверняка превратил в пыль ее мечты об идеальном предложении руки и сердца. Наверняка эта овца рассчитывала на то, что руку и сердце ей предложат в самом романтическом месте мира, стоя на одном колене, влюблено глядя в глаза. А не вот так, как это сделал он.

 Отправлено: 28.07.11 02:37. Заголовок: Царственной походкой..

Царственной походкой обхаживая владения Дервентовские и мысленно содрогаясь от мысли, что когда-нибудь это все может принадлежать и ей, Флоренс припомнила один день из жизни Лисандра, который сам Лисандр должен был не помнить или помнить лишь урывками, но зато прекрасно помнила она сама и еще несколько десятков персон. И частенько пересматривала она колдографии с того дня, бережно припрятанные в самом укромном местечке, каковое только может быть в обиталище женщины. А именно: под грудой трусов и лифчиков в стенном шкафу. Булстроуд хранила пакетик с негативами и не отметала факт возможного нападения со взломом в её квартиру, а потому весьма проницательно сделала копии в свое время и отослала в один швейцарский банк, который, как известно общественности, самое надежное хранилище. Лелеяла долгое время Флоренс отослать наиболее красочные кадры своей давней приятельнице Рите, но, странно сказать, не поддалась порыву и повела себя благородно, оставив все лишь на памяти. Память - штука занятная. Похожа она чем-то на воду, стачивающей остроугольные камни до измельчения своими волнами. Память имеет свойство услужливо подтирать ненужные воспоминания, выкидывать прочь из головы, как хорошая хозяйка выкидывает мусор из избы, вычищая все до блеска. По крайней мере, то было правило, распространяющееся на всех.
На всех, кроме злопамятной вонючки Лисандра Дервента, который снова завел свою волынку о детских психологических травмах и принялся угрожать ей, беззащитной слабой женщине, расправой silencio! Да никакими путами её не свяжешь, кляп ей в рот не вставишь, она все равно говорила, говорит и будет рубить правду-матку, от которой глаза режет!
Флоренс подняла вверх пальчик, раскрыла свой чудесный ротик, дабы весьма тактично осадить разошедшегося ни к селу и не к огороду Дервента, которому она, кстати говоря, на время весьма завуалированно предложила из благих намерений закопать томагавк вражды и объединить силы против общего врага...
- Silencio.
НУ НЕ КОЗЕЛ ЛИ?!
В груди Булстроуд сворачивается нежным комочком котеночек по прозвищу Ненависть и начинает точить когти.

Министерство Магии. 1981 год.
пролог.
- Случайно Вас когда-то встретив, Перкинс, в Вас искру нежности заметив, я ей поверить не посмела, - напирала Флоренс своими двумя высшими образованиями на отчаянно дрожавшего, точно лист кленовый на ветру, мужчину. С каждым отмеренным шагом блестящих черных туфелек потертые и замызганные дорожной пылью когда-то лаковые ботинки делали закономерный шаг назад. Долго эта игра в кошки-мышки продолжаться не могла - и очень споро терзаемый противоречивыми чувствами Перкинс уперся спиной в холодную стену. С запотевшего носа так и норовят сползти очки, но руки Перкинса не слушаются. Вместо того, чтобы по привычке стянуть окуляры, сложить их в нагрудный карман и с совершенно по-детски беззащитным лицом сощурится на собеседника, Перкинс зачем-то приглаживает ладонью свои мягкие светлые волосы, чем-то напоминающие свалявшийся пушок на грудке воробья, и судорожно сглатывает, когда цоканье растворяется в тиши сводов коридора.
- Как Вы могли принять за чистую монету слова мерзавца, из года в год пытающегося опорочить мое доброе имя? Вы даже не представляете себе, в какой Ад он превратил мою жизнь в Хогвартсе своим террором. И не нашлось такого, способного меня защитить от произвола насилия! Разве Вы не понимаете, что негодяй пылает завистью к нашим высоким отношениям и пытается сделать все, чтобы растоптать, уничтожить... Ах, он злодей! - Задыхается в эпитетах Флоренс и угрожающе хрустит костяшками пальцев, сжимаемых в кулаки. Обидой звенит голос этой женщины, и Перкинс не в силах поднять глаза на неё, лишь нервно теребит манжет своего худенького пиджачка не по сезону. Он чувствует, как от стыда приливает краска к его впалым щекам. Бедный, бедный интеллигент. Какой же он дурак, как не прав он перед ней! И нет ему прощения за собственную доверчивость. Сейчас она уйдет и растворится в полумраке, а он останется один. И никогда не повторятся те чудесные мгновения, где были он, она в очереди в буфете; стихи при тусклом свете лампады, которые он сочинял; а те два билета на оперу Бородина, прикупленные добросердечной матушкой... Но следующие слова этой чудесной женщины вселяют в его душу надежду, и он парит, и дергается вверх подбородок, и долго смотрит он вслед стремительно удаляющейся фигуре, а в ушах запоздалым эхо звучит преисполненное уверенности: - Но я вас не виню, Амбросиуз. Я положу тому конец. И все у нас станет как раньше.
Все как в тумане, и - какая радость, право! - не слышит он продолженья фразы той. А звучало оно так:
- ... удушу этого гада голыми руками. Голову ему оторву и засуну туда осиный улий. Потом заставлю жевать осиную королеву и стану интересоваться: «сладко ли тебе, пончик? чувствуешь отличие между домашним медом и медом с консервантами?» Мои кенты везде и мне помогут всяко. Ууух, свинота, чтоб ему пусто стало! Нашел, с кем тягаться!

хитрый план. пункт первый. найти сообщников - выполнено!

- Фредди, пупсик, наше предложение поиграть в охоту индейцев на медведя все еще в силе?
Крэбб лениво перекатывает жвачку с одной стороны ротовой полости в другую, немножко мнет зубами резинку и там, после чего надувает большой пузырь, который с гулким хлопаньем сдувается. Занятие аккурат для дамы двадцати восьми лет от роду. Она пальцем оттирает с кончика носа налипшую зеленую дрянь, при этом она еще умудряется одним ведомым ей образом широко улыбаться листающей напротив журнал Булстроуд.
- Конечно. Но... - Как и следует ожидать от исключительно деловых людей, занимающихся теоретической подготовкой внезапных нападений и не менее внезапных похищений, Фредерика после своего «но» собиралась выставить ряд условий, которые Флоренс обязывалась выполнить на правах заказчика. Фредерика была неоценима в этой области: вспомнить хотя бы ту историю, когда Крэбб незаметно для всех утащила из-под носа целого отряда суровых румынских ребят Венгерскую хвосторогу. Булстроуд мгновенно захлопнула журнал, достала из своей сумочки аккуратно сложенный листок пергамента и перо и приготовилась прилежно конспектировать.

хитрый план. пункт второй. операция «охота на дикого койота» - выполнено!

Она сама, своими белыми рученьками, принялась облагораживать место обитания убогого чухонца. Если отставить прочь все лирические отступления, то первым делом она занялась озеленением. Закатав рукава льняного пиджака, разметала она по полу из большущего мешка горсти земли. Взмахнула царевна правой рукой - и взросли стремительно побеги дивных растений к потолку, создавая иллюзию тропических джунглей. Взмахнула царевна левой рукой - и образовалась лужа возле порога, символизирующая живородящий родник пресноводный, к которому стекаются все обитатели ореола на водопой. Вторым делом обратила свое барское внимание царевна на шикарный аквариум во всю стену, которым декорировал буржуй свой кабинет. Обратила внимание и накормила плавающих там рыбок барбитуратами, а сому впихнула в глотку железный шарик - и пучил усатый сквозь мутное стекло на царевну глаза, и рот свой беззвучно раскрывал, насылая на рыбьем своем языке проклятия, а всплыть с места так и не мог. Над столом царевна навесила череп неизвестного рогатого животного (не Поттер), а затем, гнусно хихикая, поставила на стол чучело обезьяны, что удачно она обменяла день назад у чумазых ребят на горсть шоколадных лягушек, и вставила той в рот сигарету. То было вроде подписи, вроде оставленной визитной карточки. Всякие маньяки так делают. Джек Потрошитель, например, вырезал у своих жертв органы и уносил их с собой. Злодей из комиксов Джокер, например, оставлял одноименную карту из колоды. Чем она, спрашивается, хуже всяких жуликов? В конце концов, она что, зря, что ли, ломала голову всю ночь напролет, придумывая наиболее подходящий к своей персоне символ, полностью характеризующей её «от» и «до»?
За дверь слышатся шаги, и умничка Фредди громко здоровается с Лисандром и спрашивает, как у него дела. И Флоренс, на голове которой красовалась повязка с красным пером, теряется в только что воссозданных джунглях.
- WTF?!
Булстроуд с воинственным кличем выскакивает из-за ветвистого папоротника и метко стреляет в правое полупопие Дервента отравленной стрелой из добротно выстроганного китайскими производителями лука.
- F*CK YEAH! - Умиротворенно выдыхает Флоренс, и мы плавно переходим к следующему пункту коварного плана.

хитрый план. пункт третий. похищение - выполнено!

- О, Мерлин, что случилось с мистером Дервентом? - Восклицали случайные прохожие, заприметив только, как два лица, преисполненных участия, подгибаются под тяжестью этого самого мистера Дервента, но стоически продолжают свой путь к выходу.
- Перебрал немного на заседании отдела. С кем, как говорится, не бывает, - пыхтело одно из краснющих лиц. - А мы, как друзья, не могли никак его бросить на произвол судьбы. И наш долг - доставить мистера Дервента в целости и сохранности...
И все восхищались мужеством двух хрупких дам и порицали поведение мистера Дервента, не знающего меру в принятии алкогольных напитков. Скотина! Нажрался и давай буянить! Всем как стало известно, во что он превратил собственный кабинет, так вообще совместным решением было принято повесить его колдографию на доску позора в назидание.

хитрый план. пункт четвертый. отъезд с места преступления - выполнено!

- Опа-опа, это нормально! - Пробубнил Гарольд, по доброте своей душевной помогая впихнуть бесчувственного Лисандра в кузов машины. Вообще-то говоря, Гарольд мимо проходил, но Фредерика настолько умаялась волочить на своих сахарных плечиках центнер живого мяса, что словом вески припахала брата помочь. Принудила, можно сказать, к соучастию. Флоренс, меж тем, уже залезла в салон, где её ожидала верная боевая подруга Вишневская. К шапочке Миши был приделан картонный макет ладони на лбу, так как руки Вишневской были в деле - они крепко сжимали руль.
- Музычку погромче - вдруг этот очухается и начнет орать. Лишние проблемы на постах полиции нам не нужны, - давала последние наставления Крэбб, заглядывая в окошко. - Да, кстати, чуть не забыли, - она снимает с шеи фотоаппарат и вручает его Булстроуд. После чего хлопает ладошкой по крылу автомобиля «москвич» (милостиво одолженный Верочкой, которой клятвенно обещали вернуть его без царапинки и с наполненным огневиски лучшего качества баком) и гаркает: - Вперед!

хитрый план. пункт пятый. культурный отдых - выполнено!

12:01 вечера.
Надо нарулить - и диско будет кстати. Флоренс тяжело вздыхает, и упавшая на лицо прядь - точно бабочка крылом взмахнула.
- Этот снимок мы назовем «Лисандр отдыхает там, где полная музяка», - говорит она подперевшей ладонью подбородок Вишневской и щелкает затвором в свете мигающего в такт жесткого диско стробоскопа. Бессознательное тело Дервента качается в море танцующих ускоренных под отравой чижиков.

02:32 ночи. заметки на полях колдографий
Пацаны из Министерства зажигают люто, а в трусах запрятана трубочку валюта! Пылесосы-колбасёры в очках жуют жЫвачки! Топчем-топчем (так! так!) танцплощадку, горячо, как сауне (жара ваще!). Ускоряется музычка (быстрей!), DJ жжет соло (опа! опа!), а Лисандр бодрячком, блин, пляшет полуголый.
Вообще правильные мы ему спортивные штаны подобрали. Прям как надо: белые, с тремя золотыми полосочками на боках, шапка с надписью «аббибас» во весь лоб, ботиночки классические лакированные - реально первый парень на районе. Не понимаю, чего Мише не понравилось и она свалила в машину слушать классическую музыку. Я бы смотрела на это зрелище часами, попивая мохито.

04:17 утра.
- Э-э-э! Это чё за *****? Чо за палево? Чо всё вырубилось? Эй, барыги? ***плеты, *****! Слышь, вы чё там траванулись? Где ****нчик бодрый? Я реально с пятницы по воскресенье свободный! - Орет одурманенный Лисандр, в которого Булстроуд снова стреляла отравленной стрелой, и швыряет стулом в стойку DJ. Булстроуд, расплывшаяся в блаженной алкогольной неге по барной стойке возле выстроенных в ряд бокалов, роняет из непослушных рук коктейльный зонтик, который она битый час безуспешно пыталась засунуть в ухо заснувшего рядом посетителя заведения, и страшно пучит глаза на метнувшихся к Лисандру секьюрити.

05:30 утра.
- Да не поедем мы домой, чего вы к нам пристали, - радостно отмахивается от слов представителя магловского закона и порядка Флоренс и подмигивает сквозь свои белые полосатые очки привалившемуся к стене Дервенту. - Да обнюхалась, блин. Десять дорожек, блин, снюхала.
Мужик за стеклом с надписью «дежурная часть» чего-то еще там говорит и записывает что-то в бумажку, но Булстроуд это мало волнует. Она с интересом разглядывает заплеванный обезьянник, куда их приволокли до выяснения обстоятельств.
- Ну, мужик, ты же уже понял: я обнюхалась, обкурилась, напилась... Ну, блин, пешком могу идти все равно...
- Куда вы пойдете?
- По набережной, блин. Куда я пойду еще? В Мытищи, блин, куда еще. О, мужик, сделай погромче! Крутой трек! В этой суматохе днееей ночью меж простынееей хеееей. Лисандр, ты живоооооой? Лисандр, мне кажется, у тебя в носу пирожооооок! Какой же ты крокодайл, Лисандр. Крокодааайл, - умиленно тянет Булстроуд, теребя Дервента за щечку.

ровно 7:00 утра.
- Что-то мне скучно, - заявляет плавно приходящему в себя после бурной ночи, а так же после опробованных на его организме препаратов Дервенту Булстроуд. Дервент смотрит глазами своими дикими краснющими на Флоренс, и Флоренс наклоняется и шепчет ему на ушко: - don't dream it's over.
После чего достает из кармана штанины волшебную палочку, щелкает в очередной раз затвором фотоаппарата, на память оставляя в кадре Лисандра и бомжа в обезьяннике, легкий взмах, и....

хитрый план. пункт шестой. пожиная плоды - выполнено!

- Ребята, это такая занятное магловское изобретение, называется «телевизор», - жестом фокусника Флоренс срывает шелковую тряпку с неизвестного аппарата прямоугольной формы и широко-широко улыбается. - Сейчас начнется крутая программа, предлагаю нам всем вместе её заценить. Лично мне она очень нравится, я, можно сказать, подсела на неё, оторваться просто не в состоянии. Так что берите бутерброды, наливайте шипучку и сливочное пиво - и начинаем восторгаться. Особенно мне там очень нравится один участник, я за него прямо-таки активно болею... Короче, смотрим.

***
- Лисандр, за все время пребывания на поляне вы не проявили себя как активный участник, заинтересованный остаться на нашем телепроекте. Вы ни разу не подошли пообщаться к девочке, к которой пришли...
Крупным кадром показывается лицо девочки, которой неактивный участник Лисандр выражал симпатии на стройке, и внизу экрана выплывает табличка: "Гингема, город Москва"
- И общим голосованием было принято решение выгнать вас за периметр.
- И МЫ ЩААААААААААСЛИВЫ!!!!!!!111

NOW.

Он наслаждается тем, как она молчит. А она, прищурившись, шарит взглядом по его комнате на поиск наиболее подходящего для членовредительства объекта, которым можно было бы продолбить гнусную черепушку гнусного мерзавца, негодяя, злодея, хама, нахала, гада, победителя номинации "Засранец'81" и душегуба. Она стоит, вальяжно прислонившись задницей к подоконнику, и губки её сжаты в недовольную ниточку. О, если бы взглядом единым имелась возможность убивать, осталась бы давно уже от Этого кучка пепла возле её ажурных туфелек. Чего пытался добиться он своей исповедью, какие струны думал он задеть, пеняя ей на её же репутацию? Котеночек в груди потягивался, урчал и драл когтями своими острыми изнутри, заставляя растягивать губы в мрачной ухмылке по мере поступления очередного слова в её ушки. Но вот - переломный момент! И на лице Флоренс выцветает совершенно детское выражение обиды. Нижняя губка выпячивается вперед, и глубокая морщина рассекает гладкий лоб. Как так-то? От Вишневской? Нет, это гнусная ложь, провокация и не более того! Миша на такое не способна. Она в курсе отношения Булстроуд к Этому, она своими глазами все лично видела сквозь пальцы - и ни за что бы не стала откровенничать с Этим. Но подождите... Еще одно откровение грохнуло Флоренс по голове, и она едва ли не зарыдала вот здесь и сейчас! О, нет! Откуда Мише знать, как выглядит Стамп во время принятия душа? Откуда ей известны столь интимные подробности? Но нет, не тот факт, будто бы подруга скрывает от неё смачные известия, покоробил тонкую душевную организацию барышни. Её глубоко ранил тот факт, что ЕЁ НЕ ПОЗВАЛИ С СОБОЙ В ДУШ. Всё понятно. Вишневская и Стамп ей не доверяют. За её спиной плетутся еретические интриги, о которых она ни сном, ни духом.
Даже с некоторой благодарностью взглянула она на Этого, раскрывшего ей ненароком глаза на творящиеся в мире заговоры супротив персоны её. И ради такого она даже готова на минутку умерить гнев свой и дать Этому насладиться порцией огневиски. Но только на минутку. Даже нет, на секундочку! Нет, тут кругом одни рецидивисты, специально загнавшие её в угол, предварительно лишив палочки, чтобы опустить её ниже плинтуса! Взгляд, посланный в очередной раз в сторону Этого прямо так и намекал: «да чтобы мне с тобой разговаривать на одном уровне, мне лечь надо!» И далее она планировала остаться гордой и неприступной. Но, как гласит народная примета, не буди лихо.
Этот. Швырнул. Ей. В. Лоб. Коробкой. Со. Словами. Что. Свадьба. Будет.
Внизу кто-то сел за пианино, и дом наполнился раскатами долбежки чьих-то пальцев по клавишам, что как нельзя отлично подходило под сей судьбоносный момент. Котеночек, прежде только пробуждающийся ото сна, обратился в единое мгновение страшным зверем.
Все еще сохраняя на гордом челе выражение «я камень-алмаз», Булстроуд медленно нагибается, поднимает отскочившую ото лба коробочку, открывает её и достает оттуда вмиг заблестевшее всеми гранями колечко. Воинственный клич предков вырывается... нет, не вырывается из её горла даже и хрипа, но то, как Булстроуд в один прыжок буквально перелетела то расстояние, разделяющее их, не отменить. В конце концов, она дама. А Этот все еще остается джентльменом. И он не посмеет поднять руку на неё, какой бы она не была. А посему вынужден будет сносить царапанье морды своей острыми ногтями и громкую пощечину по физиономии самодовольной. Кольцо Булстроуд демонстративно отшвыривает прочь, хотя проскользнула идея выкинуть в окно, чтоб вставили потом Этому взбучку за раскидывание предметами исторической важности. Но очень кстати припомнила Флоренс про огурец. Вытащив у Этого из кармашка огурец, кровожадно решила она запихать Этому в ноздрю его, на невербальном уровне посылая импульсы про «силу земли».
И быть бы сече жестокой, если бы...
ПДЫЩ! ПЫЩ!!!! ПЫЩ!!!!
Дверь летит в щепки, и на пороге возникают заинтересованные лица сразу двух семейств. Булстроуд с лицом непроходимой идиотки прижимается к плечу Этого, делает неопределенный жест ладонью с огурчиком, улыбается и всем своим символизирует Любовь. Понимание. Участие. Счастье. Восторг. Предвкушение. Благодарную Дочь. Прекрасную Жену. Очаровательную Невестку. Будущую Мать.
И незаметно так между делом наступает шпилькой на носок ботинка Этого, чтобы тоже радовался тому, чего добился, противореча разумным доводам одаренной половины общества.
Мужчина - несомненно, голова семьи. Но вот женщина - это шея, на которой эта голова крутится. И какая печаль, что она будет вынуждена крутить барана. Просто печаль. Её черное платье символично выражает траур по судьбе своей хозяйки.