Отправлено: 01.09.11 23:27. Заголовок: [More than I can stand]

Действующие лица: Roxanne Blood&Augustus Rookwood
Место действия: Фамильное поместье Руквуда
Дата: 26.11.1979

His eyes upon your face,
His hand upon your hand,
His lips caress your skin -
It's more than I can stand!
Roxanne!

 Отправлено: 11.10.11 18:22. Заголовок: Знаешь... я не очень..

Знаешь... я не очень-то хорошо знаю классику. Ни в литературе, ни в музыке, нигде еще. Просто когда я была маленькая, на это не обращали внимания совсем, и варилась я со своей культурой в собственном соку, читая женские детективы и слушая диско. Меня в таком плане можно назвать даже невеждой; я едва ли смогу поговорить с кем-то на тему особенностей стиля письменной речи Шекспира или благотворного влияния на сознание музыки Баха; отличу «Джоконду» от «Ночного дозора», но вряд ли смогу поговорить о различиях художественных стилей да Винчи и Рембрандта. Единственное, что я помню из своего детства культурного – это когда нам, детдомовцам, за какую-то победу в невесть каком конкурсе, случайно перепали штук пять билетов на гастрольное выступление российских балерунов, а мне по жеребьевке внезапно повезло. Впрочем, не знаю, что и везением-то назвать. Это было «Лебединое озеро»; первое действие я пялилась на разноцветного шута и мускулистые ягодицы принца, во втором досмотрела исключительно до многострадальных маленьких лебедей и отрубилась, повиснув на плече у товарища по сиротскому несчастью. Третье действие вообще прошло мимо меня, потому что я, до чертиков уставшая, но разбуженная глупыми звонками, уже не могла сидеть на месте спокойно, и только шутливо пихала соседа в бок, на что он отвечал тем же. Я была в капроновых чулках, не моих, но единственных на всю нашу общность, по-прежнему чужой юбке, которая с меня сползала, неуклюже приколотая булавкой, сапогах на размер больше моего и зашитом на вороте свитере – это было все, что нашлось приличного для похода в театр, а то бы мне пришлось позорить наш приют появлением на людях в джинсах и кроссовках. В итоге, самое яркое, что мне запомнилось, было: а) что было нестерпимо скучно; б) что юбка была неудобная, и сапоги свалялись на пятке; в) имена Ротбарта и Одетты.
Я уж не помню, как эти два имени впечатались в мой мозг, но программка, одна на всех, пока шла по нашему скудному рядку из пяти скучающих детей и трех нервных взрослых, мелькнула в моих руках на одно мгновение и погасла этими двумя словами, именами из либретто. Я не понимала практически ничего из того, что происходило на сцене, кто кого спасал, зачем спасал, куда пришел, зачем пришел, у меня даже сил не было воспринимать все это, а тем более восхищаться балеринами. Но вот эти два имени – ненужных, да, никак не влияющих на красоту всего произведения, которую я так и не поняла, видно, - до сих пор иногда всплывают в голове, а особенно тогда, когда совсем не нужно.
Никогда бы не подумала, что эти два имени однажды так четко разойдутся в моей голове на два разных курса и встанут над двумя людьми, одной из которых буду я сама.
Август, ты для меня как Ротбарт, несчастный черный коршун, бессмысленный и беспощадный, только машущий своими крылами, да и ничего больше. Август, я для тебя как Одетта, вялая белая лебедь в печали, уставшая и бессильная, сверкающая во все стороны короной на своей тупой головушке, складывающаяся, сворачивающаяся, сгибающаяся пополам в изогнутом колесе отчаяния. Где же твои огромные крылья? Где же моя хрустальная корона? Где мы потерялись, когда нас свела странная судьба, призванная раздражать тебя и колотить по мне? Что было причиной тому глупому роковому решению твоему, Август, когда ты вдруг забыл о заклятии забвения и придумал для меня куда более страшное наказание, нежели чем забытьё на пять секунд?
И почему же ты до сих пор не убил меня, мой Ротбарт? Я, кажется, дала на это достаточно поводов. Или тебе, как и тому коршуну из сказки, в забаву наблюдать за трепыханием моих отнюдь не белых крылышек? Иногда меня начинает раздражать это твое бездействие. Я уж не знаю, что и лучше – так ждать ежедневно смерти или умереть быстро. Каждый день я с упоением представляю себе, как назло повешусь в своей комнате на лифчике, написав на груди предварительно «до свидания» или что-то в таком роде. Это меня так разбирает на истерику. Потом я очень долго смеюсь, сидя за большим рабочим столом, очевидно, не новым, раз он стоит у меня в комнате и, тем более, треснул пополам. Меня плющит и колбасит. Я не знаю, что делать. Я не привыкла читать, я уже говорила об этом.
Почему же меня никто не ищет? Где же мой... этот... как его? принц-то?
Удивительно, как я не запомнила и его имени вдогонку.
Или же это опять знак? Что в моей судьбе ему просто не суждено приключиться?
Ротбарт мой, Ротбарт. И почему мне теперь гораздо больше нравится называть тебя так? Наверное, будь я чуть пообразованнее, я бы нашла бумагу и писала дневник. Страстные, захлебывающиеся, молящие записочки узницы, да. А потом ты бы нашел их, прочел, и разрыдался, наверное, он переизбытка чувств, а потом отпустил меня, по-прежнему захлебываясь в рыданиях. Ну, так же всегда бывает. По крайней мере, в тех книгах, которые я привыкла читать.
У тебя тут на полочке Джейн Эйр... Я начала читать. Честное слово, только слышала об этой... как ее? Бронтё. Из этого ты только можешь сделать вывод об уровне моего образования. А Бронтё - очень скучная женщина. Я привыкла читать острые истории. Детективы там, да, и романы женские, чтоб позакрученнее, чтобы попутаться в именах братьев и незаконных детей. В общем, я забросила чтение и объяснила это своим сильным шоком в тот день, когда... ладно, не будем о страшном. На самом деле, мне просто все стало безразлично – даже то, какую ногу кто потеряет и кто на ком женится в конечном счете. Мне кажется, мне теперь даже моя судьба безразлична. Я хожу по дому тихо, как мышка, не попадаюсь тебе на глаза, а когда ты приносишь еду, я стараюсь притвориться спящей, и всякий раз затаиваю дыхание от ужаса. Ты бы знал, Ротбарт мой, как я боюсь тебя, как боюсь. Мне постоянно кажется, что ты придешь и крикнешь над ухом запретное заклинание. Но ты тоже тих и безмолвен. Что-то произошло? Может, какие-то винтики перекрутились в твоей голове при виде моего шикарного обнаженного тела, и у тебя теперь тоже шок?
Нет, к черту шутки, это не смешно. Мне страшно, потому что я знаю, что это затишье перед бурей. Тебе неинтересно бороться с такой мной, покорной, безмолвной, умоляющей. Тебе хочется, чтобы я опять стала смелой дрянью, гордой и упрямой, как баран – тогда бы ты даже выдержал еще один удар в живот, лишь бы насладиться превращением пантеры в котенка. Я не дам тебе такого шанса. Я теперь ученая. Я теперь очень боюсь, перманентно, априори боюсь.
Я была очень удивлена, что ты расширил границы моего заточения. Теперь я могу выглядывать из окна – хоть я никогда этого и не делаю, и теоретически могу ходить по саду. Я еще ни разу не пробовала. Вернее, до теперешнего момента. Сейчас я ступаю по жухлым листьям, раскидывая их своими осенними сапогами – я пробралась мимо тебя, пока ты куда-то отлучился, и выбежала из дома, как будто воровка, озираясь, прячась, стелясь к стене. Я вошла в глубь сада сейчас. Удивительный кавардак. Какие-то обросшие мхом статуи, заиндевевший фонтан и вся обсыпанная листвой лавочка, у которой одна ножка короче другой, и которая поэтому шатается. Сейчас я сажусь на корточки под плакучей ивой на берегу зацветшего прудика и обнимаю руками колени. Почему-то вспоминается озеро возле Хогвартса, огромное, гладкое, с мягкой, немного пахучей водой, которое я уже не видела, кажется, столько долгих чертовых лет, - озеро, на берегу которого произошло столько забавных и казавшихся грустыми тогда вещей, столько было услышано взрывов смеха и плача, на берегу которого я взрослела и жила - ради того, чтобы сейчас...
Я стала излишне сентиментальной, кажется. Вот сейчас я плачу, например. Опять.
Но это же для тебя не ново, не так ли?

 Отправлено: 29.10.11 22:27. Заголовок: Возможно ли подавить..

Возможно ли подавить в себе праздность? Вроде знаешь, что нужно что-то сделать, но тело отказывается подниматься с уютного и насиженного места, отказывается поднимать руки, чтобы исполнить необходимое. И замерзающий в лесу человек ради собственной жизни не отправится бродить в поисках тепла и еды, а будет ждать помощи свыше, если его характеру присуща леность. Как приятно заниматься тем, что нравится, а не тем, что нужно. Как не хочется делать то, что претит.
Возможно ли подавить в себе похоть? Возможно ли сделать это в современном мире? Тогда, когда мир так спокойно относится к этому, не порицает, а, наоборот, поддерживает каждого отдельного индивида  в его стремлении к развитию начавшейся уже давно и продолжающейся до сих пор сексуальной революции. Тогда, когда социальное положение зависит от количества сексуальных партнеров и как можно более раннего начала половой жизни. И в то же время как можно отказаться от желания чьего-либо тела, когда оно так сладостно, такое умиротворяюще теплое или возбуждающе жаркое? 
Возможно ли подавить в себе чревоугодие? За что сама природа дала такое разнообразие пищи, за что Создатель дал всем существам на земле возможность вкушать еду, ощущая всеми рецепторами ее прелесть? Противоречие легко разглядеть даже при самом примитивном рассмотрении.
Возможно ли подавить в себе гнев?  Тигра, рвущего полотна твоего сознания, твоего спокойствия и умиротворения. Зверя, не способного отвечать за свои действия, которые ведут к пропасти. Вируса, от которого так тяжело избавиться. Можно убить тигра, убить зверя и уничтожить вирус. Но чем нужно пожертвовать и что еще должно быть уничтожено, чтобы добиться результата? Гнев, рокочущий внутри твоей души, мешающий спокойно оценивать обстановку и заставляющий применять только физическую силу в отместку за причиненный вред. 
Возможно ли подавить в себе зависть? Суть человека и его философии – стремление к совершенству. Не инстинкты и не размножение то главное, что есть в человеке. Человек не был бы самим собой без стремления достичь уровня Бога, в чем и состоит различие между ним и животным. Совершенство влечет за собой соперничество, а оно, в свою очередь, влечет неравенство. Так можно ли спокойно смотреть на то, как кто-то приближается к совершенству, а тебе не хватает именно того, что есть у человека, ничем не хуже тебя самого?
Возможно ли подавить в себе высокомерие? Идеология коммунизма невозможна из-за самой сущности человека. У одного человека не может быть яркого ума, у другого физических способностей. Один человек превосходит другого и тут-то и появляется чувство превосходства. Почему нельзя гордиться своими успехами? Почему нельзя этого делать, если появляется радость в душе, радость на лице? Радоваться тому, что ты сделал что-то лучше, чем твой товарищ. А ведь товарищ будет радоваться, когда превзойдет тебя в чем-то другом. 
Возможно ли подавить в себе алчность? Как может человек отдать кому-то то, что ему принадлежит и так нравится? Что-то, потеря чего заставляет содрогаться от одной только мысли об этом. Что-то неповторимое или добытое собственным трудом. Что-то родное душе, пусть даже по самым необъяснимым причинам. Оторвать от сердца, оторвать и отдать в пользование другому человеку. Несомненно, сейчас не идет речи о деньгах и подобным им предметам ценности. Речь идет о единичных вещах. А что если мы никогда больше не увидим то, чего добивались таким трудом или о чем мечтали всю жизнь. Можно ли подавить в себе алчность, когда посторонний человек говорит тебе просто: «Дай»?
***
Очередной весело проведенный вечер. Очередной стакан огневиски. И еще один. И еще. Девушки. Флирт. Улыбки. Смех. Алкоголь. Друзья. Бар. Веселье. Просто хорошее настроение и парни, имеющие деньги на то, чтобы позволить себе беззаботно и бесцельно провожать время в свободное плавание по существующему или нет измерению. Жизнь одна. Бога нет. Нет и грехов. Так зачем же тратить жизнь на бессмысленные ценности, когда можно наслаждаться ею? «Делай то, что тебе хочется в данный момент» - вот она, главная заповедь жизни Августуса Руквуда, потомка чистокровного рода, который в связи со своим происхождением должен был, как никто другой ценить стабильность и понимать ответственность перед другими людьми. 
Сегодня два молодых человека, под действием паров алкоголя и ароматов кожи прекрасных девушек, присоединившихся к гипнотизирующе веселому мероприятию, устроенному в баре Лондона, не вполне понимали, что делают и что происходит. Руквуд, наплевав на осторожность, привел едва знакомого человека в свое поместье. Едва знакомый Августу человек не понимал ни то, что он делает, ни куда идет, ни кто идет рядом с ним. Он лишь понимал, что ему весело и, заразившись от своего заводного друга чувством, что все ему дозволено и жизнь нужна для того, чтобы прожить ее с удовольствием, следовал по пятам за своим проводником. Трансгрессировав в сад поместья, молодые люди не устояли на ногах, повалились на землю и смеялись так, будто были знакомы с детства и сейчас вспоминали самый смешной случай в их жизни. Более-менее успокоившись, Августус встал на колени и увидел слабое движение и копну рыжих волос около пруда. 
-О! – Руквуд резко поднял руку и пальцем указал  в ту сторону, заставляя спутника повернуть сбивающиеся в кучку глаза в том же направлении. 
- Что?
-Еще одна!
-Какая? – в недоумении спросил бедный пьяный друг.
-Красивая! – И Август, снова хватаясь за живот, повалился на землю рядом с собутыльником, после чего так же резко вскочил и с заплетающимися ногами побежал в сторону девушки. Он вел себя не подобающе ни своему статусу, ни своему представлению о том, каким он должен быть. Августус просто был пьяным юношей, которого сегодня алкоголь вернул в детство, во времена беззаботной юности, когда ветреная голова не была заполнена всяким бредом вроде поклонения человеку, единственным преимуществом которого была начитанность и умение произносить заклинания, неизвестные его последователям и противникам. Август всего лишь веселился. Он всего лишь наслаждался жизнью.   Его товарищ, еле встав на ноги, направился за ним, вспотыкаясь, натянув придурковато-веселое выражение лица и предвкушая новые развлечения. – Мисс, - крикнул Августус, приближаясь к Роксане и, сделав серьезно-пьяное выражение лица и подражая собственным же галантным движениям, отчеканил, - какая сегодня прекрасная погода для прогулок! - и рассмеялся почти что добрым смехом, если бы он не был Пожирателем Смерти, который всего-то нажрался в стельку. 

 Отправлено: 04.11.11 21:16. Заголовок: Признайтесь честно –..

Признайтесь честно – многие из нас нередко страдают излишней депрессивностью оценки реальности. Не обязательно все время – например, в какие-то определенные периоды жизни, при определенных погодных условиях, на определенных стадиях гормонального цикла, в конце концов. Но обычно люди, подверженные этой самой необоснованной депрессии, очень редко могут быть описаны друзьями или знакомыми как «крайне опытные», «повидавшие жизнь», «битые жизнью», в конце концов; чаще всего это лишь люди, которым скучно и которые непроизвольно желают в жизни своей страстей и страха, экшна, одним словом. Рано или поздно они этот экшн получают. И вот тогда им становится вовсе не скучно, но при этом крайне невесело; и экшна уже совсем не хочется, хоть и поздняк метаться и пить боржоми, как говорится.
Роксана, как ни странно, всегда относилась именно к подобному типу людей, хоть, можно сказать, и побила ее жизнь капитально. Она обожала жаловаться на судьбу и при этом страдальчески морщиться, когда ей сочувствовали, вроде бы, не надо лишних слов, я сильная женщина, я вынесу все ужасы судьбы. На самом деле, последние несколько лет жизнь ее была на удивление спокойной, скучной, и каждая неприятность казалось «ужасом судьбы» как раз, за чем следовал как раз поток депрессии и «горя», а также сочувственные взгляды коллег и знакомых. Не сказать, чтобы Роксана любила жалость; просто, возможно, так она добивалась хоть какого-то внимания, доказывала самой себе, что она небезразлична многим людям на этой земле.
Но кто как не она знала, что за жалостью этой – только пустота и вызубренная вежливость.
Она видела в «Котле» очень многих людей, и очень многие люди относились к ней не как к просто прислуге; знали по имени, спрашивали, как дела, интересовались успехами. Очень многие ее однокурсники захаживали в этот бар; вообще, «Котел» был для нее пристанищем общества, там она не чувствовала себя одинокой, там она была на виду – было кому поплакаться в жилетку в случае чего, было кому рассказать о мнимом горе, было от кого выслушать совет и получить словесную поддержку. Но все это были люди, которым о настоящем горе рассказывать не стоит: засмеют, плюнут в душу или просто безразлично кивнут – кому приятно быть мусоропроводом для слез? И, пожалуй, сейчас Роксана очень-очень ясно осознавала то, что, выберись она из этой клоаки руквудовского заточения и расскажи кому-нибудь знакомому, мало кто серьезно пожалеет ее – пожалуй, посмеются, фыркнут удивленно, да и пойдут, да и не подумают помочь. Вон, как бармен в ту роковую ночь – лишь только ей потребовалась реальная помощь, не призрачная поддержка в виде похлопывания по плечу, он бросил ее, посмеявшись над ее страхом, и вряд ли сейчас рвал на себе волосы, считая себя виноватым в ее исчезновении. Все лишь призрачные друзья. Призрачная поддержка. Призрачные мелкие неприятности, раздутые до размеров страдания, которые сейчас меркли и бледнели, обратно превращаясь в мух, под действием страшного испытания, обрушившегося на нее лавиной. Сейчас это были именно те «ужасы судьбы», но как раз сейчас никто не собирался лезть под гильотину – всем было хорошо и без странноватой рыжей девушки, которая могла хохотать с компанией и тогда была вполне сносна, а могла занудствовать весь вечер и испортить его всем присутствующим. Как раз тогда, когда было нужно, иллюзия рассыпалась, и разбитое корыто совсем ясно зазияло своей трещиной прямо по сердцу.
И вот сейчас эта девушка, рыжая, миловидная, но удивительно как-то оставшаяся не у дел, сидит и истерично воет возле какого-то прудика, по привычке, скорее, ибо до сих пор не может осознать, что слезы ее никого здесь не тронут, и что никто не подойдет и не похлопает по плечу, параллельно пробормотав пару пустых и заученно вежливых слов.
И тут хлопок аппарации сбивает слезы в одно-единое мгновение и оставляет девушке желание лишь забиться в угол, свернуться в клубок и сидеть там, не дыша, не высовывая носу, пока появившиеся здесь люди не исчезнут, оставив ее в покое наверняка.
И конечно же, скрыться за деревом, прижавшись к коре всем дрожащим телом, она не успевает.
- Вы пьяны... – шепчет Роксана, жмуря глаза, когда над ней склоняется явно не узнающая ее радостная физиономия Августа. – Оставьте меня в покое... Оставьте...
Но кто бы слышал это блеяние вообще.

 Отправлено: 05.11.11 22:25. Заголовок: Многовековые традици..

Многовековые традиции и устои всегда играли важную роль в жизни любого народа и каждого его представителя в частности. Вся жизнь человека складывается в зависимости от сердцевины, вложенной в него его предками, которые в свою очередь почти не отличаются от всего народа, к которому они принадлежат. Народы складываются в человечество, в котором уже не разобрать различий, в котором нет индивидуальности, а есть лишь стадо самых обыкновенных животных, подчиненных инстинктам выживания, размножения и удовлетворения потребностей. С каждой ступенью стираются границы различий, в то время как для каждой личности важно что-то свое и особенное. Стадо сметает на своем пути одиноко стоящего человека, пытающегося высказать свои переживания, и либо втаптывает его в землю своими бездушными копытами, либо уносит потоком в сторону, долой от глаз и памяти о нем. И только человек, стоящий на горе, основанием которой являются его личные достоинства, выделяющие его среди всего однообразия людской массы, сможет избежать участи жертвы. Человек творит историю, а она, в свою очередь, превозносит его над современниками, над предками и потомками.
Но как бы не была беспощадна жизнь к невзрачным людям, они все равно продолжают бороться за то единственное слово, что они могут сказать прежде, чем их снесет волной. Это слово для каждого свое и у каждого определяет свой смысл жизни и цели в ней. Это слово - сердцевина всего существования, но как только умирает человек, улетучивается и оно. Нет эха, нет и памяти о нем, нет воспоминания его звучания, ведь крик раздается в мыслях человека и не облекается в слова ни одного человеческого языка. Эта вибрация в воздухе мыслей ведет каждого вперед по жизни, по тонкой нити, натянутой над пропастью забвения.
Один молодой человек ничем не отличался от всех людей, окружавших его. В расчет не брались ни положение в обществе, ни денежное обеспечение. Брались лишь мысли, брались общие переживания, общие стремления. И в этих стремлениях присутствовали совершенно обычные человеческие желания, а не тяга к мировому господству или созданию новейшей философской идеи. Он стремился быть одним из лучших, но не единственным на олимпе славы и власти. Он не мог позволить себе лишиться обычных страстей взамен на вечную память. Не мог пожертвовать ни к чему не приводящими удовольствиями. Для Августуса это было все равно что терять жизнь в исполнении религиозных обрядов и условностей, расходовать ее на безрезультатную веру в то, что в будущем все будет во много раз лучше, чем в настоящем. Кто-то учит наслаждаться сегодняшним днем, а кто-то проповедует райскую жизнь после смерти. Но что выберет человек, не имеющий возможности проверить подлинность чужих слов?
Руквуд не имел особенности копаться в сути вопроса и его источниках. Он никогда не был дальновидным, не был усидчивым, не интересовался тем, до чего нужно было долго идти. Протяни руку и вот они, все семь грехов, любимым из которых для тебя будет похоть. Как сладка и насыщена жизнь, когда все они в твоем полном распоряжении, окутывают дурманящими облаками порока и радости одновременно. Как прекрасно настоящее, когда ты можешь взять то, что хочешь. А будущее подождет. В будущем будет месть за греховные деяния. Или не будет? Какой азарт играть с судьбой, надеясь на то, что Всевышний случайно отвернется в сторону, когда Август нагрешит в очередной раз. Или моргнет тогда, когда парень решит опять посмеяться над своей несчастной пленницей. Что если за все веселья, пусть даже и мешающие жить другим людям, не будет отместки, что если все будет еще лучше и прекраснее?
Где-то позади Руквуда плелся его дружок. Этот мужчина не понимал ни где он находится, принимая окружающую его обстановку за очередной бар, не обращая внимания на то, что явно стало холоднее, чем в помещении и что поблизости каким-то образом оказался пруд, трава и земля. А между тем, то что его окружало, неким образом перекликалось с его внутренним миром. Заброшенность сада, с его подчеркнутым величием и отпечатком былой заботы садовника точно отображала заброшенную душу, которую когда-то бросили на произвольное развитие из-за простого пренебрежения. Пустынность пространства - отсутствие весомых и значимых мыслей. Громоздкое здание, словно чужой рукой неизвестно зачем кинутое на поверхность - как отсутствие манер в пьяном состоянии. Он, видя перед собой милую девушку, уже думал как бы лучше было превратить ее в смесь шлюшки со стервой. Приятно же ломать красоту, ставя на ее место творение собственных рук. И, нет, это не разрушение. Это продвижение продукта своей деятельности.
- Здравствуйте, - сказал он так, будто не здоровался с незнакомой девушкой, а предлагал девушке легкого поведения поменять позу. Он улыбался мерзчайшей улыбкой, на которую только был способен, а руки уже чесались и нуждались в применении. Глаза блуждали, моргали, но не сводились с девушки.
Август молча наблюдал за сценой знакомства двух людей. Он был не настолько пьян, чтобы разучиться понимать значения выражений лиц. Роксана, кинув взгляд на него и его друга явно чувствовала что сегодняшний вечер не обернется к ней своей лучшей частью. Собутыльник надеялся на приятный вечер в компании обворожительной рыжеволосой знакомой Августа. Сам Руквуд ждал зрелища очередного унижения своей жертвы. За прошедшие дни, обдумав свои действия в злосчастный вечер, когда его тело обзавелось новым шрамом, Августус возненавидел себя за подобную мякготелость. Ему было противно даже не то, что он не решился надругаться над девушкой, а то, что он не продолжил истязания, которые должны были показать степень его могущества над ней и черноту души. Но он был рад, что хоть в порыве ярости не прикончил ее, тем самым отложив издевательства на некоторое время. И сейчас он чувствовал, будто пришло время, когда он может позабавиться, не марая свои руки. Он пустит все на самотек, будучи сторонним наблюдателем и ни коим образом не подмачивая репутацию.
- Пьяны? И что с того? - Август наклонился над Блад и обдал сладковатым дыханием с явно чувствующейся примесью алкоголя. Он убрал от ее уха прядь волос и довольно тихо сказал, - ты не любишь пьяных мужчин? Дорогая, ты крутила своей задницей перед ними. Каждый рабочий вечер. Приятно было, когда они протягивали свои похабные ручонки к твоей нежной ягодице? Вот так, - и Августус продемонстрировал то, как в его пьяном представлении клиенты сжимали в кулаках упругую попку Роксаны. Он мгновенно отпрыгнул и рассмеялся, представляя собой мерзкое зрелище человека, считающего что ему все дозволено. - Роксана, это мой друг! Познакомься! Не помню, как его зовут. Друг! Сия прекрасная дама - Роксана!
И Август прилег на землю, опираясь на локти за спиной и наблюдая за тем, как его спутник решает приблизиться к рыжей.

 Отправлено: 09.12.11 20:12. Заголовок: здесь какая-то пурга..

здесь какая-то пурга
я разучилась писать посты
мои искренние извинения >_<

Роксана тихо отступала, стелясь по стволу дерева, как загнанный зверек, как оглушительно-пьяное «здравствуйте» сшибло ее с ног и заставило чуть не упасть, испуганно обернувшись и осознав тут же, что пути отступления тоже закрыты. Пару раз она дернула головой, глядя то на Руквуда, то на его неизвестного, но не менее пьяного дружка, а потом... потом ее засохшие и потрескавшиеся губы и болезненно румяные щеки потянула истерическая, сумасшедшая улыбка.
Мальчики тоже привязывают котятам банки к хвосту, а потом пускают их бегать по двору, и смеются по-детски злобно, когда эти маленькие мученики жалобно пищат и беспомощно пытаются сбежать от настигающей их огромной жестяной трещотки. Видели мы таких индивидов. Ничего кроме бессмысленной тупой жестокости в мозгах не было и нет. Вы ведь образованный человек, господин Руквуд. Откуда такие детские, бесчеловечные забавы? Ах, да, вы же пьяны, это меняет дело; впрочем, вы, когда и не пьяны, похожи на какого-то недоросля, неудовлетворенного барчука, самоутверждающегося за счет слез и страха людей, которые наконец-то унижаются перед вами, великим и могучим. Неужели это – ваш путь? Неужели вы по-другому не можете завоевать сердца людей, не можете заставить их пасть ниц? Смешной и безрезультатный путь, мистер Руквуд. В нашем современном страшном мире нужно заботиться о памяти, памяти поколений; чтобы даже после смерти кто-то с гордостью сказал, что да, этот человек видел меня и говорил со мной, жал мне руку. Неужели вы думаете, что кто-то вспомнит вас с подобной гордостью? Из серии «этот человек убил всю мою семью, и я горжусь этим»? И снова смешно и безрезультатно. Когда вам будет семьдесят, вы тоже будете скакать с палочкой, защищая несуществующую честь Темного Лорда? Нет. Вы умрете один, и ни один человек не подойдет к вам, когда вы будете на смертном одре. Поэтому еще стоит подумать, чья доля счастливее – моя или ваша. Я одинока, вы одиноки. Но вам, кажется, предстоит прожить одинокую и страшную жизнь, а я, видимо, слава богу, сгорю, так и не понимая того, что так и не успела ничем запомниться этому миру.
А может быть...
И в этот момент Роксана начала что-то понимать. Нет, не про память мира, не про другие, грядущие поколения, а кое-что крайне связанное с текущей реальностью, такое смутно брезжащее светом и избавлением. Это кое-что явственно закрутилось колесом мыслей в ее не сильно умной головке и заставило улыбку на мгновение мигнуть, а потом стать еще шире. Да, в критических ситуациях даже такие рыжие блондинки как Роксана не могут не прибегнуть к органу головного мозга.
- Здравствуйте. – Голос мгновенно превратился в какой-то томный и чуточку развязный, и сейчас в списке слов не стало даже места какому-нибудь тихому и испуганному ответу на слова этого идиота Руквуда; все внимание девушки переключилось на новое, не виденное ранее безымянное существо, пребывавшее даже еще в более далеком космосе, нежели сам хозяин поместья. Интересно, чем он думал, когда невесть кого тащил сюда? А вдруг это аврор? Удивительно, как его еще не поймали. Или же это просто везение такое специальное для таких вот мерзких, жалких людей? Роксана и сама не заметила за этими вопросами, как одна ее ладонь пожала теплую и мокрую от противного пота руку пьяного волшебника, а другая рука в этот момент провела по его щеке, да так, что бедного парня обдало трепетным ознобом. – Как сказал вот этот дурачок, сам не сумевший меня добиться, меня зовут Роксана. Он ничего не понимает в женщинах, глупый, глупый мальчишка. Но вы-то не такой, правда? Это имя я не люблю, честное слово... Лучше Ева - второе имя. Вы ведь знаете легенду? запретный плод, да... А хотите... я буду вашим... змеем-искусителем?
- Х... хххааччуу... – с придыханием прошептал безымянный парнишка, истерически сглатывая, так, что адамово яблоко его колыхалось, как проклятое. Роксана медленно подошла еще ближе к нему и, на мгновение презрительно обернувшись к Руквуду, ладонью, горячей и сухой от ужаса и этой вот роковой решительности, вцепилась ему в лопатку, сжав кожу под мантией до складок.
Да, это будет этакий путь из варяг в греки. Путь от продажности к свободе.
Он-то может аппарировать здесь, этот паренек.

 Отправлено: 19.12.11 01:13. Заголовок: Что есть развлечение..

Что есть развлечение для вас? Походы с друзьями в ресторан, спорт, поездки, книги. 
Что есть развлечение для человека вроде Августуса Руквуда? 
***
Она предстала перед ним именно такой, какой он хотел ее видеть. Все это время он ждал такого образа, который она начала показывать только сейчас. Блад выглядела богиней в глазах Августа, богиней страсти и огня. Было не важно, притворяется она или нет, но огонек в ее глазах горел. Возможно, это лишь почудилось изрядно выпившему Руквуду, но в этот момент он уже не чувствовал легкого презрения к этой магглорожденной девушке. В ней была перчинка, какую раньше он видел только в выпускницах Слизерина, то была перчинка, способная возбудить любого адекватного мужчину. Перчинка не похабная, но влекущая, не глупость, а умная дерзость, тонкая грань, которую умеет не перейти только девушка с прирожденным талантом. Август был не способен усмирить себя и четко осознавал это.
***
Развлечением  для Августуса были девушки. И чем необычнее и красивее одновременно эти девушки были - тем больше он наслаждался своими развлечениями. Почему он не убил Роксану после того, как она воткнула ему нож в живот, спросите вы? Да в общем-то потому, что эта дерзость была обворожительно прекрасна. Эта безысходность и цепкие руки, так отчаянно хватавшиеся за жизнь, стали причиной того, что Руквуд не решился убивать свое главное развлечение. Сам не осознавая того, он был любителем риска, какими не бывают даже самые рисковые каскадеры или любители карточных игр. Вся его жизнь была наполнена безрассудными поступками, порой усложняющими жизнь, а порой наоборот. Но каким бы ни был результат, он делал жизнь полноценнее, живее, ярче. И в том, что он портил людям жизнь, Август видел не только развлечение для самого себя, но и благо, о котором на самом деле мечтает любой. Возможность рассказать о чем-то большем, чем семейные пикники или поход в паб с друзьями. Возможность иметь что-то, о чем хочешь помнить всю жизнь или забыть навсегда. Возможность хоть чем-то отличиться от окружающего нас стада. И Август рисковал своей свободой ради того, чтобы Роксана не была такой как все, чтобы она не забивалась от своего мучителя в кокон, чтобы она оказалась в непривычной ей обстановке и стала делать совершенно другие вещи, что она не привыкла делать. 
***
Ее улыбка, ее презрение. Быстрые, резкие движения в контрасте с плавными и соблазняющими. Взмах ресниц вслед за речью, произнесенной томным мягким голосом.
И Августус был готов отбросить паренька в сторону, чтобы едва перейдя порог дома, уже во второй раз сорвать с девушки всю одежду и повалить на пол, на ковер где-нибудь в гостиной. Он жаждал, чтобы Блад и тогда продолжала вести себя так, как сейчас. Но вместо того, чтобы претворить картинку, в мгновение пронесшуюся у него в мыслях, в жизнь, Август усмехнулся и, засунув руки в карманы пальто, сказал:
- Продолжай.
***
Он не исполнил своих желаний потому, что в таком случае Роксана опять превратилась бы в себя прежнюю. Заплакала бы, просила не делать этого, вырывалась, дрожала, содрогалась от каждого его прикосновения. А насилия он не принимал. Получая большинство девушек, которых он хотел, Августус не видел прелести в принуждении и не считал его выражением мужской силы. Получить самую недоступную - вот награда победителю. Сделать девушку своей пленницей, издеваться над ней - означает ухудшить ситуацию и усложнить задачу. А преодоление препятствий - залог интересной игры. Проигрыши только подбивают настоящего игрока к еще большему стремлению к победе. 
***
Он не видел ничего опасного в том, что Роксана приблизилась к молодому человеку так близко, но начал понимать, что в ее действиях что-то есть. Наконец-то до его пьяных мозгов дошло, что просто так девушка не стала бы так себя вести, не имея в уме плана. Насчет аппарации он был спокоен, ведь троица находилась на территории поместья, где этого сделать было нельзя, но нашарив в кармане палочку, Август приготовился использовать ее при необходимости. 

 Отправлено: 11.01.12 12:16. Заголовок: и мне не стыдно xD ..

и мне не стыдно xD

Все это было похоже на плохой театр. На классическую плохую комедию, которая в этом случае даже не была хоть на чуточку смешной. Классический комедийный персонаж, «рогоносец», исполняемый знаменитым актером, народным артистом of United Kingdom почти что, Августусом Руквудом, классическая ловкая жена, не терпящая своего противного старого супруга в исполнении молодой талантливой студентки театрального по имени Роксана Блад, и безымянный любимый молодой супруги в исполнении настолько же безымянного пьяного парня – что может быть привычнее и веселее подобного кастинга.
Только вот все это, на самом деле, стоило Роксане немалой дрожи в коленках.
В общем, ее даже не пугала перспектива оказаться наедине черт знает где с этим противным, упитым, вонючим посетителем пивнушек; она вся трепетала от какого-то охотничьего азарта, запала, появившегося при осознании того, что вот оно, может быть, спасение, когда она отчаялась совершенно. Ей сейчас было все равно, что случится, если удастся аппарировать прочь из этого особняка ужаса, покруче Азкабана во всех смыслах этого слова – она была почти уверена, что ей удастся оставить паренька в дураках; сейчас было важно, удастся ли как раз аппарировать, при учете того, что паренек – постороннее лицо и смог прибыть сюда. Все остальное становилось уже фоном, мелькающим настолько быстро и неважно, что казалось, что его и не существует вовсе.
К тому же Руквуд, кажется, был настолько пьян, что все это казалось ему очередной потешной игрой в волшебном стрип-баре.
Блад никогда еще не вела себя так ужасно. Наверное, этот момент она бы вспоминала в глубокой старости с диким стыдом и пунцовым румянцем на обмякших морщинистых щеках. Она видела пару раз, что вытворяют дамы определенного рода занятий, извиваясь вкруг шеста: детдомовский телевизор был один, и мальчики в приюте отнюдь не отличались целомудренностью – и ей в голову придти не могло, что когда-нибудь она сама окажется в такой ситуации, что вынуждена будет изображать из себя нечто подобное. Она, улыбаясь, медленно извивалась вокруг своей жертвы и только старалась несильно прикасаться к нему – потому что это было ей до судорог мерзко.
- Ну что... ты знаешь какой-нибудь неплохой отель? Я всецело подчиняюсь мужской воле, - томно прошептала Роксана. Она играла роль. Она не смотрела на театральную комиссию в исполнении Августа, она старалась вжиться в нее настолько, чтобы страх перед провалом и все остальные последствия не волновали ее и не требовали от мышц живота регулярного содрогания. Паренек весь зарделся от последней фразы девушки и попытался как-то приосаниться, что этому отвратительному увальню, разумеется, не удалось. «Значит, он точно пьян, если еще считает, что нормальная женщина может его называть так без какой-то уловки, - подумалось Блад, и внутри у нее все аж скукожилось от брезгливости. – Пожалуй, я лучше бы отдалась этому вонючему Руквуду, чем дала бы притронуться к себе этой помойке сильного пола».
От этой странно мелькнувшей идиотской мысли Блад чуть не поперхнулась, но тут же пришла в себя. «Наверное, я и впрямь схожу с ума», - бросилась в голову еще одна идея, но Роксане было некогда обдумывать причинно-следственные связи. Она прикорнула к пьянчуге на плечо, и незаметное движение локтя помогло ей как бы невзначай уцепиться на кончик его палочки, высовывавшейся из внутреннего кармана мантии.
«Чего же ты ждешь?!» - ревело все у нее внутри, в то время как на лице по-прежнему сияла томная улыбка.

 Отправлено: 14.01.12 14:06. Заголовок: Парень завелся и гор..

Парень завелся и горящими глазами смотрел на Блад, извивавшуюся перед ним, хитрым прищуренным взглядом смотревшую на него и шепчущую что-то, чего Август со своего места не слышал. Его руки уже пошли гулять по гибкому телу девушки, а мысли так и кидали живописные картинки ее обнаженного тела. И если убийца Руквуд, не заморачивающийся по поводу того, кого он убивает, имел манеры и был джентльменом, в каком-то смысле этого слова, то безымянный паренек таковым не являлся.
- Зачем отель? Нам отель не нужен. Ты только оглянись, какая тут романтика, - сказал он, обводя рукой окружающий мрачноватый пейзаж, смотря при этом то в глаза Роксане, то переводя взгляд на ее грудь, плавные и соблазняющие изгибы которой заставляли руки дрожащими движениями приближаться к ней.
Августус, наплевав на ноябрьскую грязь, уселся на землю и с легкой улыбкой наблюдал за происходящим. На пьяную, хоть и постепенно отходящую от алкоголя голову его забавляло все в этом представлении, устроенном Роксаной. Сев на землю прямо перед новоиспеченной парочкой, Руквуд наслаждался подобием стриптиза, томными взглядами из под быстро моргающих век и заговорщицким шепотом.
- Кинь сигарету, пожалуйста, - попросил он компаньона, сведя над переносицей брови. Он почти не курил, а сегодня случилось небольшое исключение, неизвестно чем вызванное, когда он решил закурить не из-за того, что того требовало общество или же курение было способом познакомиться и заговорить с девушкой. Он попросил сигарету потому, что было прохладно, в голове витали пары алкоголя, и просто потому, что смотреть за развгрываемую сценку без чего-либо в руках он не хотел. Собутыльник, едва взглянув на Августа и подмигнув, тем самым будто говоря "спасибо, что привел мне такую сочную бабень", кинул пачку в руки Пожирателя Смерти, который, в силу нетрезвого рассудка, поймать ее не сумел. Подняв пачку, Руквуд вынул одну сигарету и закурил от палочки. - Спасибо.
- Август против не будет, если мы порезвимся на его кровати, не так ли? - спросил Пожирателя собутыльник, все настойчивее прижимая к телу девушку и все более сбивающимся от возбуждения голосом продолжая. - Ты же подчиняешься мужской воле. А я хочу тебя здесь.
Парень рассмеялся и посмотрел на Руквуда, который, медленно покуривая сигарету, в сомнении и презрении смотрел на "друга". Его совсем не устраивало, что какое-то отребье, коим являлся стоящий рядом человек, зайдет в его дом и будет пачкать простыни последствиями соития. Тот по одному только взгляду понял, что Августус против, но начав раздевать Роксану, не слишком смутился.
- А зачем ждать? Можем прямо здесь, правда, милая?
Это больше не походило на милое представление для хозяина бала. Это превратилось в съемку сцены насилия невинной девушки в лесу. Ну, или в наполовину заброшенном саду поместья чистокровной семьи. Это выглядело омерзительно даже для такого падшего и омерзительного по своей собственной сути человека как, Руквуд. До чего же временами доходит разум пьяного человека?! Глаза паренька застыли будто стекло, не отображая в себе ничего, кроме безумства. Безграничного безумства. От него никуда не деться. И если не боишься ничего больше, в этих глазах видишь самого дьявола. Они адская бездна зла. И ты знаешь, что если этот человек говорит, что ударит, то он ударит, если говорит, что убьет, то убьет, если говорит, что изнасилует, значит изнасилует. Руквуд поспешно затушил сигарету о землю и встал.
- Все. Хватит, - сказал Август, настойчиво отодвигая парня от Роксаны и вставая между ними. Рукой он завел девушку себе за спину, загораживая ее от беспардонного пьяного мужика. Здесь больше не было озорного выпившего мальчишки. Август, не моргая, непреклонно, одним взглядом, говорил, что парню пора идти. Он не только не желал, чтобы что-либо подобное происходило в его доме, он не в коем случае не хотел, чтобы это происходило с Блад. И не столько из каких-то чувств к ней, сколько от того, что он уже относился к ней как к своей собственности. Это не значило, что он считал Роксану вещью, но считал ее чем-то только его. Вначале он представлял пьяного друга как некое наказание для девушки, за тот инцидент, когда она пыталась бежать и воткнула Руквуду под ребра нож, но понял, что этого делать не стоило. Августус был раздражен из-за собутыльника и теперь чувствовал себя намного спокойнее, когда стоял преградой между ними и прикосновением руки, заведенной назад, знал, что девушка там и она вне опасности, исходящей от парня.
- Отвали. Уйди с дороги.
- Самое время идти домой, -сказал Август, держа наготове палочку. Он видел, что в глазах стоящего напротив мужчины все больше и больше разгорается огонек ярости и безумия, улыбка тронула его губы, а рука с палочкой начала подниматься в сторону Руквуда.
- Авад....
- Авада Кедавра!
Августуса, как всегда, спасла лишь его реакция. Столько убитых людей и столько раз произнесенное одно и то же заклинание. Отработанные движения рукой и без запинки выговоренные слова. Они начали почти одновременно, но Пожиратель Смерти закончил раньше, и зеленая вспышка направилась только в одном направлении. У мертвого человека подогнулись колени и он, словно притягиваемый к земле магнитом, упал. Ни крика, ни какого другого звука, кроме звука приземлившегося тела. А потом тишина, нарушаемая лишь дыханием двух оставшихся людей. Руквуд с презрением посмотрел на того, кто осмелился поднять на него палочку и сдержался от того, чтобы плюнуть, как очень часто делают другие Пожиратели Смерти, убивая ненавистных им грязнокровок или обычных людей. Он развернулся к Роксане и внимательно посмотрел на нее, на случай, если она относится к людям, падаюшим в обморок при виде мертвых тел.
- Извини, - сказал он, прося прощения толи за то, что привел насильника, толи за то, что убил его на ее глазах и аккуратно кладя руку ей на плечо. - Лучше пойдем в дом.