Marauders.Rebirth

Если говорить не о сложносочиненных образах, когда счастье представляется неизбывным исполнением мечтаний и прочих родственных отношений с господом, то можно присмотреть себе счастье маленькое.
Ну, вот вам игровая ситуация: я сижу и жду свою маленькую кузину Лаванду - та обещалась мне рассказать нечто очень важное и передать посылку из дома, а только вот буквально пять минут назад еле-еле утащил свои ноги прочь от учительской, где мне поручили сделать кучу важного и еще маленькую горочку противного. К примеру, мне нужно пойти в общую гостиную и подобрать тело старосты, которое уморилось от тяжелого трудового дня и теперь отдыхает, чтобы катапультировать оное во всю ту же самую учительскую, ибо что-то там понадобилось декану, а тут я мимо проходил. Казалось бы, не сложная совсем процедура. Не сложная, если б мне не пришлось еще по пути вылавливать нашу новенькую профессоршу по нумерологии мадам Вектор - знаете, у неё вырез какой-то слишком отвлекающий, я бы даже сказал, магнетически манящий, и вообще вот невозможно на волну «я Терминатор». Еще у меня закончились толковые мысли по поводу своего шедеврального эссе по зельеварению, мне надо решить какие-то текущие вопросы по поводу срочной закупки ингридиентов, написать туда и сюда, договориться о том и о сем - и все это скручивается в сплошной тоскливый комок цвета английского неба.
«Ничего», - говорит мне Лав, - «эта весна скоро закончится и начнется лето».
Сестра говорит про весну так, будто от одной смены времени года пропадут разом все проблемы и метания, все встанет на какие-то свои места и наступит гармония в отдельно взятом поселке городского типа Хогсмид.
«Ну да, ну да», - соглашаюсь я, потому что ничего другого не приходит на ум.
Распрощавшись с сестрой, кручу головой в сторону вкусного запаха и нахожу на соседнем сидении пакет, оставленный сестрой. Из пакета пахнет котлетками. «А вдруг?» - думаю я, хватаю пакет и удираю в более безлюдное место, и при первой же возможности, на первом же углу, буквально ныряю в пакет с головой. Так, друзья мои, выглядят сокровищницы пиратов! Чего только не было в скромном на вид пакете: котлетки из куры, хачапури с сыром. На самом дне притаились четыре аппетитных огурца с пупырями, а в качестве чудного бонуса прилагалось маленькое круглое яблочко одна штука.
«Ага!» - торжественно подумал тогда я и преисполнился благодарности к своей бабушке. Вот же ж мне повезло с предком: такая чуткая, такая душевная женщина! Что бы я без неё вообще делал? Наверное, питался бы одними консервами и зарос в грязи, как она любит иногда говаривать. - «Ну вот сейчас-то я наконец-то и поем!»
И вот я вытащил хачапури, как внезапно на истерических началах:
- Мистер Уайтхорн!
Я аж подпрыгнул и чуть не выронил хачапури к мерлиновой бабушке. Воровато так оглянулся назад и уперся взглядом в глубокой декольте другой, значит, местной брюнетки из педагогического состава. Брюнетка, в свою очередь, пробуравила хачапури взглядом. И так мы и буравились с минуту где-то, как два хищных животных, готовых броситься друг на друга с боевым намерением выяснить, чья тут территория. Но тут же мне вспомнилось, что я все-таки джентльмен, и стыдно это - пялиться на чужие выдающиеся данные. Прокашлялся так важно, спрятал хачапури обратно в пакет и так деликатно обратился к этой валькирии кафедры заклинаний:
- Не хотите ли пирожок, профессор Булстроуд? Вкусный.
Это я, понятное дело, скрипя сердце таки предложил. Но куда деваться: она меня и так не очень-то и жалует; а тут еще взбредет ей чего в голову - и все, пустит слух, что я мол еще и жадина-говядина, а бабушка, которая ей теткой приходится, совсем расстроится. А когда бабушка расстраивается - это не есть хорошо. Все природные катаклизмы вроде землетрясения и цунами меркнут просто в сравнении.
- Спасибо, - говорит мне она. И мне даже показалось в какой-то момент, что вокруг запорхали бабочки. Ну ладно-ладно. Голос сердечнее сразу так стал, заулыбалась мне, признала, все-таки, наконец во мне родственника. Кто знает, кто знает: может быть, она такая вечно злая только потому, что вечно голодная? - Булочки калорийные, а я на диете.
Дальше никакая романтическая музыка не звучала на заднем плане и закат в конце этого кадра нифига не показывали. Все окончилось гораздо банальнее: меня опять послали, потому что я безотказный, а преподаватель всегда прав. Ну я и послался, обидевшись и крепко-накрепко решив ни с кем вообще не делиться сегодня своими гостинцами. Потому что это совсем наглеж средь бела, а не супер-акция «успей заслать Паоло в неведомые дали». А чтоб еще кто-нибудь не выловил и с успехом не дал мне опробовать бабушкины гостинцы, зарулил в то же самое помещение, откуда вырулил вот буквально десять минут назад, если не меньше. Просто эти десять минут или меньше получились слишком уж насыщенными, я аж действительно успел проголодаться. Слава вам, Флоренс Великая и Лисандр Всемогущий, кабинет оказался девственно пуст! Не веря своему счастью, я даже волчком закрутился вокруг кафедры туда-сюда, попутно проглатывая в два укуса булку с сыром и загрызая все это дело благодатное огурчиком сочным. Только за второй пупырчатый принялся и подумывал разложить красотищу всю на конспектах: котлетки там и все дела, как тут голос шепелявый из леса столов раздался. Я со страху чуть не поперхнулся огурцом, закашлялся адско, а после начал мотать головой из стороны в стороны. Пакет к груди прижал - не отнимете, курвы окаянные!, - руку с огрызком огурца выставил, как если бы палочку сейчас держал - без боя не сдамся!, - и, приложив усилие, чтоб проглотить все, что у меня там во рту было, предупредительным тоном произнес:
- А ты кто? Покажись немедленно, и я не буду стрелять и позволю тебе уйти с моей территории!
Подождал на всякий случай с секундочку - но у страха глаза велики, и эта секундочка мне показалась вечностью, за которую у неизвестного могла бы проснуться совесть, и он явился бы на суд перед моими очами, - и пошел первый в наступление, заглядывая под каждый стол. Двигаться старался по методике «глазастый, как василиск, шустрый, как стрекозел, агрессивный, как самка бурундука, охраняющая своих бурундучат», как меня обучала моя тетка Лоллис, которую в свою очередь обучал когда-то давно Эдгар Боунс, великий гуру боевых искусств. Где-то на середине пути я замер - сделал, так сказать, привал, зашуршал пакетиком и проглотил котлету, чтоб сил набраться перед возможным боем. Через секунду снова раздалось шебуршание неведомого противника, и я решил воспользоваться хитрым приемом отвлечения внимания - швырнул огрызком огурца в противоположную сторону от месторасположения так называемого меня. А потом ланью трепетной метнулся туда, откуда шли звуковые волны.
- Ага! Фвафеский вазутфик, папафся!! - Загрохотал я и снова поперхнулся и зашелся в страшном кашле. - Памафиииите, фадыхаааюфф... - Просипел на последнем издыхании я, и тут у меня изо рта полетела нелицеприятной кучкой прям на пол вся вкусная котлета, которую я недожевал. Утерев невольно выступившие на глазах слезы кулаком, я наконец вперил взгляд свой на виновницу всего произошедшего. Да, да, вы не ослушались. Виновницу. Это была Лавенек Праймпернелл, которую я до сего момента считал великой мученицей, ибо истязали её некоторые поборники здорового питания кашей и чаем без сахара.